Конец 1920-х и начало 1930-х стали временем войны с прежней «мещанской» идеологией и становления новой идеологии молодой советской страны.
Задачей архитекторов стала оптимизация общественной жизни и быта советских граждан, для чего возводились дома-коммуны, дворцы труда, стадионы, библиотеки, дома культуры и фабрики-кухни, призванные решить две задачи разом – обеспечить трудящихся качественным питанием и «освободить советскую женщину от кухонного рабства».
Инициативу по разработке типологии и стилистике «освободительных» комбинатов взяло на себя паевое товарищество «Народное питание», иначе – Нарпит, возглавлял которое Артемий Багратович Халатов (Халатянц) – в годы Гражданской войны чрезвычайный комиссар Москвы по продовольствию, позже – ректор Московского Института народного хозяйства.
Одним из первых в стране объектов стала построенная к 1932-му году в Самаре на пересечении проспекта Масленникова с улицей Ново-Садовой фабрика-кухня завода имени Масленникова.
Автором проекта стала Екатерина Николаевна Максимова – одна из первых женщин-инженеров в СССР. Как известно, архитектурным трендом тех лет являлись образы сооружений в форме советских символов. Очертания ленинградской школы имени 10-летия Октябрьской Революции слегка напоминали серп и молот, московский театр Советской Армии имел в плане форму пятиконечной звезды. Но наиболее буквально символ солидарности пролетариата и трудового крестьянства и главная государственная эмблема Советского Союза – скрещенные серп и молот - воплотились в здании самарской фабрики-кухни.
Екатерина Максимова, будучи далеким от формальных внешних трюков инженером-практиком, словно по особому озарению, идеально вписала в форму серпа и молота конвейерную технологию – и здание с неестественной и нерациональной планировкой стало абсолютно рациональным объектом.
По оценке стройкомиссии, проект был «чрезвычайно оригинальным по композиционному замыслу, удачным по расположению на участке и чётким по распланированию производственных и торговых групп помещений». Ежедневная «мощность» фабрики-кухни составляла 9000 обедов при шести сменах посетителей в общих обеденных залах и трёх сменах посетителей в детском и в диетзалах.
Основой технологического и архитектурного решения стал принцип чёткого зонирования – кухня в «молоте» и вестибюль с гардеробом, детские и взрослые столовые в дуге «серпа». В рукоятке «молота» на первом этаже размещались почта, парикмахерская и магазин, на втором – горячий цех и помещения персонала. Наиболее посещаемые залы ориентировались на угол с широким входом, диетический и детский – в сторону зеленых насаждений.
Склады загружались со стороны хоздвора, где располагались котельная, прачечная и общежитие. Продукты из кладовых перемещались по рельсовому пути, доставлялись подъемниками в заготовочные помещения, оттуда – в камеры хранения или на кухню.
Готовые блюда отправлялись в обеденные залы тележками на резиновом ходу или транспортерами. Посетители попадали сначала в просторный светлый вестибюль с умывальными комнатами, затем поднимались в залы на второй этаж. Подача обедов и прием посуды шли отдельными изолированными потоками. В центральной части обеденного зала, удобно увязанной с вестибюлем и лестницами, размещался буфет.
Соответствовал духу времени и внешний облик. Конструктивистские принципы определяли полное отсутствие декора и каких-то исторически отсылок. Акцентом главного фасада служила входная группа между объемами лестниц, смелые консольные конструкции поддерживали широкие полукруглые междуэтажные площадки, что позволило полностью остеклить лестничные блоки.
Второй этаж так же консольно «нависал» над входом, большие горизонтальные проемы с узкими простенками, горизонтальными тягами и характерными конструктивистскими оконными заполнениями создавали эффект сплошного ленточного остекления. Пространственные переходы из производственной части «молота» в «серп» обеденных залов также были остеклены витражами с определённым шагом членения. Опирались переходы на сохранившиеся в первоначальном виде бетонные колонны
Авангардистский облик здание сохраняло чуть больше 10 лет. В трудное военное время, когда с отоплением было плохо, для уменьшения теплопотерь фасады фабрики-кухни реконструировали по проекту архитектора Ивана Салоникиди.
При перестройке уменьшили размеры всех витражных проемов по периметру, превратившихся в обычные окна, заложили три центральные лестницы, прежде на всю высоту остекленные витражами, нижнюю часть здания оформили классическим горизонтальным рустом. Вместо заложенного центрального появился вход непосредственно на лестничные клетки.
В перестроенном варианте фабрика-кухня Е. Максимовой простояла до конца 1990-х. Затем здание стало использоваться для самых разнообразных нужд. В ходе второй реконструкции в 1998-м радикально изменилась планировка, был перекрыт атриум спортзала, утрачены детали ограждений, зашиты потолки с уникальными ригельными конструкциями, фасад обшит пластиковой рейкой, крыша выкрашена в ярко-синий цвет. Чередовавшиеся арендаторы – сауна, офисный центр, ночные клубы и магазины – «декорировали» интерьеры гипсокартоном.
Менялись не только арендаторы, но и владельцы. Последний, ставший собственником бывшей фабрики-кухни в 2008-м, решил здание снести и построить на освободившемся месте 30-этажку. Благодаря усилиям общественности, массовым акциям и привлечению СМИ памятник, входящий во все международные монографии и путеводители по советскому авангарду, удалось отстоять.
В 2014-м историческое здание перешло под опеку Минкульта, позже приняли решение передать его под размещение филиала Третьяковской галереи. По последней информации, скоро можно ждать открытия и появления в Самаре новой «точки притяжения»
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете