Итак, как я уже написал в заголовке статьи, первым гасконцем Петербурга был вовсе не Михаил Боярский. Правда тогда в России ещё не зачитывались романами Дюма и это слово вряд ли говорило о чём-нибудь русскому уху. Но пронырливые немцы уже тогда что-то знали и знаменитый Якоб Штелин писал: «гасконец, как по рождению, так и по привычкам и манерам». Видимо тот, о ком идёт речь, ходил по новой столице и рычал: «Канальи!».
Гасконец Каравак(к) (варианты написания разные) родился в 1684 году в Марселе в семье, кормившейся на корабельных верфях, или как витиевато выражаются наши источники: династии резчиков-декораторов, связанных с декорированием кораблей. По-видимому, поколения Каравакков занимались тем, что резали русалок и единорогов и раскрашивали их. Луи начал с того же. Недавно, я обнаружил интересную картину. Художник вряд ли слышал что-то о Каравакке, но удивительно точно показал его первые шаги. Такое вот "мистическое" для России совпадение
Антонио Паолетти (Италия, 1834-1912) Три грации:
Примерно так это всё и выглядело у Каравакка. Только там был Марсель, а на картине - Венеция. Может быть смерть короля-солнце 1 сентября 1715, может быть какие иные обстоятельства, но Людовику вдруг надоело раскрашивать русалок, и он отправился покорять Париж (ну а что там ещё покорять, во Франции-то). Художнику (или декоратору) повезло. Париж действительно оказался местом, где он смог сделать карьеру. Правда совсем не так, как он это себе представлял. 13 ноября 1715 года в Париже он Луи Каравак(к) подписал договор, о том, что он, с одной стороны, поступает, а государство Российское, в лице Петра Лефорта (племянник знаменитого петровского сподвижника Франца Лефорта), действующего на основании царёва наказа, с другой стороны, принимает его на службу.
Договор был подписан на три года и в соответствии с его условиями, Луи Каравакк принимал на себя обязанности быть живописцем «исторических картин, портретов, лесов, деревень, цветов и зверей в большом, малом и миниатюрном виде» и взять в помощники русских учеников. Не знаю, взял ли он с собой мальчика-ассистента, но условия договора гасконец выполнил. Более того, контракт, предварительно заключённый на три года, неоднократно продлялся сторонами и действовал аж 39 лет (13 раз по 3) до самой смерти художника в 1754.
Как видите, Луи Каравак продержался на придворно-живописных должностях и при Анне, и при Елизавете. С толковыми художниками было пока не густо и ими не разбрасывались.
Портрет Петра I с генеральским жезлом на фоне эскадры и приморской крепости 1716:
Надо сказать, что Каравак удачно «выбрал время» для приезда в Россию. После того, как в Северной войне наступил коренной перелом, изменился и царь Пётр. Он всё больше и больше ориентируется не на Голландию и прочие протестантские страны (или по крайней мере не только на них), а на такие очаги европейской культуры как Франция и Венеция. Может быть, переломив главного противника, Пётр немного «расслабился» и уже мог позволить себе не избы с аскетичным бюргерским убранством, а роскошные дворцы, а с роскошью у тех же голландцев было туговато. А может быть Марта Самуиловна Скавронская, хоть и была воспитана пастором, постепенно добилась своего, повторяя изо дня в день: «Стыдно, Петруша, как торговцам каким-то мелким жить, ни дворцов, ни живописцев придворных, будто мы уж и не государи с тобой». Кстати, не следует забывать о планах самодержца выдать замуж свою дочь Елизавету за самого завидного на тот момент жениха Европы – Людовика XV. Тут уж точно надо было весь придворный этикет перестраивать на французский манер. Так или иначе, но перелом эстетических вкусов эпохи очевиден, и он совпал с приездом в Россию первого гасконца.
На протяжении жизни в России Каравак неоднократно писал Петра I и Екатерину I, их дочерей – Анну, Елизавету и Наталью, а также детей царевича Алексея – Наталью и Петра (впоследствии Петра II). По свидетельству современников, портреты Каравака отличались большим сходством с изображенными на них лицами.
Портрет Петра I в кирасе и горностае с лентой ордена Андрея Первозванного. 1716-1723:
Портрет Анны и Елизаветы Петровны. 1717:
Конечно, в самой Франции такой «придворный стиль» уже был вчерашним днём, но в России – это свежая новость.
Портрет принцессы Анны Петровны:
Портрет Петра Алексеевича (будущего императора Петра II) и его сестры Натальи Алексеевны. 1722. Дети представлены в образах Аполлона и Артемиды:
В 1722 Пётр дарит Караваку дом на Васильевском острове, рядом с огромным тогда дворцом светлейшего князя Меньшикова. Исполняя условия когда-то подписанного договора, француз обучает русских живописцев, в том числе знаменитых впоследствии Ивана Вишняков и Алексея Антропова
В 1721-1727 гг. Луи Каравак исполнял росписи и руководил живописными работами в Петергофе. В 1725-27 гг. работал в Петербурге в “новых палатах” Летнего дворца, принимал участие в создании иконостаса церкви Зимнего дворца. Как я уже сказал, художник провёл в России довольно долгую творческую жизнь и достоин того, чтобы его упоминали в истории нашего искусства в первых главах, а не где-то мельком в примечаниях, только из-за «неподходящего происхождения».
Полтавская баталия. 1717-1718:
Пётр I на смертном одре:
Завершая статью, предлагаю вашему вниманию портретную галерею 5 российских императриц кисти Луи Каравака – неплохое достижение для бедного гасконца
Екатерина I в пеньюаре, 1720е:
Анна Иоанновна. 1730:
Анна Леопольдовна:
Елизавета Петровна. 1750:
Великая княгиня Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II). 1745:
Кстати, я могу ошибаться, но похоже, что Луи Каравак был единственным, кто писал с натуры и Петра Алексеевича и Екатерину II