Пошли мы этим летом с подругой за грибами, а их в лесу было столько, что только успевали наклоняться, срезать их, да в корзины складывать. Набрали боровичков для сушки и заморозки, подберёзовиков – на жаренку, малюсеньких сыроежек - на маринование. Весёлые и довольные, мы пошли на остановку.
Вдруг откуда ни возьмись, прямо как джинн из кувшина, из кустов появился огромный чёрный пёс. Мы с Машкой, онемев от неожиданности, замерли, как два изваяния, и даже дышать почти перестали. Псина тем временем, вздёрнув вверх губу и обнажив клыки, с которых капала слюна, с грозным рычанием стала медленно двигаться в нашу сторону. Мы, трясясь, как осиновые листочки, и даже не пытаясь куда-либо бежать, загипнотизированные, словно мышки удавом, взглядом жёлтых собачьих глаз, мысленно попрощались с родными и с ужасом ждали развязки.
Когда до того, как мы нос к носу столкнёмся с псом, осталось сантиметров десять, из кустов раздался женский крик: «Адольф, проказник, опять мышек мучаешь? Да брось ты их, они невкусные, а ещё хуже – бешеные, да и блох от них нахватаешься! Иди ко мне, кушать будем». Пёс, потеряв к нам интерес, пулей бросился на зов, а мы, как подкошенные, рухнули в траву и в один голос сказали: «Какое счастье, что Адольф так предан своей Еве (так мы обе, не сговариваясь, окрестили хозяйку собаки), а то быть бы нам замученными мышками».
Татьяна, п. Новосафоновский.