Часть 1
Орудия труда и "приручение" огня - «опорные пункты №2 и №3» эволюции
Первым представителем рода Homo («человек») или промежуточным звеном между прямоходящим австралопитеком и человеком следует считать вид Homo habilis, что означает «человек умелый». Такое название этот вид получил потому, что эти существа уже умели изготовлять орудия труда, и это умение является ничем иным, как «опорным пунктом №2» эволюции. Орудия были простые, представляли собой камни с грубо оббитыми краями или отщеповидными сколами – однако такое не может изготовить ни одно животное. Появление человека умелого датируется около 2,5 млн. лет назад: именно эта дата считается началом истории первобытного общества. Жили люди, разумеется, не в одиночку, а группами - так называемые «человеческие стада». В стаде целыми днями все искали съедобное: занимались собирательством – брали в пищу коренья, плоды, ягоды, яйца птиц... Охоты, как таковой, в те времена еще не было, из мясного людям приходилось довольствоваться в основном мясом умерших диких зверей. Соответственно, образ жизни был кочевым или что-то типа того...
Следующим этапом развития человека являются архантропы («древнейшие люди»), множество разновидностей которых объединяются в общий вид - «человек прямоходящий» (Homo erectus). Архантропы появились около 1,8 млн. лет назад и первоначально жили всё там же, в Африке. Именно с этим этапом антропогенеза был связан «опорный пункт №3» эволюции – умение добывать и поддерживать огонь. Как человек овладел огнем? Этого никто не знает. Но приручение огня коренным образом изменило быт и уклад жизни древнейших людей. На их стоянках запылали костры! Яркий огонь обогревал холодной ночью, разгонял мрак, отпугивал диких зверей... Мясо, испечённое на угольях, оказалось вкуснее и питательнее сырого, и, возможно именно поэтому оно к тому времени стало составлять если не основу, то важнейшую часть рациона. Охота становилась важнейшим занятием. Главным охотничьим орудием было примитивное деревянное копье, которое изготавливали каменными рубилами из длинных и прочных палок, заостряя их и обжигая на огне для придания большей твердости. Человеческие коллективы становились все более сплоченными. Такие коллективы уже нельзя было назвать «стадом»! «Люди прямоходящие» уже начали жить родовыми общинами. Число архантропов быстро увеличивалось, и с какого-то момента они начали заселять Азию и юг Европы...
Вот здесь следует остановиться, потому что так и напрашивается вопрос: «Как эти древние люди умудрялись рожать здоровых детёнышей и обучать их, ведь среда-то, мягко говоря, была не самой дружелюбной для её новых членов, и готовила для них множество опасностей и испытаний...?».
Не моногамия, а экзогамия!
Для братьев-«паприродников», простых, как три копейки, всё представляется достаточно очевидным. «А мужчины-самцы на что? Они и помогают своим первобытным «жёнам»: мамонтов таскают да от других мужчин-самцов оберегают. Не просто так, разумеется, а в обмен на «любовь» и бытовое обслуживание, плохонькое, первобытное, но и то дело! Так оно и было, по-нашему да «паприродному». Однако хорошо, что такая картина-модель древнего общества существует только в головах рассуждающих о ней... И нашим далёким предкам в голову бы не пришло всерьёз применить её на практике! Что было бы в противном случае? А ничего приятного, так как, учитывая малочисленность родовых общин и большие расстояния до соседних стоянок, речь бы пошла об инбридинге - близкородственных скрещиваниях. Для примера: португальская королева Мария вышла за своего дядю, а в родословной уже и до этого были инбридинговые союзы. Не выжил ни один из 7-х детей. Английская Виктория, выйдя за своего кузена Альберта, наградила своих потомков таким генетическим заболеванием как гемофилия. За это поплатился последний российский император, женившийся на внучке Виктории: царевич Алексей оказался неизлечимо болен. Нужно рассказывать о том, какие последствия были бы для родившихся больных детишек в условиях палеолита? Вот то-то же...
Опираясь на изложенное, мы можем предположить, что «человек умелый», хоть и практиковал первобытный промискуитет (это когда все-со-всеми), и вряд ли был хоть сколько-нибудь разборчив в своих связях, но в определённый момент ему пришлось озадачиться вопросом о том, почему потомство получается слабенькое. Прошло сколько-то времени, и опытным путём тогдашним пра-людям удалось прийти к выводу, что с самочками из своей стаи ему лучше не практиковать ничего «такого»! Вероятно, именно трудные поиски оптимального брачного режима (и неизбежные ошибки на этом пути) не давали возможности численного прироста «людей умелых». Однако взрывной численный рост архантропов на следующем этапе эволюции даёт нам возможность предположить, что с-ные связи тогда были строго экзогамными для большинства. Палеогенетика подтверждает: при исследовании четырех гоминидов, живших в Южной Африке около двух миллионов лет назад, было установлено, что: а) две особи были самцами, две – самками; б) по крайней мере, две особи относились к виду Paranthropus robustus; в) и парантропы, и не совсем парантропы значительно отличались друг от друга генетически (!).
Экзогамия — заключение брака за пределами группы, связанной между собой родственными связями (род, фратрия, клан, линидж). Какими способами древние люди добивались экзогамии? Здесь следует учесть несколько моментов.
- Многочисленные раскопки дают основания полагать, что численность древней родовой общины крайне редко превышала 100— 150 человек. Человеческое стадо, к слову сказать, было и того меньше... Примерно 150 жильцов насчитывает типовой не особо плотно заселённый 9-этажный дом! А вот расстояние между стоянками, напротив, было весьма значительным как до исхода из Африканской прародины (в силу немногочисленности населения в принципе), так и после оттока части населения в Европу и Азию (в силу значительного увеличения ареала обитания человека). Американский демограф Э. Диви оценивает тогдашнюю плотность населения в пределах Африки и Евразии равным примерно 1 человеко-единице на 8 кв. км.
- Раз уж речь идёт о родовом строе, то нельзя не сказать о том, что род был материнским (матрилинейность). ДНК-тестов на определение отцовства ещё не придумали, а точно установить отца можно было лишь в крайне редких случаях. Браки если и существовали в каких-то формах, были крайне нестабильны, а смертность, в том числе мужская, была крайне высокой...
- Использование огня имело ещё одно последствие для жизни людей, а именно, оно сделало необходимым разделение труда между мужчиной и женщиной: мужчина охотился, женщина осуществляла уход за огнем, всё ещё занималась собирательством, не отходя, впрочем, далеко от жилища, а также воспитывала детей. Таким образом, именно женская часть выступала в роли своеобразного формообразующего фактора для общины. Во всяком случае, именно такие тезисы в разное время приводили в своих работах основоположник эволюционизма, американский этнограф и историк Льюис Генри Морган (Lewis H. Morgan, 1818-1881) и многие отечественные исследователи, например, П.П. Ефименко («Первобытное общество») и М.О. Косвен («Матриархат. История проблемы»).
И вот как раз здесь -уместно начать проливать горькие слёзы «паприродным» любителям «паприродных моногамных браков с верной и преданной женой и кучей СВОИХ румяных ребятишек».