Деколонизация Африки разрушила сложившуюся в колониальную эпоху структуру общества, при которой белые управляли и командовали, а чернокожие работали и подчинялись. Её крушение было обоснованным и неизбежным, поскольку такая система была функциональна, лишь когда африканцы были поголовно неграмотны и неквалифицированны. Со временем африканцы, получая образование и профессиональный опыт, неизбежно потребовали бы равноправия. Теоретически деколонизация так и должна была происходить, но обучение африканских управленческих кадров началось слишком поздно, организовано было плохо, и осуществлялось в спешке. Поэтому массовое предоставление независимости африканским странам вылилось в хаос. Белые – управленцы, силовики и бизнесмены – оказались перед лицом разбушевавшейся народной стихии. Африканцы, во главе которых встали частью кое-как обученные чиновники-африканцы, но в большинстве случаев – безграмотные традиционные вожди и колдуны, воспринимали независимость просто: белые должны всё им отдать (часто – включая жён, дочерей и личные вещи), и убраться в метрополии.
Бегство белого населения из Анголы, Мозамбика, Гвинеи-Бисау, Экваториальной Гвинеи и, гораздо позже, из Зимбабве стало катастрофой не только для них, но и для африканского населения. Экономика в этих странах рухнула, уровень жизни населения катастрофически упал, а общество одичало.
Всё началось в Бельгийском Конго, получившем независимость 30 июня 1960 г. Огромная страна, которая до 1908 г. называлась «Свободным государством Конго» и принадлежала лично бельгийскому королю Леопольду II, а позже была бельгийской колонией, включала самые разные народности и племена – их объединяла только власть колонизаторов. На большей её части, в тропических лесах, африканцы валили лес или работали на редких плантациях. Там царила самая жестокая (до 1908 г. – просто зверская) эксплуатация: колонизаторы заставляли африканцев трудиться, устраивая карательные рейды в случае малейшего неповиновения. Только после Второй мировой войны в колонии появилось реальное образование и медицинское обслуживание населения, африканцев начали готовить к занятию управленческих должностей. Получившие образование конголезцы название «эволюэ», т.е. развившиеся; они должны были получить власть в независимой стране. К моменту получения независимости почти всё население не было затронуто европейской культурой, зато ненависть к колонизаторам была велика: социальные новации, введённые бельгийцами после 1945 г., воспринимались коренным населением как какая-то хитрость свирепых завоевателей, ещё недавно рубивших руки за «невыполнение плана» даже детям. Неудивительно, что на первых всеобщих выборах, по итогам которых должно было быть сформировано правительство и Национальная ассамблея Конго, наибольшее количество голосов (24%) получило Национальное движение Конго (НДК), возглавлявшееся Патрисом Лумумбой. Эта радикальная антиколониальная группировка требовала полного изгнания всех «белых». Как будет существовать страна без управленцев и вообще почти без образованных людей, Лумумба и его сторонники не думали.
В союзе с Лумумбой выступала Ассоциация баконго (АВАКО) – националистическая партия, созданная племенной верхушкой крупнейшего народа страны. АБАКО пропагандировала ненависть к европейцам, её активисты перед провозглашением независимости устроили кровавые беспорядки в столице колонии Леопольдвиле (Киншасе).
В южной провинции Катанга ситуация была совершенно иной. Там основой экономики было не плантационное хозяйство и лесозаготовки, а горнорудная промышленность. Катанга – самый богатый природными ресурсами регион Африки. Там есть запасы меди, кобальта, урана, кадмия, олова, золота, серебра. Именно там в 1920-х началась добыча урана, и катангский уран использовался в первых американских атомных бомбах, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. В 1950-х гг., благодаря Катанге, Бельгийское Конго было четвёртым в мире производителем меди. В 1960 г. Катанга обеспечивала 60% урана, 73% кобальта и 10% меди, потреблявшихся странами Запада.
Разработкой богатств Катанги занималась бельгийская компания Union Minière du Haut-Katanga (UMHK). Налоги, выплачивавшиеся компанией, составляли 66% доходов Бельгийского Конго, и должны были стать основой экономики независимого государства. UMHK управляла десятками рудников, обогатительными комбинатами, металлургическими и химическими заводами, железными дорогами и электростанциями.
Социальная политика UMHK в Катанге разительно отличалась от той, что проводили бельгийцы в других регионах. Для работы на современных предприятиях нужны более-менее грамотный, дисциплинированный персонал, обладающий хоть какой-то квалификацией. Кроме того, он должен быть лоялен компании, иначе большие массы организованных рабочих могли парализовать её деятельность. Поэтому в Катанге африканцам платили зарплаты, о которых больше нигде в Африке не могли и мечтать. UMHK строила школы, профессиональные училища, диспансеры, больницы и спортивные объекты, и всячески демонстрировала уважение африканцам. Разумеется, компания сформировала собственные прекрасно обученные (и высокооплачиваемые) полицейские подразделения.
В преддверии получения Конго независимости в Катанге появились политические партии. Крупнейшей из них стала тесно связанная с UMHK Конфедерация племенных объединений Катанги (CONAKAT). Её идеологией был правый либерализм и антикоммунизм, а политической стратегией – сохранение бельгийского присутствия в экономике и ориентация Конго на Запад. Партию возглавили Моиз Чомбе и Годфруа Мунонго. Первый относился к племенной верхушке лунда, второй был наследным принцем народности йеке. Эти две народности, представители которых составляли большинство рабочих на рудниках и заводах UMHK, стали базой CONAKAT. Верхушка партии, в отличие от других политических формирований Конго, состояла из образованных людей – в её рядах были журналист Эварист Кимба, юрист и экономист Жан-Батист Кибве, композитор Жозеф Кивеле.
Таким образом, во главе Катанги встали местные политики, гораздо более образованные и профессионально подготовленные, чем почти все лидеры новых независимых государств Чёрной Африки. Европейские специалисты, бельгийские бизнесмены и управленцы UMHK, конечно, консультировали правительство Катанги, но не управляли им. Власть перешла в руки местных политиков, которые стремились поддерживать рабочие отношения с «белой» общиной, понимая, что это необходимо для стабильности и развития страны. Сторонники CONAKAT, не испытывая особой любви к «белым», относились к ним лояльно: предшествовавшая политика «белых» в Катанге не посеяла семена ненависти, как в других частях Конго и многих африканских странах.
CONAKAT требовала приоритета жителей Катанги на её богатства, угрожая в противном случае отделить провинцию от Конго. На выборах 1960 г. CONACAT, имевшая массовую поддержку только в Катанге получила лишь 5,8% голосов, 8 из 137 мандатов в Национальной ассамблее и 7 из 84 в сенате.
30 июня 1960 г. была провозглашена независимость Республики Конго. Президентом стал лидер АБАКО Жозефом Касавубу, премьер-министром - Патрис Лумумба. Конго была объявлена унитарным государством. В ответ 11 июля 1960 г. CONACAT Чомбе провозгласил независимость Катанги. Лумумба сразу обратился в ООН с требованием использовать «голубые каски» для подавления сепаратистов. Бельгия, вопреки ожиданиям катангцев, резко выступила против отделения провинции: Брюссель надеялся установить тесные отношения не с отдельной, пусть и самой богатой провинцией, а со всем Конго.
Территория самопровозглашённой республики составляла 496877 кв. км почти как Испания, с населением более 1 миллиона 700 тыс. чел. (13% тогдашнего населения Конго). Столицей стал город Элизабетвиль (ныне Лубумбаши), в котором жило много бельгийцев, французов, американцев, итальянцев, греков и евреев. Жили и состоятельные африканцы: количество чернокожих домовладельцев составляло 8 тыс. По статистике, африканцы в Элизабетвиле имели самый высокий уровень доходов среди коренного населения континента.
Катанга получила все признаки государственного суверенитета: флаг, герб, гимн, собственную валюту, полицию и жандармерию (фактически – армию). Катанга была президентской республикой, законодательная власть принадлежала Национальной ассамблее. Президентом республики стал Чомбе.
Чомбе понимал, что военное противостояние с центральным правительством Конго неизбежно. Поэтому на службу в жандармерию были приглашены бельгийские офицеры и наёмники, наибольшую известность из которых получили француз Боб Денар, британец Майк Хоар и местный плантатор, бельгиец Жан Шрамм.
14 июля ООН выразила поддержку правительству Лумумбы, осудила отделение Катанги, призвала Бельгию вывести войска из Конго, и направила туда «голубые каски». Но они действовали вяло, и Лумумба обратился за помощью к СССР. Это возмутило президента Касавубу, и власть в стране рассыпалась. Сторонники Лумумбы собрались в восточном городе Стэнливилль, и образовали однопартийное правительство, не признававшее власть Касавубу.
Но сам Лумумба не добрался до Стэнливилля. 27 ноября он попытался присоединиться к своим сторонникам, но был арестован военными, и каким-то образом (обстоятельства этого неизвестны до сих пор) был передан катангским сепаратистам. 17 января Лумумба и двое его соратников были расстреляны без суда и следствия. Несмотря на то, что фигура экс-премьера Конго была, мягко говоря, противоречивой, бессудное убийство ужаснуло не только его сторонников, ни и противников, и навсегда запятнала руководство Катанги.
Вероятно, катангцы торопились с ликвидацией Лумумбы потому, что 7 января 1961 г. началась война. Отряды лумумбистов из Стэнливилля захватили город Маноно на севере Катанги. ООН выразил по этому поводу удивление, а «голубые каски» попытались выдворить из Конго оставшихся бельгийских военнослужащих и наёмников. В феврале катангская жандармерия разбила лумумбистов, и в марте освободила Маноно. Однако попытка жандармов покончить с лумумбистами натолкнулись на сопротивление сил ООН.
Требования изгнать наёмников не были приняты Чомбе, и ООН провела операцию по аресту иностранцев, служивших в катангской жандармерии. В результате большинство бельгийцев покинули Катангу, но французы и британцы остались, а Чомбе спешно завербовал южноафриканцев и родезийцев. Жандармерия сохранила боеспособность.
В сентябре 1961 г. силы ООН вели бои с жандармами в окрестностях Элизабетвилля, но безуспешно. Ирландский отряд «голубых касок» был осаждён жандармами в Жадовиле; глава ООН Даг Хаммаршельд полетел в Катангу для обсуждения с Чомбе условий перемирия, но его самолёт разбился, и Хаммаршельд погиб.
В декабре 1961 г. войска ООН, поддержанные авиацией, захватили Элизабетвилль. Чомбе был вынужден согласиться на признание Катанги частью Конго, но договориться о механизме воссоединения никак не удавалось, и стычки между жандармами и силами ООН не прекращались.
Силы ООН в Катанге постоянно увеличивались. Они состояли в основном из индийских, шведских, нигерийских и малайзийских подразделений, усиленных шведскими реактивными истребителями. Война катангских жандармов с силами ООН и постепенно набиравшей силу конголезской армией, то затихая, то вспыхивая вновь, продолжалась до января 1963 г., когда индийские части захватили город Колвези – последний оплот Чомбе и его сторонников. Остатки жандармов и наёмников ушли в португальскую Анголу и Южную Родезию, где приняли участие в подавлении марксистских повстанцев.
В 1964 г. президент Касавубу заключил соглашение с лумумбистами, в соответствии с которым Конго стала федеративной республикой. Чтобы «уравновесить» левых и антизападных лумумбистов, на пост премьер-министра Конго был приглашён… Моиз Чомбе. Он согласился, вероятно, рассчитывая, что высокий пост позволит ему организовать если не новое отделение, то широкую автономию Катанги. Чомбе пригласил в Конго из Анголы и Родезии бывших жандармов и наёмников, мотивируя это низкой боеспособностью конголезской армии. Она была действительно низкой, что доказало восстание Симба, начавшееся в 1964 г. Его подняли сторонники Лумумбы, объявившие себя марксистами (хотя почти никто из них не знал, что такое марксизм), объявившие европейцам, которых оставалось в Конго довольно много, войну на уничтожение. Их пытался организовать, обучить и возглавить известный Эрнесто Че Гевара, но ему пришлось отказаться от своих затей и покинуть Африку: общий культурный уровень повстанцев был настолько низок, что ни организовать, ни обучить их было невозможно. Симба – самые низы конголезского общества, совершенно дикие, практиковавшие людоедство, уничтожали не только ненавистных «колонизаторов», но и всех грамотных конголезцев. Они захватили крупный город Стэнливилль, где проживала большая европейская община, и объявили «белых» заложниками. Чомбе, недолго думая, отправил на спасение европейцев своих проверенных соратников – наёмников Денара и Хоара. Те стремительным ударом захватили Стэнливилль, и большая часть «белых» была спасена.
Однако и конголезская верхушка, и африканские страны, и ООН (об СССР и Китае и говорить нечего) не простили Чомбе его сепаратистского прошлого и особенно убийства Лумумбы. В октябре 1965 г. он был смещён с поста премьер-министра, и покинул страну. Вслед за ним уехали и бывшие жандармы, и наёмники: большая их часть опять оказалась в Анголе.
В 1966 г. генерал Мобуту Сесе Секо захватил власть в Конго. Он переименовал Конго в Заир, Катангу - в Шабу, Элизабетвилль – в Лубумбаши, и национализировал компанию UMHK. В результате все социальные достижения в провинции сошли на нет, прибыть рудников и заводов упала, и бывшая Катанга стала такой же нищей и неблагоустроенной, как и остальные части страны.
История независимой Катанги закончилась. Но призрак её долгие годы витал над Конго, и предпринималось несколько попыток возродить независимую Катангу. Но это уже другая история.
***
Короткая история независимой Катанги интересна тем, что она была чуть ли не единственной попыткой воплотить в жизнь первоначальные замыслы колонизации Чёрной Африки: «белые» выступают в роли учителей в отношении африканцев, получая за это дивиденды, и постепенно подтягивая коренное население до своего уровня. В Катанге это почти что удалось за счёт того, что работавшая там мощнейшая европейская компания была заинтересована в реальном повышении уровня жизни и образования африканцев. Поэтому там «белые» были заинтересованы в том, чтобы не только эксплуатировать, но и учить африканцев, а те, соответственно, были готовы учиться, и временно терпеть более высокий статус «учителей». А это радикально отличало её и от остальной Африки, и от соседних конголезских провинций.
Отдельной темой является позиция ООН и стран Запада, настаивавших на сохранении проведённых колонизаторами границ и сохранении территориальной целостности бывших колоний. Границы проводились колонизаторами произвольно, и в одной колонии объединялись совершенно разные, зачастую враждебные друг другу народы и племена (Бельгийское Конго – яркий пример этого). Впоследствии это привело к кровавым гражданским войнам в Конго, Нигерии, Судане и Чаде, восстаниям и партизанщине в Сенегале, Мали, Нигере и ЦАР. ООН и страны Запада противились разделения бывших колоний по национальным и религиозным границам потому, что придерживаться концепции нерушимости границ было проще – в противном случае пришлось бы тратить огромные силы и средства на изменение политической конфигурации Африки. А какая в этом выгода? Никакой. Кроме того, некоторые прекраснодушные политик считали, что, получив независимость, африканские страны будут быстро развиваться, и прежние противоречия уйдут в прошлое. Чего, как мы знаем, не произошло.
Катанга стала жертвой не алчности бывших колонизаторов, как традиционно считают левые, а, скорее, легкомыслия и банальной лени западных политиков, не желавших вникать в проблемы этой территории, но самоуверенных и убеждённых в правильности своих представлений об Африке, хотя они имели мало отношения с действительностью.