Объектами культурного наследия регионального значения признаны два дома на Таврической, построенные по проектам Александра Хренова. Зодчий так «наследил» на этой улице, что её в шутку называют по его фамилии.
Речь идёт о домах №3 и №11 по Таврической улице. Оба внесены в единый государственный реестр в качестве объектов культурного наследия регионального значения распоряжениями главы комитета петербургской администрации по госконтролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП), которые (распоряжения) опубликованы на днях.
Улица, соответствующая трассе нынешней Таврической, появилась на планах Санкт-Петербурга ещё во второй половине XVIII века. Ранее по инициативе и под руководством инженера, фортификатора и гидротехника (при этом ещё и генерал-фельдмаршала) Бурхарда Христофора Миниха (1683-1767) здесь было произведено осушение заболоченных земель.
С конца XVIII века эта территория принадлежала лейб-гвардии Преображенскому полку. В его слободе были построены казармы и другие службы (госпиталь, офицерское собрание, церковь). Со стороны Парадной улицы вплоть до нынешней Таврической и Суворовского проспекта простирался огромный плац.
КстатиУчастки по нечётной стороне Таврической улицы вплоть до конца XIX века были заняты огородами и мелкими строениями Преображенского полка и его служащих. Почти до 1890-х тут сохранялась застройка, в основном, одно- и двухэтажными домами, где проживали мелкие чиновники и купцы, мещане, отставные военные и вдовы таковых.
Активная застройка территорий у слободы Преображенского полка относится к началу ХХ века (Клинический институт великой княгини Елены Павловны, новое здание Николаевской академии Генерального штаба, музей А.В. Суворова). Нечётная сторона Таврической улицы от Слоновой улицы (Суворовского проспекта) до Кирочной была быстро «освоена» в 1900-1910-е годы. Это связано с тем, что земля здесь стоила дешевле, чем в других частях города, а территория при этом сулила перспективы будущего развития.
«Строительная горячка, несколько лет назад охватившая наш Богом подмоченный Петербург, продолжает свирепствовать. Везде леса и леса; два-три года тому назад Пески представляли собой богоспасаемую тихую окраину, ещё полную деревянных домиков и таких же заборов. Теперь это столица. Домики почти исчезли, на их местах, как грибы, в одно, много в два лета повыросли громадные домины», — писал в 1903 году петербургский журналист.
При этом пять домов по нечётной стороне Таврической улицы построил очень известный и модный петербургский архитектор начала ХХ века Александр Хренов. Отметим, что на двух спроектированных им зданиях (на улице Восстания, 18/7 и улице Рубинштейна, 4) изначально были установлены мемориальные доски, сообщающие об авторстве зодчего. Причём они сохранились до сих пор, не исчезнув в советские времена, когда имя этого архитектора «не звучало».
«По существу, Хренов стал создателем Таврической улицы, ибо пять его зданий — дома 3, 5, 7, 11, 17 — благодаря яркой индивидуальности облика, определили её своеобразие. Отделочный кирпич был излюбленным материалом зодчего, он покрывал им большие плоскости и отдельные элементы фасадов, сочетая с камнем, рядами фактурной штукатурки, сочными рельефами. Дома на Таврической — разного времени, они отличаются по стилевым признакам — от модерна (№ 5) до неоклассицизма (№ 3), но все они объединены общими пластическими и декоративными элементами — большими эркерами, окнами разных очертаний, выразительными по рисунку входами и даже вестибюлями с едиными приёмами отделки», — говорится в статье историка архитектуры и искусствоведа Валерия Исаченко «Создатель Таврической улицы», опубликованной в 1983 году.
Александр Сергеевич Хренов (1860-1926) — архитектор и интерьерный декоратор, работавший, в основном, в стиле модерн, выдающийся художник-акварелист. Выпускник Императорской Академии художеств 1884 года (со званием классного художника первой степени, получил за время обучения две золотые и три серебряные медали). С 1888 года работал главным архитектором Исаакиевского собора. Увлекался коннозаводством. Построил в столице Российской империи более трёх десятков зданий, среди которых особо отметим дворец великого князя Николая Николаевича (младшего) на Петровской набережной (теперь в нём «обитает» полпредство президента РФ по Северо-Западному федеральному округу), собственные доходные дома на Таврической улице, 3, 5, 7 и 17, а также здание Общества взаимного кредита уездного земства и гостиницу «Знаменскую» («Октябрьская») на нынешней площади Восстания (перестройка). По заказу Николая II выполнил серию акварелей «Царская охота». После 1917 года — в эмиграции.
«Родина на Неве» уже рассказывала о доме №9 на 18-й линии Васильевского острова, который проектировал Хренов, и об истории гостиницы «Октябрьская». С этими материалами можно ознакомиться здесь и здесь.
Участок №3 (по соседству с собственными доходными домами №5 и 7) Хренов купил в 1909 году. Но несколько лет оставался «пустопорожним», то есть незастроенным. Здание по собственному проекту архитектор возвёл здесь предположительно в 1914-1915 годах. Видимо, в связи с началом Первой мировой войны и спадом строительного бума в столице Российской империи, с этим домом у предприимчивого зодчего дела складывались не очень гладко. Во всяком случае, уже вскоре после постройки (в 1916-м) объект недвижимости был заложен в Санкт-Петербургском городском Кредитном обществе.
Фасад дома оформлен в неоклассических формах, которые свойственны поздним работам Хренова. Правда, присутствуют два эркера, которые не для этого стиля не очень характерны. Между этими двумя «выступами» расположена плоскость, декорированная четырьмя ионическими полуколоннами. Цоколь выполнен из гранита, обработанного бучардой, то есть камню придана нарочитая шероховатость.
Квартиры в доме, судя по всему, изначально были рассчитаны на состоятельную публику. Впрочем, таковая к моменту революционного 1917-го тут поселиться не успела. Из «именитых» жильцов справочники упоминают только видного деятеля партии социалистов-революционеров (эсеров) Владимира Михайловича Зензинова (1880-1953), который квартировал в этом доме в период с января 1917-го по январь 1918-го. В это время он был членом исполкома Петроградского совета (располагался в Таврическом дворце), был избран в состав Всероссийского центрального исполнительного комитета, а позднее — депутатом Всероссийского учредительного собрания. Впоследствии — в эмиграции, где занимался журналистской и литературной работой.
«Во второй половине XX века дом подвергся реконструкции и перепланировке. Большие многокомнатные квартиры были разделены. Расположение многих перегородок в квартирах изменено. К “чёрной” лестнице во дворе была пристроена наружная лифтовая шахта, а проход в соседний двор на этом месте оказался закрыт. Парадный вход со стороны Таврической улицы заложили, а вход на парадную лестницу устроили со стороны двора, ликвидировав при этом нижний марш входной лестницы с «забежными» ступенями. Остеклённая фрамуга парадного входа была обращена в полуциркульное окно первого этажа. Вероятно, в это же время были заменены металлические элементы фасадов — ограждения части балконов, а также створки ворот в проездной арке. Замены были произведены с учётом исторической стилистики здания и его окружения», — говорится в акте государственной историко-культурной экспертизы объекта.
В 2001 году здание было включено в перечень выявленных объектов культурного наследия. В настоящее время оно остаётся многоквартирным жилым домом.
Здание на Таврической улице, 11 построено по проекту Александра Хренова в 1909 году для Марии Фёдоровны Щегловитовой, урождённой Куличенко, вдовы статс-секретаря Сергея Тецнера, третьей жены на тот момент министра юстиции Российской империи Ивана Щегловитова. Ранее архитектор уже спроектировал для этой дамы доходный дом на Кирочной, 27 и особняк на Тверской, 5.
Рассмотренный и утверждённый Техническим отделом Санкт-Петербургской городской управы проект предусматривал постройку на участке №11 на Таврической каменного четырёхэтажного с мансардой лицевого дома, двух четырёхэтажных флигелей и одного пятиэтажного на подвалах с мансардой. Этот проект и был реализован, но с изменениями облика лицевого корпуса.
«Фасад здания решён в неоклассическом стиле. В его отделке сочетаются гладкая и разделанная “под шубу” штукатурка, облицовка цветной керамической плиткой. Арка парадного входа декорирована равномерно расположенными лепными розетками в квадратных кессонах. Плоскость фасада вокруг входной арки облицована цветной керамической плиткой. Фасад завершён выступом софитного карниза, под которым протянут пояс иоников. Выступ эркера декорирован полуколоннами с капителями и базами, также полуколоннами оформлены порталы выходов на балконы в уровне второго этажа», — говорится в акте государственной историко-культурной экспертизы объекта.
Среди дореволюционных «именитых» жильцов (помимо хозяев дома, которые квартировали тут же) отметим физика, основателя российской оптической промышленности Александра Гершуна, сенатора и заместителя министра юстиции Илью Ильяшенко, тогда полковника Генерального штаба (позднее генерала) Николая Раттэля, служившего впоследствии в Красной Армии и расстрелянного в 1939-м по обвинению «в участии в контрреволюционной террористической организации». В дни февральской революции 1917-го в этом доме был арестован муж хозяйки.
Иван Григорьевич Щегловитов (1861-1918) родился в дворянской семье, в двадцатилетнем возрасте, закончив с золотой медалью Императорское училище правоведения, начал службу при прокуроре Петербургского окружного суда.
С начала 1890 годов заведует отделением в Министерстве юстиции, в 1894-м его переводят прокурором Санкт-Петербургского окружного суда, а в следующем — на должность товарища прокурора судебной палаты. Щегловитов часто выступает в судах в качестве обвинителя и по-прежнему много и плодотворно сотрудничает в периодических изданиях.
В 1897 году он назначается товарищем обер-прокурора уголовного кассационного департамента Сената, через три года — вице-директором Первого департамента Министерства юстиции, затем обер-прокурором Сената. В 1905 году выполняет прокурорские обязанности в Особом присутствии Правительствующего Сената по делу террориста Ивана Каляева, убившего великого князя Сергея Александровича. В апреле 1906 года назначается Министром юстиции, остаётся на этой должности более девяти лет.
«Если в молодости он активно отстаивал судебную независимость, приветствовал проведение демократических преобразований, то теперь “круто повернул вправо”. И.Г. Щегловитов перестал считаться с принципом несменяемости судей и судебных следователей, неугодных ему судей и прокуроров изгонял со своих мест. На руководящие должности старался подбирать людей “более твёрдых, более монархически настроенных”. Лица, занимавшие “правильную позицию”, угодную правительству, по политическим делам, поддерживались им, если даже они серьёзно скомпрометировали себя», — говорится на сайте Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
В июле 1915 года «под давлением демократических кругов» император отправляет Щегловитова в отставку. 1 января 1917 года он стал председателем Государственного совета (последним) и удостоен ордена Св. Александра Невского.
Из этой «гладкой» биографии не очень понятна всеобщая ненависть к Щегловитову, охватывавшая весь политический спектр предреволюционной России — от умеренных монархистов до эсеров и большевиков. Дело в том, что «на счету» Ивана Григорьевича были пресловутое «дело Бейлиса» о якобы ритуальном убийстве русского мальчика, военно-полевые суды 1906-1907 годов (чрезвычайная мера в борьбе с революционными выступлениями и террористическими актами) и др.
«Холодный и жестокий, этот вечно улыбающийся и готовый улыбаться высокий старик с розовыми щёчками неизменно отвергал все ходатайства о помиловании или снисхождении», — так характеризовал Щегловитова демократически настроенный современник.
В ходе событий февральской революции 1917 года Щегловитов был одним из первых арестован «революционным народом». Это произошло как раз в доме его жены на Таврической улице. Впоследствии он содержался в Петропавловской крепости. Созданная Временным правительством Чрезвычайная следственная комиссия предъявила ему обвинения в злоупотреблении служебным положением, превышении власти и других преступлениях. После октябрьского переворота 1917-го его перевезли в Москву и поместили в Бутырскую тюрьму. 5 сентября 1918 года по приговору Верховного революционного трибунала Щегловитов в числе других сановников Николая II был расстрелян.
После революционного 1917-го дом №11 по Таврической улице использовалось как жилое. Правда, его большие квартиры превратились в коммунальные. По данным Книги памяти «Блокада. 1941-1944. Ленинград», в годы Великой Отечественной войны погибли 16 жителей дома. В 2001-м он был включён в список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность. Здание и сейчас остаётся жилым многоквартирным домом.
Игорь Теплов
Использованы фотоматериалы сайтов КГИОП и www.citywalls.ru, а также справочных ресурсов Интернета
