А и заступал на вахту в свой черед Горыныч. Ибо сила сильномогучая в ём была!
Один за трех, три за одного, и на троих тоже.
А куда деваться?! Куда деваться-то, я вас спрашиваю?! Никак не переводятся желающие откусить, грызануть, побольше ухватить да подальше уволочь! Нет им конца и краю! Одних изведут, новые, как сорняки на поле вырастают.
Вот и некогда силушкам наших поспать, поесть..погулять…
Так что, после Яги и Баюна ( здесь ) шел на вахту, дежурство, стал быть, Горыныч.
А уж он-то,… коль бежит, земля дрожит! Ножкой топнет, тыщу комаров прихлопнет! Лапкой шлепнет…ой, чегой-то меня понесло. Вы ж и сами знаете о силе его могучей!
Пришел он на пост. Встал, стоит, бдит.
А и силы темные не дремлют. Новые методы изобретают.
Смотрит Горыныч, да понять не может, в чем дело то?!
Приближается к границе троица. Да странно так идет. С песнями, с плясками. И песни какие-то…ненашенские! О том, как полюбил молодец…да такого же, как влюбилась девица…и оказалась не девицей…, то исть ваще полу не того. Да не! Я не про деревянный!
У Горыныча от слов энтих ажно ухи вянуть стали. Не по человечески оно как то…
И начала в ём закипать злость праведная. Вот думает, сейчас кэкс топну! Кэкс хлопну!
И певцы да танцоры подобрались к нему поближе. Но границу то не переступают, там пляшут, до каления Змея нашенского доводят.
А потом…бац! И побежали в разные стороны.
У Горыныча шеи за бегунами и потянулись.
А те кэкс возьмут, да кэкс направление поменяют, и давай друг перед дружкой носится, аки бозоны Хиггса.
А Горыныч следит за ними, чтоб значит, границу коль перескочат, сразу лапы в ход пустить. Вместе с хвостом, ежли оно понадобится.
А те носятся. А шеи крутятся.
И крутятся.
И крутятся.
Да в косицу и закрутились!
Да так закрутились, что не раскрутиться! Никак! И сам Горыныч от тех бозоновых действий закрутился, закрутился, на землю матушку и повалился.
Взревели тут от радости силы темные, да бегом, бегом, скоком, скоком границу перескакивать. Мол, надо до пирога-то добираться!
Но тут средняя голова дернулась сильнее сильного, и начала косица раскручиваться, развиваться.
И такую скорость развили шеи лебединые, Горынычевы то исть, что…
Как взовьется одна голова, да певуну первому под то самое место, он ажно взлетел, да куда-то улетел!
А и вторая по второму. И его туда же!
А средняя эдак нехорошо на оставшегося уставилась. А две по бокам, как кобряные раскачиваются. Так то головокружение у них приключилось. Но певуну оно невдомек.
Он…постоял, постоял, да и деру дал!
Горыныч вздохнул облегченно. Отбил атаку на сей раз.
Угомонил своё кружение, да остался на вахте вахтовать, пост держать.
Так и стоят они там, силы сильные, силы древние. И никого не пропустят! Ибо свои пироги самим нужны!
Так ведь?
А коль кто таки силой или хитростью проскочит… что ж…сами проскочили, сами и огребут…
Было оно так испокон веков. И так оно и станется!