В бою, как известно, поздновато учиться. Учиться нужно на полигоне. Корреспонденты издания Украина.ру побывали на одном из полигонов 200-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады и готовы поделиться с читателем своими впечатлениями
«В крыше дырки видишь? Ага! И в двери тоже. Осколки от эфпэвэшек. Летают, блин, уроды», — сдержанно негодует боец, демонстрируя боевые шрамы почти свеженькой гуманитарной «буханки». Водитель героического аппарата вежливо покашливает. Ехать, мол, надо, а не лясы точить.
После двух дней в Соледаре, Попасной и других населенных пунктах, переставших быть таковыми, грядущая поездка воспринимается, как возможность интересно и весьма увлекательно провести вечер пятницы.
Общаться с нами сверх необходимого минимума водитель желанием не горит. Оно и понятно! Весь день он мотался по фронту, надеясь, что спокойно поужинает, постирается и поспит лишний час. А тут какие-то журналисты нарисовались и полигон требуют. Будто полигонов тех в жизни не видели.
В общем, грузим вещи в латаный-перелатаный грузовичок, устраиваемся поудобнее и стараемся лишний раз не бесить усталого человека «квадратными» вопросами. Сквозь дырки в кузове прорывается ветер, что даже приятно в столь жаркий день. Кондиционеров в советской военной технике отродясь не видывали. Едем.
— Пресса? А! Пресса! Помним-знаем. И чего хотите?
— Ходят слухи, что у вас тут подготовка на высоком уровне. Посмотреть хотим.
— Без проблем. Сейчас у гранатометчиков будет занятие, потом можете сходить к пулеметчикам, а уже через них — к штурмовикам. Нормально будет?
— Вполне.
— Мужики, только местность не палите. А то совсем новый еще полигон.
— Это само собой.
Подружившись с местным руководством, возвращаемся за съёмочным оборудованием и топаем искать гранатометчиков. Ребята они шумные, а потому не пропустим.
На полигоне тем временем даже более суетно, чем обычно. А это и в самые тихие дни отнюдь не лаундж-зона. По обрывкам разговоров понимаю, что ждут комбрига, но это не точно. В памяти всплывает вчерашний разговор о том, что упомянутый выше комбриг увиденным на полигоне остался доволен не до конца. Напомнил, дескать, что пот экономит кровь. И нужно заметить, что командира в 200-й бригаде уважают, как мало где еще.
Пока суд да дело, курим у палатки местного руководства. Мимо проходит чумазый парнишка в балаклаве, стянутой на подбородок. Разгрузка, бронежилет и куртка увешаны яркими и весьма героическими патчами. Парень хромает, но решительно.
— Слушай, я утром ногу подвернул, а тут занятия. Что делать?
— О! Это мы сейчас быстро вылечим. Где там у нас топор был? Ногу братан подвернул.
— Да нет, я серьезно!
— А я шучу. Скажи медику, чтоб обезболил. И полегче давай. Сегодня ж вроде бегать не надо.
Смеемся. Армия хороша тем, что в ней тебе снова восемнадцать. Думаю, что шутки про топор и подвернутую ногу еще деды-прадеды шутили. Тем не менее актуальности она не теряет.
«Вы пресса? Я "Зима", инструктор гранатометчиков. Сейчас РПГ почистим, чтоб порядок был, и начнем занятие», — подхватывает нас мужчина в балаклаве, из-под которой смотрят глаза молодого шахтера. Как и многие профессиональные военные, говорит он специфически. Так ходит затворная рама в до блеска начищенном и смазанном автомате Калашникова.
Неподалеку от огневого рубежа солдаты чистят РПГ, споря о том, хватит ли четырех для занятия. То и дело кто-нибудь опрокидывает двухлитровую бутылку с маслом, а после двое или трое сталкиваются лбами, надеясь ухватить ее до того, как драгоценная жижа прольется на землю. Тут же раздаются взрывы жизнерадостной матерщины.
Учебное место гранатометчиков легко узнать по участку голой земли посреди густой травы, который почти сразу возникает аккурат за окопом. Реактивная струя-с! Именно поэтому снимать их работу — та еще задачка. Ни сзади, ни спереди толком не подберешься, а сбоку так глушит, ежели без наушников, что запросто контузию заработать можно.
В конце концов Зима решает, что «тубусы» достаточно чисты и объявляет построение. Зима — настоящий инструктор. Другой бы нервничал или, наоборот, рисовался перед камерой, а этот просто ведет занятие. После мягкого «ребята, строимся», мы для него существовать перестали.
РПГ — оружие простое, но эффективное и довольно опасное, а потому начинается занятие с техники безопасности. Буквально за десять минут инструктор объясняет ребятам принцип работы гранатомета. Причем настолько доходчиво, что и ребенок бы понял.
Не успел оглянуться, а первый новичок уже выходит на рубеж. В одной руке у него РПГ, в другой — «морковка», а на лице под маской угадывается улыбка до ушей. Сегодня отрабатывают стрельбу навесом. Это сложнее, а потому интереснее.
«Поймал БМП? Взводи! Теперь поднимай. Выше! Еще выше бери! Еще чуть-чуть выше! Вот так! На этой высоте снимай с предохранителя. По готовности — "выстрел" и "огонь!"», — напутствует инструктор.
«Выстрел!» — кричит боец и через мгновение рвется сама ткань мироздания. «Тьфу, блин!» — морщусь я, наглотавшись пыли. И рот вроде открыл, как учили, а все равно оглушило. «Морковка» тем временем ложится аккурат меж двух БМП. «Для первого раза неплохо!» — кричит Зима откуда-то из параллельной вселенной.
Следующий боец выходит на рубеж, за ним еще один. «Я понял! Смотри! Я отработал первую "коробку", ты — вторую, а ты пехоту накрыл», — делятся впечатлениями отстрелявшиеся.
После шестого или восьмого стрелка меняю дислокацию. Красивые фото — дело хорошее, но уже теперь в ушах стоит богопротивный писк и опыт подсказывает, что до утра он никуда не исчезнет. Позже, кстати, выяснится, что наушники, выданные мною коллеге, так и пролежали у него в кармане. Выходит, что зря страдал.
— Товарищ Зима, что самое трудное в работе гранатометчика?
— Самое трудное — успевать за автоматчиками.
— Успевать?
— Тут свои тонкости. Автоматчику проще изготовиться к стрельбе, а гранатометчику сложнее. И вот он должен успевать.
— И как этого добиться? Раньше начать готовиться?
— Да, чуть шустрее. В зависимости от позиции нужно развернуться, подготовиться, взвести, навестись.
О себе инструктор говорит неохотно. Ничего, мол, особенного. Профессиональный военный, эта локация для него уже третья. Получил ранение, восстановился и стал инструктором. Обычная, в общем, история на этой войне. Прощаемся и уходим искать пулеметчиков.
Пылища тут — жуть! Как почти всюду на этом направлении, она безо всякого ветра клубится над землей, оседая на волосах и коже. В который раз жалею, что подарил свой баф одному из офицеров бригады. Тут бы он пригодился, а то пыль даже в горле.
Обогнув блиндаж, по узенькой тропке выходим на площадку, где работают пулеметчики. Следует отметить, что на этом полигоне тренируется целых три категории бойцов: новобранцы, опытные солдаты, вышедшие с позиций на отдых, и так называемые кашники — добровольцы, прибывшие из мест лишения свободы.
Последних вы не спутаете ни с кем и никогда, ибо очень уж колоритные. Со временем, конечно, эти парни ловят общий ритм и вливаются в подразделения, но первое время они здорово выделяются.
Есть такие и среди стоящих на огневом рубеже: немолодые, жилистые и загорелые дочерна. Специфически говорят, специфически ходят, специфически курят и сидят на корточках, но через месячишко-другой они будут как все.
«Журналисты? Привет, мужики! Я "Монтана", инструктор пулеметчиков. Вот очень жаль, что с утра не приехали. Все самое интересное у нас утром. Набрали бы картинки. Вас что интересует?» — оживляется молоденький парень в тяжелой пулеметной снаряге. По всему видно, что вместе с новобранцами он целый день пахал на полигоне. Бодрости духа, тем не менее, не утратил.
На право его плече красуется любимый всеми пулеметчиками патч — «Уверенный пользователь ПК», на левом — шеврон донецкого батальона «Спарта» — «Пот экономит кровь».
Просим Монтану продолжать занятие, заверив в том, что картинки и так наберем предостаточно. И даже не кривим душою, ибо на повестке стрельба по мишени в движении, а это всегда очень зрелищно.
По очереди ребята выходят на рубеж, поднимают свои пулеметы и делают по тридцать выстрелов, двигаясь к мишени. Смысл в том, чтобы смести противника огнем, вынудив залечь. Притом что машинка и сама по себе тяжелая, и лягается, что твой конь, попасть во что-нибудь — задача нетривиальная. Руки, спина и ноги нужны просто железные. Прибавьте к этому еще и сорок-пятьдесят килограммов снаряги, которую пулеметчики таскают на себе в боевой обстановке. В общем, толстых и тщедушных среди них не бывает.
Последний боец мал ростом и едва ли весит хотя бы на десять килограммов больше, чем его снаряжение. Когда он поднимает оружие к лицу и начинает движение, Монтана кладет ладонь ему на плечо и слегка упирается. Росточком-то новобранец мал, но стреляет отлично. А мышцы чего? Мышцы за недельку окрепнут.
«Так, парни, мы сейчас идем на окоп — тренировать проходку. Там можно поснимать, но аккуратно. Во-первых, пыль и грязь. Во-вторых, работаем боевыми. За пулемет не заходить!» — анонсирует инструктор.
Пока не ушли далеко, прошу его рассказать немного об этом упражнении. «Таких огневых... нет, я не могу, извините», — очень по-детски смущается Монтана, прикрывая улыбку ладонью. Даже не представляю, сколько женских сердец разобьется, если опубликую это видео, но звон будет стоять аж до самых Уральских гор. И это как минимум, поскольку такой милоты даже в роликах с котятами не бывает.
Решаем погодить с комментариями, выкурить по сигарете и поговорить без камеры. Тут же откуда-то материализуется банка холодного энергетика и пускается из рук в руки. Снимаем каски. Хорошо!
— А ты из наших, Монтана?
— А то из каких же!
— Да нет. У тебя шеврон «Спарты». Дончанин?
— Не-а. Я с большой земли приехал, а в «Спарте» курсы пулеметчиков проходил.
— И как тебе у нас?
— Отлично.
Проходка по траншее — упражнение интересное и весьма зрелищное. Пулеметчик выходит на рубеж, а я плетусь у него за спиной, надеясь, что на кураже тот не перепутает коридоры и не даст очередь в мою сторону.
«Сомали!» — командует боец самому себе, а после поднимает машинку на вытянутых руках и выпускает короткую очередь над траншеей, подчищая неудобный угол. Примечательно, что сейчас он работает с левой руки, но до конца упражнения не раз сменит ее. Теперь этому учат — быстро перехватывать оружие левой рукой, чтоб не слишком высовываться из укрытия. Это непросто, но это может уберечь от ранения, а то и жизнь бойцу сохранить.
Медленно и осторожно солдат идет по траншее, зачищая метр за метром. Каждый выстрел его поднимает тучи пыли, и в какой-то момент я с трудом нахожу его спину. Монтана идет поверху и указывает бойцу на ошибки, не отходя от кассы. Их, впрочем, немного. По большей части инструктор требует не опускать пулемет, быстрее менять рабочую руку и лишний раз не высовываться.
Наконец, траншея заканчивается. Мужчина перехватывает оружие за ручку и оборачивается. «Нормально?» — спрашивает он у инструктора. Монтана кивает. Вроде бы пулеметчик улыбается, но в клубах пыли его бородатое лицо различаю едва-едва.
Еще пара-тройка упражнений, и мы прощаемся с ребятами. Уходя, по старой доброй традиции оставляем свои координаты. Все хотят увидеть результат сами и показать близким.
— Братцы, вы только вырежьте, если я какую-то глупость сморозил!
— Ничего ты не сморозил. Все по делу сказал. Скажи лучше, как штурмовиков найти?
— Сейчас по рации вызову — встретят. «Трассер»! К тебе двое. Встреть их.
— Кто такие?
— Какая разница? Встреть и все.
— Да у меня штурм в самом разгаре!
— Тебя же предупреждали!
— А! Эти козлы!
— Да тише ты!
Монтана смущен таким поворотом событий и рекомендует просто идти на крики, что мы и делаем.
«Правый фланг! Подтянуться! Гранатометчик — работай! Всем разойтись! Реактивная струя!» — орет кто-то из лесополосы, а через долю секунды примерно оттуда же выныривает боец с РПГ на плече и смотрит прямо на нас. Инстинктивно отскакиваем и лишь потом замечаем, что заряда в гранатомете нет. «Бам!» — подтверждает солдат наши выводы. Ф-фух!
Штурм лесополосы действительно в самом разгаре: две группы движутся по склонам, одна — в центре. Оставив надежду докричаться до инструктора, взбираемся на холм. «Пацаны, кто инструктор?» — в очередной раз интересуется коллега. Мужики в ответ советуют идти на мат.
— Инструктор?
— Инструктор! Я «Трассер», приятно познакомиться.
— А мы, собственно говоря, те самые козлы.
— Бли-и-ин!
— Да чего уж там.
— Вы не серчайте. Просто день длинные, а некоторое тут еле шевелятся. Давайте мы штурм закончим, а потом будем работать в траншее и там можно будет поснимать. Сейчас еще БМП подъедет.
— Да мы и так поснимаем. Не отвлекайся на нас.
Как и положено штурмовику, Трассер подвижный, суровый и резкий как ситро. Перемещаясь между бойцами, инструктор успевает и ошибки поправить, и указания выдать, и подколоть по-армейски.
«Ты чего там ходишь?» — кричит он парнишке, который зачем-то прогуливается вдоль лесополки. «Я уже "триста"», — беззаботно отвечает тот. «Так ты лежать должен, если "триста"! Или ты недостаточно "триста"?» — суровеет Трассер. Почуяв, что дело пахнет керосином, боец на удивление поразительно коротко объясняет, что уже был эвакуирован в «желтую» зону, а сюда пришел, чтобы понаблюдать за коллегами и лишний раз поучиться.
Это вот «поучиться» растопило ледяное сердце инструктора. «А-а-а! Ну, давай-давай!» — одобрительно ворчит он и возвращается к нам, потрясая какими-то дощечками. «Вы только всю нашу тактику противнику не слейте. Они же не просто так идут, а по схеме построения. Мы анализируем действия противника и каждый раз придумываем что-нибудь новенькое», — не без гордости рассказывает он, демонстрируя те самые таблички. На них маркером изображены схемы построения штурмовиков.
На дорогу выезжает БПМ, и «Трассер» подает команду гранатометчику. Тот забрасывает автомат за спину, поднимает трубу, изготавливается. «Не успел! Будем работать!» — констатирует инструктор.
Пройдя лесопилку, группа собирается на поляне. Ребята снимают каски и буквально валятся на свои рюкзаки, хватая ртами воздух и отплевываясь. Денек у них был еще тот, ибо программа очень плотная, а времени завсегда не хватает.
Дождавшись, пока подопечные докурят и попьют водички, Трассер командует убрать магазины с боевыми патронами и достать «холостяк». Дальше — рубка в траншее. Одна группа будет штурмовать, другая — защищаться. Потому боевые патроны и нужно убрать подальше, что в запале кто-нибудь может зарядить не тот магазин и получится горе.
В пять минут отряд разбивается на две группы и разбирает «холостяк». Первую в «зеленку» ведет сам Трассер, а второй командует самый толковый из бойцов. Еще две-три минуты на совещание, и начинается штурм.
Обывателю может показаться, что одни просто двигаются по траншее, постреливая, а другие, перемещаясь туда-сюда, стреляют в ответ, но это лишь видимость. На самом же деле и в штурме, и в обороне, все работают по конкретным схемам, что твои футболисты. Азарт такой, что словами не передать.
Последний защитник позиции медленно отступает, экономя боеприпасы, а штурмовики кроют со всех сторон, лишая его пространства для маневра. У одиночки в этом противостоянии шансов немного и через минуту штурм подходит к концу.
— Ну как?
— Да отлично!
— Эти ребята только приехали и еще мало умеют. Обычно и выглядит более эффектно, и продолжается дольше. Приезжайте через недельку — не узнаете их.
— Через недельку — вряд ли, а вот через месяц — с удовольствием.
— Ну давайте, парни. Только не засветите нас, а то новый же полигон. Только работать начали.
— Да это понятно.
С начала лета это уже мой третий полигон, и нужно сказать, что всюду наблюдаю одну и ту же тенденцию — наши ребята активно применяют новые практики ведения боевых действий, передают накопленный опыт и не жалеют боеприпасов. Не скажу за всю Одессу, но у руководства тех подразделений, где приходилось бывать, есть понимание того простого факта, что учиться солдат не в бою должен, а на полигоне. Чем больше, тем лучше. К тому же дедовские практики уходят в историю, а на смену им приходят актуальные. И вот это понимание не может не радовать.