Миг
- Следующий.
Нина Романовна открыла дверь кабинета с надписью «Невропатолог», а ниже – Сидоренко Татьяна Тимофеевна и толкнула вперёд коляску с дочерью. Увидев их, врач улыбнулась, но в этой улыбке была не радость, скорее – жалость.
- Здравствуй, Ирина, какая ты стала взрослая и красивая! – показано весёлым голосом произнесла хозяйка кабинета.
- Спасибо! – кивнула девушка, сидящая в коляске, а про себя подумала. - «Почему люди говорят подобные глупости? Наверно, чтобы скрыть своё бессилие. Вы посмотрите в карточку – она перед вами лежит – мне уже восемнадцать. Каждый год мы с матерью приходим к вам в течение шестнадцати лет, но вы по-прежнему обращаетесь со мной как с ребёнком».
- Как у нас дела? - продолжила Татьяна Тимофеевна.
- Хорошо, - грустно ответила Иринка. – «Опять она глупость спросила. Как могут быть дела у человека, на всю жизнь прикованного к инвалидной коляске? Хорошо или отлично! Неужели не понятно?»
- Помнишь, Ирина, когда ты была маленькой….
«Я всё хорошо помню, дорогой доктор! Даже те первые шаги, сделанные в два года и, конечно, никогда не забуду, как на неокрепших ногах первый раз пришла в детский садик, не зная, что это будет и последнее посещение этого дошкольного заведения. Случившееся в тот день, даже в кино не показывают, такого в жизни не должно быть. В комнату, где мы играли, пришел страш ный дядька с топо ром. Все закричали и стали убегать, закричала и я, но убежать не смогла – ноги окаменели, как оказалось, навсегда. Воспитательница Галина Матвеевна бросилась на него, тот ударил её топо ром, но женщина вце пилась в него, по валила на пол, а затем я, и сама, упала. Забежал какой-то мужчина, ударил страшного дядьку, затем нас всех, кого вывели, а кого вынесли из комнаты. Рана у Галины Матвеевной оказалась смер тельной, а я передвигаюсь на коляске. С психикой у меня всё в порядке, лишь иногда, когда очень страшно, перед глазами появляется тот маньяк из детства».
- Вы знаете! – продолжала врач. - Я недавно читала, что в Америке нейрохирурги научились воздействовать на нервные клетки головного мозга…
«Всё, о чём вы говорите, дорогая Татьяна Тимофеевна, с тех пор, как у меня появился компьютер, знаю лучше вас. Могу даже лекцию прочитать. Например, как наступает эта болезнь и как проходит. При сильном испуге мозг старается защитить наиболее слабые свои участки, некоторые люди в таких случаях начинаются заикаться, или дергаться и тому подобное, но это рано или поздно проходит. Вот только, как рано или как поздно зависит от того, какой участок и насколько он слаб. То, что случилось со мной, случается с одним человеком из двадцати миллионов. Это значит, у нас в России семь таких несчастных, а на всём Урале я единственная. По теории вероятности каждые десять лет один из нас умирает и один появляется на белый свет. Выходит, самый младший из нас ребёнок, а самый старший семидесятилетний старец. Ещё знаю: из десяти, мне подобных, лишь один становится на ноги, то есть из всех нас, живущих в России, только один вернётся к нормальной жизни, и то едва ли. И нигде, ни в России, ни в Америке этот недуг как следует не изучают – это не грипп и не ангина, а о двух миллионных долях процента можно и не вспоминать. Вот в Китае, где таких больных, если верить статистике, человек семьдесят, об этом немного знают и то на уровне медицины каменного века. Там один мудрец и врач в одном лице сказал: «Недуг пройдет, когда человек испытает чувство более сильное, чем страх, приведший к нему». Теперь мне эта мудреная фраза покоя не даёт – что это за чувство и испытаю ли я его когда-нибудь?»
- …ты Ирина не расстраивайся, поверь мне….
«Я человек сильный, меня жизнь не сломила, когда была маленькой, а сейчас, когда учусь в институте на втором курсе и сама зарабатываю деньги, меня ничто не сломит».
- …главное верь, всё будет хорошо…
«Да я пять тысяч восемьсот раз засыпала с мыслью о чуде и пять тысяч восемьсот раз просыпалась, понимая – чудес не бывает».
- …у тебя будет бурная, насыщенная различными приключениями жизнь. Ты мне веришь?
Мать взяла со стола листок, в котором было написано, что инвалидность дочери продлена ещё на год.
- Спасибо, Татьяна Тимофеевна! До свидания!
«Ничего, я ещё лет пятьдесят-шестьдесят, а то и семьдесят проживу и не сломаюсь, - промолвила про себя девушка. - Вот только жизнь у меня будет тихая и спокойная».
До конца спокойной Иринкиной жизни осталось десять минут.
***
Мать вытолкала коляску из кабинета и направилась к лифту, плотно сжимая губы. Дочь понимала, мать едва сдерживает слёзы, и молчала – неизвестно, кому из них тяжелей. Пришла кабина лифта, они вошли в неё. Старушке, стоящей там, на вид оставалось жить не более года, но с какой жалостью та посмотрела на Ирину. Когда вышли на крыльцо, парни, стоящие там, перестали смеяться. Затем торопливо, как бы извиняясь, осторожно опустили коляску на асфальт, и в их глазах была искренняя жалость. Мать все плотнее и плотнее сжимала губы и, едва колёса коснулись земли, стала толкать её в сторону безлюдной аллейки.
- Мама, перестань! Врач сказала: всё будет хорошо!
- Нет, дочка, от судьбы не уйдёшь.
Слёзы хлынули из глаз матери. Она дрожащей рукой достала из кармана платочек, но тот упал под колёса, стоящей машины скорой помощи.
Как ты была права, Нина Романовна, сказав, «от судьбы не уйдёшь», на секунду наклонилась, подняла платочек и, не глядя, толкнула коляску с дочерью… под колеса белого «Мерседеса».
При авариях тормозной путь измеряется в метрах, а реакция водителя в секундах. Сейчас у водителя не было ни метров, ни секунд, у него был только миг, но он успел. Автомобиль слегка ударил бампером в колесо инвалидной коляски и замер.
Ира закрыла глаза, в испуге отвернув лицо, перед глазами мелькнул маньяк из детства. Её оторвало от сиденья, подбросило вверх и, пролетев метров пять, она плашмя упала в огромную грязную лужу. Грязь на мгновение разошлась перед ней, и тут же сомкнулась, накрыв по самую макушку. Она не могла подняться и задыхалась от хлынувшей в рот грязной холодной воды, когда чьи-то очень сильные руки крепко схватили за талию и подняли высоко вверх, легко повернули. Это были не руки матери и даже не руки отца, они были гораздо сильнее.
Ирина попыталась протереть глаза, размазав грязь, слегка раздвинула ресницы. Перед ней лицо парня, в глазах ни испуга, ни жалости, лишь непоколебимая вера в свои силы, а на губах ели заметная улыбка.
- Жива? – спросил спокойным голосом.
Она не могла ответить, рот был полон грязи. Подбежал врач из скорой помощи:
- Быстро, посади её куда-нибудь!
Дверь «Мерседеса» открылась и… о, ужас! Иринка, грязная с головы до ног, очутилась на ослепительно чистом шикарном сиденье. Подошёл врач и стал её медленно ощупывать.
- Что с ней будет, что с ней будет? - причитала, сквозь слёзы, мать.
Врач встал:
- Простынет, если минут через пятнадцать не примет ванну и не выпьет горячего чая, более страшного ничего не случится. Надеюсь, этот водила довезёт вас до дома!
- Садитесь! - Глеб кивнул женщине на машину.
Положил сломанную коляску в багажник, сел за руль, и машина плавно тронулась с места. Посмотрев в зеркало на Ирину, улыбнулся, достал из «бардачка» начатую упаковку чистых салфеток и подал девушке:
- На, вытрись!
Каждая салфетка, упакованная в отдельный пакет, была влажна и пахла ароматом каких-то цветов.
***
До дома они доехали за пять минут. Парень обошёл машину, открыл дверку, накинул на Иринку свой пиджак, его левая рука обвила талию, а правая приподняла её, как ребёнка.
- На каком этаже живёте?
- На втором, - ответила она, смутившись.
- Можешь держаться за шею, она у меня крепкая.
Ирина смутилась сильней, но парень резко пошёл вперёд и девушка, инстинктивно, обняла его шею, сначала одной рукой, а затем, неожиданно для себя, и другой.
Глеб прошёл один пролет и, развернувшись спиной к оконцу, стал подниматься на второй. Луч солнца, отразившись в синих Иринкиных глазах, обрушился на парня. Ему показалось, словно, первый раз прыгнул с двадцатиметровой скалы в тёмные воды Шмелёвского озера, у него, как и в далёком детстве, перехватило дыханье, но тогда он выплыл. Луч солнца исчез, глаза девушки стали темными, но дыханье, так и не восстановилось.
Они вошли в квартиру. Глеб, по просьбе женщины отнёс девушку в ванную комнату.
- Я скоро вернусь, - уверенно произнёс он, но его никто не услышал.
***
Глеб сел в свою машину, достал телефон, одновременно включая двигатель, набрал номер своей секретарши:
- Катя, это я.
- Глеб, неужели ты думаешь, я не узнала тебя по голосу? – раздался взволнованный девичий голос. - Что случилось?
- Узнай, пожалуйста, кто у нас в городе занимается инвалидными колясками!
- Не поняла? Чем?
- Катя, узнай, где ремонтируются, изготовляются или продаются инвалидные коляски, и сразу позвони мне! Понятно?
- Понятно, Глеб! - в голосе девушки слышалась уже тревога. – С тобой всё в порядке?
- Да.
Выключил телефон, затем быстро набрал другой номер:
- Андрей, меня сегодня не жди – в аварию попал! Всё нормально! Пока!
***
Приехал к себе, вымылся, переоделся и тут зазвонил телефон из офиса.
- Глеб, у нас в компьютерах про эти коляски данных нет, но вот запиши один адрес, там этим занимаются. Записывай!
***
Он заехал во двор какой-то больницы и остановился у двери с вывеской «Отдел по эксплуатации механизированного инвентаря для инвалидов». Из неё торопливо вышел пожилой мужчина в помятом костюме.
- Чем могу служить? – услужливо спросил тот.
- Мне коляску надо отремонтировать, или новую купить, - Глеб вытащил из багажника помятый агрегат.
- Чтобы новую купить, надо в очередь становиться, а эту отремонтируем через недельку. Правда, старенькая она очень, а с запчастями у нас плохо, но думаю – найдём.
- Слушай, отец, а как бы найти новую и, желательно, в течение часа.
- Если у тебя денег не меряно – есть один магазин, он японскими машинами торгует, в центре у дворца спорта, называется «Вираж», там с недавних пор колясками стали торговать, но дорого очень.
- Спасибо! Всё понял, - Глеб сел в машину.
- Коляску забыл, - крикнул мужчина.
- Оставьте себе на запчасти.
***
Автосалон «Вираж» был самым большим в городе, здесь продавались автомобили всех марок и всех цен.
- Что вам угодно? – спросил подбежавший продавец, едва Глеб вошел в магазин.
- Мне нужна инвалидная коляска.
- Пожалуйста! Я вас провожу.
Они поднялись на второй этаж, долго шли между красивыми отделами, наконец, провожающий обратился к женщине:
- Молодому человеку нужна инвалидная коляска.
- Проходите, пожалуйста! - улыбнулась та, указывая на стоящие в ряд инвалидные коляски различные по конструкциям и ценам. - Вот перед вами отечественная модель с ручным приводом, очень удобная, стоимость тысяча долларов. Вот тоже отечественная, механизированная, недавно Екатеринбургский завод начал выпускать. Эта – дороже: четыре тысячи долларов. Вот модель из Японии – девять тысяч долларов, но она этого стоит – в ней предусмотрено всё для удобства владельца.
- Надо полагать – за девять тысяч машину можно взять.
- Мы можем дать кредит до пяти лет.
- А это, что за ящики? – кивнул Глеб на аккуратно стоящие коробки.
- Эта тоже из Японии, её пока не распаковали, но она шестнадцать тысяч долларов стоит. Какое-то чудо техники, я даже сказать о ней ничего не могу.
- А кто может?
- Извините, мы первый месяц этой продукцией торгуем, у нас даже менеджера по продаже нет. Вы, серьёзно, хотите её взять? – удивилась женщина.
- Да, если кто-нибудь сможет на месте собрать и объяснить, как пользоваться.
- Сейчас Иван Ивановича позову. Работает здесь у нас один пенсионер-умелец, кроме него, никто не разберётся.
- Зовите!
Пришел умелец. Это был старик лет семидесяти, настроение у него было плохое и он сразу начал кричать на продавца:
- Что, случилось? Опять не можешь разобраться? Говорил я Толику, не бери, кого попало.
- Иван Иванович, вот молодой человек хочет коляску купить, - женщина сделала вид, что не заметила грубого тона старика. - Вам надо с ним съездить, собрать и объяснить, как работает!
- Пусть завтра приезжает, у меня смена кончилась, вы думаете, за десять тысяч я вам и по ночам работать буду?
Глеб улыбнулся, взял старика за плечо, отвёл в сторонку:
- Иваныч очень нужно. Я заплачу сколько надо.
- Тысячу рублей, а иначе, жди до завтрашнего дня!
- Хорошо. Вот вам тысяча за работу, вот другая – за хорошую и быструю работу, третья – за вежливость.
- Всё будет сделано в лучшем виде, не извольте беспокоиться! Какую берём?
- Эту, - Глеб показал на ящик.
- За шестнадцать тысяч!!! Ничего себе! Сейчас машину организуем и грузчиков.