Философ Николай Бердяев никогда не радовался появлению своих книг. На вопрос жены, почему он так холодно к этому относится, отвечал: «Мне всегда кажется, что эта книга уже устарела. Сразу хочется в ней что-нибудь изменить, добавить, но уже поздно». Интересно, что тяга к философии и размышлениям проявилась у Бердяева довольно рано. Так, например, в 14 лет он взахлеб читал Канта и Гегеля. Однажды за ужином во время обсуждения жизни одного знакомого Николай Александрович сказал: «Я не люблю слушать о жизни живых людей… А вот о жизни идей - другое дело! Например, о диалектике Платона». Тут сестра жены возразила ему: «Но это противоречит вашему утверждению человека». Бердяев ответил: «Нисколько! Я люблю читать биографии и мемуары, но не люблю досужие рассказы и сплетни из частной жизни обычных людей».
Николай Бердяев отличался высокой работоспособностью. Он мог трудиться и писать почти в любых условиях. Даже болезнь и температура не были для него помехой. Жена Бердяева всю жизнь восхищалась его неутомимостью. Она вспоминала, что в дни гражданских боев в Москве он писал свою статью, сидя с огарком свечи в коридоре квартиры. На улице рядом взрывались гранаты, гремели выстрелы, но Николай Александрович как ни в чем не бывало писал… Мы тогда были очень удивлены его спокойствию. Но он иронично отвечал: «Ничего удивительного! Ведь во мне течет военная кровь». Еще одним подтверждением того, что истинный творец всегда в творческом тонусе, была такая фраза: «Настоящее призвание тогда, когда человек не может ни выполнять его, если бы даже хотел. И я очень чувствую свое призвание…Когда я пишу, у меня такое чувство, что мной овладевает сила, которой я не могу сопротивляться»..
Еще одной чертой Бердяева было резкое неприятие любой лжи, лицемерия, несправедливости. Однажды он вернулся с очередного заседания в Париже очень взволнованным: «Я устроил скандал! Страшно вспылил!». Жена Лидия начала сильно переживать за мужа, так как ему были противопоказаны любые сильные волнения. «Вы можете представить себе: некий господин Гринченко поднес мне бумагу от митрополита Елефария, где Сергей Булгаков обвиняется в ереси. Сделано это было по доносу из нашего прихода. Я заявил, что с доносчиками ничего общего не желаю иметь. Какое безобразие! Я страшно кричал…». В тот вечер жена Лидия кое-как его успокоила, а он всё ходил взволнованный и думал, как помочь в этой несправедливости Сергею Булгакову.
-<>-<>-<>-<>-<>-
Пишите ваши впечатления и отзывы в комментариях. Спасибо за внимание и до новых встреч!