"Зайдя в большую и светлую детскую комнату, девочка залезла на свою кровать и свернулась «клубочком», прижав потрепанную подружку куклу Юльку к себе еще ближе, и произнесла, целуя ее в щеку:
- Люблю тебя. А Раю не люблю! Вот вырастем мы с тобой. Я дом сострою. Свой. Из камней, как у поросенка из сказки. И будем мы сами с тобой печеньки лепить. Каждый день! И маму к себе заберем! А Раю не пустим! Будет она тогда знать, как меня прогонять, и маму против меня подговаривать!"
- Павлуша... Я ничего не понимаю… Как мне жить дальше?... Зачем мне этот дом, когда тебя в нем нет? Я хожу по комнатам, а там эхо…Голос твой мне всюду слышится, шаги,…но тебя нет…Пустота только…
Молоденькая женщина сидела на лавочке у свежей могилы своего мужа. Ее мозг отказывался принимать происходящую реальность, но душа чувствовала, что родной, любимый человек ушел навсегда.
- Лида, доченька!
Женщина средних лет спешила по узкой тропинке меж оградок с могилками к лавочке, на которой она увидела свою дочь. Остановившись рядом, женщина произнесла, осматривая своего взрослого ребенка взволнованным взглядом (пугает ее Лида своим душевным состоянием):
- Пойдем домой, Лидочка. Пойдем, моя хорошая. Еще застудишься, не дай Бог. Роса везде, сыро. Дома Раечка тебя ждет. Пойдем, вставай. Пусть Павлик спит. Живому о живом нужно думать…У тебя детки – Раечка дома дожидается, плачет, зовет тебя, а другому скоро срок родиться. Нельзя тебе столько плакать. Пожалей детей своих. Подумай о них… Успокойся…Павел бы не одобрил твоего такого поведения. Ты ведь так и заболеть можешь, доченька… А деткам здоровая мать нужна. Сильная! Ты им теперь и мама, и папа. Пойдем…Вставай…Держись за меня…
Мария Петровна потянула дочь за руку, помогая встать.
У Лиды уже подходит время родов. Пятилетняя дочь Рая ждет маму у Марии Петровны дома (женщина оставила внучку под присмотром мужа, а сама побежала искать вновь ушедшую, без предупреждения, дочь из дома).
- Мама… Павлик так мечтал увидеть сына… Так ждал, держался из последних сил…И не успел…Почему так?... Почему все так не справедливо?
Мария Петровна вздохнула, и посмотрела печальным взглядом сначала дочери в глаза, а потом перевела взгляд на могилу зятя.
Умереть в тридцать пять лет от рака желудка, обнаруженного слишком поздно, и оставить вдовой Лиду с маленькой дочкой Раечкой, и еще не рожденным ребенком – вот какая печальная судьба была уготована Павлу. Мужчина всего два года назад перевез свою семью в поселок, в котором родилась и выросла Лида, и всю жизнь живут они – Мария и Геннадий – родители Лиды, и взялся за строительство нового дома, решив осесть здесь навсегда.
Узнав, что жена ждет второго ребенка, Павел совсем перестал себя жалеть, и пропадал последние полгода на стройке целыми днями. Он спешил. Он так спешил достроить дом к рождению сына, что совсем не обращал внимание на свое плохое самочувствие, списывая все на усталость и питание урывками (ел, когда получалось, не соблюдая даже приблизительного режима в питании). И даже когда Павел узнал о своем страшном диагнозе, он, до последнего, сколько мог, скрывал приближающуюся смерть от Лиды, чтобы она, как можно дольше, оставалась в спокойствии и неведении.
Но, все тайное когда-то становится явным.
Неделю назад Павел ушел из жизни.
---
- Пойдем, доченька. Дома поплачешь…Не надо тебе приходить сюда. А если плохо станет?
Мария Петровна захватила пакет с лавочки, в котором дочь принесла покойному мужу обед в судочках, и конфеты (сейчас все это было выставлено у могилы на расстеленную на земле салфетку), и повела Лиду по тропинке.
- Павлуша…Я завтра приду…К вечеру…
произнесла уходя Лида, оглянувшись через плечо на холмик могилы, укрытый пышными венками и траурными лентами.
Ответом женщине была лишь тишина.
------
На следующий день, к вечеру, Лида, не смотря на данное обещание, прийти на могилу мужа не смогла.
Так получилось, что в это время она находилась уже в роддоме, и была занята тем, что в муках давала жизнь второму ребенку Павла.
После того, как малютка первый раз в своей жизни заплакал, оповещая всех о своем появлении в этом мире, акушерка радостно и ласково объявила уставшей и измученной роженице:
- Поздравляю, мамочка! У вас девочка!
Лида, тяжело дыша, попыталась приподнять голову, чтобы увидеть своего ребенка в руках женщины:
- Девочка? Как девочка!? Мы с мужем ждали мальчика.
Акушерка улыбнулась, и ответила рассудительно:
- А родили девочку! За мальчиком в следующий раз придете с мужем))
Лида, чувствуя, как полились, от разочарования и вины перед мужем, горячими ручейками слезы из глаз, стекая по вискам к волосам, покрытым медицинской шапочкой, прошептала:
- Нет…Это конец... Мы больше уже не придем... Никогда.
Акушерка посмотрела на молодую женщину, слегка нахмурив брови, но ничего не сказала в ответ, переключив все свое внимание на новорожденную малышку.
Через какое-то время, объявив мамочке рост и вес дочери, женщина, любуясь темными глазками малютки и маленькими розовыми губками, обратилась к притихшей, и все еще плачущей роженице:
- Не реви –молока не будет! Успокойся, или я сейчас доктора позову. Лучше скажи: как дочку назовешь?
Лида, вытерев ладонью влажные от слез глаза и щеки, произнесла слабым, безрадостным голосом:
- Мне все равно… Муж сына Иваном хотел назвать. Вот пусть и будет Иванной…
И роженица, закрыв глаза, отвернула лицо от акушерки.
(Павел и Лида, конечно, думали о имени для девочки, и Павел говорил, что дать имя дочери он позволяет Лиде на свое усмотрение, но в эту минуту женщина чувствовала такую усталость и тоску (не в радость ей этот ребенок, когда Павла нет уже рядом; и родился совсем не мальчик, которого так ждали они с мужем), что думать над именем для дочки у нее не было никакого желания).
Женщина в белом халате лишь удивленно распахнула глаза, посмотрев на роженицу, лежащую сейчас с закрытыми глазами, укоризненным взглядом (она никогда не понимала людей, дающих своим детям сложные имена, за которые малышам, в будущем, придется терпеть от сверстников всевозможные обидные прозвища (что ждет девочку с почти мужским именем Иванна в детском коллективе? Как ее будут называть: «Ванькой»? Или «Иваном»?)).
Вздохнув печально, женщина склонилась над малюткой, уже чистенькой и завернутой в пеленку, и произнесла тихим, ласковым голосом:
- Ну, что ж, Иванна... Расти умницей и красавицей. Будь счастлива, и никому не давай себя в обиду)) Это тебе от меня, Валентины Семеновны, напутствие в жизнь, малышка))
-----
Прошло пять лет
- Ива, отойди! Ты нам только мешаешь!
Десятилетняя Раиса смотрела на младшую сестру, нахмурив свои белесые бровки.
- Мы и без тебя справимся! Иди лучше игрушки свои собери! В комнате вечно бардак из-за тебя!
Раечка стояла у кухонного стола, одетая в шортики и розовую футболку, с многочисленными яркими заколками на голове, украшающими ее тонкие светлые волосы, затянутые в хвост высоко на макушке, и раскатывала скалкой пласт теста для выпечки домашнего печенья.
Мама девочек, Лида, в этот момент была занята тем, что раскладывала молотые грецкие орехи и густое яблочное повидло на треугольники из теста, ловкими движениями рук сразу же заворачивая заготовки в мини-рулетики, и укладывая на противень. На препирательство дочерей женщина совершенно не обращала никакого внимания.
- А я тоже хочу делать печеньки! Почему мне с вами нельзя?
Иванна, зажав старенькую куклу со спутанными до состояния «мочалки» волосами, и «западающим» глазом у себя под мышкой (мама постоянно хочет выкинуть эту куклу из-за ее убогого вида, но Ива каждый раз криком и плачем не позволяет ей это сделать), обиженно надула губки, глядя то на занятую маму, то на сильно «деловую и взрослую» старшую сестру.
Раечка вновь кинула недовольный взгляд на младшую сестру, и произнесла назидательным тоном:
- Не веди себя, как маленькая! Не капризничай! Ты же знаешь - у тебя руки кривые - все всегда роняешь и ломаешь!! Ты сейчас только мукой вся обсыплешься, а помочь не поможешь! Потом полы из-за тебя маме придется мыть на кухне! И вещи твои стирать! А маме и так работы хватает за тобой все убирать! Да, мама?
Раиса посмотрела на мать, в надежде, что родительница ее поддержит.
И любимая мамочка поддержала дочь (Рая от счастья не смогла удержаться от улыбки, глядя теперь на Иванну победным взглядом):
- Ива, доченька. Иди, поиграй в свои игрушки в детской комнате! Не мешай нам, пожалуйста. Мы сейчас с Раечкой уже все сами закончим. Не пачкай ручки в муке.
Иванна хотела был заплакать от обиды (почему ее все время прогоняют в детскую?!), но, в последний момент, передумала. Обняв куклу руками, девочка развернулась и ушла из кухни, не оборачиваясь.
Зайдя в большую и светлую детскую комнату, девочка залезла на свою кровать и свернулась «клубочком», прижав потрепанную подружку куклу Юльку к себе еще ближе, и произнесла, целуя ее в щеку:
- Люблю тебя. А Раю не люблю! Вот вырастем мы с тобой. Я дом сострою. Свой. Из камней, как у поросенка из сказки. И будем мы сами с тобой печеньки лепить. Каждый день! И маму к себе заберем! А Раю не пустим! Будет она тогда знать, как меня прогонять, и маму против меня подговаривать!
Иванне сейчас было очень грустно. Девочка с обидой смотрела на аккуратно застеленную кроватку старшей сестры, и приговаривала, надув губы:
- Всегда мне только и говоришь – Я – только папина дочка, а ТЫ- только мамина! Я знаю, что я папина! Но я же тоже и мамина! Так не честно! Всегда меня прогоняешь!
Не в силах сдержать обиду внутри себя, Иванна слезла со своей кровати, и резким движением руки сдернула покрывало с кровати сестры, нарушив идеальную аккуратность.
Постояв минуту возле результата своего мщения, Ива показала в пустоту над спальным местом сестры высунутый язык, и скорчила рожицу, а затем выбежала из детской, и побежала в дальнюю, не жилую комнату, в которой хранятся банки с краской, стремянки, кисти и ящики с инструментом.
В это помещение почти никто и никогда не заходит: ни мама, ни сестра Рая. Эту комнату папа не успел сделать красивой, как все остальные комнаты в доме, и улетел на небо (так мама рассказывала Иве). А Иванне эта тихая комната-кладовка очень нравится, и она часто прячется здесь, когда ей становится грустно или обидно. Потому что в этой комнате (так кажется девочке) пахнет папой, которого она никогда не видела. Ива уверенна, что именно краской, старыми инструментами в деревянных ящиках и серыми стенами, сложенными из больших кирпичиков (блоков) и пах ее папа, когда был еще на земле, а не на небе.
В этой комнате Иве очень хорошо. Здесь тепло, тихо, и всегда можно пожаловаться по секрету папе на свои детские беды.
Открыв ящик, девочка взяла в руки большой деревянный молоток, и произнесла, рассматривая его со всех сторон внимательным взглядом:
- Папа…Я тебе точно говорю: я решила - когда вырасту, стану настоящей строительницей, и буду как ты! Возьму вот эту твою штуку, и еще вот эти (девочка показала кивком головы на оставшиеся в ящике инструменты) штуки, и сострою себе домик. Красивый-прекрасивый! И тебя позову в нем жить, и маму, и бабушку с дедушкой, и все свои игрушки с собой заберу, и принца позову из сказки. А Рая пусть живет без всех нас! …Раз она такая вредина и жадина! Прогоняет меня всегда…Каждый раз! В детскую… И мама ее слушает! А мне же обидно!
Высказавшись, девочка положила инструмент на место, и залезла на ящик, а уже с него перелезла на подоконник.
Посадив куклу к себе на колени, Ива стала смотреть в окно. Там, в саду, под яблонями, на которых сейчас не было листьев, потому что сейчас уже началась осень, ходил по опавшим листьям одинокий серый голубь. Он, видимо, что-то искал среди листьев.
Ива, вспомнив в эту минуту, как кормила голубей с бабушкой возле церкви, вдруг крикнула через оконное стекло, обращаясь к птице:
- Подожди! Не улетай пока! Я сейчас тебе принесу хлебушка!
Скатившись чуть ли не кубарем с подоконника, Ива побежала на кухню, нетерпеливо произнося звонким голосом:
- Мама! Дай мне хлебушка! Меня голубь ждет! Голодный! В саду!
Лида, кинув на дочь непонимающий взгляд, переспросила:
- Какой голубь тебя ждет? Что ты выдумываешь, Ива!
Иванна, от новой накатившей обиды (ей почему-то никогда не верит мама!), топнула рассерженно ногой, и произнесла:
- Ничего я не выдумываю! Дайте мне хлебушка! Ну, пожалуйста, мама! Он же сейчас улетит!
Но ни мама, ни Раиса, не спешили выполнить просьбу Ивы, продолжая заниматься своими делами, и разговаривая между собой о…печенье!, которое уже остывало на столе в вазочке.
Недолго думая, Ива схватила одну теплую печеньку из вазочки, и бегом побежала к входным дверям.
----
Мама поймала ее уже на крыльце.
Если бы у Ивы на ногах были ее ботинки, а не мамины (Ива обула те, которые увидела первыми в прихожей), она бы смогла убежать от мамы. А так…
----
Иванна теперь стояла в углу, наказанная за то, что выбежала на улицу раздетой, и за то, что плохо себя вела.
Единственное, чему радовалась девочка сейчас - это то, что она успела выкинуть из руки печеньку куда-то на дорожку, пока мама затаскивала ее, упирающуюся и кричащую, обратно в дом.
- Голубь–голубь! Прилети к крылечку. Там лежит печенька. Вкусная-превкусная… Голубь-голубь…Прилети к крылечку…
Шепотом повторяла Ива раз за разом, уткнувшись лбом в угол между стен.
- Иванна! Что ты там бубнишь себе под нос? Стой молча! Ты наказана. И запомни: выйдешь сегодня из угла только тогда, когда попросишь нормально прощение за свое отвратительное поведение!
Лида, отчитывая непослушную дочь, злилась, злилась сейчас и на себя, и на дочь.
Как не удерживала себя женщина, все же не смогла она справиться с собой, и вновь (как и всякий раз за непослушание) сгоряча нашлепала по попе этой проказнице. Даже ладонь все еще горит, помня шлепки по телу дочери.
Лиду хоть и мучает совесть за рукоприкладство, но нормальных слов дочь Иванна просто не понимает! Младшая – это просто несносный ребенок! Одни только проблемы от нее! Болеет бесконечно, а на улицу все равно бежит раздетая! А ей, Лиде, потом опять на больничный идти?!
Ох, сил нет никаких…
Иве бы отцовское воспитание необходимо…, строгое, а не мягкое, материнское….
Вот Раечка –помощница, умница. Только радует. Вся надежда материнская на нее.
А Иванна, видимо, послана ей, Лидии,… в наказание…
----
Прошло еще несколько лет.
Выглядывая в окно из своей комнаты, Раиса чувствовала, что у нее от волнения выпрыгивает сердечко из груди:
- Мамочки!! Какой он классный!
Девушка вытягивала шейку, пытаясь получше рассмотреть единственного сына соседки, живущей через улицу. Три дня назад этот Игорь внезапно появился во дворе Анастасии Андреевны после семилетнего отсутствия. Мужчина, как в песне: «военный, красивый, здоровенный», тридцати лет от роду, «сверкал» в эту минуту голым торсом и длинными ногами, облаченными в явно дорогие джинсы, стоя на лестнице, и прилаживая еще одну антенну к крыше на доме матери.
Рая, пригладив ладонями свои длинные и тонкие волосы, облизала губки, обдумывая план: "как показаться этому мужчине на глаза, чтобы познакомиться?".
Не придумав ничего оригинального, девушка все же решила действовать, а не сидеть сложа руки.
Лихо скинув с себя домашние шорты и футболку, и облачившись в короткий сиреневый сарафанчик на тонких лямочках, девушка посмотрелась в зеркало и довольно улыбнулась своему отражению. Затем ее взгляд упал на вытянутые вперед руки: идеальной формы длинные ногти как раз, в тон сарафану, были покрыты лаком с сиреневым оттенком (отлично!).
Вдев в мочки ушей длинные серьги-цепочки, и щедро брызнув себе на шейку духами, девушка вышла за двор и села на лавочку, красиво скрестив свои длинные ноги в лодыжках. Легкие босоножки, с камушками на ремешках-переплетениях, очень игриво блестели на солнце, привлекая внимание к ее ступням.
Теперь оставалось только ждать, когда ее заметит красавец –сосед, все еще занятый антенной на крыше своего дома.
В свои 23 года у Раисы уже случались парочка романов, но девушка все еще мечтает встретить вот такого…
военного, красивого, здоровенного…
чтобы выйти за него замуж))
-----
- Черт! Черт!
Иванна потратила все утро, но никак не могла полностью очистить стены от старых обоев в своей комнате.
- Вот ведь! Как я их умудрилась, в свои четырнадцать лет так «намертво присобачить к стенам», что в восемнадцать отодрать не могу! Даже вода не помогает!
Девушка пыхтела и психовала, стоя на стремянке с канцелярским ножом в руках, настырно пытаясь справиться с поставленной задачей.
Ива очень любит свою комнату с окном в сад. Очень)).
Когда-то эта комната была кладовкой, но Ива, еще учась в школе, сама привела ее в порядок, и переселилась, «съехав» из общей с сестрой детской комнаты, в свои личные «апартаменты». И ни разу об этом не пожалела. С годами они с сестрой стали меньше ссориться, и Ива уверена, что это только благодаря тому, что они стали реже видеться, хоть и живут в одном доме.
«Главное –не нарушать личных границ» - вот самый важный принцип мирного сосуществования Иванны и Раисы.
- Все! Хватит! Вечером вернусь и доделаю.
Девушка решительно слезла со стремянки и вышла из комнаты.
В ее планах:
1. Искупаться в душе.
2. Принарядиться в джинсовые шорты и белую футболку. Затем сесть на велосипед и укатить к подружке Вике на пару часиков в гости, предварительно заехав (по пути) в магазин, который держит соседка Анастасия Андреевна, за шоколадным мороженным и пачкой жареных семечек.
А третьим пунктом в плане: вернуться домой через два часа и, с новыми силами, победить эти упертые обои! Сколько можно с ними уже воевать?
"Что за клей я тогда использовала?? Просто суперский!"
Уже моясь в душе, девушка вспоминала себя четырнадцатилетнюю, клеящую, в одиночку, свои первые в жизни обои...
В своей самой любимой комнате, с окном в яблоневый сад))
Спасибо за прочтение!! Очень буду рада лайкам и отзывам, если читать было интересно))
