Этот мальчик, отпрыск норвежских иммигрантов, родился в 1916 году, рано остался без отца, воспитывался вместе с братом и четырьмя сестрами сильной и доброй матерью, учился, шалил и вырастал в благословенные 20-е годы ХХ века, а в конце 30-х взлетел в небо и воевал там с фашистами. И спустя годы захватывающе и правдиво рассказал нам обо всём этом в своих повестях и рассказа, лирических и юмористических, как то и присуще английским писателям со времен Чарльза Диккенса..
Имя этого новеллиста – Роальд Даль. Он писал для детей и для взрослых одинаково хорошо, что удается не каждому автору. Поэтому сегодня я расскажу об обеих ипостасях его творчества. Но далеко не все, даже и не обо всем лучшем, ибо Даль написал немало. Когда-нибудь, однако, постараюсь вернуться к его замечательным книгам, к его миру, мудрому и мрачноватому, на который смотрел он неизменно с иронией.
Характеризуя "взрослые" рассказы Даля, так казать, в общем, можно думать, что, помимо Саки (Гектора Хью Монро), более всего они близки к творчеству О. Генри: столь же мастерски сконструированы, так же просто и захватывающе интересно написаны, неизменно поражая читателя неожиданной, парадоксальной развязкой. Разница между О. Генри и Р. Далем - в мировоззрении, в том страшном опыте первой половины ХХ века, который сформировал Даля и которого не знал и не мог знать тоже немало переживший на своём веку О. Генри. Разница в масштабе трагедии человечества, лично пережитой английским юмористом.
Роальд Даль был не только новеллистом, драматургом и киносценаристом (по его сценарию, например, снят один из ранних фильмов знаменитой "Бондианы" - "Живешь только дважды", а всего по текстам Даля снято около двух десятков картин, в том числе сверхпопулярные "Гремлины" и "Чарли и шоколадная фабрика"), в молодости он был и лётчиком-истребителем, около двух лет воевавшим с фашистами на Ближнем Востоке, в Африке и в Греции. Об этом рассказано в первой книге его новелл "Перехожу на приём" и в поздней, автобиографической книге "Полёты в одиночку".
Вместе же две книги автобиографических новелл "Мальчик" и "Полёты в одиночку" и составляют его, далевские, "Детство. Отрочество. Юность".
Роальд Даль по природе своего дарования не был романистом. Как тот же О. Генри, как Чехов или Бунин, он был великолепным рассказчиком, и на коротком пространстве в 10-20-30 страниц мог поведать любую, в том числе и совершенно романическую по сюжетным хитросплетениям историю. В качестве яркого примера сказанному можно рассматривать большой рассказ "Чудесная история Генри Шугара", опубликованный в сборнике "Мальчик". Этот рассказ - чисто эквилибристический, цирковой номер на тему, как можно написать совершенно фантастическую историю, которую читатель неизменно будет воспринимать как новеллу реалистическую. Так, реально, словно бы взяв их непосредственно из жизни, умел сочинять свои фантастические, почти сказочные рассказы, пожалуй, только один Александр Беляев.
Под старость Даль и написал два десятка автобиографических новелл, последовательно рассказывающих о его взрослении и становлении как личности, но не в мельчайших и наполовину выдуманных подробностях, как это нередко бывает в мемуарах или в автобиографических романах, а в наиболее ярких, навсегда запечатлевшихся в его памяти картинах. Они, эти новеллы, так и воспринимаются читателем, - как яркие картины. И потому запоминаются навсегда.
Рано умерший отец писателя мечтал о том, чтобы его дети получили классическое образование, которое могли им дать тогда только английские школы. И его молодая вдова, мать Роальда Даля, оставшись после смерти мужа с шестью малолетними детьми, несмотря на недостаток средств, сумела эту мечту осуществить. Начальное образование Даль получил в Кафедральной школе в Лландаффе. Может быть, там и в действительности неплохо готовили детей к старшим классам, но эта школа была жестокой - настолько, что мать вынуждена была перевести сына в интернат св. Петра, находящийся в другом городе, где мальчику тоже пришлось не только учиться, но и выживать. Несмотря на почти двухметровый рост и любовь к спорту, Даль не был, как теперь говорят, крутым парнем. Он был мальчиком с нежной душой, склонный к мечтаниям. И ещё он очень тосковал по родному дому. Спасали его от тоски книги. Он читал Киплинга и Хаггарда - авторов приключенческих романов, главными героями которых были отважные люди, не лишённые, однако, чувствительности - такие, как сам Даль.
Конечно, жестокая школа, пройденная будущим писателем, это всё-таки школа ХХ столетия, более гуманная, нежели те учебные заведения, в которых учились герои романов Диккенса. Да и сам Даль вовсе не был паинькой. Иные из его детских шалостей, кажется, уже предвещают того отчаянного выдумщика и чёрного юмориста, каким он стал позднее. Таковы, к примеру, шалости, описанные в новеллах (главах из повести "Мальчик") "Великий мышиный заговор" или "Козий табак".
В колледж, то есть в среднюю школу, Даль поступил тринадцати лет от роду. Это была общественная школа в Рептоне (графство Дербишир). Здесь будущий писатель встретился с самой настоящей, очень хорошо знакомой нам почти армейской дедовщиной, где каждый из младшеклассников становился рабом старшеклассников и выполнял за них и для них всю чёрную работу. Причём дети подвергались издевательствам не только великовозрастных балбесов, но и учителей. Так, директор рептонской школы был настоящим садистом, что не помешало его стремительной карьере. Спустя годы став Архиепископом Кентерберийским (высшее звание в духовной иерархии Британии), этот самый господин, избивавший беззащитных подростков, лично короновал Елизавету II в Вестминстерском аббатстве. Именно этот факт навсегда отвратил Роальда Даля не только от церкви, но и от религии вообще.
"Мальчик" заканчивается новеллой об обучении юноши Даля в нефтекомпании "Шелл", куда он поступил на службу, выиграв огромный конкурс среди сверстников. После двухлетнего обучения ему предложили работу в Египте, однако Даль отклонил это предложение. Он хотел настоящей экзотики. Он хотел приключений в духе Киплинга и Хаггарда. И он всего этого добился. Следующее предложение Далю - блестящему ученику, отличному фотографу и спортсмену - было вполне по духу: Танзания (Африка). Туда он, простившись с матерью и сёстрами, и отправился на три года. Но пробыл он вдали от родной семьи гораздо дольше. Почему - о том рассказ в сборнике "Полёты в одиночку".
Итак, в 1936 году Роальд Даль приехал в Танзанию и своими глазами увидел мир, совершенно иной, нежели тот, который он знал ранее. Во-первых, это был мир иссушающей жары, нищеты и диких животных. Это был мир, где дикий лев мог среди бела дня спуститься с горы и схватить в пасть молодую женщину, чтобы унести её в своё логово, дабы львята могли поиграть с жертвой, прежде чем семья пообедает ею. Это был мир, где огромная змея чёрная мамба, чей укус смертелен, могла оккупировать твой или соседский дом, и хорошо, если вы её вовремя заметите, и жертвой этого чудовища станет только ваша собака, а не вы или не ваш маленький ребёнок. Это был мир, где вам не обойтись было без слуги-друга, но ведь дружбу этого самого слуги нужно было ещё завоевать...
Впрочем, это был мир по Далю, мир Далю по плечу и по сердцу. И это был недолгий мир. В 1939 он кончился, уступив место войне. Пятилетней Второй Мировой.
Молодой Роальд Даль, романтик, спортсмен и герой, не мог оставаться в стороне. Он подал заявление в лётную школу, куда и был принят, несмотря на слишком высокий для пилота рост. А потом чередой пошли полёты в одиночку, крушение в Ливийской пустыне, тяжёлая травма, временная слепота, долгое лечение в госпитале, возвращение в ВВС, направление в Грецию, где, вследствие недостаточности истребителей и численности состава, приходилось совершать по несколько боевых вылетов в день, гибель эскадрильи, тяжёлая болезнь - следствие травмы, полученной ещё в Ливийской пустыне и, наконец, возвращение домой в 1942 году.
Обо всём этом в ярких картинах - фотовспышках памяти - и рассказывается в сборнике "Полёты в одиночку", книге, достойной лучших литературных образцов, таких, как сказания о небе и земле Антуана де Сент-Экзюпери или роман Вениамина Каверина "Два капитана".
А дальше был 45-летний писательский труд, были семьи и дети, работа в кино, но в основном и прежде всего - книги, книги, книги. Книги, которые мы читаем и перечитываем уже три четверти века,
Всего этого - земли и неба, а также правды, похожей на сказку, и выдумки, которая истинней правды, - в рассказах Роальда Даля - с избытком.
А уж в сказках, отчасти волшебных, немножко абсурдистских – как и положено сказкам, - тем более.
Судите хотя бы по издательскому анонсу к одной из его волшебных повестей:
Никто не осмелится лечь в постель и выключить свет...
По утрам будут находить трупы скончавшихся от страха старушек... Вы будете бояться темноты до конца своих дней...
Психиатрам прибавится работы..."
А может, и этот анонс сочинил сам писатель, только вовсе не для того, чтобы запугать до полусмерти ребятишек и их бабушек, он просто шутил. Таков был его писательский стиль - абсурдистский и круто замешанный на чёрном юморе. А в жизни, как вы уже поняли, Даль был мужественным воином и милейшим человеком, обожавшим кошек и собак и воспитавшим пятерых детей.
Итак, абсурд. что это такое? С латинского слово переводится как нелепость, бессмыслица, и наиболее простыми примерами такой литературной нелепицы могут послужить любимые едва ли не всеми остроумные лимерики Эдварда Лира или, например, знаменитые стишки о Робине-Бобине. Однако ими абсурдизм, конечно, не исчерпывается. Есть такое течение в драматургии - "театр абсурда". Это театр, на внешнем уровне пристрастный к чёрному юмору, но по сути ирония его трагична, и в целом названный вид искусства - очень сложный и очень серьёзный.
Ну и, разумеется, коль скоро существует литература абсурда, а литература в той или иной степени порождается жизнью, значит, и сама наша жизнь вполне может восприниматься как абсурд. Во всяком случае так её и воспринимают иные писатели и мыслители. Очень крупные мыслители, такие как Сёрен Кьеркегор, Фридрих Ницше, Лев Шестов, и ещё более знаменитые писатели - Фёдор Михайлович Достоевский или Альбер Камю и драматурги Эжен Ионеско и Сэмюэл Беккет. О чём они размышляют в своих произведениях? Вы будете смеяться, но это именно так - и Кьеркегор, и Ницше, и Достоевский, и Камю, и Беккет – все, в той или иной мере, размышляли о Робине-Бобине, скушавшем всё, что было в холодильнике и чулане, а затем принявшемся уплетать всё живое вокруг. Да, в детских стишках всё весело и забавно, страшное подаётся как откровенно смешное, ну а если, представьте себе, такой Робин-Бобин, не насытившись цыплёнком и телёнком, приступит к насыщению ближними, а затем и к поеданию дальних? А дальние в ответ, защищаясь, примутся хватать слабых соседей и подсовывать на съедение ненасытному Робину-Бобину вместо собственных ближних? А если сами возьмутся откусывать от Робина-Бобина кусочки? И дальше уже кто кого скорее слопает?.. Что с нами будет, если мы возьмём да и увлечёмся такой вот каннибальской игрой всерьёз? Да ведь и увлекались же, особенно в ХХ веке. А нынешний будет ли лучше? Кто доживет – увидит.
Или - по другому сценарию - Робин-Бобин разъестся до размеров дракона. И мы будем кормить его и кормить дальше. Самими собой, своими дочерьми и жёнами, а заодно и глупыми благородными рыцарями, желающими освободить нас от такой участи. И дракон этот будет в качестве своего рода иконы красоваться на стенах наших кабинетов и спален, и с огромными его портретами в руках и на шеях мы будем ходить на праздничные демонстрации и гулянья. И радостно вдыхать вонь, которую испускает обожравшаяся рептилия, на каждом шагу прославляя его рык и пук: "Хайль, да здравствует товарищ-господин-фюрер Робин!"
Чему смеяться - "рыку и пуку"? Да, действительно, смешно. Вот это и есть черный юмор, ведь и рык и пук дракон испускает, сожрав вашу младшую сестрёнку... Отсюда совсем недалеко до знаменитой фразы Достоевского о том, что все на свете революции и свободы не стоят одной-единственной слезинки замученного ребёнка, потому что и самая замечательная идея о прекрасной для всех будущей жизни чаще всего оборачивается гибелью миллионов ни в чём не повинных людей. А отсюда уже совсем недалеко и до размышлений о справедливости общества, мироустройства и бытия в целом, однако об этом мы здесь говорить не будем, а вернёмся к Роальду Далю, который в своих произведениях, конечно, не поднимался на горние кручи философии и не спускался в "достоевские" глубины "проклятых вопросов" бытия, но тем не менее в остроумных и в то же время печальных своих детских и взрослых повестях и рассказах умел показать нашу жизнь во всей её прелести и нелепости. Причём именно посредством чёрного юмора.
Вот, например, в повести-сказке "Ведьмы" он рассказывает историю о том, как мальчик-сирота, после гибели родителей в автокатастрофе живущий вдвоём со старенькой бабушкой, ужасно боящейся, что её внук пострадает от козней какой-нибудь злой ведьмы, каковых так много в старой и новой доброй Англии, именно с ведьмой-то и встречается. Да не с одной, а сразу со всеми 85 действующими британскими ведьмами! Будучи превращён этими злыднями в мышонка, он вынужден вступить в смертельную с ними борьбу и, конечно, одолеть ведьм.
Скажете: вот здорово, наши, как и полагается в сказке, победили? Ага, победили, только вот победитель-то как был мышью, так мышью и остался. Несмотря на доблесть и бесстрашие. И теперь надобно ему уничтожить всех оставшихся в мире ведьм, чтобы... Что? Вернуть себе прежний человеческий облик, подобно героям других сказок? Возможно. Но автор книжки ничего об этом не говорит. Его герой, оставаясь мышью, сидит в бабушкином доме, рядом с покуривающей горькую сигару старушкой, как бы сошедшей в своё кресло прямо со страниц сказок Андерсена. Недаром она, как и бабушка Роальда Даля, родом из Норвегии.
И всё это, конечно, совсем не смешно, в особенности коли представить, как много на свете ведьм, сколько остаётся прожить 85-летней старушке и какова продолжительность жизни мышей...
Грустно? Конечно! Как сама жизнь человеческая - не сказочная, а реальная - коротка и грустна, ведь чем дольше живёшь - тем больше теряешь. Однако же и краткий миг нашей жизни можно прожить весело и с пользой! Причём не только для одного себя. Согласитесь, освободить мир от ведьм, единственный смысл жизни которых состоит в том, чтобы уничтожать ненавидимых ими детей, - славная задача. И для человека, и для мыши. И пусть это сказка, немножко злая и, если вдуматься, печальная, но правды в этой сказке немало.
Вот, к примеру, гибель родителей героя в автокатастрофе... Нет, родители писателя в автокатастрофе не погибали, но когда Роальд Даль был совсем маленьким мальчиком, у него почти одновременно умерли сестрёнка и отец. И воспитывала будущего писателя и оставшихся в живых его братьев и сестёр одна мама, и приходилось мальчику жить в школах-интернатах, где были жестокие учителя... Впрочем, это уже совсем другая история, про которую я немножко рассказывал в начале статьи. А в истории про ведьм мы можем прочитать такие ехидные, смешные и в то же время весьма правдивые строки:
ведьмы ...на первый взгляд такие приятные леди!.. Все вы должны знать, что ведьма может проживать по соседству с вашим домом или квартирой. И женщина с ясным блестящим взором, сидящая напротив вас в автобусе, тоже может оказаться ведьмой. Ею может быть и приятная на вид леди, которая останавливает вас на улице, предлагая нежное пирожное, доставая его из красивого пакета.
Сейчас я скажу одну вещь, от которой все вы подпрыгнете на своих стульях: да-да, ваша любимая учительница, читающая вам в данную минуту эти строки вслух, тоже может быть самой настоящей ведьмой...
Не возмущайтесь, феминистки! Как говорит в той же главе Роальд Даль: да, ведьмой может быть только женщина, зато вот вампиром - наоборот, только мужчина. Впрочем, английский юморист, может быть, просто недооценил в первом случае мужчин, а во втором - женщин. И они ещё как часто бывают вампирами, да и мужчины - стоит лишь присмотреться повнимательнее - зачастую самые настоящие ведьмы и есть. Другие писатели способны были это увидеть. Да что далеко ходить, вот, из русской классики, помещик Плюшкин… Чем не старуха-ведьма? Первым это подметил, кажется, Даниил Хармс – и сочинил свою «Старуху».
Картина, конечно, не слишком веселая, Однако не всё же у Даля столь печально и безнадёжно. Героев замечательно смешной и лиричной повести-сказки "БДВ", что расшифровывается как Большой и Добрый Великан, шагнувших на страницы далевской книжки, подобно андерсоновской бабушке, непосредственно со страниц одной из сказок Оскара Уайльда, поджидает хэппи-энд - счастливый конец. А герои эти - маленькая очкастая девчушка-сирота Софи, выкраденная однажды ночью в одной рубашке прямо из окошка лондонского детского приюта, и утащивший её карликовый великан с огромными ушами, способный слышать, как муравьи рассказывают своим детям сказки и как зародыши наших снов бормочут себе под нос истории, которые они будут когда-нибудь рассказывать спящим ребятишкам.
Я сказал: карликовый великан - и это на самом деле так. БДВ - добряк и немножко волшебник, разгуливающий ночами по спящим городам и весям и вдувающий в окна детских спален через огромную трубку добрые сны, которые днём отлавливает сачком, как бабочек, в волшебной стране. Он среди своих собратьев, 14-метровых диких, волосатых и полуголых людоедов, совсем кроха - его рост не превышает и семи метров. Этот крошка и добряк ко всему ещё и безнадёжный вегетарианец. Безнадёжный потому, что людей есть не станет ни за что, а больше никакого пропитания в родной стране людоедов, что располагается где-то то ли в пустыне, то ли в скалах, нет, кроме совершенно несъедобных шишгурцов, кошмарных растений, чьи плоды за версту воняют пропастиной. Ну вот, и приходится бедному БДВ питаться шишгурцами, а это совершенная, как вы уже поняли, безнадёга. Бедняжка Софи однажды попробовала - и никому не советует.
В общем, как вы, конечно, уже догадались, БДВ предстоит, во-первых, вернуть Софи домой, во-вторых, победить строящих ему козни собратьев-каннибалов, чтобы спасти от смерти ребятишек, на охоту за которыми великаны устремляются каждую ночь в разные концы света, а теперь вот направляются в Лондон, в-третьих же, добиться аудиенции не у кого-нибудь, а у английской королевы, ведь, сами посудите, можно ли британцу совершить что-нибудь путное, не испросив прежде благословения доброй государыни...
Нет, в этой книжке Роальд Даль не столько высмеивает британские нравы, сколько с лёгкой грустинкой улыбается, показывая английскому читателю его зеркальное отражение. Здесь юмор писателя не слишком чёрный, а, скорее, кэрролловский - одновременно абсурдный и лирический. "БДВ" - игра словами, как и "Алиса в Стране Чудес", игра в слова, когда разные, часто противоположные понятия сливаются в одно, придавая новому понятию собственные несходные с соседними свойства. Получающаяся небывальщина забавна, но не смешна, ведь порой от такого соединения несоединимого становится немножко грустно. Почему? Тут, наверное, загадка без заготовленного ответа, загадка, разрешить которую каждый читатель должен по-своему.
Кстати, семиметровый кроха БДВ впервые появляется в творчестве Даля задолго до этой книжки. Сначала история о нём очень коротко, на полутора страничках, без всяких сироток и королев, была поведана в другой книжке. Эта книжка называется "Дэнни - чемпион мира", и, на мой вкус, она - лучшая из всех тех, о которых я вам сейчас рассказываю.
Отчасти повесть о Дэнни и его отце автобиографична, по-видимому, в той мере, в какой сам автор, сочиняя её, представлял себе возможную жизнь вдвоём с лучшим на свете из отцов и лучшим на свете из людей, - с человеком, который давным-давно и слишком рано умер. В этой повести маленький мальчик после смерти матери живёт с отцом, содержащим крохотную заправочную станцию и автомастерскую где-то в английской глубинке. Отец - добрейшей души человек и механик-золотые руки приучает мальчика к труду, а по вечерам рассказывает ему замечательные истории, одна из которых - та самая, про БДВ. Обитают они в старом фургоне, где, кроме двух подвесных кроватей, помещается только маленький буфет, столик и два стула. У отца Дэнни - во всех смыслах превосходного человека - имеется, однако, одна слабость, о которой сын до поры не знает. Дело в том, что он - отчаянный браконьер, больше всего на свете, не считая собственного сынишки, любящий охоту на фазанов. Но охота на фазанов - занятие для богачей, потому что птицы эти дороги и выращиваются на специальных фермах для охоты власть имущих, и потому беднякам приходится придумывать разные хитроумные способы для того, чтобы удовлетворить свою страсть. Конечно, для них и речи нет о настоящей охоте, они и не мечтают о ружьях, а могут только изобретать различные хитрости.
И вот тут равных семье Дэнни нет во всей округе, а надо сказать, что во всей округе, как выясняется по мере чтения книжки, нет ну просто ни одного не-браконьера. И добрейшей души доктор, и глубоко порядочный пастор, и справедливейший из справедливых местный полисмен, и их жёны, и даже покойная мама героя - все просто обожают браконьерскую охоту на фазанов. Так, однажды Дэнни просыпается среди ночи и обнаруживает, что его отца нет ни в фургончике, ни в мастерской - нигде, а на дворе уже скоро утро!..
Представляете, как он переживал за отца? Но ещё больше он переживал, когда отец, раскрывший ему свою тайну, в другой раз пошёл в лес и не вернулся в назначенное время. И, вероятно, не вернулся бы вообще, если бы Дэнни, преодолев страх, не отправился ему на выручку и не вытащил бы его из ямы, где тот лежал со сломанной ногой, угодив в ловушку, расставленную именно для браконьеров жадным владельцем фазанов. И тогда Дэнни - настоящий сын браконьера и внук браконьера - придумал блестящий и совершенно новый способ охоты, а заодно и способ отомстить жадному хозяину красивых и вкусных птиц. И они с отцом этот способ осуществили на практике, на корню загубив предстоящую охоту для богачей, потому как за одну-единственную ночь сумели добыть и увезти в деревню из леса больше двухсот птиц.
Нет-нет, я не стану рассказывать, что это был за способ, ведь именно в нём-то, в охоте и в том, что за ней последовало, и заключается не только интрига повести, но и очарование писательского мастерства Роальда Даля. Так что, прочитайте, непременно прочитайте!
Но не могу не сказать, как гордился мальчиком отец, как гордились им добрый доктор и порядочный пастор, и жёны доктора и пастора, и местный справедливый полисмен, и как - без всякого сомнения! - гордилась бы своим хитроумным сыном мама Дэнни, если бы могла это видеть!.. А какой здесь чудесный, неожиданный, феерический, совершенно в духе О’ Генри поданный финал - отчаянно смешной, чуть печальный и удивительно человеколюбивый! Финал, в котором читаются, а, скорее даже, пародируются приёмы литературные и кинематографические, джеромовские и хичкоковские.
И, заметьте, что, несмотря на чёрный юмор ситуаций и положений, никакого членовредительства в финале повести нет, хотя и жадность здесь наказана, и человеческая любовь и доброта, поддерживаемые дружбой и взаимовыручкой, побеждают. Но ведь это же так и должно быть в хорошей детской книжке, а "Дэнни - чемпион мира" по-настоящему хорошая детская книжка, как, впрочем, и другие вещи Роальда Даля.
Мне остаётся добавить только, что каждая из детских книжек Даля посвящена кому-либо из его детей или внуков, что писатель успешно работал не только для читателя, но и для кинозрителя: по его сценариям были поставлены фильмы Альфреда Хичкока и Квентина Тарантино, а кроме того, экранизированы были и некоторые прозаические произведения Даля. Так, например, повесть "Чарли и шоколадная фабрика" недавно была уже во второй раз перенесена на экран Тимом Бёртоном в сотрудничестве с Джонни Деппом.
Скончался писатель в возрасте 74 лет, в 1990 году, и теперь день его рождения, 13 сентября, отмечается во всем мире как День Роальда Даля. Согласитесь, такая честь оказывается потомками не каждому сочинителю. Впрочем, может быть, он и предполагал нечто подобное, коль скоро всю жизнь следовал необычному поэтическому девизу:
С двух сторон зажжена свеча моя,
Но она не сгорит в ночи,
И всех вас, враги, и всех вас, друзья,
Освещают её лучи.
Иллюстративный материал из общедоступных сетевых ресурсов,
не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.