Я не любитель отчаиваться, поэтому выберусь из любой заварушки. Вы можете не согласиться, но вера в себя творит чудеса. А что, собственно, мне остается? Фей, у которого чудовищным вероломством отняли волшебную силу, выгнали с престижной должности при Королеве и прокляли тысячелетием одиночества. Только то, что я и ответил им – выкусите! Кстати, не доверяйте слухам, что я по собственной глупости проиграл гоблину свою благополучную жизнь. Все гоблины – уродливые лжецы, рубите им головы при первой же встрече. Вот, бесплатный совет от Виннифреда Рыжеголового. А сейчас мне некогда дальше распространяться, увольте. Ждут неотложные дела. Пора склеивать разбитые сердца влюбленных, да и поужинать неплохо. Если мне и в этот раз не заплатят, я, того и гляди, ноги протяну.
— Винни, тварь остроухая! Открывай! – здоровяк дубасил по запертой двери с такой силой, что каждый камень в стенной кладке подпрыгивал, будто собираясь выскользнуть со своего места и броситься наутек. Не то что взлохмаченный хозяин дома, встретивший раннего гостя ледяным презрением.
— Я тебя предупреждал, еще раз припрешься на рассвете – скидку аннулирую. Дубина, для нас это время пения и восхищения красотой. Любой другой фей на моем месте оторвал бы тебе хвост и вышиб пинком. – Виннифред поглубже запахнул расшитый жемчугом домашний халат – единственное, что удалось стащить из замковых покоев, откуда его выгнали в одном исподнем, и задрал подбородок. Иначе встретиться взглядом с вервольфом Рагнаром было невозможно – тот был выше Винни на полторы головы.
— Фу ты, никогда раньше не замечал, чтобы ты чтил традиции, да и пения я не услышал. Или слух ты тоже проиграл? — встретив уверенный взгляд фея, Рагнар немного успокоился. Обиду на возлюбленную он всю ночь вымещал кулаками на чем попало, можно было и поговорить с этим засранцем. Может и шкуру с него спустит, это как пойдет. Деньги-то он с него хорошие содрал за одну сессию любовной терапии, а в итоге что? Послали ко всем чертям, растоптали, можно сказать, нежное волчье сердце.
— Получил под зад? Ну, я так и думал, что ты запорешь дело, — нехотя, Винни подвинулся с порога и впустил оборотня в дом. Под весом незваного гостя заскрипели полы, железная кровать с прогнившим матрасом покатилась в угол, а стены задрожали. Фей скрипнул зубами – кажется, его дом затрясся от страха. Безобразие, вся репутация насмарку с такими помощниками.
— Чего? – взревел Рагнар и с наслаждением сомкнул когтистые пальцы на тонком фарфоровом горле Виннифреда. – Я ж тебя повешу на ближайшем суку, не даром это местечко зовется висельным холмом. Ты как знал, где поселиться! – на заросшем бородой лице проступили красные пятна, а толстые губы расплылись в довольной улыбке.
Черт! Этот олух еще и вправду свернет мне шею! Стало быть расплачиваться за услуги он не собирается. Ну вот еще, голодным я не умру!
— Ты в зеркало-то глянь, — прохрипел Винни и попытался нахмуриться, хотя глаза уже вылезали у него из орбит.
— За дурака меня держишь! – Рагнар клацнул зубами возле фейского носа.
— Да солнце уже вышло, идиот! Если ты и сойдешь с ума, как гласят вервольфские легенды, то только от собственного уродства. Признаюсь, волком ты симпатичнее, — Виннифред разозлился, а кроме того у оборотня жутко воняло изо рта.
— Ты это еще о чем? – обиженно проворчал Рагнар и ослабил хватку.
— Ты это еще о чем! – Винни передразнил его самым мерзким голосом, на который был способен. – Что я тебе велел? Ты вообще читал мои рекомендации?
— Ну, главное же настроиться. Я думал, мы проработали с тобой мою детскую травму, ты зарядил меня на успех, и… Бритта не могла устоять перед таким сильным, отважным и благополучным в финансовом смысле парнем. Какого ж дьявола она это… устояла? Черноволосая стерва!
— Надо было тебя все-таки загипнотизировать и заставить прочитать мой рецепт. Помыться! Я велел тебе перед тем, как идти к ней, помыться и расчесать твои проклятые патлы! А еще одеть не измазанную кровью рубашку! От тебя же разит за милю, мухи дохнут!
Фей расходился так, что Рагнар попятился. Не ровен час – вцепится своими мелкими зубами ему в лицо. Совсем свихнулся от голода и одиночества. Хотя, как раз об одиночестве Виннифреда оборотень позаботился…
— Ты принес деньги? Двадцать пять процентов после объяснения в любви. Давай, доставай монеты! Это я еще по старой дружбе, оставил тебя скидку, но больше – ни-ни. В следующий раз возьму по полной!
Размахивая руками в длинных рукавах халата, точно журавль, фей умело сочетал угрозы с дружелюбием, нахальство с сочувствием. Черт его разберет! Одним словом, правильно про него говорят – пройдоха.
На лбу Рагнара выступил холодный пот, когда он вспомнил до каких деталей опускался, жалуясь Виннифреду на невнимание своей возлюбленной Бритты. Ну ничего, не до сплетен скоро будет этому прохвосту!
— Сдается мне, тебе не до клиентов будет, Винни, — оборотень выплюнул имя фея, как будто избавился от прилипшей к языку соринки.
— Это еще что, угрозы? – взвился Виннифред и запрыгнул на стул, чтобы стать повыше и заглянуть в желтые хитрые глаза оборотня.
— Какие угрозы – дружеская помощь! Примерно, как твоя – мне, — вервольф наслаждался, наблюдая, как в округлившихся синих глазах мелькает дурное предчувствие. – Каждому терапевту время от времени нужно побыть на месте клиента, ты ж мне сам трендел. Так я нашел для тебя! И профиль тот же – любовная магия. Я уж порассказал ей о тебе, расстарался для друга, даже прядь твоих драгоценных волос подарил. Ну, для верности. Чтобы эта ведьма какого другого несчастного фея не прокляла, — Рагнар уже смеялся в голос.
Лицо Виннифреда побледнело, фигура съежилась, халат застыл – того и гляди рухнет на пол бесформенной кучей вместе с владельцем.
— Нельзя… Проклятье на проклятье – это даже для меня перебор. Ты же знаешь, мне тысячу лет быть одному. Она не сумеет, — беззвучно шептал фей, мысленно перебирая всех знакомых ведьм в этой сфере.
— А ты и не нарушишь его! Останешься бобылем, все чин по чину. Влюбиться-то это не мешает! Отхлебни-ка ты, брат, по полной то, что в других врачевал, – оборотень положил тяжелую лапу на плечо Виннифреду. Тот согнулся пополам, и Рагнару пришлось, подхватив на руки прохвоста, уложить его на помятый матрас. Фей лишился дара речи. – Я потом зайду, расскажешь, что за инсайты ты словил. Ну, не хворай, Виннифред! – он уже закрывал за собой входную дверь, но оглянулся и проронил. — Удачи!
***
Ну уж нет, они не лишат меня свободы! Я ни за что не подхвачу эту болезнь – любовь, все эти ахи, вздохи… Тьфу!
Наблюдать со стороны, конечно, дело занятное, но не зря меня во дворце считали бессердечным и прятали юных фей. Ах, какие были времена! Как сладко было слышать робкий шепот их признаний! Как они вспыхивали и смущались, точно прекрасные цветы, жаждущие солнца и опаленные его светом…
Черт, как же хочется есть! Придется спускаться в город, а у меня кредит в лавке давно просрочен, даже хлеба не выпросить! Хотя… Есть у меня идейка! И ужином разживусь, и от проклятия смогу защититься. Вот, я же говорил – если не отчаиваться, из любой переделки найдется выход.
Так что – ага, как бы не так! Чтобы Виннифред и влюбился! И ведьм я не боюсь! Чтоб вы понимали, брезгую – пованивает от них, и эти вечные пауки повсюду…
— Смотри, нищий идет. Да еще и слепой! Вот бедолага, – вздохнула дочка булочника и выскочила из лавки на улицу, высматривая, где несчастный сядет отдохнуть. Благословение за доброе дело ей сейчас бы пригодилось, не что дурные советы фея с висельного холма. Наладилось у нее с женихом и без его глупых рецептов.
— Эй! Бей его! – толпа оборванных мальчишек, точно вспугнутые воробьи, слетела с крыльца таверны и погнала нищего мимо разморенных полуденным зноем зевак, улюлюкая и свистя вдогонку. Один даже хлестнул его прутом по грязным пяткам.
— Да я тебе руки вырву! – заголосил слепой, и, сдвинув с одного глаза темную завязанную на затылке повязку, размахнулся сучковатой палкой.
— Рожа какая-то знакомая, — не проглотив сочный кусок яблока, прошамкал хозяин бакалейной лавки и толкнул под локоть зятя, выбравшегося на несколько минут поглядеть на солнечный денек. — Да ты не задерживайся! Тут без тебя управятся – а в погребе еще один ход сам себя не выроет! У меня уже две подводы с товаром протухло, а ну давай за работу!
Двухметровый детина, из лесных жителей, зыркнул недобро на тестя, но потащился обратно, в который раз кляня обманщика фея, устроившего его свадьбу с дочкой этого злющего старого хрыча.
— Хм, мне этот Виннифред уже мерещится. Пусть только попробует опять попросить в долг, горсть муки ему не дам! Да и не верю, чтобы кто из его народа вел такую жалкую жизнь. Видно жаден он до денег, покруче меня будет, – владелец бакалеи выбросил огрызок яблока на улицу и вошел в дом.
— Люди добрые, подайте! С прошлой недели ни крошки во рту! – доковыляв до тенька под старым дубом, Винни уселся на траву и проверил – плотно ли повязка прилегает к голове. Раз он никого увидеть не может – значит, не влюбится, да и голод был куда сильнее осторожности.
— Десять вам благословений! – фей поклонился до земли и схватил брошенный ему плесневелый калач. Затащил в рот и долго сплевывал в рукав, пока никто не заметил, яростно повторяя заговор на неудачу для такого благодетеля. Частенько, поддавшись чувствам, Виннифред забывал, что не имеет больше волшебных сил, и все его попытки наслать порчу – не больше, чем кружащаяся в воздухе пыль ушедшего дня.
— Кто здесь! – Винни рассек палкой воздух перед собой, но ничего не услышал, а ощущение, что кто-то над ним стоит, только усилилось. — Ладно, перед духами моя маскировка бесполезна, но никаких консультаций я сейчас не даю. По крайней мере до тех пор, пока не поем вволю и не высплюсь. Эй, ты меня слышишь?
Никто не ответил, но откуда ни возьмись, напротив него появились медовые соты на огромном листе лопуха, жаренные каштаны и шоколадные шарики с нежнейшей кремовой начинкой, которые он таскал с дворцовой кухни, пользуясь своим положением.
— Это не шутка? – Винни недоверчиво ощупал еду, затем сдвинул повязку с глаз на лоб и осторожно огляделся. Никого поблизости, а между тем его не отпускало чувство, что на него смотрят, и смотрят с сочувствием, ни малейшего запаха опасности. – Ладно, уговорил, кто бы ты ни был, обещаю поспособствовать в твоем любовном горе. Приходи завтра, я живу на холме – да, на том самом, где даже полынь не растет, — добавил он с ноткой гордости, как будто жить на висельном холме было признаком недюжинной смелости.
— Виннифред – фей-оборванец,
Выгнан с треском из дворца,
От любви он вас излечит,
Кто же слушал наглеца?
Слушал вепрь – и сгинул в яме,
Не познав утех любви.
Слушал вурдалак по пьяни,
И кол в сердце получил.
Не пора ль ему изведать
То, чем нас он угостил?
Пришло время ему встретить,
Ту, что б до смерти любил… — незатейливую песенку кукольного театра зрители встретили громом оваций и стали, хохоча, перебирать все известные сплетни про Виннифреда, а кто-то – придумывать новые на ходу.
— Смотрите, смотрите, вот дева, что жизнью своей выкупила у гоблина его… пропащую тощую задницу! – кричал разноцветный шут и кланялся на все стороны, ударяясь бубенчиками колпака о деревянную сцену. Тут же, в подтверждение истории, появилась бледная наряженная в подвенечное платье кукла и, заломив тряпичные руки, стала горько рыдать. – Только наш хвастливый друг не ценил своих подруг! Одной меньше – не беда, вот ведь вышла ерунда!
— Ерунда еще какая! – расталкивая локтями веселящуюся толпу, Виннифред добрался до ширмы и сдернул с руки ненавистную фигурку шута. – Как вы смеете насмехаться над феем! И не правда это все, никто меня у гоблина не выкупал! – возмущался Винни, оглядывая притихший народ разъяренным взглядом.
Разумеется, он снова забыл, что волшебство древнего народа больше не защитит его ни от оскорблений, ни от тумаков. Повернувшись, он увидел, как торчащая из сцены рука актера демонстрирует ему оскорбительный жест, чем повторно завлекает толпу, а вот дева…
Странно. Безликая невеста, сшитая явно наспех из остатков ткани, чем-то тронула его разгневанное сердце и окутала прохладой печали, как будто воспоминания скорбели о том, что забыты навсегда. Поэтому Виннифред не заметил, как справа ему в скулу прилетел первый мозолистый кулак, а следом за ним навалились остальные.
Чего-чего, а драться голыми потными руками, как эти деревенские мужики, фей не умел. Царапаться или кусаться, на худой конец – тыкать шпагой или каким другим лезвием, а драться – нет, тут не повезло, никто не собирался бросать ему вызов и сражаться один на один. По мнению толпы, окружившей его, не заслуживал он такой чести.
***
Старуха Имажина издали наблюдала за расправой, а ее довольную улыбку, напоминавшую лезвие, скрыла тень принадлежавшего ей небольшого особнячка. Да, как и Виннифред – злосчастный конкурент, заметно проредивший ее клиентуру, Имажина не просто так выбирала, где жить.
Возможно, для ведьмы с таким послужным списком приличествовало расположиться в руинах заброшенного замка или, по крайней мере, в пещере озерного духа, но интуиция важнее каких-то предрассудков. Этот дом сразу ее принял. Урча от удовольствия, вслушивался в каждое заклинание, и заботился едва ли ни с нежностью о своей новой хозяйке. Ни один лучик солнца никогда не доберется до почтенной Имажины, пока она под его покровительством.
Старуха тоже была довольна приобретением. Ярмарочная площадь, напротив – дом губернатора, а тут средь бела дня скрыли жестокое убийство, нельзя было упускать такой шанс.
Что Виннифред — дурак, в этом ведьма давно убедилась. Кто ж в здравом рассудке поселится на висельном холме? Жил там до него один сыч, вурдалак, который, видите ли, не принимал себя и отказывался пить человеческую кровь. Так на крысиной диете и свихнулся. Надумал вешаться – и промотался неделю в петле. Потом соскучился, никто к нему не приходил, да и сбежал в дикие горные лесах. Дурное место, прибежище неудачника. Фу, только карму портить!
Имажина давно приглядывалась к выходкам фея, а тут ей сразу все шло в руки — и оплаченный заказ от обиженного вервольфа, и средство для его осуществления. Вот и сам виновник ее убытков валяется без сознания в пыли. Бери за даром! Она и взяла.
***
Проснувшись на рассвете, Виннифред первым делом увидел затянутое паутиной мутное чердачное окно. Сердце подсказывало ему, что он застал час, когда ненадолго день встречается с ночью, и они обмениваются любовным алым поцелуем рассвета.
Но Винни не мог пошевелиться – покрытое ссадинами тело напоминало камень, и фей попытался представить, как выглядит небо, как первые солнечные лучи пробиваются сквозь звездную ночную парчу. Ему было безразлично, где он, и Виннифред заплакал.
Отчаяние, так долго выжидавшее за его спиной, приняло фея в свои удушающие объятья. Ему хотелось только одного – и Винни с удивлением понял это – петь и славить красоту, слиться с хором своих братьев и сестер, вновь услышать драгоценный голос Королевы и затрепетать от изливавшейся на них благодати.
— Дорогой, Виннифред, ты уже проснулся? – скрипучий старческий голос нарушил тишину, поднимаясь из кухни.
Фей не ответил – не хотел упускать мгновение, вернувшее ему способность чувствовать. Он много чего накуролесил, но все это было словно во сне, не всерьез. Все эти годы Винни отказывался верить в то, что с ним произошло.
— Откройте! Я знаю, он прячется у вас! – с улицы донесся звонкий требовательный голос, и противно задребезжал звонок.
Виннифреду было безразлично, даже если сейчас его поволокут на плаху. Зачем в очередной раз спасать свою жизнь? Она закончилась тогда, когда у гоблина выпало двенадцать, а у него — паршивая тройка.
— Красотуля, он не принимает, — прошамкала старуха, но девушка была настойчива и оттолкнула ее с дороги.
— Пустите! Это он виноват, что стало с моим Рагнаром, пусть отвечает!
Стычка происходила внизу, в гостиной, и одновременно бесконечно далеко от Виннифреда. Он утратил интерес ко всему, попробовал запеть, но с его губ сорвался стон, и фей, давясь слезами, уткнулся в плесневелую подушку.
— Виннифред! – заорала Бритта, схватившись крепкими руками волчицы за перила трухлявой чердачной лестницы.
Надавив пальцами на глазные яблоки, фей постарался остановить поток рыданий. Тьма перед глазами окрасилась разноцветными бликами, и он услышал тихий высокий голос над своим ухом, осторожно выводивший трель его любимой баллады – о том, как пылок и нежен молодой рассвет, и как он приводит задумчивую синюю ночь в смущенье.
Виннифред никому не рассказывал, как горько ему было наблюдать за братьями, щедро собиравшими плоды первой любви и страсти. Его сердце оставалось холодным, и ни одна красавица не сумела заставить его хоть немного быстрее биться.
Тайком Винни надеялся, что еще встретит возлюбленную – прекрасную, как сама ночь. Но потом, когда беда нагрянула, все стало очевидно – проклятье одиночества было предначертано ему с самого рождения.
Виннифред – фей, не познавший главной красоты – любви.
Какая разница, что его вытолкали из дворца взашей? Он сам уже обрек себя на изгнание. Так что же? С чего все началось? Как он оказался за одним игровым столом с гоблином? Как будто память решила сыграть с ним в прятки. А голос продолжал петь…
— Красотуля, так дела не делаются! – визжала старуха, и внизу загремела посуда. – Это мой дом, и если ты пришла за помощью ко мне – милости прошу, оплату ты знаешь.
— Уйди с дороги! — прорычала Бритта.
— Смотри, как бы я тебя не прокляла. Не хочешь стать похожей на меня, а? Слишком много красоты для одной наглой девки. Косы вот твои черные мне очень по душе… А! Мерзавка!
Бритта дала ведьме звонкую оплеуху и в два счета взлетела по лестнице на чердак. Отварив скрипучую дверь, она замерла на пороге, раскрыв рот от удивления.
Весь в грязных неряшливых повязках, Виннифред стоял перед распахнутым окном, вытянувшись, точно ивовая ветка – тонкая и печальная. Столп золотистого света падал на него, и длинные рассыпанные по плечам волосы полыхали огнем так, что больно было смотреть.
Он пел, тихо и торжественно, подражая голосам птиц и журчанию ручья, и крошечная захламленная комната с гроздьями паутины в углах на мгновение стала прекрасной. Пятна и нагар на досках сплелись в причудливый узор, каждая соринка заиграла красками, а воздух, казалось, вибрировал, удерживаемый далеким хором голосов. Королевство фей было далеко от ведьминого дома, и в тоже время сейчас оно наполнило его изнутри.
На лестнице, в кухне и в подвале кто-то гремел посудой и от негодования ударял по стенам. Дом скрежетал невидимыми зубами от ярости, но боялся проявить себя в ослепительном свете благодати фей, которую призвал Виннифред.
И кто-то еще.
Бритта готова была поклясться, что на чердаке была девушка, чей голос, подобно звону танцующих на ветру цветов, легко взлетал вверх и спускался, опираясь на пение Виннифреда, едва ли не с большим мастерством выписывая мелодии невероятной красоты.
— Винни!... – выдохнула Бритта и едва справилась с порывом взять его за руку, так сильно было желание стать частью волшебства, но тут за ее спиной возник Рагнар. Неловко свесив руки перед собой, он завыл, подражая пению фей. Бритта покраснела до кончиков волос и дара благоверному хорошего пинка, отчего тот рухнул под ноги Виннифреду, да так и остался сидеть, пытаясь вывернуться и задрать ногу, как задрал бы лапу в своем истинном обличье. От досады вервольф зарычал – брюки мешали.
— Смотри, что ты натворил! – из зеленых глаз Бритты брызнули слезы. – Я же ему не отказывала. Просто хотела немного испытать, и чтобы он привел себя в порядок. Зачем он вообще к тебе ходил? Довертелся вот перед зеркалом и не заметил, как солнце село. Винни, помоги! Ты можешь вернуть ему рассудок?
Фей посмотрел на Бритту сияющим взглядом, и губы его тронула улыбка, явно непредназначенная для посторонних.
— Что? А, да, разумеется. Ты можешь подождать за дверью? Нужно его загипнотизировать и разбудить, а Рагнар, ну, в общем, может оказаться не в лучшей форме. Не хочу, чтобы вы расстались из-за такой глупости, — он говорил непривычно спокойно, как будто думая о чем-то своем.
— Только у меня с собой денег нет, но я достану, скажи – сколько! – Бритта стерла слезы и подобралась, готовая бежать со всех ног.
— Нисколько. Считай это свадебным подарком, — фей отмахнулся и закрыл перед ней дверь.
Бритта еще некоторое время таращилась на нее, не веря своим ушам, но потом унеслась прочь из темного противного дома. Старуха проводила ее злобным взглядом, но не сдвинулась с места. Пусть катится, волчье отродье. Там, у нее на чердаке, кажется, происходит что-то поинтереснее.
***
Может быть, я схожу с ума, но мне кажется, я больше не один. Как раньше я мог почувствовать готовящееся на меня нападение, так сейчас я ощущаю доброе беспокойство о себе и странную нежность. Неужели, это происходит на самом деле?
***
— Предлагаю сделку, — Виннифред, взбалтывая в черной чашке остывший чай, изучал седовласую сгорбленную старуху, восседавшую напротив него на горе подушек в глубоком богато расшитом кресле.
— И что же, ты не принимаешь мою заботу? Я ведь от души, миленький, — она засунула в рот очередную ложку десерта и громко причмокнула, как будто пытаясь подсластить свой обман еще больше.
— Я, может, и не прожил на свете, сколько ты, но в сказки про ведьмин альтруизм никогда не поверю. А то, что ты хочешь, пусть я даже не знаю, о чем речь, сразу говорю – не отдам. Тоже не дурак.
Имажина по-девичьи тонко хихикнула и подмигнула Виннифреду, отчего тот закашлялся и схватился за ушибленные ребра.
— Давай так: я принимаю у тебя клиентов, плату отдаю тебе в счет лечения и аренды комнаты. Договоримся сразу, срок – два дня. Ходят слухи, что я тебе бизнес подпортил, извини. Конкуренция, ничего не поделаешь, — Винни старался как можно подробнее рассмотреть каждую деталь дома, почувствовав его враждебность с первых же минут. Фей надеялся разгадать уготованную ему ловушку раньше, чем он в нее попадется. А отказаться от сделки ведьма не могла – все честь по чести, как принято в волшебном мире.
— Давно я не жила под одной крышей с таким красавчиком, как же это я тебя отпущу так скоро? Пожалей бабушку, задержись до полнолуния. Ты видно, не в курсе, как упали цены на твои услуги, быстро не расплатишься, — по ее тонким синим губам стекал клубничный конфитюр, а жадные глаза со змеиным зрачком так и ползали по телу Виннифреда.
— Назови сумму, — с трудом сдерживая омерзение, фей улыбнулся.
— То, что ты ищешь – у меня, — она откинулась на спинку, и тень от древнего комода скрыла ее лицо. Дом любовно погладил свою хозяйку.
— Я ничего не ищу. Сделка есть сделка. Ты обязана либо принять ее, либо предложить свою. Иначе я просто выйду через эту дверь и буду считать, что ничего тебе не должен, — Виннифред поднялся из-за стола, по-прежнему голодный до головной боли, но теперь у него были заботы поважнее желудка.
— О, я предложу, милый! Не беспокойся, а пока – живи и отдавай мне свой заработок.
Для Виннифреда начался самый долгий рабочий день. Желающие получить повторную консультацию или устранить последствия заполонили площадь перед ведьминым домом. Были и такие, кто хотел лично взглянуть в бесстыжие фейские глаза и оставить еще пару синяков, но самыми отвратительными были просто любопытствующие, которым ничего не было нужно, кроме как прислониться к стене и, сдавленно хихикая, наблюдать, как он работает. Что ж, если никто не против – на здоровье, только не забывайте оставлять монеты у старушки при входе.
***
Умытый и причесанный Рагнар выглядел до смешного юным, поэтому изо всех сил пытался говорить басом и хмуриться, как будто сел на колючку.
— Слушай, такое дело, — он в сотый раз почесал за ухом и затравленно оглянулся на выход. Бритта ждала его снаружи, полагая, что каждый сам должен исправлять свои ошибки.
— Да говори уже! – огрызнулся Виннифред и проглотил очередную чашку отвратительного кофе.
— Друг, ты в порядке? – Рагнар наклонился к фею и прошептал, — Я кое-чего выведал. Ты попал в серьезный переплет. Отчасти, конечно, по моей вине! – произнес он нарочито громко, чтобы возлюбленная на крыльце могла его услышать.
— Видишь тех олухов? — Винни ткнул дрожащим от негодования пальцем в парочку подростков, разбивших лагерь под лестницей и старательно конспектирующих за ним каждое слово. – Как тебе кажется, я в порядке? – взревел Виннифред и хлопнул кулаком по столу. – Чего этой ведьме надо? Что она не договаривает?
Рагнар отшатнулся, как будто фей ударил его по лицу, и побледнел.
— Я не могу сказать. Винни, прости, что втянул тебя в это. Сегодня, как пробьет три часа по полуночи, попытайся пролезть в подвал, чтобы тебя не заметили, и послушать, о чем будет говорить старуха. Это все, друг. Не держи на меня зла.
— Да с кем она встречается-то? Черт тебя побери! – также шепотом Винни потребовал ответа, но Рагнар уже был на середине гостиной и через мгновение с облегчением закрыл за собой входную дверь.
Фей определенно попал в капкан. Его пугало отвратительное чувство, что чем больше он делает и говорит, тем сильнее запутывается в раскинутой старухой паутине. Духи свидетели, хуже могло быть только если б она объявила ценой его свободе – свою девичью невинность.
***
— Останься здесь, со мной, прошу тебя, — прошептал кто-то невидимый, пока Винни, свернувшись калачиком, беспокойно спал на чердаке Имажины.
— Кто ты? – фей вскочил и начал обыскивать каморку, будто незнакомка могла спрятаться за сваленными по углам старыми вещами или под трухлявым столом. – Ты тот дух, да? Который принес мне каштаны и шоколад? – раз нигде не было заговоренного старухой мешочка, чтоб его надуть, значит на самом деле, он был здесь не один.
— Ты забыл, — вздохнул голос и добавил. – Это нечестно. Я не знала, что одним из условий гоблинской сделки является то, что клиент забывает о ней навсегда.
Винни нахмурился. Ему не нравился новый поворот событий.
— А ты как же? Почему ты помнишь? О… — он сочувственно всплеснул руками.
— Ну, строго говоря, я не мертва. Гоблин выполнил свою часть – я продолжаю жить, хоть и в бестелесной форме. Но, конечно, если бы мне удалось вернуться в свое тело, я бы тут же забыла обо всем. Как и ты. Умоляю тебя, останься, Виннифред! – она всхлипнула и замолчала.
— Прости, но это вряд ли. Да и тебе нечего здесь делать, идем со мной, или ты не можешь? – фей не доверял до конца словам незнакомого духа. Кто знает, какую игру она ведет. Со старухой по доброй воле никто не согласится жить. – Давай так, ты все мне расскажешь, а я помогу тебе выбраться. Идет? – в мутном оконном стекле он на мгновение увидел образ светловолосой девушки за спиной, но она тут же распахнула окно и, впустив летнюю ночь, прильнула к Виннифреду, обхватив невидимыми руками за пояс. По телу Винни прокатила волна жара, и он подумал, что кончики его ушей полыхают как угли в костре.
— Что ты делаешь? – голос изменил ему.
— Ничего, — обиженно ответила она и выпустила его из объятий. – Разве тебе сложно? Хотя бы одну ночь, подари мне всего лишь несколько часов до рассвета, и я навсегда оставлю тебя в покое, — нежно прикоснувшись к его щеке, незнакомка заглянула в глаза Виннифреду и обрадовалась, не заметив в них страха или отвращения, только растерянность, смешанную с любопытством. Винни поднял руку, пытаясь прикоснуться к незнакомке, но поймал лишь воздух.
— Ты тоже поступаешь нечестно. Я не могу дотронуться до тебя или увидеть, а ты можешь сотворить все, что угодно!
Мысли повылетали из его головы, как всполошенные птицы. Где-то в глубине сознания еще раздавался тонкий голосок предупреждения, что нужно остановиться, разобраться во всем и уж точно не соглашаться быть послушной игрушкой для капризного духа, но и он замолчал, когда Виннифред почувствовал горячее сладкое прикосновение на своих губах и поддался сладостной неге.
Сколько раз Винни доводилось слушать смущенные рассказы клиентов о первой близости, не всегда заканчивавшейся наслаждением, и иногда сочетавшей самые, казалось бы, несовместимые чувства, но, когда это случилось с ним, он с удивлением обнаружил, что ничего не смог бы об этом поведать.
Разлившееся по комнате дыханье ночи, напоенное ароматом волшебных цветов и снов, блуждающих по свету, подхватило его и увлекло за собой в тот невероятный танец при лунном свете, который неведом простым людям. Это пути фей, и песни, которые они поют для сил, вращающих время и мир, не предназначены для обычного слуха, они полны страсти, безумия и красоты.
Там, где побывал Виннифред, не существовало слов, только влечение сердца и невыразимое счастье от того, что он был за гранью мира не один.
Когда настало мгновение возвращаться, он с тоской подумал, как скудны ощущения тела по сравнению с тем, что он пережил. Но стоило вновь почувствовать, как закипает кровь и волны страсти врезаются сладкими острыми иголками под кожу, пронзая каждую мышцу до кости, Виннифред понял – он попался. Капкан захлопнулся, его обвели вокруг пальца, как тряпичную безмозглую куклу.
***
— Давай скорее, старая! Мне надоело ждать, я хочу себе его прекрасное тело! – в звуках, которые издавал гоблин, жадно потиравший волосатые ладони, с трудом можно было различить слова. Но верная подруга Имажина давно привыкла с гортанному ворчанию и лаю, вылетавшими из его глотки.
Она опустила в кружку, вырезанную из цельной тролличьей кости, рыжий локон Виннифреда, деловито размешала вонючую жижу и протянула гоблину долгожданный напиток.
Залпом проглотив питье, он оттолкнул ведьму от мутноватого зеркала в полный рост и с наслаждением потянулся, распрямляя узловатые короткие руки.
Имажина, обживаясь в оболочке юной феи, поправила тяжелый золотой локон и одарила довольной улыбкой свое ссохшееся седовласое отражение. Скоро они с гоблином вволю насладятся своими новыми телами. Ух, что только они не станут вытворять!
— Ну вот, дорогуша, каждая из нас получила, что хотела – сделка есть сделка. Я тебе обещала свидание с твоим возлюбленным, а ты мне – свою жизненную силу. Смотри, как удачно вышло! Я еще и тело твое прикупила у старого приятеля. Правда, мне идет? А тебе пора исчезнуть, чао! – и ведьма кокетливо помахала отражению рукой. – Ну, если ты передумала, ты всегда можешь забрать себе мои кости и оставшиеся годы жизни. Так и быть, я сегодня добра до безобразия! – Имажина расхохоталась звонким молодым голосом.
— Тащи его сюда, идиотка! – заревел гоблин, кулем рухнувший на пол и корчащийся от боли. – Надо скорее его прикончить, тогда зелье сработает!
И прекрасная фея с гривой золотых волос и кожей, словно лепестки утренней розы, потопала тяжелыми уродливыми туфлями по лестнице на чердак, попутно сдергивая с плеч старую побитую молью шаль. Чувствовала она себя замечательно. Стоило ради этого терпеть мерзкого гоблина пару-тройку веков. А дом? Дом затаился, не понимая, что же будет дальше…
***
Виннифред очнулся от жадного колючего прикосновения к животу, как будто змея заползала ему под рубашку.
— Драгоценный, пойдем-ка со мной. Нам с другом нужно столько тебе рассказать! – Имажина помогла ему встать и потащила вниз с несвойственным для такой красивой девушки грубостью. – Пора, быстрее, пришло время умереть.
— Что ты там болтаешь? И кто ты? Я тебя знаю? – оказавшись в гостиной, Винни перехватил инициативу и развернул девушку к себе, всматриваясь в ее чарующий образ. – Ты не можешь быть феей! Что… — но закончить ему не удалось. Навстречу им из подвала выползло рычащее покрытое буграми рыжеволосое чудовище и протянуло к ним когтистые лапы.
— Черт меня побери, – сказала Имажина своим прежним старческим голосом и отступила, до конца не решив – стоит ли помогать гоблину, или лучше опутать заклинанием настоящего фея, сделав его своей игрушкой. Кажется, у них был какой-то план, но память, точно улитка, поползла в самый темный уголок, чтобы исчезнуть навсегда.
— Старая карга! Разрази тебя гром! Конечно, я хотел, чтобы ты обо всем забыла, но сейчас же, когда я в таком положении! Могла бы влюбиться в меня по-настоящему, поверить, что я — фей, а не вонючий гоблин! А ты провела меня вокруг пальца! Что ты добавила в зелье? Гори оно все огнем! – и чудовище, тело которого продолжало изменяться, но все больше утрачивало человеческие черты, бросилось на Виннифреда, оскалив пасть.
Конечно, навыки фея в кулачном бою более, чем скоромны, но ему не откажешь в ловкости. Увернуться от неуклюжего чудовища, которое к тому же не в лучшей форме – в какой-то момент гоблин схватился раздувшейся лапой за буфет и его стошнило непонятной зеленой жижей – что может быть проще? Главное, не упускать ведьму из вида.
— Кто первый из вас обратится ко мне за любовной консультацией – получит пятидесятипроцентную скидку! – выпалил фей и заехал сапогом по макушке монстра, перепрыгивая со стола на спинку кресла точно дикая кошка. – Случай у вас тяжелый, но я возьмусь при должной оплате!
Входная дверь с треском разлетелась на куски, и в гостиную ворвались соседи под предводительством Рагнара, вооруженного небольшим аккуратным топориком с подарочной гравировкой.
— А вот это никому не советую, — заревел он и, схватив Имажину за шиворот, пока та пыталась ускользнуть, бросил в кресло, приставив охрану из двух юнцов – верных учеников Виннифреда. – Он сейчас сам, в некотором роде, на терапии, этика не позволяет принимать клиентов в такое время. Я прав, остроухий?
— Да что вы меня держите, я совершенно не при чем! – взвилась ведьма скрипучим мерзким голосом и укусила одного из мальчишек за руку.
— И ведь не врет, карга! – злобно отозвался Виннифред. – Ни черта не помнит после сделки с этим недоумком.
— Эй, слышишь? – носком сапога фей проверил дыхание гоблина и склонился над ним. – Предлагаю сделку: мы возвращаем тебе твой прежний вид, ты рассказываешь, какого черта тут происходит. Годится? Тебе, старая, встречное предложение. – Виннифред подскочил к трясущейся от страха девушке и недоверчиво всмотрелся в ее лицо. – Начнем с того, что ты готовишь противоядие, а Рагнар оставляет тебя в живых. Это первый этап. Ну что? – он кивнул вервольфу, и тот многообещающе зарычал в перепуганное девичье лицо.
— Да чтоб мне провалиться, заключать сделки с такими недоумками! — взвизнула Имажина и попыталась выхватить из потайного кармана платья короткий нож, но фей опередил ее и легко выбил оружие из рук.
— Пора браться за дело, готовь зелье, — Виннифред впервые за долгое время почувствовал прилив сил. Его будто подхватила волна удачи и он, балансируя на ее гребне, в этот момент был способен управлять миром.
— Ненавижу сделки, — проворчал Рагнар и скрестил руки на мощной груди, он вообще наелся общением с феями и ведьмами на столетие вперед. – И терапию твою ненавижу, — добавил он шепотом и опустил смущенные очи долу.
***
— В общем, дело такое, память твою не вернешь, так что придется тебе поверить мне на слово, — гоблин рыгнул и поставил на пол возле себя пустой стакан. Зелье сразу же принялось за дело, он стал уменьшаться в размерах, а шевелюра заметно поредела, вернув свой прежний грязно-серый цвет.
Толпа горожан, набившаяся в ведьмину гостиную среди ночи, чтобы лично увидеть развязку всей истории, подняла недовольный гомон.
— Не вздумай ему доверять, Виннифред! – крикнула дочка булочника из задних рядов, и жених поддержал ее басовитым угуканьем.
— Жалкие людишки, — гоблин хихикнул. — Не понимают, что волшебную сделку нельзя нарушить. Недомолвить что-то – это как правило, но те условия, которые стороны проговорили вслух и ударили по рукам – ни-ни. Не то три столетия несчастий обоим, а это хуже некуда, любой знает. Даже они.
Длинным крючковатым носом он указал на жмущихся друг к другу зрителей, не ровен час еще сглазит одного из них. А все ж любопытно! И уходить не хочется…
Даже дом, совершенно выведенный из равновесия, затих, чтоб не пропустить ни единого слова.
— Она, стало быть, Линор, первая ко мне пришла. С ума по тебе сходила, как и все ее подружки, а ты никого не замечал, только собой и любовался. Решила сыграть, выигрыш – ты, навечно влюбленный, а проигрыш – сто лет жизни. Ну, феям это нет ни что.
Виннифред напрягся, неуверенный, что хотел бы провести тысячу лет оболваненным придурком, влюбленным в какую-то фифу. Он даже имя такое вспомнить не мог.
— А со мной играть – себе дороже. Час-другой, и она поставила на кон жизнь. Все равно, мол, без тебя и солнце не в радость, и все такое… Какие ж бабы дуры! Ну так вот – как на грех, ты с приятелями тащился мимо. Вы уже были навеселе после очередной пирушки, но дева в слезах привлекла твое внимание, и ты перехватил ее ставку. Как тебя не отговаривали – только больше уперся. Ты уж прости, но тогда ты был форменный болван. Вот так и оставил мне свои волшебные силы – я, кстати, хорошо на них наварился, продал одному троллю, он теперь у них король под горой.
Винни вцепился побелевшими пальцами в спинку кресла, готовый бросится на гоблина и свернуть ему шею, но стерпел, не все еще было кончено.
— Потом свою должность придворного - я туда племянника пристроил, конечно, прикупив ему накладные уши и подобающий вид. Затем ты почему-то поставил возможность встретить свою любовь. Видно, правду болтали – сердце у тебя что ледышка, так что с этим ты расстался легко. Дошло до края – ты и решился идти ва-банк, жизнь и все, что у тебя осталось. Вот скажи, ты правда такой пьяный был и что? Что ты ради посторонней девушки так впрягся?
— Не хотел, чтобы она умерла. Ей-то как раз предстояло встретить свою любовь и обрести счастье, не то что мне, — ответил Виннифред под восторженные вздохи женской половины собравшихся.
— А…. – протянул гоблин и состроил кислую мину. – Знал бы я, что у тебя такая чистая душа, ни за чтобы не согласился с тобой играть. Видишь оно как повернулось, а все потому, что ты собой пожертвовал. Но, правда, зря. Ей счастье так и не улыбнулось. Ты, разумеется, проиграл, тут бы и баста, но как уж она в меня вцепилась - девка та! Чуть волосы не выдернула! Давай, говорит – я за него, оставь, мол, ненаглядного в покое. А мне и так фартило, кто ж откажется. Все само шло в руки. Баш на баш. Из девки дух вон, я уж прикидывал, кому предложу такой красной товар – прелесть она была, глаз не оторвать. И тут нагрянула ваша Королева, прослышав, какие дела творятся у нее под носом, влетела – чисто фурия! Тебя прочь, меня едва не пришибли, но я тут же кой-чего перепродал вашему охраннику и был таков. Вот и все, Виннифред, такая оказия с тобой произошла годов сто двадцать как.
— Ставлю все, что имею, — фей уселся напротив гоблина, толпа ахнула, по стенам дома пробежала крупная дрожь. – Верни мне ее целой и невредимой! – и Винни с напускным спокойствием улыбнулся гоблину.
— Я тебе сейчас башку оторву, — взвыл оборотень, но не сдвинулся с места.
— Не шутишь? – гоблин оживился и полез в дальний карман сюртука за костями. – Я-то всегда готов. Бросай первым, — и он протянул фею замызганные деревяшки.
Виннифред взял кости и зажал их в кулаке, потом поднес к губам и чуть слышно запел, повторяя их с Линор мелодию. Гобилин фыркнул и недовольно заерзал. Конечно, у Винни уже не было волшебства, но тут явно были замешаны высшие силы. Вся эта чехарда заварилась именно из-за того, что судьба была не согласна с тем, как гоблин устроил дела.
Девять.
В гостиной воцарилась гробовая тишина.
Нехотя, уже предчувствуя, к чему идет дело, гоблин тоже спрятал кости в ладонях и несколько минут рычал над ними. Дом покачнулся, готовый рухнуть в любой момент от напряжения.
Когда кости взлетели в воздух, Рагнал закрыл глаза руками и испустил тонкий жалобный вопль.
Виннифред улыбался – они не понимали. Он обдурил их всех. Любовь уже коснулась его сердца, и даже если судьба решит, что он достаточно натворил дел, Винни никогда больше не будет один. До самого края света и дальше, она навсегда в его сердце и памяти. А если ей суждено уйти из этого мира, ему тоже незачем оставаться. Фей просто не мог проиграть и искренне пожалел так переживавшего за него приятеля-оборотня.
Четыре.
Выкрикнув проклятье, гоблин исчез, а из кресла поднялась настоящая Линора.
Как билась в истерике Имажина и сулила всем скорую расправу, никто не заметил. Запертая в зеркале, сухая горбатая старушка только отпугивала чей бы то ни было рассеянный взгляд. А дом облегченно вздохнул – с ним, с ним осталась драгоценная хозяйка, теперь не сбежит с любовником!
Отправился ли Виннифред возвращать свою волшебную силу? Это уже другая история. Скажу только, что голову короля под горой скоро водрузили на пику. Но самое интересное случилось еще до того, как солнце взошло над деревушкой, и ликующая толпа разошлась по своим домам.
Линор бросилась обнимать Виннифреда, и он с радостью принял ее горячие ласки, а после, наконец, оборвав поцелуй, спросил.
— Красавица, не подскажешь, как тебя зовут?
***
Все так и было, любовь сыграла в кости. Придумывая новый аккорд, всегда оставалась прежней. А если не верите – сами спросите. У Виннифреда Счастливого. Он там, прислуживает Королеве фей, легко найдете.
Автор: Марина Тихонова
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8499-obraschenija-lyubvi.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: