- Анюта, положи мне под бочок ещё одну подушку, пожалуйста - Маша задыхаясь, приподнялась на локтях. Посеревшее лицо, черные круги под глазами, прерывистое дыхание, выглядела сестра так плохо, что не выдержав, Аня всхлипнула.
- Не хорони раньше времени - цыкнула на нее Маша, вернее Мария Анисимовна, как две капли воды похожая Анну Анисимовну.
. В детстве даже мама с трудом различала девочек близняшек, и чтобы не ошибиться, постоянно проверяла родинку за ухом у хулиганистой Маши. Аня же всегда была тихоней, послушной тенью Марии, которая могла и мальчишек поколотить, и учителей до истерики довести.
Отличница Аня отвечала на уроках и сдавала экзамены за троечницу Машу, об этом все догадывались, но молчали. Педагогам не хотелось тратить время на разборки, а одноклассники сами списывали у Ани, поэтому не видели в этом криминала. В институт девочки поступили и отучились тоже благодаря уму и трудолюбию Анечки, а потом жизнь развела их в разные стороны. Тихоня Анна удачно вышла замуж, родила троих детей и завязла в хлопотах, а Маша ускакала в Москву, покорять столицу. Златоглавая не покорилась, неуемная девушка помоталась по стране, и осела в соседнем городе. Вышла замуж, родила дочь, быстренько развелась, снова вышла и родила сына.
И опять развелась !
Как она одна поднимала двоих детей, никто не знал, Маша приезжала редко, и всегда с яркой улыбкой на лице.
- Хорошо Машка устроилась - шептались одни, - наверное, любовника богатого имеет.
- И не одного поди - завистливо вздыхали другие - одета, обута, и довольна жизнью.
То, что она на двух, на трех работах вкалывает, спит по три часа в сутки, никто не видел, а сама не рассказывала. Пусть думают, что хотят, а если ещё и завидуют, так значит жизнь у неё удалась. Подъезды мыть по ночам дети помогали, не стеснялись зарабатывать с малых лет, и дома маму встречали с ужином.
Некогда было ей баловать их, росли самостоятельными, даже к стоматологу ходили вдвоём, держась за ручки. Боялись, но шли, а потом с гордостью демонстрировали маме выдранный, молочный зуб. И в школу никто родительницу не вызывал, не было повода, учились неплохо, дисциплина не хромала. А если и случались драки, то плакали за углом, вытирая кровавые сопли и никому не жаловались. Знали, что заступиться за них некому, отцы исчезли за горизонтом, даже алименты не платили.
Зато выросли самостоятельные, не боялись, брались за любую работу, и манны небесной не ждали.
Аниным детям повезло, муж занимал непыльную и хлебную должность, и достаток в семье был намного выше среднего. Родители любили их и баловали, а где не успевали они, подключались бабушка с дедушкой. Школу закончили без проблем, в институт поступили, правда платили родители за учёбу немалые деньги. Но доучиться успела только старшая дочь, отец семейства скоропостижно скончался, и пришлось младшим бросить учёбу.
После смерти папы, выяснилось, что деньги не размножаются в кошельке путём деления, как инфузория туфелька. Их нужно зарабатывать, каждый день с утра до вечера вкалывая, как пчелки в улье.
Взрослая жизнь для отпрысков, показалась трудной, зарплата что мама приносила в клювике, не покрывала даже привычные расходы. Конечно, молодые работали, что-то зарабатывали, но этого хватало только на самое необходимое. Хорошо, что папа при жизни позаботился, своевременно обеспечил их жильём, иначе сидели бы друг у друга на головах, в маминой квартире.
А тут ещё и ретивое взыграло, сыновьям захотелось жениться, дочери замуж выйти. А там, где двое спят в одной постели, очень быстро появляются спиногрызы, уничтожающие семейный бюджет, словно лангольеры. По большой любви родились внуки у Анны, но одной любовью и сам сыт не будешь, ребёнка тем более не накормишь.
В молодых семьях денег не хватало катастрофически, и дети наизусть выучили даты, когда Анна Анисимовна получала зарплату и пенсию.
Кое-кто не стеснялся звонить и в день аванса, жалобным голосом заглядывая в экран телефона.
Аня, вздыхала отчаянно, и пересылала тысячи две, оголодавшим по ее мнению отпрыскам, сперва одним, потом другим. Себе оставалось совсем немного, приходилось экономить на всем, но и отказать в помощи детям она не могла, свои же, жалко.
Сколько раз клялась и божилась, что не будет больше помогать, обделяя себя, но стоило детям позвонить, слово "Нет" исчезало из словарного запаса.
"А вдруг они голодные, а вдруг им не на что и хлеб купить", переживала Аня, когда на ее деньги дочь делала свежий маникюр. Или сын покупал так необходимые крючки для рыбалки.
Но сегодня, у нее в постели лежала с посеревшим лицом, родненькая сестра, и жалобно стонала, держась за бок.
- Может водички принести? Погладила больную по голове, жалостливая Анна Анисимовна, и пустила нечаянную слезу.
- Принеси, пригодится - Мария Анисимовна прокашлялась, и сморкнулась в платочек.
Анну несущую чашечку с водой, встретил трель соловья из телефона, и Маша, вдруг, волшебным образом, ожившая, подпрыгнула в постели.
- Быстрей, ставь воду на столик, и не маячь перед экраном - гаркнула умирающая сестра, и натянула одеяло до подбородка. Вмиг потускнели горевшие адским огнём глаза, тонкие руки с вздувшимися венами бессильно повисли с постели.
Анна провела пальцами по экрану, и на прямоугольном экране появилась взлохмаченная голова снохи. Она держала на руках младшего сына, который чумазыми пальцами норовил залезть через стекло к бабуле.
- Мама!
Радостно воскликнула молодая женщина, но вглядевшись в лицо умирающей, ойкнула и чуть не выронила ребёнка.
- Что с вами?
- Заболела я - прохрипела Мария Анисимовна и для подтверждения своих слов гулко раскашлялась.
Рядом со снохой появился и сын Анны Анисимовны, бородатый тридцатилетний лоб, с серьгой в ухе.
- Мам, ты чего?
- Ой, плохо мне - прошептала тихо Мария Анисимовна, но постаралась, чтобы ее услышали.
- Переведите деньги на лекарства, совсем худо мне, работать не могу уже вторую неделю. Хорошо хоть Маша приехала, помогает по дому, свою пенсию на меня тратит.
Худенький кулачок, погрозил незаметно Ане, и та появилась в поле зрения детей, и закивала головой, как китайский болванчик.
- А мы сами хотели...
Заикнулся сынище с бородищем, но замолк, получив тычок от жены под бочок.
. - Наверное, не встану уже - прохрипела умирающая, - так вы деньги-то переведёте? Или сами привезёте? Если приедете, не забудьте купить продукты, у меня в холодильнике шаром покати.
У бородача растерянно забегали глаза, его жена изобразила глубокое горе и отчаяние.
- А вы не заразны?
Осторожно спросила она, прижимая к себе малыша, и прикрываясь им как щитом.
- Ой, Галочка, ты права, вдруг я заразная! Лучше сидите дома, деньги только мне перешлите. Те сорок тысяч, что на машину занимали, а ещё пятьдесят, которые на ремонт. Остальные вернете позже, на следующий месяц, так и быть, подожду немного.
Бородач заикался и краснел, жена шлепала губами, как рыба, вытащенная на сушу, даже ребёнок испуганно прижался к матери, и затих.
Экран погас внезапно, проглотив в черноту сына, сноху и внука Ани, и Маша поднялась с подушек. Она вытащила из-под подушки сигареты с зажигалкой, и закурила, жадно затягиваясь.
- Ну, запомнила, как себя нужно вести?
- Нет, с одного раза не запомню.
Честно призналась Аня, и всхлипнула:
- Ой, Маша, в тебе пропала великая актриса, даже я поверила, что ты смертельно больна. Сыграй ещё раз для Нелечки, она наверняка сегодня позвонит. И Гошу напугай пожалуйста, он обычно после пяти вечера названивает в день зарплаты.
- Как была ты наивной дурочкой, так и осталась ею! Не можешь за себя постоять!
Засмеялась Маша и обняла сестру за плечи:
- Ладно, поживу ещё немного у тебя, чтобы твои оболтусы разучились надеяться на мамин кошелёк. Сейчас закажем пиццу, поедим, я смою этот страшный грим, и вечером пойдём гулять по набережной, будем лопать мороженое и пить кофе.
- А если дети приедут? И снова денег попросят?
Аня испуганно покосилась на дверь, словно в подъезде уже столпились ожидающие ее выздоровления дети.
- Приедут, сыграю ещё раз в смертельно больную, и ты подучишься немного. Только сомневаюсь я, что так быстро совесть у них проснётся, спит она крепко, тобою закормленная досыта.
- Сама я виновата, - Аня выдохнула, словно выпуская всю горечь, накопившуюся за последние годы.
- Я же чуть с ума не сошла, когда увидела тогда Ромку с Галей в кафе. Последние деньги у меня выпросили, сказали, что ребенку на молоко не хватает, а сами сидят, жрут в три горла. Так обидно мне стало, словно в лицо плюнули родные дети, три дня не могла в себя прийти. Хорошо что ты приехала, одна я не смогла бы такое с ними провернуть.
Трель соловья из телефона, заставила вздрогнуть сестер, Маша запрыгнула обратно в постель, а Аня посмотрев на экран, ухмыльнулась.
- Нелли объявилась -шепнула она и сжала руку сестры - давай, Машенька, жги! А я обещаю тебе быть старательной ученицей!