Арсен "Моторола", как большой огромный магнит, притягивал к себе людей, и, глядя на него, хотелось выпрямить спину, стать выше и лучше, научиться тому, чего ты не знал, утверждает нынешний командир знаменитой "Спарты" Артем Жога
— Артём, когда мы договаривались об интервью, я попросил вас: «Будьте в военной форме», вы сказали, что ее не снимаете, жена вас постоянно ругает, что вы не носите гражданскую одежду. Десятый год войны пошел, вы что, срослись уже с военной формой, с войной? Вы не видите себя на гражданке? Что с вами сейчас в психологическом плане происходит?
— От войны устали все, не только ребята военнослужащие, которые на переднем крае, но и гражданское население, потому что в Донецке мы вряд ли найдем какую-нибудь из семей, у которых среди родных нет военнослужащего, который не принимал бы участие в обороне и военных действиях.
К форме я привык за эти годы, потому что удобно, комфортно, понимаешь, какой слой одежды нужно одеть на то или иное погодное условие. Жена ругает, говорит, у тебя столько гражданских вещей, ты их не носишь. В них некофмортно, я уже отвык.
Ну не сросся. Хотелось бы, конечно, окунуться в гражданскую жизнь, и, приняв участие в выборах, частично я, наверное, в нее и окунаюсь, потому что я выезжаю с линии фронта, с лини боестолкновения (ЛБС), я проехал по нашим регионам, по нашим городам нашей Донецкой Народной Республики.
Увидел, какой объем работ произведен за этот промежуток времени: отстроены, отремонтированы школы, садики. Дороги не только регионального значения, но и внутригородские отстроены.
Я был в нескольких музыкальных школах, в нескольких средних школах. Подход такой, глобальный, очень хороший. Меня впечатлил объем того труда, который вкладывается в нашу республику нашей большой Россией. Благодаря решению нашего президента Владимира Владимировича Путина 28 регионов принимают активное участие в восстановлении нашего региона. И эта работа чувствуется.
Поучаствовав в выборах, поездив на встречи с избирателями, на разные объекты, я частично окунулся в гражданскую жизнь. Пока возвращаюсь назад в военную, буду совмещать и гражданскую деятельность по восстановлению региона, по отстаиванию интересов военнослужащих, по улучшению социального положения ребят, которые были уволены из рядов Вооруженных сил Российской Федерации по болезни или ранению. Будем за них бороться, отстаивать, улучшать и возвращать их в социальную жизнь.
— Вы пошли возглавили первую тройку «Единой России» на выборах в Народный совет. Я понимаю, почему «Единой России» вы нужны. А вам зачем Народный совет, депутатская работа и прочее? Какие три главных дела для ДНР вы бы хотели бы на посту депутата сделать?
— Первое — это забота о ребятах, о военнослужащих, потому что в 2014 году многие ребята встали на защиту своей земли, на тот момент мы не имели никакого статуса. Статус ополчения.
Многие ребята погибли, многие ребята получили ранения, у всех этих ребят есть семьи. Первые шаги — приравнять всех ребят с первой и второй волны ополчения к статусу участника и ветерана боевых действий, соответственно, со всеми социальными гарантиями
Семьи также принять как семьи участника и ветерана боевых действий, соответственно, детям по льготной программе обучение, реабилитацию, социальные проекты.
Вторая часть — это, наверное, восстановление нашей республики после украинской агрессии, после агрессии украинского режима, разрушений которые они бессовестно наносят по инфраструктуре Донецка, прилежащих городов, экономического восстановления, привлечения инвестиций, расширения жилищного фонда. Потому что очень много ребят, которые в ополчении, которые сейчас добровольцами приходят с большой нашей необъятной страны, обросли здесь семьями, пустили корни, и соответственно, для того, чтобы они здесь остались и развивали Донбасс, нужно обеспечить их качественным хорошим жильем.
Соответственно, буду продвигать предложения по строительству микрорайонов, жилищных комплексов.
Ну и третий фактор — почему за «Единую Россию», вы спрашиваете, почему именно эта партия. Ведь почему она нужна — потому что я вижу, что при участии «Единой России» очень много произошло изменений в нашем регионе по восстановлению школ, садиков.
Под эгидой «Единой России» осуществляется большая экономическая, социальная помощь нашему населению, партия постоянно помогает, организовывает, вывозит, эвакуирует, кормит, поит, принимает активное участие в жизни нашего региона.
Поэтому я с честью влился в ряды этой партии, и буду под эгидой "Единой России" в Народном совете отстаивать интересы населения, прежде всего военнослужащих и их семей.
— Уже больше года нет с вами вашего сына, командира «Спарты» Владимира Жоги. Как без сына чувствует себя психологически ваша жена, снится ли вам сын?
— Мне редко снятся сны, Володи нет уже более полутора лет. Тяжело, но наши родные и близкие, наши братья, дети, они рядом с нами, в нашем сердце, в нашей голове, пока мы о них помним, пока мы о них говорим.
Даже у нас в батальоне нет такого выражения «был Воха», «когда-то сказал Воха», «погиб Воха», этого нет во всех наших обсуждениях, в наших разговорах.
Бывает неформально где-то мы сидим, в обсуждении, в воспоминании нашей всей военной жизни, и у нас создается такое впечатление, если со стороны посмотреть, что Володя или выехал куда-то в отпуск, или выехал по делам, что сейчас дверь откроется и он зайдет.
То есть у нас нет такого восприятия, даже, наверное, в душе у меня нет восприятия, что Володя погиб. Он с нами, у нас в сердце. Батальон — это и есть его душа, он вложил очень много сил, души в этот батальон, и это наша семья. Находясь в батальоне, я ощущаю постоянно его присутствие.
— Он погиб при освобождении Волновахи. Вы сейчас приезжаете в Волноваху, как идет восстановление города? Город обстреливается все равно. Какие чувства и мысли у вас при посещении места гибели сына?
— К сожалению, я редко там бываю, это немножко в стороне находится от моей зоны ответственности. Приезжал на открытие памятника, на открытие улицы, назвали в честь Володи улицу, назвали в честь Володи ДК.
Недавно, кстати, как всегда, «пидступно», выражаясь на языке врага, опять нанесли огневое поражение по центру города, по скоплению гражданского населения.
Линия фронта давно уже впереди, и все равно Волноваха регулярно, систематически ощущает на себе «благодарность» украинской власти.
Грусть — когда прибываю в этот город. Грусть — потому что с этим городом связано такое трагическое событие в моей жизни. Надеюсь, когда немножко мирная жизнь придет и будет больше времени, буду больше времени уделять этому городу, на месте гибели у меня есть в планах сделать небольшой памятный знак, именно на том месте, где он погиб — для того, чтобы можно было приехать, посидеть, повспоминать, как мне, так и его сослуживцам и братьям по оружию. Думаю, что это осуществится и городские власти мне в этом помогут.
— Моторолу часто вспоминаете? Вас, гражданского человека, чему научили Моторола и «Спарта»?
— Всему! Большая благодарность Арсену за все уроки жизни, которые он мне дал, будучи младше меня. Все люди, которые были с ним знакомы, сейчас поддержат мои слова и поймут, что хотел сказать, — Моторола вызывал безумное уважение.
Он, как большой огромный магнит, он притягивал к себе людей, и, глядя на него, хотелось выпрямить спину, стать выше и лучше, научиться тому, чего ты не знал.
Чему я у него научился — это, как завещал великий Ленин, «учиться, учиться и еще раз учиться», и не оставаться на этом уровне, на котором находишься сейчас, для того чтобы постигать и узнавать новые науки. В этом Арсен был дока.
Бывала какая-то ситуация, коснемся какой-то темы, он вечером, может быть, был даже не знаком с этой темой, не мог дать никаких положительных или отрицательных оценок по этой или иной теме, но спустя сутки-двое он был, в принципе, уже практически погружен в эту тему и мог давать комментарии и проводить дискуссию с любым человеком, который по этой теме более-менее информирован.
Так он восстанавливал беспилотники, тогда же они только пошли, и, падая, беспилотники разбивались. И он, не имея технического образования, именно в этом направлении восстанавливал своими руками на ровном месте. И эти беспилотники работали, летали.
Это один из первых людей, кто говорил, что за малой беспилотной авиацией будущее, что следующие этапы войны будут проходить под эгидой массового применения БПЛА, как малого типа, так и ударных беспилотников-камикадзе. Он это все предугадывал, грубо говоря, семь лет назад.
— А с Захарченко вы дружили?
— Да, и с Захарченко.
— Какое у вас было общение? Пили с ним вместе водку, ездили на фронт? Расскажите, чем запомнился Александр Владимирович?
— Александр Владимирович замечательный человек. Первый раз мы познакомились на двадцатом блок-посту, это в районе Шахтерска, когда мы чуть не арестовали их колонну, но это было шапочное знакомство.
Со временем, понятно, он стал руководителем республики, у нас происходили общения.
Про водку вы спросили — к сожалению, такие случаи представлялись только по трагическим событиям, это когда погиб Арсен. Тогда это общее застолье было — поминки.
Хотя нет, был и праздничный опыт — это 9 Мая. Он собирал всех командиров первой волны, накрывал большой стол для того, чтобы чувствовать ребят за этим праздничным столом.
Удивлял своей активностью, своей большой энергией, которую он тратил именно на восстановление республики. Он заражал этим, заражал тем, что хотелось двигаться дальше, хотелось что-то делать, не опускать руки.
На «передке» он был постоянно, он всегда к нам приезжал. Его не волновало, обстреливаемая территория или нет, его охрана постоянно за голову бралась: «Батя, батя, куда мы едем, там, ребята говорят, очень опасно…»
А он садился за руль и мчался в любое место, куда считал нужным. Он получал ранения, все знают об этом, опять же тоже на переднем крае, в районе Дебальцево было.
Замечательный человек, я очень рад судьбе, тому, что она меня свела с такими людьми как Арсен, как Миша Гиви, как Александр Владимирович Захарченко.
Много достойных ребят, которые, к сожалению, на данный момент не с нами.
— Я читал о воспоминаниях народного губернатора Донецкой Области Павла Губарева «Факел Новороссии», о том, как отряд Стрелкова 12 апреля 2014 года пришел в Славянск. В книге Павел рассказывает о том, что первоначально думали, что отряд придет в Шахтерск. Если бы в Харьков или Шахтерск пришел отряд, а не в Славянск, сложилась ли ваша судьба так, как сейчас сложилась? Были ли вы командиром «Спарты», народным депутатом Народного совета? Думали ли вы об этом или нет?
— Я об этом не думаю. Я не читал книгу Губарева. Я удивлен, почему про Шахтерск было сказано.
Вообще первоначально все ставки делались на Харьков. Кстати, история нашего батальона идет именно с марта, с улицы Рымарской, где Арсен участвовал в первом столкновении с людьми «Правого сектора» (запрещенная в РФ организация).
У нас история идет именно с этой даты, все возлагали надежду на Харьков. Но Харьков не выстрелил, там задавили организованное сопротивление.
Я общался с людьми, которые принимали активное участие в решениях на тот момент, в 2014 году, и на удивление тогда выстрелил Донецк, и отряд попал в Славянск, я даже не знал, что он собирался в другой город ехать.
Он же туда ехал, они ехали в грузовой машине, в грузовом отсеке, это все было законспирировано, закрыто, Арсен об этом часто рассказывал, как они прибыли в Славянск, они взяли горотдел, потом отделение СБУ, на тот момент мы с Володей находились на рынке, мы были предпринимателями.
Слух по городу разнесся буквально в считанные часы, и, соответственно, мы как люди с активной гражданской позицией сразу закончили реализацию своей продукции, собрались и поехали посмотреть, что ж там происходит, что случилось.
Если бы это было в Шахтерске, не знаю, как бы сложилось дальше, был бы ли я командиром подразделения, был бы ли я депутатом, подал свою кандидатуру, но то, что я бы ушел в ополчение и принял активную сторону по защите нашего региона — это однозначно.
Имея активную гражданскую позицию по защите слабых и беззащитных, это встать на защиту нашего населения — женщин, детей, на которых украинский режим, незаконно захвативший власть в Киеве, отправил вооруженные силы Украины убивать — танки, артиллерию, реактивные системы залпового огня, отправил просто убивать, конечно, бы я обязательно взял в руки оружие.
Не знаю, как бы в этом формате сложилась судьба, но сложилось как сложилось.
