1929-1930-е годы
Восточная Европа
В поисках лиц, проживавших на территориях Польши, которые будут согласны работать на Германию, абверовцы особое внимание обращали на тех, кто не будучи поляком, по тем или иным причинам оказался гражданином Польского государства.
Среди подобных лиц в 1929 году внимание абверовцев обратил на себя один мужчина в возрасте, который проживал в Верхней Силезии, на территории, отошедшей после окончания Первой мировой войны к Польше, хотя на плебисците, который был здесь проведен в начале 20-х Лигой Наций, большинство населения высказали желание остаться в составе Германии. Но на результат этого плебисцита наплевали (очень напоминает 90-е XXвека). По национальности этот мужчина был чех, хотя в его роду среди предков встречались и немцы. Великолепно владел чешским, польским и немецким, хотя предпочитал говорить на чешском. Поляков считал «заразой» и ненавидел. По профессии он был шахтёром.
В 1929 году в Бреслау с ним установил контакт сотрудник абвера Тео Радке. Шахтёр сразу же согласилсяработать на абвер из-за своей ненависти к полякам. Новый агент получил кодовый псевдоним «Отец».
Агентом он был старательным, выполнял все пожелания абвера. Общаясь с поляками на работе, старался узнать у них побольше о том, что могло представлять интерес для немцев. Однако в силу его общественного положения и профессии пользы от него было немного, но абверовцы все равноподдерживали с ним контакт в расчёте на перспективу.
И не ошиблись.
В 1930 году в польскую армию призвали сына «Отца», как гражданина Польши. Тео Радке при посредничестве отца встретился с сыном и завербовал его. Проинструктировал, чтобы тот никогда и нигде не показывал свои антипольские настроения. Более того стал бы образцовым солдатом польской армии, чтобы иметь как можно больше доступа к секретам польской армии. Будущему солдату армии Польши даликодовый позывной «Сын».
Радке исходил из того, что к тому времени в польской армии служило много украинцев, белорусов, хорватов, словенцев, чехов, как в качестве рядовых, так и в офицерском составе. Потому польская контрразведка не особо приглядывалась к лицам не польской национальности, из числа служивших в армии.
Замысел абверовцев полностью оправдался. Отличный солдат обратил на себя внимание командования и вскоре стал унтер-офицером. В первые годы службы он редко бывал дома. Зато сообщил много интересного для абвера о том, что происходит в частях польской армии. Чтобы не провалить «Сына» и не вызвать к нему подозрений, Радке встречался с «Сыном» не чаще одного раза в два года, чтобы передать новые инструкции по работе. Постоянный контакт с Радке держал «Отец». «Сын» навещал «Отца», диктовал ему для записи всёинтересное и важное. «Отец» записывал и передавал по своим каналам абверовцам.
В 1935 году «Сына» в звании сержанта перевели в штаб 6-й пехотной дивизии в Кракове. Здесь у «Сына» появилась возможность знакомиться с секретной корреспонденцией штаба дивизии, что представляло для абвера большой интерес.
Особо ценная информация пошла весной 1936 года, когда Германия и Польша стояли на грани войны. В Варшаве всерьёз обсуждали вопрос о начале войны с Германией. И в этот самый момент информация «Сына» показала немцам, что дальше говорильни дело не идёт. Поляки много шумят, много суетятся, но в воинских частях, кроме разговоров о возможности войны, ничего не предпринимается для подготовки военных действий, и ничего не меняется по сравнению с мирным временем*.
Из чего немцы сделали вывод, что агрессии Польши против Германии не будет.
К сожалению, источник не сообщает о дальнейшей судьбе «Отца» и «Сына».
*собственно, на то были серьёзные причины: "в войсках и на складах имелось винтовок wz. 29 (польских) — 256 400 шт., винтовок Маузера wz. 1898 (польских) — 393 200 шт., винтовок Лебеля wz. 1886 (под маузеровский патрон) — 145 222 шт., винтовок Мосина, также переделанных под калибр 7,92 мм. — 11 240 шт. Был, правда, еще некоторый запас всякого хлама из поставок 1919-1920 гг., типа винтовок Веттерли или Бердана (а также трехлинеек калибра 7,62 мм и винтовок Лебеля под оригинальный 8-мм патрон) — 242 000 шт. — но ввиду их ветхости и отсутствия боеприпасов эти «винтовки» можно всерьез не воспринимать. Таким образом, стрелкового оружия у Польши имелось максимум на 1 048 000 человек, из которых четверть пойдет в бой фактически безоружными (ибо запасов 7,62-мм, 7,65-мм, 7,7-мм и 8-мм патронов было ничтожно мало). "
(Источник: О. Райле)