Привет всем на канале Птица-муха!
Очередная история про деда Митрофана.
Весна в наших краях – благодатное время, но и напряжённое. У всех огороды. Народу скучать не приходилось, но всё же, делу – время, потехе – час. Первомай – это один из любимых праздников в нашей деревне. После обязательного митинга у правления – свободное время. Каждый его проводил по-своему.
Например, Надежда Петровна копалась в огороде, Вовка сидел на лавочке и скучал. Стёпка пропадал где-то с одноклассниками, а дед Митрофан ковырялся в своём катухе, что-то там перебирал.
К дому деда Митрофана с большой сумкой в руке направлялся Михалыч, который только что приехал из города, ездил по каким-то делам. Подойдя к калитке, Михалыч кркнул:
– Митрофан! Митрофан! Чебурашек заказывал, дак я привёз! Живые ещё!
– Дак я тута, Михалыч, заходь! – крикнул соседу дед.
Чебурашками называлось пиво в пол-литровых бутылках, живое ещё – значит свежее. Только и всего.
Услышав про живых Чебурашек, Вовка встрепенулся. Посидев ещё пару минут у своего дома и подёргав нервно ногами, он всё же решил перебраться поближе к деду.
Дед Митрофан, увидев добро, которое принёс ему Михалыч, совершенно забыл про свой катух и, потирая руки, предложил Михалычу тут же, в честь праздника, оприходовать по чебурашке. Михалыч не отказался. и мужики с удовольствием, через папироску, выпили по бутылочке пива.
Всё это время Вовка сидел, как на иголках, ждал, когда от деда уйдёт гость, чтобы напроситься на смотрины живых Чебурашек. Наконец, послышались голоса, похоже, гость собирался уходить.
– Ну, ты энта, Михалыч, можа ужо не поедишь в Малы Утюжки? Как бы чаво ни случиласи? – беспокоился дед.
– Ой, Митрафан, делов-та. И всего-та раздавили по чебурашке! Чего мне будет? – и Михалыч вышел за калитку, а за ним дед.
Бедный Вовка, услышав, что деды раздавили Чебурашек, сначала замер, а потом вскочил с лавочки и кинулся домой, ревя во всё горло:
– Баба Н-а-а-д-я-я-я! Они Чебурашек раздав-и-л-и-и-и!
– Вовка! Вовка, ты чаво? – растерянно спросил дед Митрофан, но Вовка его уже не слышал. – Чаво-та малец нончи сильна не в духах.
– Бывает, – сказал Михалыч и заторопился домой.
Дед Митрофан присел на лавочку, и тут до него дошло, про что подумал Вовка.
– Ой! Ни магу! Вота Михалыч брякнул при дитёнке! Чаво он типерича пра нас думаить? Ну, ничаво, Петровна как-нить успакоить.
Дед прикурил папироску и, покуривая, сидел, щурился на солнышке. А тут и Стёпка подоспел.
– Здрасте, деда Митрофан!
– Здарова, Стёпка, – сказал дед и, похлопывая по лавочке ладонью, добавил. – Иди, посиди с дедам чутка.
Стёпка с удовольствием направился к нему.
– Как, Стёпка, в школе дела? Без троик год закончишь чи не?
– Наверное, с тройкой. По литературе.
– Чаво так?
– Да троек больше, чем четвёрок.
– Дак время ещё есть. Справишь.
– Вряд ли.
– Па-ча-му?
– Учительница сказала, что поставит четвёрку, если я по заданным ею словам стих сочиню. А я поэт, что ли?
– Люта. Мамка тибе все ухи поабрываить.
– Ага, – вздохнув, согласился Стёпка.
– Пагади, Стёпка! Иде тваи слова?
– В тетрадке, а что?
– Дуй давай за тетрадкай! Не пает он, панимаишь! Дак есть жа у нас пает! Есть!
– Кто?
– Кто, кто? Дед Пихто – деда Вася Светкин! Забыл, что ли?
– Точно! Ура! – крикнул Стёпка и побежал за тетрадкой.
А дед Митрофан побежал за моим дедушкой. Дедушка всегда был за любой кипишь, особенно, если после дела маячила возможность раздавить по чебурашке, а при желании, и чего покрепче, поэтому сразу согласился помочь подрастающему поколению.
– Ну, чаво, Стёпка, припёр тетрадку? – садясь на лавочку, спросил дед Митрофан?
– Здрасте, деда Вася, ты мне поможешь? – спросил Стёпка дедушку.
– Канешна, Стёпка, подмагну, чаво, ни пает я, что ли? Паказавай давай тваи слова.
– Вот, – Стёпка протянул тетрадку.
– Так… Так, так, значитьси. Пастель, гуси, весна, грохочет, пролетают, пока, – Прочитал дедушка. – Ну, тута всё понятна. Стих про весну писать надабна. Тольки, чаво тута пастеля делаить? Ну, да ладна. Давай ручку.
И дедушка тихонько забубнил.
Дед Митрофан и Стёпка с уважением уставились на дедушку и, почти не дыша, следили за каждым его движением.
– Т-а-а-к… Пастели – метели… не, весна всё жа. Пастели – пралители… да, грахочить – гагочить… ну, ни знаю… ни знаю...
Спустя несколько минут колдовства, дедушка торжественно зачитал с листа:
"Праснулси рана, слез с пастели.
Открыл окно, а там: кря-кря.
Похожа, ути пралители,
Чаво паделаишь? Весна!
Она пришла, она така.
На небе, вона, гром грахочить,
А под заборам гусь гагочить,
Утям он говарить: "Пака!" А? Какаво?
– Ай да Пушкин! Ай, да … Да! – воскликнул дед Митрофан. – Во, Стёпка, и пра весну, и все слова имеюцца. Всё! Чатвёрка тибе обеспечина. Иди начистую перпиши.
– Спасибо, деда Вася, спасибо, деда Митрофан! И Стёпка, довольный, поскакал домой.
Несмотря на причинённое дедами Стёпке добро, он всё же получил заветную четвёрку, но, только благодаря счастливой случайности. Дашка, Стёпкина мамка, придя домой со смены из свинарника, свиньи-то и на Первомай есть хотят, заметила на Стёпкином столе открытую тетрадь. Сначала прохохоталась, а потом помогла Стёпке написать что-то более подходящее. Получилось так:
"Пасте(э)лью небо засветилось.
Грохочет первый майский гром.
Над речкой гуси пролетают,
Пока весна спешит в наш дом."
Стёпкина мама сохранила оба эти варианта и потом, когда уже ни деда Митрофана, ни нашего дедушки с нами не было, иногда мы собирались, вспоминали их по-доброму, перечитывали и это творение дедушки, и другие его перлы, не говоря уже о проделках деда Митрофана.
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Заходите на мой телеграм канал там тоже интересно.