«Отъезжающие за границу: Сергей Николаевич Тургенев, отставной полковник, с супругою Варварою Петровной, малолетними сыновьями Николаем и Иваном, с отставным штабс-ротмистром Николаем Николаевичем Тургеневым и дворянином Иваном Богдановичем Фон-Барановым, дерптским уроженцем. При них крепостные люди: Павел Андреев, Иван Сергеев, девки Софья Данилова и Катерина Петрова. Спросить по Фурштадтской улице, в доме Ельтскова, под N 619». (Из объявления в газ. «Санкт-Петербургские ведомости»», 1822 г., N 40, пятница, майя 19 дня, первое прибавление, с. 521)
Не все подробности, сопутствовавшие этой заграничной поездке теперь можно восстановить. В памяти Ивана Тургенева сохранились лишь два-три эпизода. Ему было тогда менее четырех лет от роду. Есть запись маршрута, сделанная Варварой Петровной (опубликовано М.К.Клеманом (Летопись жизни и творчества И.С.Тургенева. Ред. Н.К.Пиксанова. Akademia. М.-Л. 1934, с.19). Когда Тургенев, спустя шестнадцать лет вновь отправился в Европу, тема того давнего путешествия неоднократно возникала в его переписке с матерью, где нетрудно найти её ностальгические воспоминания. Из Спасского-Лутовитново выехали, видимо, в конце апреля - начале мая 1822 года, как только установилась дорога. Хозяйство, дом, дворня, крошечный убогий Серёжа - все это на время длительной отлучки оставлено на попечение Авдотьи Логривовой и ее брата Воина Ивановича Губарева. Тронулись в путь целой «семьей и прислугой - в двух каретах, с фургоном» (С.11.203). Так вспоминал позднее Иван Сергеевич. В Москве останавливались ненадолго - из экономии времени. В Петербург прибыли около 10-го, но не позднее 14 мая. Уведомление о приезде сюда отставного полковника Тургенева сделано четыре-пять дней спустя. Предстояли утомительные хлопоты: о паспортах, подорожных, о пополнении гардероба, поиске попутчиков и рекомендаций к хорошим докторам в Берлине и Дрездене. Перед отъездом за пределы России полагалось поместить объявление, которое по правилам того времени трижды повторялось в газете. В столице у Тургеневых было немало знакомых, родственников, друзей. Иных Сергей Николаевич и Варвара Петровна не видели несколько лет. О некоторых мы располагаем прямыми свидетельствами, другие легко угадываются по нерушимым тогда правилам приличия. Позднее Иван вспоминал: «Меня повезли к одной весьма почтенной старухе - то была светлейшая княгиня Голенищева-Кутузова-Смоленская, рожденная Бибикова
19 мая 1822 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» напечатано вышеозначенное извещение об отъезде Тургеневых. Первое из полагавшихся. Упомянутый в нем Иван Богданович Фон-Баранов, как можно догадываться, приглашен в поездку в качестве лекаря. В присмотре нуждались не столько дети и некрепкий здоровьем Сергей Николаевич, как постоянно недомогавшая тогда мать семейства. Существенных сведений об Иоганне фон-Баранове не найдено. Не исключено, что он присоединился к Тургеневым уже в Дерпте. В этом случае уместно предположить, что рекомендовал его И.Ф.Мойер, к тому времени ставший по жене орловским помещиком и знакомым Тургеневых. «Две кареты», «фургон», свои лошади, кучера и прочая обслуга - все это, скорее всего лишь до Петербурга, в крайнем случае - до границы. Дальше путешествовали обычным порядком, в наёмных экипажах.
Из крепостных слуг вместе с господами выехали трое. Павел Андреев - «дядька» Ивана в детстве. Павлу было тогда 27 лет. До конца своих дней он потом жил в Спасском. Был холост (Гос. архив Орлов. обл. (ГАОО), ф.231, оп.6, ед.59, л.401). В 1859 году в письме графине Е.Е. Ламберт Тургенев сделал приписку: «Бывший мой дядька, старик лет 65, тоже умер» (П.4.28). Речь шла о Павле Андрееве. Второй спутник тоже из крепостных - Иван Сергеев, 32-х лет. Его взяли в поездку для услужения старшим господам. Впоследствии был дворецким в московском доме Тургеневых на Самотёчной. Из числа горничных избрана барыней 19-летняя Катерина Петрова. Другая «девка», по некоторым данным, вольнонаемная, обер-офицерская дочь Софья Даниловна Иванова. В «Санкт-Петербургских ведомостях» она, как можно предположить, нарочито объявлена дворовой. Достоверно известно, что С.Д. Иванова жила у Варвары Петровны и позже, в доме на Остоженке (ЦГИАМ, ф.203, оп.747, ед.1086, л.677; ед.1546, л.826; ГАОО, ф.231, оп.6, ед. 325, л.253).
В Берлине провели часть июля, посещали докторов, осмотрели Шарлотенбург, о чем Варвара Петровна вспоминала позднее.
Нетрудно предугадать, что Варвара Петровна оказалась наиболее восторженной путешественницей. Прежде она никогда не бывала в Европе. Интересовалась решительно всем. Приходила в изумление от одного вида гор, или красивых ландшафтов, от почти игрушечных замков на лесном горизонте. Дети были еще малы, поэтому в письмах 1838 года мать, как истинный летописец семейства, то и дело напоминала Ивану обстоятельства той давней поездки. Писала ему, что не в состоянии без трепета душевного взять в руки старый путеводитель Рейхарта, по которому они когда-то вояжировали с мужем: «То карандашом черточка, то ногтем, то уголок загнут - все это как стрелы в сердце» <...>. «Путешествие, - говорится в ее письме, - было мечтой моей жизни и, когда в Шафгаузене увидела я Рейн, выбежала на гору и в бассейне пила чистую ледяную воду, умывалась. Насилу отец оторвал меня, боясь, чтобы не простудилась» (письмо от 30 июля 1838 г.).
Цель первой половины путешествия - лечение на Богемских водах. В Карлсбад приехали 5. Остановились в гостинице «Саксонский зал» на Alte Wiese, прибежище состоятельных гостей (см. Karlsbaderkurlbste, газета, выходившая в те годы в Карлсбаде на немецком языке; комплект ее имеется в городском музее-архиве Карловых Вар. 1822, 9 августа, N 50). Три года назад в этом отеле жили участники встречи «Священного союза», организованной Меттернихом. В Карлсбаде еще сохранялись следы разрушительного наводнения 1821 года. Но упадок курорта, вызванный войной против Бонапарта, остался позади. Росло число посетителей. Пройдет несколько лет и богатая публика ринется в поиске развлечений во вновь построенном неподалеку комфортабельном Мариенбаде, где путешествующий студент Иван Тургенев впервые побывал в 1840 году.
Курс лечения в Карлсбаде занимал тогда шесть недель. Тургеневы оставили курорт в самом начале сентября. К сожалению, никаких других подробностей их пребывания там мы не знаем. Известно лишь, что дальнейший маршрут избран несколько необычный, минуя Мюнхен. Проследовали через Регенсбург, Аугсбург и далее - в Констанц на берегу Баденского озера. Здесь путешественники вступили в пределы Швейцарии. Побывали в Шафгаузене, где Варвара Петровна поклонялась Рейну. Повернув на юг, Тургеневы отправились в направлении Цюриха, Туна и Берна. Когда Иван студентом вновь посетил эти места, мать в письме напомнила знакомый им Ливенский уезд: «Ты - в Швейцарии, в самой с т е п н о й; по нашему, в Ливеншине. Там, где швейцарец без примеси, швейцарский народ м у ж и к о в а т. Ни слова ты мне о швейцарочках, об их на головах б а б о ч к а х! Потом... Неужели не поразили тебя, плоскозёмного жителя, горы? Да какие еще горы - снеговые, в Берне, Юнгфрау и пр. и пр. А мой Тун - тоже останется от тебя в т у н е <...>. А климат, а зелень швейцарская, а сливки, а белая телятина и сыр? Я не узнаю ни моего сына, ни его гастрономии» (1838 г.).
В конце сентября 1822 года Тургеневы достигли Берна. Он вспоминал позже, как ему поневоле приходилось встречаться с приезжими соотечественниками. Однажды сопровождал чету Волковых, известного «Сашку», начальника московского жандармского управления. Д.Н.Свербеев с недоумением и обидой замечает, что Волковы «даже не потрудились переодеться с дороги». О пребывании Тургеневых в Берне Д.Н.Свербеев пишет так: «Родители лучшего нашего из настоящих писателей (воспоминания относятся к 1880-м годам), очень богатые орловские помещики, путешествовали с двумя мальчиками. А матушка их, урожденная Лутовинова, считаясь родственницей Марьи Васильевны Обресковой, моей тетушки, вытребовала меня к себе, и мне было очень приятно с этой семьей познакомиться. «Но я не стал бы упоминать о них, если бы через десятки лет не вспомнилось мне одно обстоятельство, которое выставляет отчасти широту русских нравов. В начале эмансипации (т.е. отмены крепостного права и периода реформ - Н.Ч.) писатель сказал однажды при мне, что очень желал бы продать свой серебряный вызолоченный сервиз, которым матушка его хвасталась передо мною в Берне и кое-что из него показывала, объявляя, что она заплатила за него в Париже 20 000 франков. С тех пор хранился он почти сорок лет в семье и ни разу не был в употреблении. В продолжение сорока лет выросло бы 80 000 сребром, когда я указал на такой расчет поэту, он поморщился» (Свербеев Д.Н. Записки. М.1899, ч.2,с.234).
Александр Волков, жандармский генерал, Свербеевы,
Обресковы и Лутовиновы соединены мало изученными и сложными переплетениями родственных связей. В письме из Спасского в Москву от 26 сентября 1841 года мать советовала Ивану непременно побывать у старухи М.В. Обресковой: «Скажи, что первый твой визит к ней, она тётка моему отцу» (ГНБ, СПб., ф.795, ед. 91, л. 130). В Берне произошло событие, о котором Тургенев впоследствии непременно упоминал в своих рассказах из детства. В восточной части города расположен так называемый Barengraben, то есть «медвежий ров», в котором с давних пор содержались звери, доступные публике для осмотра: герб города Берна украшает изображение медведя. Маленький и неловкий Ванечка чуть не погиб, сорвавшись с перил, окружающих яму, отец едва успел схватить его за ногу (С.11.203).
Сергей Николаевич, в отличие от жены, и путешествуя, не избегал родительских забот. Он увлекался тогда планами воспитывать сыновей по новейшей системе, познакомился с педагогическими взглядами Н.И. Новикова (Ден Т.П. Указанная статья, с.132). В Швейцарии рассчитывал найти хороших учителей и гувернеров, владеющих методами Песталоцци. Что касается времяпровождения Николая Николаевича, то Варвара Петровна в шутку предостерегала впоследствии сына (письмо от 23 авг.(4 сент.) 1838 г., л.14): дескать, дядя, живя в Берне, «ласков был к швейцарочкам», а теперь тому 16 лет. Она, мол, боится, «чтобы ты в Берне не погрешил de l` inceste» (т.е. кровосмесительством)».План заграничной поездки Тургеневых получился хорошо обдуманным. Весь путь пролегал так, чтобы посетить наибольшее количество исторических мест, избегая повторных заездов, своего рода «европейское кольцо». Потому и нетрудно заметить неточность в воспоминаниях Д.Н. Свербеева относительно парижского сервиза: Тургеневы побывали в Берне раньше, чем в Париже, и уже более туда не возвращались. Они выехали из Берна вначале в Базель, оттуда - в Сен-Луи и Шамон. Здесь была продолжительная остановка из-за болезни Варвары Петровны. Так что в Париж прибыли поздней осенью и оставались там всю зиму, в общей сложности полгода. В позднейших рассказах, касающихся Варвары Петровны, не раз подчеркивалось, что муж, де, возил ее в Париж специально, чтобы «нафранцузить». По смыслу это довольно близко к истине. Париж, конечно, был главной целью и апогеем всего путешествия. Русских в столицу Франции зимой наезжало множество.
Тургеневы встречались с некоторыми из соотечественников. Запомнился один близкий земляк, ливенский помещик М е р л и н. Вероятно, отставной генерал Павел Иванович (1769-1841), в Отечественную войну 1812 года - командир конно-артиллерийской роты в армии Барклая. Он мнил себя неоцененным сочинителем музыки. «Созовет, бывало, - писала В.П. сыну, - самых лучших виртуозов парижских и раздаст им свои сочинения играть <...>. Они сами это нам рассказывали, помирая со смеху» (письмо В.П.Тургеневой от 23 авг.[4 сент.] 1838 г.). Познакомились со знаменитой балериной Е.И.Колосовой из Петербурга. Она сопровождала свою уже входившую в моду дочь, тоже известную актрису, будущую Каратыгину, тогда еще незамужнюю. Александра Каратыгина (будем называть ее так) приехала в Париж совершенствоваться в драматическом искусстве. С Каратыгиной и её мужем Иван Тургенев встречался впоследствии (Каратыгина А.М. Воспоминания. «Русский вестник», 1881, IV, с.582-585; Островский А.Г., с.14-15; Шуберт А.И. Моя жизнь. Л. Akademia. 1929, с. 66-68).
Самой заметной личностью среди русских в Париже в тот сезон считался граф Ф.В. Ростопчин,
«поджигатель Москвы», живший тут едва ли не в добровольном изгнании (Рассказы бабушки Е.П.Благово-Яньковой. М.1989,с.432; Свербеев Д.Н., Ч. 1, с.468). Он некогда знал Лутовиновых. Жена графа - их мценская соседка. Сергей Николаевич и Варвара Петровна виделись также с Авдулиными, путешествовавшими по Европе, - отставным генералом Алексеем Николаевичем (1776-1838), давним сослуживцем-кавалергардом, и его женой Екатериной Сергееевной, урожденной Яковлевой, внучкой купца-миллионера (Вопросы комплексного исследования художественных музеев. Сб. науч. трудов. Л. Гос. Рус. музей, 1986, с. 29).
Как раз к этому времени относится известный портрет Е.С. Авдулиной
работы О.А. Кипренского, который тогда тоже жил за границей.
Весной 1823 года Тургеневы покинули столицу Франции. Началось их возвратное движение. До Страсбурга ехали быстро, останавливаясь только ради краткого отдыха. Здесь, однако, пришлось задержаться почти на целый месяц: Сергей Николаевич, оставив в этом городе семью, отправился в Швейцарию за гувернером, чтобы тут же взять его с собой в Россию. Тем временем, Варвара Петровна продолжала одна осматривать редкости. Интересна ее эпистолярная «перекличка» с сыном, когда тот в 1838 году вновь посетил Страсбург. «Я получила от тебя не письмо, а описание страсбургской колокольни, которую наизусть знаю <...>. Несколько раз я лазила на колокольню и была там, где ты был, гораздо выше платформ. Имею и рисунок, и описание - все это для меня не такая старина, чтоб истребилось из моей памяти и сделалось вновь интересно читать в твоих письмах. Я уже к тебе писала, что многое могло бы меня интересовать, и чего ты совсем не пишешь <...>. Например, описывая страсбургскую колокольню, ты опускаешься в Catedrale и ни слова об органах, которые меня в мою бытность приводили в неизъяснимый восторг, хотя я прежде слышала дрезденские. Эта полнота [звука], гуд во время литургии. Мне казалось, что глас трубный воззвал мертвых и требует отчета».
Имелась ли у Тургеневых в эти полтора года переписка с Россией? Нет сомнения, корреспонденция велась, по крайней мере, с В.И.Губаревым. О нужнейших событиях он уведомлял. Например, несомненно, о том, что касалось имущественной тяжбы и судьбы единственной из оставшихся тёток-претенденток на «лутовиновское наследство» Е.И.Аргамаковой. Но письма эти неизвестны. После Страсбурга семья проследовала в Карлсруэ и Штутгарт. Дальнейший путь - на Нюрнберг, Прагу, Вену и Львов. Русскую границу миновали в Радзивилове и уже без задержек помчались на Киев, Орел и Мценск. Создается впечатление, что Тургеневы спешили. Отметим, что их возвращение совпало с кончиной бездетной тётки, упомянутой Елизаветы Ивановны, урожденной Лутовиновой. Та умерла 9 августа 1823 года в Москве и Варвара Петровна, как её правопреемница, напечатала об этом сообщение в «Московских ведомостях» (26 сентября, N 77, с.2486).
В конце путешествия состоялось еще одно памятное знакомство. Близ Батурина жил тогда знаменитый пчеловод, отшельник и мудрец Петр Иванович Прокопович.
Его имя лишь однажды встретилось потом в семейной переписке. Варвара Петровна называет его «мой друг, Прокопович» (1839 г.,21 марта). Их соединяла общая страсть. «Я - пчеловодица, - признавалась Ивану мать. - Всё занимаюсь пчелами, стеклянные ульи на своем месте... Видела матку опять, несущую яйца, и потом, когда она, было, вылетела погулять и захватил ее дождь, как она обсушивалась, и как ее пчелы облизывали, обтирали...» (письмо от 24 авг.(4 сент.) 1840 г.). П.И.Прокопович (1775-1850) - сын священника, в молодости служил офицером. Уйдя в отставку, уединился в избушке среди болот и леса, стал разводить пчел. Его пасека, насчитывавшая более 10 тысяч ульев, получила известность в России и сопредельных странах. Прокопович впервые в мире придумал, вместо дедовской «дуплянки», рамочный, или как он называл «втулочный» улей. Он изучал жизнь пчел, открыл способы борьбы с их болезнями, печатал статьи, завел школу пчеловодов, куда съезжались из разных губерний и даже из-за границы. Тургеневы, возможно, слышали и раньше о нем, а тут выпал случай побывать на его хуторе в Митченкове, расположенном на их возвратном пути (Журнал «Пчеловодство», 1950, N 3; Ковалев И.И. Петр Иванович Прокопович. 1910 г.; В.М. Песков. Пасека в Пальчиках. «Комсомольская правда» 1977, 15 мая).
Через двое суток после свидания в Батурине за окнами кареты замелькали орловские деревни. Дорога пролегала вблизи кромского Холодова. Многое вспомнилось. Отчима С.А. Сомова, кажется, уже не было в живых. Варваре Петровне представлялся случай заехать к матери и помириться с ней, показать внуков. Но! Она - не остановилась. Побывала в Холодове и Нижней Боевке (где возле церкви могила Катерины Ивановны) только спустя много лет, увидев однажды мать во сне, приехала, чтобы отслужить панихиду на ее могиле.