Во время Первой русской революции 1905-1907 гг. в Московской губернии целых восемь месяцев существовала крестьянская республика. С политической программой, правительством и даже... президентом. Не обошлось и без американцев! Куда ж без них...
Октябрь в России месяц мало кем любимый. Длинная великоросская осень окончательно вступает в свои права и долго не желает сдавать смену зиме. Багряно-золотой её период как раз заканчивается, вечера становятся всё дольше, на улице всё темнее и мокрее, а утренний подъём превращается в особо изощрённую пытку.
Переходный месяц для переломных событий!. То революция, то разгон парламента. 1905 год стал хорошим олицетворением этой традиции. Страна погружалась в хаос. Забастовочное движение, крестьянские волнения, первые политические выступления в армии и на флоте, да ещё и поражение от Японии. На фоне всего этого власть дала слабину, результатом оного стал Манифест от 17 октября. Казалось, сбываются давние чаяния образованной общественности - гражданские права и свобода, парламент... Но оказалось, что это чаяния не только вечно недовольной интеллигенции...
31 октября крестьяне в чайной деревни Марково Волоколамского уезда Московской губернии собрался крестьянсйи сход. Помимо "марковцев" прибыли делегаты из деревень Дулепово, Корнеевское, Фроловское и Страшневы Горы. И составили вот такой документ:
Крестьяне постановили организовать республику и выйти из подчинения императору. Естественно, речь шла не о суверенитете в современном понимании, а скорее о жёстких требованиях к властям. Пока же постановили податей не платить и рекрутов в армию не давать. Зачинщиками, как и составителями "Приговора" стали:
1. Волостной старшина И.И. Рыжов (Марково было центром одноимённой волости, административно-территориальной единицей в Российской империи - между селом и уездом),
2. Агроном А.А. Зубрилин (стал посредником между "республикой" и революционными кругами в Москве),
3. Учитель земской школы В.Н. Никольский,
4. Крестьянин З.И. Соколов (его сын состоял в Боевой организации эсеров),
5. Сельский староста П.А. Буршин.
Именно своего старосту сход избрал президентом новоявленной республики. В отличие от некоторых демагогов современности, привыкших лишь критиковать власть (пусть и обоснованно), марковцы знали, чего хотят. Их "Приговор" содержал следующие требования:
* Уничтожение сословного неравенства
* Отмена выкупных платежей, которые крестьяне платили за землю помещикам (аж со времён отмены крепостного права в 1861 году! Ипотека от Дома Романовых!)
* Увеличение земельных наделов крестьян
* Избавление от произвола полиции и властей
* Введение бесплатного среднего образования за счет государства
* Свобода слова, печати, собраний.
Зубрилин оперативно отвёз документ в Москву. Там его напечатало издательство "Колокол" левого толка. Принадлежало купцу Е. Мягкову (кстати, по совместительству, крупнейшему мукомолу Харбина). Это отнюдь не единственный пример успешного предпринимателя, помогающего революционерам... Таким образом, о крестьянской республике в каких-то ста с небольшим верстах от Москвы очень быстро узнали по всей России. И за её пределами тоже.
Вообще Марково, как и окрестные деревни, было скорее кустарным, а не сельскохозяйственным селением. Подзолистые почвы Великороссии неплодородны. В одном только Марково работали кожевенная и шорницкая мастерские, сыродельня и кирпичный заводик.
Бунт был совсем небессмысленный. Впрочем, и небеспощадный. Никаких убийств и погромов история не зафиксировала. Крестьяне поделили землю имения князей Мещерских и барона Бревер, осуществили порубки господского леса, что до этого строжайше запрещлось. Построили общественный амбар и отремонтировали два моста. По некоторым данным, в декабре отправили воз хлеба бастующим ткачам Волоколамской мануфактуры. Законную власть просто игнорировали. Получилась оригинальная форма забастовки.
При этом в Марковской республике исправно велись работы, действовала школа. По некоторым отзывам, сильно упал уровень пьянства.
Из-за общего революционного кризиса в стране властям долгое время было не до "марковцев". Только в июле 1906 года, когда революция пошла на спад, в "республику" была направлена карательная экспедиция - две казачьих сотни во главе с и.о. генерал-губернатора Москвы В.Ф, Джунковским.
К тому моменту, конечно, не всё у волоколамских "самостийников" было ладно. Как это нередко случалось, среди крестьян возникли споры о барской земле - кому сколько. Начались разногласия. Да и известия о приближающихся войсках вызвали большое смятение. Многие крестьяне стали уходить в леса, и некоторые отсиживались там до глубокой осени. А некоторые ... приготовили хлеб-соль для и.о. генерал-губернатора.
10 июля Джунковский во главе казачьего отряда въехал в Марково. Мельком взглянув на депутацию, вышедшую его встречать, крикнул:
- Вы - марковские мужики-бунтовщики, и я к вам не заеду!
И направился к местному священнику, затем - сразу в село Лотошино, к князю Мещерскому.
Впоследствии репрессиям подверглось около 300 человек. Крестьян, как водится, выпороли, зачинщиков - сослали в Сибирь. Зубрилин и Рыжов проживут достаточно долгую жизнь.
А, когда всё успокоилось, появились ОНИ! Агенты Госдепа!
30 июля 1906 г. в деревню Марково приехал профессор Чикагского университета Джордж Браксель с тремя американскими же спутниками. Сопровождал их в качестве переводчика журналист из Москвы А. Дживелегов. Слава Марковской республики перешагнула океан, и американцам очень захотелось посмотреть на всё воочию. Бракселя, конечно, отговаривали, мол, в такую глушь, к дикарям! Ведь, если поймают, то уж точно съедят! Но профессор решился. Со слов Дживелегова, визит проходил так:
«Кандидат в старшины, писарь и прочие там находившиеся, видимо, крайне запуганные начальством, почему-то этим страшно встревожились и согласились только после долгих колебаний, да и то с условием, чтобы не фотографировать».
Имеется ввиду новое волостное правление, сменившее "бунтарей".
"Зато другие крестьяне охотно рассказывали о своей «республике». Прежнего старшину, Рыжова, они вспоминали с уважением, кандидата же не признавали за власть и не таясь ругали. В разговоре с мужиками американцы поинтересовались, как им удалось исполнить свои постановления, в частности, поставляют ли они царю рекрутов.
Да как их теперь не дать. На нашу деревню придётся, к примеру, четыре человека. Придут и заберут их. Эти спрячутся – других заберут.
– Значит, дадите?
– Мы этого не говорим, но если уж заберут силой, то мы с них свою присягу возьмём.
– Какую присягу?
– А такую, что присягнут они миру, чтобы воевать, если придётся, только против неприятеля, а против своих – не дай Бог, ни-ни...»
Со слов Дживелегова и исследователя И.И. Смирнова, крестьяне произвели на американцев очень хорошее впечатление. Они назвали их "настоящими джентельменами земли, которыми гордилось бы всякое культурное государство".
А на обратном пути на станции Шаховская заокеанских гостей задержала полиция. Для выяснения всех повезли в Волоколамск. Слово Дживелигову:
«Поезд на рассвете подошёл к ст. Волоколамск. К нам в вагон вошли урядник и жандарм и пригласили нас на вокзал, где великодушно разрешили позавтракать в станционном буфете... (Ничего не меняется! Иностранцы же ж! Это со своими можно не церемониться!) Подвезли к присутственным местам...
...Прошёл час, другой третий, а мы всё ждали. Прошло шесть часов. Наконец, явилась молодая довольно элегантная дама в сопровождении мужчины, нёсшего за ней портфель. Нас пригласили в кабинет, где дама стала нас допрашивать на довольно чистом английском языке.
Американцы были поражены. Они никак не ожидали, что в глухом углу России, охваченном революционным брожением, во главе уездной полиции стоит молодая женщина. «Этого даже в Америке ещё нет!» – шепнул мне один.
Оказалось, что по бестолковому докладу урядника исправник решил, что мы все – иностранцы и говорим только по-английски, а его жена тринадцать лет тому назад была на выставке в Чикаго при русском отделении выставки. Могла ли она ожидать, что к ней приволокут в качестве арестанта её знакомого американца и что она будет его допрашивать в качестве волоколамской исправницы..."
В итоге классика жанра: связались с американским консулом в Москве, и всех и с извинениями отпустили.
По некоторым сохранившимся воспоминаниям, акты пассивного сопротивления в Марковской волости продолжались вплоть до 1917 года.
Современное тихое Марково превратилось скорее в дачный посёлок, и только обелиск к 110-летию "независимости" напоминает о событиях:
Немалую роль во всей этой истории сыграл Всероссийский Крестьянский Союз. Но об этом в следующий раз.
Спасибо за внимание! Прошу подписываться, интересных историй мало не бывает!