Что происходит? Где я? Взглянула на руки. Они не мои! Крошечные пальчики, дешевая голубая пижама. Все в моей детской комнате было дешевым. Внезапно ощутила сильное головокружение. Попыталась подняться, но не удержалась и упала с кровати.
Жар в теле свидетельствовал об очень высокой температуре. Где-то послышались шаги, и спустя миг мама ворвалась в комнату. Я и забыла, какими были мои последние месяцы в этой семье.
— Рина, ну что опять? — раздраженно фыркнула она.
Но я же упала, мама! На глаза навернулись слезы, сознание расплывалось, словно мокрое пятно на акварельном рисунке. Стиснула зубы и попыталась встать сама. На руках увидела какие-то красные пятна.
— Опять заболела? — эта женщина нехотя подняла меня и уложила в постель.
В ее глазах не было ни единой эмоции. Я отвернулась и зарылась в одеяло.
— Сегодня важная контрольная. Ты точно не притворяешься? Эх, ладно, придется вызывать врача.
Когда хлопнула дверь, я сбросила белье на пол. Не могла понять, что происходит и почему чувствую себя так странно. Эмоции ребенка начали заволакивать разум, но... якорь! Точно!
Сунув руку в карман, нащупала крестик. Так вот о чем говорил Каин. Сознание моментально прояснилось. Я осмотрелась. Моя старая комната. С трудом спрыгнув с кровати, приоткрыла дверь и вышла в коридор.
Потертые обои, достаточно древняя мебель, которую не меняли уже давно. Одна из дверей была приоткрыта, и оттуда раздавались громкие звуки голосов. Сжимая в ладони якорь, приблизилась к ней и прислушалась.
— Ну сколько можно?! Твоя болезнь прогрессирует. Рина меня совсем не слушает! Как долго я буду тащить на себе эту семью? Где там твой друг?
Затем послышался кашель. Отец... Он сильно болел перед тем, как меня сдали в этот чертов интернат.
— Он звонил вчера. Ее анкета пока на рассмотрении, — просипел мужской голос.
Поразительно, как сердце реагировало на мать. А вот отец... Он даже во снах был размытым, будто я его и не знала вовсе. Видимо, потому, что почти все время мужчина проводил в постели.
Заглянув в проем, увидела совершенно тощего и щуплого мужичка. Он был таким бледным, что почти сливался с идеальной, сверкающей чистотой простыней.
Не понимаю, чего Кощей добивается.
— Надеюсь, ее туда примут, — мама начала нервно кусать губы, — иначе не знаю, где еще брать деньги на твое лечение.
— Рина очень умна, — прошептал отец, — это отличный шанс для нее.
Я улыбнулась. Отличный шанс? Знали бы вы тогда, дорогие мои родители, что вашу дочь будут насиловать почти каждый вечер...
— Тебе не кажется этот интернат странным? — вдруг спросила мама, и моё сердце пропустило удар.
— Нет, — голос отца звучал уверенно.
Они догадывались... Смутно, но все же. И все равно отдали тебя туда...
Затем все вокруг завертелось, закрутилось, и я упала на колени.
— Рина, прекрати шуметь! Мама ждет важного звонка, — снова равнодушие, приправленное раздражением.
Что? Я снова была в квартире. Горел тусклый свет: в люстру вкрутили всего одну лампочку. Родители очень сильно экономили. Желудок скрутило от голода. Мама казалась еще более серой, почти прозрачной, сливающейся с окружающим воздухом.
Дзынь! Дзынь!
Продолжение следует...
Подписывайтесь на мой канал, чтобы ничего не пропустить!
Также, как всегда, прошу ставить пальчики вверх.