Европа обречена на поиски межэтнической и межконфессиональной гармонии и будет вынуждена искать волшебную формулу единения наций. (Прекрасные слова! Подчеркнуто мной, - И.К.). Иначе придется поступиться завоеваниями развитой рыночной экономики и демократии - высоким уровнем и качеством жизни. Когда же нужно выбирать между пришельцами и угрозой подорожания бифштекса, то чаще слушают голос желудка”.6.89
Откуда придут эти “пришельцы”? “В предстоящие несколько десятилетий прирост населения Земли ... на 98% будет обеспечиваться за счет таких государств, как Индия, Пакистан, Нигерия, Египет”.6.93 Кроме того, согласно исследованиям Международного института системного анализа, “странам Северной Африки и Ближнего Востока грозит ... демографический взрыв. ... население этих регионов удвоится или даже утроится в ближайшие 50 лет. Главная причина этого - высокий уровень рождаемости. ... Еще один регион демографического подъема - Китай и Центральная Азия, где енжегодный прирост населения составляет почти 9%”.6.90
Зная эту, не очень далекую, но неумолимую перспективу, какими смешными и жалкими выглядят современные политические проблемы, связанные с “национальной независимостью” карликовых государств, строительством “забора безопасности” или потуги верховных властей сдержать административными мерами рвущихся в развитые страны иноплеменных мигрантов.
6.4.2. Российская научная эмиграция
Но я увлекся отбросами... Вернемся к российской науке, только теперь вне России. В главе 4-ой я упоминал доклад проф. С.В. Егерева на конференции в Колонном зале “Россия XXI век” (декабрь-99). Он так и называется: “Российская интеллектуальная диаспора и будущее России”. В виду того, что он непосредственно относится к рассматриваемой теме и в какой-то мере, как и сама конференция, инспирирован мной (см. гл. 4), привожу его с незначительными сокращениями.
“Уважаемые участники конференции!
Нам предстоит говорить о российских интеллектуалах, о тех, кто сегодня работает за рубежом, о тех, кто туда еще только собирается, об их судьбе и той роли, которую они играют, или может быть сыграют или не сыграют в ближайшем будущем России. Речь пойдет ... о тех, кто занимает творческие должности и поддерживает хорошую творческую форму, ... интересуется происходящим сегодня в России. ... Этих людей объединяет термин - российская интеллектуальная диаспора. Она стала, поистине, к концу девяностых годов фактором мирового значения. ...
Чаще всего задают один и тот же вопрос, кто составляет диаспору и сколько их, уехавших? ... Уехали ученые и, видимо, очень сильные, поскольку слабым там просто делать нечего. Но сколько их там, как им там живется, что они там делают, каковы успехи, есть ли обратная связь с материнской научно-технической сферой? Обо всем этом известно очень мало.
(6.4.2.)
...Один из способов оценить количественный состав диаспоры предполагает учет официальной эмиграционной статистики МВД. Она дает распределение по регионам выезда тех выезжающих на ПМЖ лиц, которые на Родине работали в отрасли “Наука и образование”. Это распределение показано темными столбиками на графике. Опасность подобных упрощенных подходов к проблеме состоит в том, что упускается очень важный момент. На постоянное место жительства уезжают одни ученые, а творческий потенциал российской диаспоры формируется в основном другими учеными, которые выехали-то вообще по временным визам, ну, может быть, с надеждой там остаться. Это показывают белые столбики распределения ... уточненного мониторинга телекоммуникационной и публикационной активности исследователей-россиян, независимо от того, на постоянное жительство они выехали или по временным визам. Можно видеть, что распределения не совпадают, видимо потому, что (а) выехавшие на ПМЖ ученые, скорее всего, вынуждены менять профессию и (б) интеллектуальная миграция все-таки не носит этнического характера. ... Видно, что основным “аттрактором” и центром притяжения наших интеллектуалов являются США и Канада. Некоторые независимые оценки также дают для США долю в 70% активно работающих за рубежом россиян-исследователей. Этот факт упрощает количественное оценивание. ...
(6.4.3.)
На графике представлена динамика выдачи постоянных въездных виз в США для ученых и инженеров всего мира (данные Национального научного фонда США). Обратим внимание: по вертикальной оси счет идет на единицы тысяч. Наибольшая доля – у инженеров, а исследователям ... выдавалось менее чем по пять тысяч виз в год. Учитывая известное соотношение - на одного научного работника, имеющего постоянную визу, приходится четыре - пять по временным визам - получаем с учетом доли США в общемировом выезде россиян, что российская научная диаспора постоянно имеет в своем составе двадцать – тридцать тысяч человек. ... Для наглядности, эти цифры полезно сравнить с другими кадровыми показателями российской и зарубежной науки.
Например, сто тысяч человек - это стабильная цифра, характеризующая количество исследователей, которые ... работают по проектам Российского фонда фундаментальных исследований. Таким образом, 30:100 это – примерное соотношение средней численности диаспоры к числу активно работающих специалистов в области фундаментальных наук. Интересно, что примерно такое же отношение в своей оценке дает академик В. Гинзбург для ученых наивысшей квалификации из 121 члена РАН, состоящего в Отделении общей физики и астрономии, ориентировочно 20 имеют постоянную работу за границей.6.60
А вот другое число - двадцать тысяч человек. Двадцать тысяч - это количество американских исследователей-обладателей докторской степени, которые постоянно пребывают за пределами Соединенных Штатов Америки (также данные НСФ). Как мы видим, существуют не только российская, китайская или венгерская научная диаспоры, есть еще и американская, ... количественно характеризующаяся числом того же порядка. (Все подчеркнуто мной. Соответственно, первый “научный” вывод: если ни в одной из названных стран не бьют по этому поводу тревоги, какого же черта мы уделяем этому вопросу столько внимания вплоть до правительственного уровня, подтверждением чему может служит хотя бы и эта конференция? - И.К.). ...
Итак, двадцать – тридцать тысяч наших соотечественников в отличной научной и творческой форме, отлично информированных, постоянно находятся за рубежом на не самых лучших позициях и в ближайшее время будут испытывать проблемы, например, карьерные. (подчеркнуто мной, - И.К.),. Уже сегодня в поисках решения тех или иных проблем часть из них обращаются за помощью к материнской научно-технической сфере. ...
Первое, ... это- взаимовыгодный информационный обмен.
Второе. Как мы знаем, у нас в науке демографическая ситуация очень неблагополучная. Она близка к критической. Средний возраст исследователей приближается к пенсионному. Вполне возможно, что через пять-десять лет мы обратимся к диаспоре в поисках лидеров-кандидатов на занятие каких-то ключевых научных позиций.
Далее, роль научной диаспоры наверняка не будет ограничиваться только вкладом в научно-техническую политику, ее опыт бесценен для будущего развития России и модернизации всей нашей жизни. ...”.6.61
Я для того столь подробно процитировал этот доклад, приведший меня к конфликту с С.В. Егеревым (см. гл. 4), чтобы показать, что упрощенный, механистический подход к такому сложному социальному явлению, как научная эмиграция, неприменим в принципе. Сошлюсь при этом на слова самого проф. Егерева из его другого выступления: “Проблема в том, что ситуация в науке усредняется с большим трудом. Примеры судеб российских ученых - самые разные. Есть пример исследователя, который сохранил отличную научную форму, подрабатывая извозом, он продолжает заниматься наукой в своё удовольствие. (Это обо мне, потому что как раз об этом я ему и рассказывал, - И.К.). Есть другой пример - человек попытался придать своим фундаментальным исследованиям характер инженерных приложение и потерял старые навыки, не приобретя новых, то есть деградировал прямо на рабочем месте. (А это, извините, Сергей Викторович, прямо о Вас, имея в виду Ваши попытки применяя акустических методов для очистки котлов в японском проекте. Помнится, я еще удивился: “Зачем?”. Со своей, столь неуважаемой Вами “изобретательской” стороны, я знаю, как сделать котел, в котором в принципе не может быть никаких отложений, хотя он и предназначен для работы с перегретой сильно засоленной водой (рапой), - И.К.)”.6.62
Далее, я сознательно не называю российскую научную эмиграцию “диаспорой”, поскольку этим словом характеризуют “вкрапленную в иную языковую среду общность людей, имеющих, помимо единой языковой, религиозной и национальной основы, тесные связи друг с другом, помогающие этой общности выжить и развиваться в чужеродной среде”. В российской эмиграции все не так: все попытки создать просто русскую общину в Америке или Канаде, даже если “русские” проживают компактной группой, постоянно терпят провал. И это - при ставшей общим местом “коллективности русских”, якобы привитой нам советской властью. Если же представители данной, как здесь говорят, этнической группы, разобщены, рассеяны по стране, дело это представляется совсем безнадежным. Поэтому в докладе и отмечается, что научные работники “просачиваются” на запад кто как сможет, единолично решают свои карьерные, а зачастую, и просто шкурные интересы, практически не имея связи друг с другом. Их общность выражается разве что в вынесенной из “совка” агрессивной зависти к успехам другого. Я не хотел бы мазать всех одной краской, - дискуссия в “Московских новостях” (см. гл. 4) показала, что есть и разумные, и честные люди, стремящиеся помочь оставшимся “дома”, но, к сожалению, подавляющее большинство эмигрировавших “научных работников” составляют люди, для которых основным, как правильно названо в докладе, являются “карьерные соображения”. А “карьеру”, известно, можно делать только единолично, отталкивая других локтями.
Более того, зная эмигрантскую жизнь изнутри, я могу привести два ходячих выражения, касающихся “русских”: первое - “с “русскими” дело лучше не иметь - обманут”, - так говорят сами “русские”. Второе, сформулированное в Америке, - “русский” - значит еврей”. На первом - по своей природной мягкости - я обжегся многократно. Потому -то на аналогичный вопрос С.В. Егерева о “русской” научной диаспоре, я отписал, что, по моему мнению, научная эмиграция - это не диаспора (в переводе - “рассеяние”), а скорее медицинский диагноз, как “рассеянный склероз”.
Возвращаясь к вопросу об “осреднениях” в науке, нужно напомнить, что помимо, так сказать, научной “массовки”, на Запад уехал и “штучный товар”, и каждый из них, фигурально говоря, это “слон”, которого, по известному выражению, не может заменить “тысяча кроликов”. В докладе не упоминается ни академик Р. Сагдеев, бывший директор Института космических исследований, продолжающий заниматься аналогичной деятельностью в США, ни Петр Уфимцев - автор теории диффракции волн, которая явилась основой “для создания компьютерных программ для разработок самолетов-“невидимок”, а также факты, отмеченные ранее в интервью самого Егерева, что “в начале 90-х, в большую волну научной эмиграции, из страны уезжали ученые с именами. ... Когда из 300 ведущих математиков Москвы половина за границей, когда туда же перемещаются “центры тяжести” наших исследовательских коллективов в области высокотемпературной сверхпроводимости, клеточных культур растений, методов выделения индивидуальных генов и т. д. ... Наши математики уже сегодня закрыли рынок научного математического труда для всего остального мира”.4.1
Необходимо напомнить еще несколько цифр и положений из прежнего интервью С.В. Егерева для сравнения с заявленной им на конференции цифрой в 30.000 ученых, отбывших в эмиграцию: “ ... В 1993 году осуществлялась программа срочной помощи нашей науке, предложенная Международным научным фондом. Тогда обнаружилось, что научной элиты - тех, кто представил три свежие публикации в серьезных научных изданиях, - на всю страну набралось 30 тысяч. (А именно такие, получившие мало-мальскую известность на западе, и эмигрируют, - И.К.). В программах Российского фонда фундаментальных исследований и Российского гуманитарного научного фонда участвует примерно 100 тысяч ученых (подчеркнуто мной, - И.К.)”. Далее, “У нас никогда не говорят о тех, кто ушел из науки, оставшись в стране. Между тем эта “внутренняя научная эмиграция” как минимум в два раза больше “внешней”.4.1 ...
Не слишком ли много скрыл в своем докладе для “высшего эшелона страны” проф. С.В. Егерев? Особенно, если учесть, что и цифра в 30.000, относительно которой он задает риторический вопрос “Стоит ли считать более подробно?”, по другим, его же оценкам может быть увеличена и в два, и в три раза! “30.000 ученых. Это расчет общего числа научных позиций, которые предположительно будут занимать россияне к концу будущего года (1999-го! - И.К.) по всему миру в фундаментальных естественных и гуманитарных науках. При всем понимании и уважении в это число не вошли ... ученые, уехавшие в “никуда”.4.1 Я, по уже объясненным в четвертой главе причинам, тоже уехал в “никуда” и не знаю здесь ни одного ученого-“контрактника”, но знаю еще с десяток уехавших так же.
Ладно, это дело генеральское - нравится им такая лапша на уши, пусть красуются... Но я и здесь не могу не сказать об абзаце с “безымянными героями” нашей “доблестной” научной эмиграции, не потому, что в списке стоит, надо полагать ввиду особых заслуг, некий “одаренный изобретатель из Монреаля”, - Егереву я уже все по этому поводу сказал (см. гл. 4), - а потому, что это впрямую связано с гнусностью российского отношения к эмиграции, когда, по словам того же С.В. Егерева в интервью “МН”, то есть прилюдно: “если человек уезжает, то для страны он как бы проваливается в “черную дыру”. ... Диаспора не должна оставаться для нас “черной дырой”. Но для этого необходимо сформулировать оптимальную стратегию России по отношению к своим “утекающим” умам”.4.1 Стратегия, надо полагать, осталась той же...
А вместе с тем, если бы уважаемый профессор, уважаемый настолько, что его пригласили с докладом на столь высокую конференцию, которая явно собиралась “под меня” (напомню, что в октябре-99 я вбросил в московские “верхи” рукопись сборника “Воссияй, Россия!” и передал один экземпляр Егереву лично), если бы он раскрыл реальную значимость моих работ не только для подъема экономики и престижа России, но, прежде всего, для решения глобальных проблем, доставшихся цивилизации от прокляўтого и проўклятого ХХ-го века, если бы еще более детально изложил это специально созданной правительственной комиссии, направлявшейся непосредственно к нему, я думаю, за три прошедших после этого года решились бы многие беды России. Понятно, конечно, что здесь записной скептик ввернет дежурную фразу о том, что история, мол, не имеет сослагательного наклонения, но, к сожалению, это пока не история, это реальная жизнь, в которой варимся все мы, включая и записного скептика.
6.4.3. “Опухолевая миссия” - огромная наука и анемичная технология
(6.4.4.)
Сказанное тем более верно, что, помимо всех, перечисленных здесь и ранее причин, мне непонятна также непоследовательность С.В. Егерева в вопросе о соотношении прикладных и фундаментальных исследований. Несмотря на то, что он анализировал “диаспору” от имени последних, мне показалось, по его более ранним публичным выступлениям, что он не такой уж и “фундаменталист”. Например, в интервью “МН”, приведенном в 4-ой главе, он сделал специальную оговорку о том, что “интерес к нашей фундаментальной науке (на западе, - И.К.) сохраняется, но очень вырос спрос на технологии (подчеркнуто мной, - И.К.). .. .”. Еще более определенно об этом говорилось на “Круглом столе” в редакции “Независимой газеты”:
“Сергей Егерев: Ваш, Андрей Геннадьевич, вопрос о совмещении науки с технологиями актуален и важен для понимания глубины кризиса в научной отрасли. Специалисты по антикризисным мерам считают отправной точкой в спасении фирмы, отрасли. Иного объекта управления определение присущей этому объекту миссии - высокой стратегической цели. ... Если с позиции этой управленческой технологии спросить руководителей российской науки, какова миссия нашей научно-технической сферы, то, вполне возможно, будет получен откровенный ответ. Ну, например, миссия нашей научной сферы - служить определенной вывеской, чтобы у нас и за рубежом знали, что Россия - это по-прежнему сверхдержава. Под эту миссию может быть выстроена определенная функциональная линия: подчеркнутая декларация внимания к науке со стороны государства, продуманные парадные мероприятия, значительные усилия по пропаганде мало-мальски значимых научных достижений. ...
Конечно, очень серьезные структурные и кадровые решения будут необходимы, если выяснится, что миссия российской науки - насытить отрасли народного хозяйства высокими технологиями, реально обеспечить устойчивое социально-экономическое развитие (подчеркнуто мной, - И.К.). ...
Андрей Ваганов (научный обозреватель “НГ”): ... Если судить по открытой печати, то степень восприимчивости к науке наших производств - 5%. А доля наукоемкой продукции в экспорте - 0,3%. Получается такая вот “опухоль” - огромная наука и какой-то совершенно анемичный технологический отросток.
Виталий Гинзбург (академик): Это с системой связано. Масса примеров: человек изобрел прекрасную вещь, сделал прекрасное предложение - никто не хочет это внедрять!
Андрей Фонотов (академик): Я, при всем моем уважении к представителям Академии, все-таки высказал бы им серьезный упрек за то, что Академия ни разу не выступила с манифестом, с какой-то концепцией развития страны, в которой декларировалась бы опора на собственные наукоемкие и высокотехнологичные производства. ... ”.6.63
Ну, друзья, чего захотели! Технологии ведь “придумывают” не “фундаментальные” академики, а практичные “изобретатели” ...
Нет, никак не отпускает меня полемика с Егеревым... “Русский мужик задним умом силен”. На его обещание вообще убрать “эмоциональный” абзац об “изобретателе”, надо было ответить, что если уберет, станет вообще непонятно, как быть с названием его доклада ““Российская интеллектуальная диаспора и будущее России”? Если эта аморфная “диаспора” ничего конкретного не дает, зачем вообще о ней говорить? - это первый, как вы помните, “научный” вывод. В вот и второй: если он не извинился и не заверил, что будет настаивать на восстановлении в докладе имен, а наоборот, вообще “склоняется к тому, чтобы снять” абзац, - значит, надо понимать, “указивка” о замалчивании уехавших все-таки существует и он не смеет ей перечить.
Это трагедия России в основе которой лежит “комплекс оседлости” древних славян, помноженный на перекошенный тоталитаризмом “патриотизм” в менталитете населяющих ее народов. Именно потому мы “стелемся” перед всем “ах, импортным” и в упор не хотим видеть достижений ни своих, ни “западных” соотечественников. Потому и замалчиваются даже широко признанные на чужбине изобретатель катодно-лучевой трубки Владимир Зворыкин, создатель вертолета Игорь Сикорский, и прочие, ну а теперь, без ложной скромности, и ваш покорный слуга, предложивший комплексное технологическое решение “про’клятых” проблем человечества.
В этом-то и есть гнусность слова “эмиграция”, понимаемого “по-нашему”, по-русски, ибо это чисто российское “изобретение” - вышвыривать за границу своих граждан, а потом публично обливать их грязью или государственно замалчивать. Ни одна другая страна мира столь широко и столь гадко не использует это понятие. Мы видели выше, что 20-30 тысяч американских ученых высшей категории постоянно пребывают вне границ Соединенных Штатов. Ну и что? Приехал-уехал, кому какое дело. Исполни только свой гражданский долг при выборах президента; для того тебе пришлют персональный избирательный бюллетень (я лично видел такой, когда жил в Лондоне у милейшей Татьяны Николаевны, муж которой - американец, естественно, постоянно с ней проживающий).
Этот “перекошенный менталитет” перекашивает лица россиян, когда они слышат плохое о России, независимо от того, правда то или нет, как сразу рванулись Миннаука и “Россиська” с “Независькой” доказывать, вопреки фактам, логике и здравому смыслу, что российская наука - по-прежнему лучшая в мире...
6.4.4. Эмиграция - естественное состояние человечества
И это верно всегда - от древних “великих переселений народов” до привычной эмиграции в Америку и Канаду, ежедневных поездок на работу в другой город или страну и объективно-неминуемой массовой эмиграции в Россию и Европу в ближайшие четверть века (см раздел 6.1).
Пытаясь осмыслить эту проблему, я с удивлением нашел, что, проведя почти всю жизнь в закрытой стране с полузабытым именем СССР, я тем не менее был “вечным эмигрантом”. Напомню, что я родился в довоенном июле на Украине, в крохотном курортном Бердянске, куда родители приехали на отдых к родителям отца. Поскольку мы жили в то время под Москвой, то родился я, следовательно, “за границей”. За той же украинской “границей” сейчас остались могилы близких. Война: мы - беженцы, эвакуированные в Ташкент, другую “заграницу”, жизнь в подвале, где постель на полу, а вместо стола - бочка с положенной на нее фанеркой. Далее “заграничный” Харьков - гигантская пятикомнатная, пустая квартира во Дворце Труда, снова Бердянск и медленное обзаведение “хозяйством”. Москва - со студенческим житьем “на куриных правах”, призрачное советское существование с голубыми мечтами “еще немного, еще чуть-чуть” и заживем по-настоящему, достойно граждан великой страны, “внутренняя эмиграция” с полулегальным частным “бизнесом” в гараже, наконец, Монреаль - с официальным статусом “рефьюжи” (беженец)... А в промежутках - много всяких других заграниц...
Но сравнивая в последние годы свою жизнь на два дома - между Москвой и Монреалем, я обнаруживаю удивительную метаморфозу: если раньше, уже достаточно прожив в Канаде, я думал о том, что хорошо бы съездить “домой” в Москву, то позже, иногда наезжая в ту же московскую квартиру, где все осталось “как было”, я иногда ловлю себя на мысли, что пора бы уже и “домой” - в Монреаль. Поэтому, если “родина, - по определению безвестного эмигранта, - там, где человеку хорошо и удобно жить”, я не задаю себе вопрос, где же все-таки моя географическая Родина, я спрашиваю, где я чувствую себя “как дома”? И тоже не могу однозначно сказать. Можно, конечно, отшутиться услышанным здесь, что лучше всего “промежду там”, но если серьезно, то все зависит, я думаю, от потребностей в данный момент. Если говорить о безопасности и физическом удобстве жизни - это западные города, включая и такое “пугало для советских”, как Нью-Йорк. Своим упругим ритмом он так похож на Москву! Но и по наглому величественный Вашингтон, и в чем-то архаичный и “домашний” Лондон, и чуть-чуть провинциальный Монреаль, и по-немецки вылизанные кукольные голландские городки мне нравятся не меньше, чем Москва, Бердянск, Киев, Рига...
Короче, если “для работы” - это Москва с ее библиотеками, институтами, коллегами и русским говором на каждом углу. Но долго жить у себя она не позволяет - чуть передержишь, и надо заново вживаться в своеобразную - точнее, несообразную - русскую жизнь с ее бедностью, беспричинной злобой, наглостью “начальников” и постоянной опасностью. Бердянск - там знаком каждый камень не только мне, всей семье, там “отеческие гробы”, но еще более специфический уклад - жить там невозможно даже после Москвы. А сколько еще других прекрасных мест, “куда не ступала нога человека”, если, конечно, под этой “ногой” понимать свою собственную? Поневоле помянешь Козьму Пруткова: “В каждой части света есть и свои, не менее интересные части”...
Продолжение следует Глова из книги "Мир без границ" 2004 года. Колпакчиева И.Н.