В январе 1955-го на мое 50-летие сотрудники «Башкнигоиздата» подарили мне отличный альбом для записей со словами: «Если бы Вы эти белоснежные страницы исписали своим легким, пересыпанным юмором письмом, написав новый роман, то за нами бы дело не стало: тут же мы выпустили бы книгу и порадовали читателей!» Какие хорошие пожелания, и какие теплые слова. Лежал этот альбом долго, все ждал своего часа – когда же начнут его исписывать новым романом… Не получилось. Но эти страницы так манят что-нибудь написать, поэтому решил начать вести дневник. Не умствуя, коротко, день за днем записывать события жизни – чем не роман? Потом, наверно, интересно будет перечесть?!
1.01.66
Новый год встретил в клинике Совета министров. Накануне вечером сломал ногу. Но мою долю – полстакана коньяка – принесли.
Позвонил в редакцию «Агидели», поговорил с машинисткой. Оказывается, про мою ногу ходят легенды. Когда я был там перед самым праздником, пошутил, что наверно, как и все ногу сломаю. И сломал. Так что вначале известию не поверили.
17.01.66
Сегодня в больницу приходил товарищ Х., большой человек. Заглянул в пару палат, поинтересовался из вежливости здоровьем нескольких человек. Как ушел, все давай наперебой доказывать, что это именно к нему он приходил.
А приходил-то, оказывается, к начальнику строительного треста Балабану, поскольку дачу строит. Вполне чеховская тема. Но и для нас, думаю, «ничаво»!
19.01.66
Перед отъездом в Москву приходил Рубен. И какая жалость – его не пустили. Передал кучу гостинцев и написал в записке, что для моей детской книжки сделал иллюстрации. Хорошая новость. Книга Агишева оформлена Агишевым, это впервые в моей жизни.
Сегодня два события: выписывается Цибульский, с которым мы очень подружились, и делают операцию Балабану, с которым так же подружились. Уж и не знаю, как он эту операцию перенесет, волнуюсь.
8.02.66
Закончил статью о Мусе для «Пионера Башкирии». Писать детям о большой работе большого человека тяжеловато. Не понравится, так пусть не печатают, итак я много в эти дни понаписал. Вспомнил М. Сюндекле: его как-то попросили написать стихотворение ко дню рождения Сталина, и он ответил: «Да я итак ему уже целых шесть штук посвятил!»
14.02.66
В 1921–25 годах в Оренбургском педтехникуме, тогда он назывался БИНО – башкирский институт народного образования – нам русский язык преподавала Мария Николаевна Стефанова, которая сейчас живет в Уфе.
К ее 70-летию от имени правительства Башкирии написали поздравительное письмо. Нас, оказывается, много. Есть люди, которые сейчас занимают высокие должности. Жаль только, что русский язык хорошо знают два-три человека. Видимо, в техникуме на русский мало обращали внимания. Как недальновидно.
16.02.66
В Казань на Дни Мусы поехать не смог. Сегодня об этом написал Заки Нурию. По телефону поговорили с Сайфи агаем, и он не может. От нас едет только Мустай, и Назар почему-то не может. А я так мечтал об этом! Не смог поехать на 50-летие Мусы, а сейчас вот и на 60-летие. На 60-летие Шарифа Камала тоже не смог.
19.02.66
Вчера в библиотеке слепых, что за углом нашего дома, провели вечер Мусы Джалиля. Поразил меня своим мастерством человек по фамилии Тухватшин. Виртуозно читает руками по Брайлю. Многие и глазами-то с такой скоростью читать не могут. Обучился, говорит, методике Брайля, когда ослеп, а сейчас преподает русский слепым.
Вчера Назар уехал-таки в Казань на торжества Мусы.
20.02.66
Первый раз в жизни смотрел по телевизору соревнования мотогонщиков. До этого неожиданно для себя поругался с некоторыми, которые уверяли, что мотогонки – это и не спорт, и не сцена, хотя я в этом, конечно, ничего не понимаю. Но такое увлекательное зрелище, черт возьми, что смотрел, не отрываясь, забыв обо всем на свете.
22.02.66
Пытаюсь бросить курить. А во сне вижу, как курю. С ногами – то же: два месяца в гипсе, а вижу во сне будто хожу легко, можно сказать, летаю. Говорят же в народе: курица во сне просо видит.
25.02.66
Народ в городе взволнован. В проходящих международных соревнованиях в Москве чемпионом мира стал молодой человек из Уфы, Габдрахман Кадыров. По телефону в связи с этой радостной вестью позвонили несколько солидных людей. Вышел на улицу, постоял возле ворот – все только об этом и говорят. Маленькие дети и пожилые старухи – все радуются победе земляка.
Обычно почтальон газеты просто кладет в ящики. А сегодня стучит в каждую дверь и сообщает об этой новости: наш татарин, говорит, победил!
10.03.66
Сегодня скончался Мухаметша Бурангулов. Заслуга этого человека, которому выпала нелегкая судьба, в том, что он первым выпустил книгу на башкирском языке. Первым написал либретто для оперы. Фольклорист-импровизатор с большим чувством юмора. Но его смерть многие восприняли равнодушно. Один слепой Батыр Валит не в силах скрыть свое переживание.
Целый день не выходит из головы М.Бурангулов. Со стариком в Давлеканово мы вместе работали. И в годы войны были вместе. В последнее время я к нему и пойти-то не мог, все болел. Говорили, что он никого не узнает. Похоронами занят Батыр Валит.
10.04.66
Все думал с утра, чем же отличается сегодняшнее воскресенье. Оказывается, пасха. Вспомнил нашего Даут бабая. Все, бывало, сидит возле своего окошка, смотрит на улицу. Там русские соседи наряженные идут кто в церковь, кто из церкви, и все ему: «Христос воскресе!» А он не знает, что отвечать. В очередной раз кто-то ему сказал про «воскресе», а Даут бабай в ответ: «Вот молодец!» Думаю, в таком контексте Христа еще не поминали.
А еще сегодня в Агидели лед тронулся. Многие ходят на реку. Возле нашего дома клуб слепых, и оттуда целая делегация отправилась слушать, как лед идет. Один все говорил: «В этом году лед тронулся очень быстро!»
17.05.66
Пригласили на встречу в школу для умственно отсталых детей. Не смог отказать. Вечер прошел живо. Один мальчик спросил: «А умственно отсталые люди могут быть поэтами?» Чуть не сказал, что только они ими и становятся.
21.05.66
Сегодня прочитал в отрывном календаре: Г.Кариеву, основателю татарского театра, 80 лет. Он умер в 1920-м 34-х лет отроду. Первый раз я увидел спектакль «Артист» в 1917-м, его поставили учащиеся высшего класса медресе «Хусаиния»…
5.06.66
Все мы, и дети, и внуки, приехали в палаточный лагерь ВТО, недалеко от санатория «Юматово». Утром сходил в санаторий, принес две бутылки кумыса. По дороге встретил Сайфи агая. Он критиковал записи Юсуфа Гарея о Тукае.
С Зайтуной Бикбулатовой вспоминали прошлое, было весело. Здесь же отдыхает и режиссер Шаура Муртазина. Умница, приятно с ней говорить.
Приехал сюда на отдых из Москвы отставной подполковник Галим Мухамедьяров. Он каждый год здесь. Его все очень ждали. Интеллигентный, приятный человек.
Сначала дни тянулись медленно, хотя мы с Зайтуной ханум Бикбулатовой коротаем время за разговорами – она тоже любит поговорить. А сейчас – ничего, привыкли. Вечером собираемся всем табором у костра, тут же – студенты Шауры. Я им дал прозвища. Один – Леонардо да Винчи, а другой – эпоха Возрождения. Им моя выдумка пришлась по вкусу, они любят общаться. Женя Петров, который да Винчи, весьма симпатичный и, чувствуется, одаренный. Шаура подтвердила, сказала: самый талантливый.
21.06.66
Сегодня отплыли на пароходе в Казань. Сайфи агай, Назар Наджми с женой, и мы с Фарданой и Гузель.
Только отчалили, Назар пригласил в гости в свою каюту. Отличный стол организовал. Здорово посидели. Из серебряных рюмок пили коньяк, ели курицу. Болтали обо всем на свете. Очень взволнованно – о Тукае.
26.06.66
Ездили в Кырлай, на родину Тукая, там его музей. Был большой митинг. Вечером в кырлайском лесу устроили шикарный банкет. Я выступал. Когда уж собрались уезжать, подошла группа людей, попросила опять выступить. Прочитал «Пар ат» Тукая, встретили на ура. Гузель вдруг вылезла, я, говорит, тоже могу прочитать стихи Тукая. Прочитала «Кубэлек» и «Безнен Гали бигрек тату кяжя белен…»
28.07.66
Сын Асмана Галеева с матерью и женой пришли к нам. А.Гали был очень интересным писателем и артистом. Виль рано осиротел, сейчас ищет людей, хорошо знавших отца. Я ему отдал рукопись пьесы Асмана, которую хранил у себя. Пьеса называется «Ответ». Она ставилась на сцене, но никогда не была опубликована. Ее практически никто и не знает, может, я да еще пару человек. Виль заплакал.
30.07.66
Прошли сутки, как повредил поясницу. Лежать могу лишь на спине. Только этого не хватало! Недавно избавился от гипса и костылей, и вот опять.
Единственная отрада – радио, его будто специально для таких как я изобрели. Слепых и тугоухих. Сейчас передавали стихи Бёрнса в переводе Маршака. А так ничего интересного. Курю одну за другой и вспоминаю прошлое.
Съел лежа три пирожка, попил чаю. Лежа может есть только корова.
17.09.66
Назар Наджми написал очень хорошее стихотворение, «Татарский язык». Как бы ответ Смелякову. Обещали напечатать в «Кызыл тане». Обрадовался. Думал, побоятся.
21.10.66
«Тяжелые дни настали для башкирского народа» с пафосом писал Юлай Азналин. Вот и для меня настали тяжелые дни. Нет радости. Мне 62 года, вся радость в литературе. Раньше частенько случались хорошие стихи и рассказы… Хотя всю жизнь моей радостью была Фардана. Всю жизнь я ее люблю.
31.10.66
Прочитал в календаре: «Видному татарскому драматургу Мирхайдару Файзи исполнилось 75 лет». Вспомнил, как в 1928-м году в летнем театре, что в парке Луначарского, я играл в спектакле «Галиябану» роль Исмагила, когда вдруг прилетела весть о смерти Мирхайдара Файзи. Мне поручили объявить эту тяжелую весть со сцены. Я объявил. Ему было всего 37.
10.11.66
Получил письмо от редактора журнала «Огни Казани». Просит написать воспоминания о Галимжане Ибрагимове. Я его видел лишь один раз в 1926-м, но даже сейчас будто слышу его голос. Незабываемое впечатление оставила та встреча.
13.11.66
Был в библиотеке для слепых. Встретил там музыканта Муртазу Зарипова. Мы с ним шесть лет не встречались. Удивительный человек. На мое: «Здравствуйте, Муртаза агай!», ответил: «Очень хорошо, Агиш!» Узнал по голосу.
17.11.66
На авторитетном собрании, прошедшем после заседания Верховного Совета, почему-то мне поручили написать статью «Башкирская литература за 50 лет». Для сборника. Чтобы написать такой солидный труд, нужно прочитать много современных вещей, ведь нужно показать, как и с чего начиналась эта литература, к чему пришла. А я сейчас вообще читать не могу, абсолютно не вижу. Так что это была неправильная идея мне поручать. Думал много на эту тему, решил написать так, как подсказывает собственное чутье. Начал сердечно и шутливо, перечитал – вроде бы живо получается. Суметь бы до конца выдержать эту интонацию. А знаю-то, оказывается, достаточно прилично.
9.12.66
Сижу, пишу для сборника к 50-летию Октября. Тяжелое это дело. Если уж сшил халат, то трудно его переделать в костюм. Им нужен парадный «костюм»: чтоб язык был казенный, совсем нечеловеческий.
5.01.67
Злополучная статья о башкирской литературе директору «Башгиза» Куватову покоя не дает. Убери, говорит, весь юмор. Разозлился и написал рассказ о таких, как он. Назвал «Знак препинания».
20.01.67
Сегодня опять пригласили в «Башгиз». Попросили, чтоб в статье «Башкирская литература за 50 лет» назвал некоторые книги и фамилии и похвалил их. Но я же, говорю, этих книг не читал. Зачем же, отвечают, читать? Прочти статью секретаря обкома Сайранова в книге «Очерки истории Башкирии», и напишешь. Я сказал, что Сайранов сам писал, не читая. Да и не писал вовсе, за него написали люди, о которых в книге говорится. Смешно и стыдно мне этим пользоваться. Людям, говорят, надо верить. Демагогия, в общем. Что касается литературы, я ничего на веру не принимаю, слишком к ней серьезно отношусь. Короче, опять никакого взаимопонимания, и откуда только на мою голову свалилось это задание!
23.01.67
В жизни такого человека как Куватов не встречал! Хочет, чтоб в статье были упомянуты все сегодняшние писатели, чтоб никто не обиделся. Так их 75 человек! Ради чего писать такую статью?!
31.01.67
Вышел гулять и дошел до райотдела соцобеса. Пенсия выходит 120 рублей, но гонорар, говорят, не должен превышать 100 рублей. Если бы пенсия была по партийной линии, то гонорар не ограничен. Что же это за закон такой, если он сдерживает творческую инициативу?
8.02.67
Заглянул в «Башгиз» узнать судьбу своей статьи. Просят написать об изменении алфавита. Я думаю, успехи или неуспехи литературы никак не связаны с каким бы то ни было алфавитом. Вон, говорю, грузины, армяне, латыши никогда буквы не меняли, и литература их не менялась – была и есть хорошая. Тукай всю жизнь писал арабскими буквами, от этого татарская литература ничего не потеряла. Мои слова не понравились. Зачем, говорят, ты против русской культуры выступаешь. А из чего это следует? Просто хотел объяснить, что дело не в буквах. Это же вроде так понятно?
10.02.67
В Верховном Совете прошло обсуждение сборника к 50-летию Октября. Из Москвы приехал некто Казаков. Практически все забраковал, сказал, что очень плохо. Мою статью похвалил, ту, что так не нравится Куватову. Настроение, конечно, поднялось – иначе ведь «Башгиз» и не убедишь. А коль уж московский товарищ одобрил, промолчали.
20.02.67
Ничего не слышу. Дома мертвая тишина, на улице – тишина. Мимо меня проезжают машины, автобусы тихо-тихо. Зашел в магазин – там народу как в муравейнике, но полная тишина. На улице двое дерутся совсем беззвучно, народ вокруг стоит, наблюдает тоже молча. Только один ребенок плачет – на лице гримаса, и рот то откроет, то закроет. Бежит навстречу собака, но не поймешь, то ли лает, то ли просто ласкается.
К 16 часам пойду к врачу. Если к слепоте добавится еще и глухота, это будет вообще катастрофа. Хасан Мухтар был глухой, но он не был слепым, и мог считывать слова с губ. А я что буду делать?
3.03.67
Утром погулял, подышал свежим воздухом.
Днем прошло правление союза писателей. К 50-летию Октября государство подкинуло кое-какие деньги. И мне перепало. Хотели дать 150 рублей, но я сказал, что и 100 достаточно, и предложил поделиться с другими, не членами правления. Мое предложение прошло, дали денег и А.Ихсанову.
20.03.67
Вечером, к 6-и часам нас с Фарданой позвала в гости Рагида Янбулатова. На ее 60-летии мы не были, я болел. Она постоянно твердила, что все равно мы обязательно должны к ней прийти.
Кроме нас у Рагиды был еще приехавший из Казани Риза Ишмуратов. Весело гуляли. Вспоминали с Ризой встречу с Маяковским в 1928 году. Вспомнили и литобщество «Етеген». Нас шестеро, а оцениваем те события все по-разному.
21.04.67
Сайфи агай сообщил о смерти жены Наки Исанбета Гульсум апы. Я это известие воспринял тяжело: в молодости часто ходил к ним и очень уважал эту женщину.
Не находя себе места, дошел до «Башгиза». Оказывается, моя статья к 50-летию по-прежнему им не дает покоя. Я уж думал, что после похвалы московского товарища цепляться перестанут. Предлагают убрать стихотворение Бабича «Почему мы не присоединились к красным». Говорят, в оригинале есть хвалебные строки в адрес З.Валиди. Но нельзя же задним числом подчистить прошлую литературу, сделать по чьей-то воле более красной и большевистской.
13.08.67
Здесь один человек, Каткеев, не может держать голову. Очень печальное зрелище. Сам он человек светлый, много читает, пишет в газеты. В сегодняшнем номере «Кызыл тана» вышла его заметка о наших встречах. Такое у него было приподнятое настроение, и так он хотел сфотографироваться со всеми. Но люди, находя всякие причины, не взяли его фотографироваться. Народ пошел жестокосердный. Каткеев страшно переживал это унижение. Я ему сказал: «Не переживай. Завтра найду фотографа, и мы снимемся столько, сколько захотим». Он даже покраснел от удовольствия. Господи, человеку так мало надо.
23.11.67
День с утра не заладился. Но тут принесли «Учительскую газету» со стихотворением Назара «Татарский язык». Это давно написанное стихотворение до сих пор никто из редакторов не отважился напечатать. И вот «Учительская» решилась. Правда, смягчили немного, но все равно хорошо. Я на Назара обиделся было, а тут позвонил, хотел поздравить, но нигде его не нашел.
Да, если б не стихотворение, день был бы совсем бессмысленным. А так ничего.
27.11.67
Встретил Назара, поздравил его с вышедшим в «Правде» стихотворением. Для меня это тоже радость, ведь сам факт появления в главной газете страны говорит определенным образом о башкирской литературе. Вообще последние дни Назару принесли много успеха, да он и не скрывает этого. Отметили событие в ресторане коньяком. Потом еще дома слегка добавил. Фардана тоже рада за Назара. Она молодец, умеет радоваться чужим успехам, независимо от того, как к человеку относится.
10.03.68
Узнал из газет, что скончался старик-библиотекарь Мубарякйан Амиров, и его сегодня хоронят. Пошел его проводить.
Вечером сидел в кресле, думал. Все мысли о старике. Ему было 84 года. Это первый библиотекарь, встретившийся мне в жизни. Причем библиотекарь по призванию, до мозга костей.
28.04.68
С февраля отпустил было бороду. За три месяца выросла порядочно, а Фардана говорит: «Сбрей». Пошел в парикмахерскую, девушка-парикмахер уговаривала не сбривать, но я был настроен решительно. Сбрил и как-то успокоился. А то сидел в кресле и все поглаживал ее.
После обеда пошел в больницу показаться Фардане. Ей понравилось. «Вот и хорошо», – сказала.
Вечером по радио слушал передачу о Марсе. Завораживает!
2.01.69
Вчера вышел первый номер новой газеты «Вечерняя Уфа». В союзе, куда я завернул по пути на укол, только и говорят об этом.
Пришел из больницы, послушал радио и опять пошел гулять. Милиционеры перегородили Социалистическую, говорят, пожар, и будто бы горит «Вечерняя Уфа». Неужели такая ирония судьбы – вышел один только номер!? Да, точно! «Вечерка» горит – Лира звонила, подтвердила. Сказала, что на обед прийти не сможет.
Приехал Мажит агай. Сидели, разговаривали. Он говорит, что у них пожарные Бузовьяза за час любой пожар тушат, а у нас целый день один дом потушить не могут.
5.01.69
Встал поздновато, погулял. День очень холодный, минус 33. После чая позвонил Батыр Валит. Бедняга совершенно слепой, а все знает. Первого ночью ходил на Советскую площадь, «смотреть», как люди гуляют по ледяному городку вокруг елки. Второго услышал, что горит редакция «Вечерки», и, несмотря на то, что живет далеко, потащился смотреть пожар. Не хотят слепые поддаваться недугу, стараются быть, как все.
В том году такой же слепой мой друг Тухватшин рассказывал мне, как он в Пятигорске ходил по Лермонтовским местам. Так же знает все новости, все мною написанное отлично знает – жена ему вслух читает.
16.01.69
День страшно холодный. Слушал радио и телевизор, даже видел кое-что. Показали, как космонавты из одного корабля пересели в другой. Удивительно! Какие дела, а?!
Сходил в союз. Из Казани приехал Гази Кашаф. С ним посидели, поговорили. Но недолго, хотелось скорее домой – послушать, что передают о космонавтах.
18.01.69
Дни все холоднее. На улицах никто степенно не ходит, все передвигаются исключительно бегом. Одна старуха с клюкой бежит, как угорелая. И зачем ей клюка, если она так бегать может?
В час дня по радио был репортаж о прилете на «Союзе-5» Волынова. Заходил в библиотеку слепых – там, естественно, все разговоры только о космонавтах.
28.02.70
Сегодня день рождения Шарифа Камала. У меня было очень много любимых учителей. Шарифа агая я любил больше всех. В 1921 году в Оренбурге он у нас преподавал литературу. Когда я начал писать, особенно когда со стихов перешел на прозу, очень хотел на него походить.
До войны в Казани проводили юбилей Ш.Камала. Так я хотел тогда туда поехать, увидеть его, сказать, что стал писателем. Но Юсуф Гарей не отпустил. В те годы все писатели подчинялись ему.
Сегодня весь день гулял и вспоминал. Так и день прошел.
1.03.70
Начало марта – начало весны.
И на душе становится веселей!
Эти простенькие строчки Тукая я каждый год записываю в дневник. Днем поговорил с Ленинградом, Лиру хорошо было слышно. Назар отдыхает в Янган-тау, ему написал письмо с шутками-прибаутками. Если, конечно, не обидится. С ним шутить надо осторожно, характер такой.
Слушал по радио «Огненный вихрь» Мирзагитова. Не в первый раз слушаю, и всегда с большим удовольствием. Бесспорная удача не только Асхата, но и театра.
19.12.70
Ну, на редкость бестолковый день. Сколько ни гулял, никого путного не встретил. В шесть вечера вдруг передали по радио стихи Назара. Вернее, он сам их читал. Потрясающие стихи. Сразу я его простил. А то ходил, злился на него. Мало того, что сам втихую уехал, так по приезде еще и не звонит – ведь наверняка мои казанские друзья мне тысячу приветов передали! А сейчас думаю, может, как раз в это время он эти замечательные стихи писал. Отличный поэт он, этот Назар, черт возьми!
24.01.70
Воскресенье. Позвонили из библиотеки слепых. Они сегодня отмечают 80-летие Эренбурга. Пригласили лектора, и меня просят рассказать что-нибудь. Сидел в кресле, думал. Вышел на улицу, встретил Ахунзянова, и он рассказал интересный эпизод об Эренбурге.
К четырем пошел в библиотеку. Рассказал кое-что об Эренбурге. Они даром, что слепые, столько знают сплетен, мне и не снилось. Задавали много вопросов, я старался отвечать дипломатично. Один слепой рассказал, как он встречался с Эренбургом в Бирске.
Пришел домой – слышу по радио свое выступление о романтизме, я и забыл про него совсем. Несколько лет назад, помню, что-то говорил на эту тему.
Вечером пришел Рамазан Усманович, принес газету, издающуюся в Оренбурге. Там написано, что мы с Мусой Джалилем (мне 12 лет, ему – 11) руководили движением оренбургских шакирдов. Кто поверит этой глупости? Ученые, порой, совершенно не думают, что пишут.
12.03.71
Погулял, попил чаю, послушал радио и к 11-и пошел на выставку Ахмата Лутфуллина. Талантливый художник и талантливый человек. Я его хорошо знаю. Как-то ему позировал. Но у меня не хватило тогда выдержки, и это, видимо, отражалось на его работе. Он постоянно рвал и начинал заново. Потом сказал: «Да, что-то не заладилось…» А потом мы оба пожалели, что не довели дело до конца.
Выставка оставила приятное впечатление. Есть замечательные портреты. Портрет Хадии Давлетшиной хорош. Волнение целый день не покидало меня. Гулял несколько раз, а перед глазами – Лутфуллинские портреты. Думаю, и завтра загляну на выставку.
21.03.71
Погулял совсем недолго, позавтракал и пошел позировать Лутфуллину. Весь день пробыл у него. Правда, трижды отдохнули по часу. В каждый перерыв приходил домой. Не могу без движения.
Лутфуллин закончил и, кажется, доволен. Действительно, похож. Вечером вместе со мной пришел к нам. Настроение у него приподнятое. Когда работа ладится, я бываю такой же. Проводил его и сел слушать радио. Потом вышел подышать воздухом. Лутфуллинские портреты по-прежнему со мной. Мысленно обращался к его героям и моим хорошим друзьям. Да-а, жизнь проходит…
Вместо послесловия
Эти дневники, переведенные моей мамой с башкирского, я читала накануне его столетия в 2005-м в ФРГ. Он вел эти свои записи с педантичной аккуратностью с 1966-го по 71-й. И еще есть отдельная, тоненькая тетрадка, посвященная мне. Я тогда сильно болела, а дедушка, оказывается, жутко переживал.
Читала ее понемногу, смакуя, как хороший коньяк. Почитаю, похожу, повспоминаю – и на воздух! Совсем как он сам когда-то.
Под ногами подмороженная листва, белки носятся у самых ног, не боятся. Легкие, как пушинки, с раскосыми, загадочными глазами. Я рисую. Просто так, от полноты чувств: так лучше думается. И эти его строчки звучат для меня как молитва.
– Я в поезде. Думы о Гузель. Только думаю и думаю о ней.
– Я в Москве. Вечером улетаю в Баку. Где ты, Гузель?
– Я в Баку. Гузель так далека. Встретил Расула Гамзатова, он приехал с дочерью. Очень похожа на Гузель.
– Я уже в Москве. Дал телеграмму домой. Ничего о Гузель не знаю.
– Еду в Уфу. Думаю о Гузель! Скоро, уже совсем скоро её увижу!..
А я сижу на замшелом основании каменного католического креста, чудом уцелевшего в городе гугенотов, и думаю о тебе, дедушка. Штрихую шероховатую бумагу и опять думаю о тебе. Вижу, как ты стоишь, щурясь от солнца, и крошишь хлеб на утрамбованный, пахнущий арбузами и весной снег. Потом поднимаешь палку к небу и с удовольствием цитируешь Тукая. Что-то насчет птиц, которые никуда не улетят, останутся здесь, с нами.
Лес совсем не похож на Юматовский. Ни одной березки. А я все равно думаю о той жизни и о тебе. И о твоих записях. Простых по форме, безыскусных, как деревенский ситчик. Веселенький, вбирающий в себя окружающие запахи и долго их хранящий. И не могу не подивиться тому, как практически незрячий и глухой человек пытался реализоваться, как мог оставаться таким добросердечным, внимательным к людям, таким оптимистичным, и быть совсем независтливым! Как умел радоваться чужим успехам, восторгаться чужим талантом. Прощал за талант и дурной характер, и личные обиды. Редчайший дар.
За свою журналистскую жизнь я была знакома со многими большими писателями. С некоторыми общалась неформально. И ни у кого не встретила этого дара – преклонения перед чужим талантом.
Кстати:
В 2012 году селекционеры Уфимского ботанического сада
Людмила Миронова и ее ученик Азат Шайбеков вывели новый сорт ириса и назвали его «Сагит Агиш». Он прекрасен.
Автор: Гузель АГИШЕВА, журналист