В своих клипах итальянская певица с омскими корнями популяризирует малую родину
Мария Матвеева родилась и выросла в Омске. После окончания музыкального училища имени В. Я. Шебалина и учёбы в РАМ имени Гнесиных получила приглашение в венецианскую консерваторию Beneditto Marcello. В её оперном репертуаре исполнение партий в произведениях Моцарта, Верди, Пуччини, Чайковского, Фрида, Массне и др. Сегодня успешная оперная дива живёт на родине тирамису и просекко – в небольшом городке Тревизо, расположенном севернее Венеции. Сотрудничает с театрами Arena di Verona, Teatro La Fenice, а ещё делает музыкальные проекты на стыке электронной музыки и оперного вокала. Один из них, «Сибирские истории», сделанный совместно с французской группой Deep Forest, получил премию Russian World Music Awards. В конце лета Мария приехала в Омск, чтобы снять очередной клип и провести серию мастер-классов по собственной дыхательной методике и технике развития голоса. Об этапах становления, о «соревновании» с Басковым и подарком Кшиштофу Занусси, о том, как чуть не сгорела на работе, певица рассказала в интервью нашей газете.
– Мария, как сложился ваш творческий путь из Омска до Италии?
– Я начала заниматься музыкой очень рано. Первое выступление было в двухлетнем возрасте перед почтой на пеньке. (Смеётся.) Просто бабушка пошла оплатить какие-то квитанции, а там большая очередь. Она оставила меня на знакомых, а по возвращении увидела картину: я стою на пеньке, пою «Миллион алых роз» и все вокруг хлопают.
В четыре года уже решили, что я пойду в музыкальную школу на класс фортепиано. Меня тогда привлекал именно инструмент. Но тяга к вокалу всё-таки проявилась. В городе как раз случился телевизионный конкурс «Утренняя звезда», приезжал Юрий Николаев, и я там стала победительницей. Потом заняла третье место в конкурсе «Надежды Сибири», а гран-при был у Зары. Да, ещё до «Фабрики звёзд» Зара приезжала в Омск, у неё, можно сказать, отсюда всё и пошло. И в школе заговорили: «О, Матвеева Маша – звезда!» На ГТРК «Иртыш» сняли клип со мной и с Виктором Чупретовым. Ну и всё, несмотря на настояния родителей, которые хотели видеть меня в какой-либо из своих профессий, я пошла в Шебалинку.
– У вас, я так понимаю, была не музыкальная семья?
– Папа – проректор автодорожной академии, мама – преподаватель кафедры иностранных языков в университете. Но вообще у нас интересные корни. По линии отца это дворянский род, мой прадед был правой рукой министра юстиции при Колчаке. А ещё наш дальний родственник Владимир Иванович Немирович-Данченко. Я думаю: может быть, отсюда моя тяга к театру, к кино?
– В училище имени Шебалина поступили легко?
–Очень! У меня обнаружился природно поставленный вокальный голос, и там педагоги даже перессорились, кому меня взять. В результате я попала в класс к Раисе Карповне Чебоненко. Прекрасный педагог, строгий. Помню, она очень ругала за «левые» концерты: «Опять эта попса! Скоро отчётное выступление, надо будет петь Моцарта, а у тебя плоский звук!» Но это же интересно было: поехать в Ханты-Мансийск, в Сургут, выходить на одну сцену с Валентиной Толкуновой, Вячеславом Малежиком, другими звёздами! Здесь, в Омске, мы пели с Алексеем Гализдрой. А ещё тогда, а это был конец 1990-х, у меня возникла идея совместить оперный вокал и электронную музыку. Этого никто пока не делал. И был такой музыкант Володя Дитков, он заинтересовался, мы с ним записали диск «Время роз». Так называется один из романсов Эдварда Грига, который я очень люблю. Диск буквально разлетелся. Наш знакомый увёз его на радио «Модерн» в Питер. И вот звонит мне двоюродная сестра Екатерина и рассказывает, что едут они по Москве, в машине звучит радио «Модерн», Бачинский со Стиллавиным шутят напропалую, и вдруг один из них говорит: «Коля Басков, держись! Вот тебе ответ из Сибири: поёт Мария Матвеева, «Время роз». Она говорит: «Мы чуть в столб не въехали».
После окончания Шебалинки я тоже отправилась в Москву. Сдавала документы одновременно и в Академию музыки имени Гнесиных, и в Консерваторию имени П.И. Чайковского. Вообще, после Омска Москва мне не понравилась с её суетой, не хотелось даже там оставаться. И в это время пришло приглашение из Ханты-Мансийска, где меня уже хорошо знали. Там открывали филиал Гнесинки, всё на уровне, столичные педагоги. И кому-то казалось, что Москва и Сибирь – неравный выбор, но я сделала его и ни разу не пожалела. Это были очень яркие годы. Помимо учёбы, там была джазовая студия, был кинофестиваль «Дух огня», куда съезжались мировые звёзды: Мишель Мерсье, Пьер Ришар, Кшиштоф Занусси, которому я даже подарила свой диск.
– Не под влиянием кого-то из этих гостей вы оказались в Венеции?
– Нет. Однажды к нам приехал педагог Дмитрий Юрьевич Вдовин, сегодня он возглавляет группу молодых вокалистов Большого театра. Это один из самых знаменитых педагогов, потому что его ученики поют по всему миру, он ставит голос и на Моцарта, и на Верди. И он меня спросил: «А вы в курсе, что у вас западный голос?» Естественно, ничего такого я тогда не знала. Он сказал, что нельзя так убивать своё время и талант, и забрал меня в Москву. И мне на какое-то время пришлось забыть все свои джазовые вещи, пройти международный мастер-класс. Меня загрузили очень серьёзной программой, где было много Генделя, много колоратуры. А потом так, между делом, Дмитрий Юрьевич сказал: «Через месяц у моих выпускников выступление в Венеции, ты поедешь с нами. Программа готова. Собирайся». Я, что называется, попала в новый мир. Венеция меня поразила. Помню, мы приехали во время карнавала в феврале, все были в масках, и создавалось ощущение, что ты попал либо в кино, либо в какую-то большую декорацию. Никакого снега, тепло. Все итальянцы приветливые, красивые. От переизбытка эмоций я даже не спала по ночам. И, конечно, я старалась. После одного из концертов ко мне подошёл Стефано Джибеллато, впоследствии ставший моим вокальным педагогом, и пригласил на обучение в консерваторию, в свой класс. Это был решающий день в моей жизни.
– Работать в театре вы начали, будучи ещё студенткой консерватории?
– Да. Потому что консерватория и театр La Fenice – это как у нас Шебалинка и музыкальный театр. Мы ходили туда на все премьеры, у нас там были уроки, директора театра посещали наши занятия и уже знали, кто чего стоит. Поскольку в итальянских театрах проектная, контрактная система, приезжающие артисты устраиваются в актёрское агентство, и уже задача агентов находить им работу. Мне этого было не нужно, потому что мне напрямую звонили из театра и приглашали на какую-то партию в спектакль или участие в концерте. Были концерты романсовые, и я, как могла, старалась продвинуть русский романс.
– Вы снимаете много клипов, выступая в них и как режиссёр, и как исполнитель. Для чего вам это нужно, ведь это недёшево?
– Недёшево – правда. Но стараешься придумывать какие-то способы, кооперируешься с каналами, делясь с ними авторскими правами, привлекаешь спонсоров. Для чего это нужно? Во-первых, мне это очень нравится, во-вторых – сейчас время цифрового контента. У меня всё началось с «Сибирских историй». Мне захотелось западному миру рассказать о Сибири, об её культуре, обрядах, традициях. А тут ещё появилась возможность поработать с французской группой Deep Forest, чьей фанаткой я была с детства. И это оказалось настолько важно для меня, что я даже отказалась от «Тоски». Режиссёр и дирижёр смотрели на меня такими глазами, они не понимали. Потом, когда уже всё было снято, они сказали что-то вроде: ну да, это красиво, но ты сумасшедшая.
– У вас же там снимались какие-то необычные, уникальные люди?
– Да, настоящая шаманка из Ханты-Мансийска Мария Кузьминична Волдина, ей уже восемьдесят лет, заслуженный артист России Залим Мирзоев, мастер горлового пения Сайдаш Мангуш. А бога Велеса сыграл баянист из Большеречья.
– Клип на романс Рахманинова «Здесь хорошо» вы сейчас снимали в дендросаду имени Г.И. Гензе. Почему выбрали эту локацию?
– Я хотела снять на природе, однозначно. Начинала в Италии, тоже в парке, потом посмотрела: какой-то странный Рахманинов получается. Потому что это должен быть русский лес. А здесь мы заходим на территорию, и уже воздух другой, не такой, как в городе. И когда я прошла вглубь, увидела эти голубые ели, сказала: всё, будем снимать!
А в начале августа мы сняли ещё один клип в Чернолучье, я о нём пока никому не рассказывала. Он называется «Музыка барокко», я взяла для него арию Дидоны из оперы Пёрселла. Ключевую сцену снимали у воды, на каменном островке, среди костров. И что-то такое в костёр положили, что он «выстрелил». В общем, я чуть не погибла в огне, как моя героиня, но съёмка очень красивая получилась.
– Традиционный вопрос: ваши творческие планы?
– У меня продолжается сотрудничество с театром La Finice. Несмотря на нынешнюю непростую международную ситуацию, там хотят поставить оперу Чайковского «Иоланта» и хотят, чтобы я в ней спела. Я надеюсь, что это получится, вот сейчас просто настраиваюсь на позитив. В планах записать ещё одну композицию с Deep Forest. Хочется, чтобы когда-нибудь эта музыка прозвучала и в концертном варианте. Вообще, я открыта для новых экспериментов, для самых разных коллабораций, в том числе с омскими музыкантами. Мне бы очень интересно было делать здесь проекты, потому что Омск – мой родной город.
Беседовала Эльвира КАДЫРОВА.
Фото со страницы Марии Матвеевой в социальной сети ВКонтакте.