Послушайте, что я расскажу. В предыдущем посте я уже упоминал о том, что мне пришло в голову возобновить свои одиночные походы с ночевкой. Я это начал делать во времена чуть ли не крепостного права, году в 2010, а потом свел на нет, потому что… ну я и сам не знаю. А на самом деле в секретном бункере у меня все это время хранились палатка, спальник, казанок и прочий стафф для таких дел.
И вот этим летом я решил, что время пришло… в гости отправиться, ждет тебя старинный друг. Оу, простите, просто, когда я говорю слова «время пришло», то не могу не пропеть эту песенку.
Начальные условия таковы. Своей Родиной в узком и сакральном смысле слова я всегда считал правый берег реки Ижмы, что напротив Сосногорска. С малых лет меня там выгуливали родители, мама побаивалась заходить далеко, а я все время тянул ее вперед, пройти еще хоть чуть-чуть, ведь так было интересно, что же там дальше, вон за тем деревом или полянкой…
Понемногу я осваивал эту местность, сначала с родителями, потом сам с собой, сейчас еще и спутница жизни подключилась. Такие вот дела.
Но это было давно, а что же сейчас? Из непроверенных источников мне стало известно об охотничьей избе, построенной на правом берегу Ижмы, примерно в 20 километрах от железнодорожного моста вниз по течению. Я получил сведения об этом месте не непосредственно от хозяев избушки, а с достаточно нейтральной стороны, поэтому до последнего не мог знать наверняка, существует ли этот дом поныне или нет, однако, так или иначе, место это представлялось идеальной целью похода.
Вообще, вроде как, не очень красиво указывать точно расположение чужой избы, поэтому на карте я ограничусь примерным местонахождением. Короче, не буду явно палить годноту, умные люди и сами всё найдут при желании, а глупых нам не надо.
Попутная местность была мне известна примерно до середины, а именно до ручья Понъю, который и ограничивал мои фамильные угодья в долине Ижмы с Севера. О том, что за ним я имел смутные представления и не знал ничего, кроме того, что там проходят коридоры коммуникаций нефте- и газопроводов, на последнем я даже имел счастье работать. Ага, правда было это в 1000 километрах от Ижмы, ну да ничего.
Короче говоря, в планах было прошвырнуться вдоль реки, расширить зону влияния, почилить на берегу и не ударить в грязь лицом перед предками, что открыли для меня эту местность.
Получилось ли у меня? Ну конечно да, только не все было так легко и гладко, как на бумаге, так что готовьтесь к долгому посту. Будем размышлять о всяком и дичайше впадать в ересь. Прогулка в этот раз длилась 3 дня…
День 0. Сборы.
Путешествию предшествовали некоторые приготовления. Осмотрев свой позёрский туринвентарь, я пришел к выводу, что, когда он был куплен, я был еще мал и глуп, и следует внести в него некоторые дополнения. Наверное, впервые за всю жизнь, я смог почувствовать некоторую радость от покупок, поэтому добавил к уже имеющемуся:
- миниатюрнейшую газовую плитку и баллон с газом, призванную обеспечить меня пищей, если из-за сырости не получится развести костёр;
- топорик, так как старый был слишком большим, да и вообще достался мне по наследству;
- маленький котелок, ибо негоже пить чай из котла, в котором только что варил макароны;
- что-то вроде треккинговых ботинок, но подозрительно дешевое;
- противомедведное снаряжение, включающее свисток, японский фальшфейр и пугалку со светошумовыми патронами (бабахает – моё почтение).
Вообще, медведь – это самое крупное здешнее животное, царь леса и мифический предок северных жителей, поэтому нет ничего странного, что к медведной теме я буду возвращаться вновь и вновь в ходе своего долгого повествования.
Остальная снаряга, пожалуй, готова была еще выдержать пару-тройку приключений, хотя у опытных туристов (путешествующих, в основном, по ютубу, ога) и принято ругать спортмастеровские изделия.
План маршрута выглядел следующим образом. Мы (я и мои воображаемые читатели) выходим с утреца отдохнувшие из Сосногорска, дуем до Понъю километров 8 (здесь везде я уже был), далее, в зависимости от усталости и желания, либо форсируем ручей вторгаемся в неизведанные земли, либо ночуем в славном месте на устье вышеозначенного ручья и стартуем на следующий день дальше по берегу до избы, отдыхаем там ночку или две, и возвращаемся по газопроводу и прилегающим к нему дорогам, которые, в свою очередь, снова выведут нас на Понъю, но уже не к устью, а выше по течению. Далее можно или заночевать там или идти домой. Всего около 40 км. Как видите, все очень просто, не так уж и много топать, если вы ходили только по асфальту, но так как лес полон сюрпризов, то провизии я набрал дней на пять.
Лопаю в походе, по старой традиции, тушняк с макаронами, рисом или гречкой, утром завариваю кашку из пакетиков, дополняю вареными яйцами и сухофруктами, запиваю чаем, остальное – по желанию.
Ночью мне не спалось, как и всегда перед ответственным мероприятием. Подкрадывалась слабость, как бы говорящая: «И чего тебе дома не сидится?». Ей вторила и мистическая интуиция, подсказывающая, что такой малоуравновешенный человек как я скорее всего в пути встретится с чем-то очень страшным…
С одной стороны, мысли эти пагубны, с другой, как неошаман, я должен напитываться ими до краёв, ведь для настоящего путешественника любая дорога – лишь метафора жизненного пути, от рождения через смерть и до последующего воскрешения из мертвых. Если вы действительно тонко понимаете жизнь, то уже должны знать, что любое настоящее путешествие (то есть не в Анапу по путёвке от профсоюза, на пляже посидеть с пивасом) предполагает вашу обязательную смерть: физическую или же символическую. Физически, я пока ещё не умирал, каюсь, но символически – бессчетное множество раз, подобно тому, как солнце каждый вечер закатывается за горизонт, чтоб с утра родиться вновь и принести нечто новое и неожиданное в последующее утро. Бороться с таким порядком бессмысленно, ведь тогда вы не узнаете тайны, а именно за этим я вновь и вновь отправляюсь в дорогу.
Что встретится мне по пути? В конце концов, даже если абстрагироваться от поэтических метафор и преувеличений, то многие считают одиночные походы по тайге, даже недалеко, опасным и недопустимым лично для себя предприятием, и, конечно же, они правы.
День 1. Легким шагом до Собачьего ручья
Когда тебе нужно выспаться, ты всегда не высыпаешься, таков закон. Я нагрузил себя рюкзачком и поехал на автобусе в Сосногорск, где меня встретила подруга, любезно согласившись проводить до хутора.
Старт был дан на железнодорожном мосту через Ижму, с детства служившим мне порталом в мир непознанной природы, мир, где нет школы, учителей, гопников и дурачков-дноклассников.
Присутствие близкого человека, разделяющего мои странные увлечения, неожиданно приободрило меня и настроило обязательно вернуться живым и здоровым.
Болтая и радуясь теплой погоде, мы дошли до «хутора», небольшой деревушки, в которой раньше селились выходцы из Усть-Ухты, по каким-то своим причинам не посчитавшие нужным жить вместе со всеми в селе, сейчас это скорее дачный посёлок. Пройдя сквозь него я распрощался со спутницей. Сейчас понимаю, что правильно сделал, что не взял ее с собой, потому как путь оказался сложнее, чем я думал. Хотя, с другой стороны, я изначально хотел побыть один.
Передо мной расстилались луга урочища Катыдведь (или Катыдвидзь). Согласно википедии, «урочище» – в широком смысле, любой географический объект или ориентир, о названии которого договорились («уреклись») люди. И, как правило, это место, чем-то выделяющееся из окружающего ландшафта. То есть в таёжных местах, покрытых густым лесом, как у нас, урочищем может быть поле или луг, как в случае с Катыдведем, а в степи – нааоборот, урочищем может быть лесок или роща, ну и так далее. В любом случае, если вы встретили где-либо термин «урочище», то можете не сомневаться, что речь идет о чем-то примечательном. Вы попали по адресу.
Катыдведь – это луга на Ижме, исследованные мной вдоль и поперек в возрасте примерно 12-16 лет (как раз, когда я стал достаточно взрослым, чтоб мама не боялась идти со мной через деревню). Есть еще разрушенный полустанок с таким названием к северу от ж/д моста, но он довольно далеко отсюда.
Солнце начинало припекать, и я невольно подумывал о том, что оделся слишком тепло.
Посреди Катыдведя стоит круг, образованный кустами черёмухи, очень кстати в то время, находившейся в цвету. В детстве мне нравилось представлять, что внутри этого круга должен находиться стол короля Артура или что-то в этом роде, короче какой-то секретный штаб сил добра.
Вообще, об этих местах, я готов говорить бесконечно, тут каждый квадрат связан с каким-то воспоминанием, и даже немного жаль, что я не нашел достаточное количество фотографий, чтоб рассказать обо всём этом, ну да не все сразу.
Через некоторое расстояние, луг сходит на нет, к реке приближаются деревья. Когда-то здесь находился ГУЛАГовский алебастровый завод, от которого осталась штольня, уходящая вглубь земли, которую надо теперь еще потрудиться разыскать и большой камень «Отец-гипс», как я его называл. Он до сих пор смотрит на реку. Во времена моего детства сама скала была более розового оттенка, а возле нее можно было найти маленькие красные камешки, сейчас я их уже не нахожу.
Дальше снова начинается луг и границу его обозначает вот такая штука – геодезический знак. Много говорить о геодезических знаках не буду, так как не спец, и боюсь напутать, если интересно – поищите где-нибудь еще.
Мы выходим к значимому месту, устью Ухты с одноименным селом на противоположном берегу (где мы уже бывали в предыдущем рассказе).
Далее снова большой луг. На нем когда-то тоже находилось поселение, большинство жителей которого, обитали тут принудительно, тут был концлагерь для репрессированных, которые, в основном, и занимались добычей гипса.
Места тут мрачные, на самом деле, хоть в солнечную погоду и не скажешь. Мама, чувствительная к таким вещам, не жаловала этот луг, говорила, что ее тошнит и кружится голова. Может быть, дело в лагере, а может и в том, что как мы узнали впоследствии, здесь, уже в наше время, произошло убийство (убит был, кстати, мамин не очень близкий знакомый).
Человек несведущий, вероятно, не увидит ничего страшного в этих лугах, но неошаман сумеет заметить, нечто зловещее, притаившееся среди трав. Здесь следует быть осторожным в ключевые даты вроде дня летнего солнцестояния, можно наткнуться на людей, которые вам не рады, да и вообще мало кому рады, а то и на не совсем людей. В такое время здесь легко стать жертвой недоброго колдовства.
Кстати, о травах. Вы когда-нибудь замечали, как растет трава на местах заброшенных человеческих объектов: деревень, заводов, а то и, например, тюрем? Она растет яростно. Природа, словно, стремится покрыть нанесенный ей ущерб и полностью изгладить из памяти впечатления о жизнедеятельности людей. Фундаменты зданий в таких местах могут быть не видны, но опытный глаз признает их по огромной шапке высоких трав и колючих кустов.
Торжественно мрачным завершением ансамбля уже почти полностью утопших в зелени руин служит маленькое кладбище в лесу, чуть выше луга (фотографии принципиально не будет). На нем три сохранившихся могилы, два деревянных памятника с крестом и столбиком и один металлический с красноармейской звездой. Все они безымянные. Кем были эти люди? Я не знаю. Но, будучи человеком суеверным и немного не от мира сего, стараюсь, по возможности, класть по паре цветков к каждой из них и немного постоять рядом, почтив память усопших, когда прохожу мимо. Кроме меня к ним вряд ли кто-то подходит. Почему-то думать об этом не очень приятно.
Цветов, надо сказать, было много. В основном, желтые купальницы, но попались и более редкие анютины глазки. Такие часто сажают на клумбах, но их садовых вариант обладает более крупными соцветиями.
Но невзирая на все вышесказанное, луг очень красив. Обратите внимание на кислотный цвет зелени, это не фильтры, трава определенно манит.
Луг обрамляет густой пихтовый лес, одно из немногих известных мне в окрестностях мест, где пихты одержали победу над елями и соснами.
Мы уходим с залитого обманчивым солнцем берега Ижмы и поднимаемся наверх, в тайгу. Где-то там существует тайная тропа охотников и грибников. Когда-то большой местный энтузиаст-краевед, учитель, турист и исследователь В.А. Камашев водил по ней в походы школиё, в числе которого, иной раз, мелькал и сам автор. Ходят ли здесь сейчас тургруппы – мне неизвестно.
Тропинка, помаленьку петляя, постепенно возвращает нас на теперь уже весьма высокий берег Ижмы, как бы знаменуя собой, что куда бы мы ни пошли в этом краю, неизменно будем возвращаться к этой, без сомнения, великой реке.
Скоро она приведет нас к устью ручья Понъю, который до завтрашнего дня будет для меня естественной границей известного мира.
Тут можно сделать короткий экскурс в более далекую историю края.
Несмотря на то, что республика Коми, особенно центральная и северная ее часть, не очень плотно заселена и сейчас, люди здесь обитали очень давно. Ученые нашли даже палеолитические стоянки первобытного человека (то есть, наиболее древние). В устье же Понъю, дотошными исследователями в 80-е годы было обнаружено средневековое городище, существовавшее уже в относительно недавние 1300-1400 годы.
Сразу скажу, что в археологии я дилетант, и всё дальше изложенное по этой теме может оказаться не совсем верным, тут хорошо бы получить консультацию специалистов.
Остатки городища (а равно как и остатки деятельности научной экспедиции 80-х годов) все еще можно лицезреть.
Конечно, не стоит ожидать тут эпичных руин, аки в Греции, но кое-что любопытное можно найти.
По сообщениям археологов, городище представляло из себя большой деревянных дом, обнесенный вокруг двумя земляными валами. И если я ничего не путаю, то вот это может быть частью его сруба.
В сообщениях, что я прочел, говорилось о найденных руинах деревянного дома с очагом, а также о мелких металлических предметах, которые удалось раскопать, среди которых, наконечники стрел, части инструментов и посуды и даже несколько иноземных монет то ли Священной Римской, то ли Византийской империй (не помню, признаюсь).
Ну а что мы можем увидеть сейчас непросвещенным взглядом?
Скажу так: деревянная постройка тут действительно была, но я сам не могу наверняка определить, средневековая она или более позднего времени. Очаг, выложенный камнем и с остатками сгоревших деревяшек тоже есть, но, опять же, точно не скажешь, когда его сложили впервые. Нечто похожее на земляные валы опять же имеется, но за давностью лет трудно понять естественные они или рукотворные.
А вот признаки научной экспедиции более явные. Во-первых, то, что мы назвали валами, явно было насквозь прокопано лопатами, там такие характерные «воротца» в паре мест, во-вторых, неподалеку обустроено замечательное отхожее место, с дыркой в земле, деревянными подставками под ноги и шикарным видом на Ижму.
Человеческая цивилизация, как известно, началась с устройства качественных туалетов, и, конечно, ученые-археологи, будучи людьми образованными и культурными, не могли, на протяжении экспедиции, длившейся много дней, а то и недель, гадить где попало, потому и прорыли специальную яму для этих дел, постаравшись сделать ее максимально комфортной в меру имеющихся возможностей.
Короче говоря, я идентифицировал местонахождение городища с вероятностью, на мой взгляд, процентов 80, за остальным – к специалистам.
Говорят, что городище не простояло слишком долго и было уничтожено врагами (вероятно, манси или верхневычегодскими племенами).
О назначении городища особенно много найти не удалось. Вроде как, это был не поселок, а именно один большой дом. Тут я пущусь в фантазии и предположу, что это мог быть, так называемый, «мужской дом», строение, где жили молодые люди, проходившие инициатические таинства, о сути которых, мы можем только догадываться. Эту теорию я почерпнул из довольно поверхностно прочитанной мной книги В.Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки». Весьма обстоятельный и серьезный научный труд, подвергшийся, в свое время, критике за расхождение с линией партии, к которому я, быть может, еще вернусь. Это чтение не очень легкое, но, вне всяких сомнений, пользительное. Нынче уже сформировался тренд на дематериализацию бытия, в своем бложике я его тщательно раздуваю, поэтому будет актуально.
В древности, городище, возможно, находилось на самом берегу Понъю, название которого я вольно переведу как «Собачий ручей», но, к настоящему моменту, течение рек поменялось. До воды от городища довольно далеко, и, поэтому, оно не слишком хорошо подходит для разбивки лагеря, хоть и имеет другое преимущество – оно надежно скрыто от посторонних глаз. Исходя из этого, поищем место для отдыха и ночлега в другом месте.
Выше непосредственного места впадения Понъю в Ижму есть высокая полянка, со стороны Ижмы огороженная кустами, с прочих – лесом. Я уже ночевал на ней лет 10 назад, тогда здесь было большое каменное кострище и даже специальная яма для мусора, но сейчас высокая, чуть ли не по грудь, трава покрыла лужайку. Должно быть, школьников сюда больше никто не водит.
Валяться в такой траве не слишком комфортно, очень много насекомых.
Решено было спуститься еще ниже прямо на берег Ижмы, где трава пожиже, а виды поживописнее.
Вообще-то, было еще только часа 2-3 после полудня, и я изначально подумывал только пообедать, а потом пересечь ручей и отправиться дальше.
Однако, о том, что будет дальше я не имел понятия, возможно, таких подходящих мест для ночлега там попросту не будет (так и оказалось, между прочим). Да и к тому же мне так понравилось на Понъю, где я уже год не бывал, что подобно Винни-Пуху я посидел еще немного и еще немного, пока не решил остаться совсем, в смысле до завтра. Завтра я узнаю, что это было довольно мудрым решением.
Так что, бросив свои пожитки в этом благословенном месте, я немного прошелся по окрестностям.
Солнце заливало берег таким особенно-золотистым светом, который ни с чем не перепутаешь. Если смотрели «Властелин колец», то вот там в Ривенделле был примерно такой свет.
А пока ноги ходят, прошвырнемся вокруг.
Подойдем к ручью Понъю.
Такой он близ устья:
А здесь он представлен уже в своей глухой, таёжной ипостаси:
Ручей недлинный, всего около 12 километров, течет примерно с северо-востока на юго-запад, со стороны трассы магистрального газопровода, откуда, вероятно, и несёт что-то не очень хорошее, потому что вода в нем мутновата.
Он довольно узкий, но ровно настолько, чтоб вы не могли просто перешагнуть через воду, и при этом глубокий. Переход Понъю абсолютно удобен севернее, где через него проходят две параллельные дороги, и удобен относительно в устье, где ручей разливается и становится мельче. А вот между этими двумя точками перелезаете уже на свой страх и риск. С тяжелым рюкзаком и без бродней соваться не хочется, течение, порой, кажется каким-то слишком уж бурным для такого маленького ручья, и повсюду торчат, ощетинившиеся острыми сучьями стволы упавших деревьев.
В лесу поодаль нашел здоровенное гнездо, может быть, воронье. Сейчас оно явно не использовалось.
А еще разглядел редкие цветы легендарной сон-травы. Примечательно, что она растет не на лугах, как прочие цветы, а в тайге, среди мхов.
Но вернемся к месту лагеря. Прежде чем обустраиваться на ночёвку, неплохо бы испросить позволения у местных духов, чтобы предупредить их о своем визите, и чтоб они не нагрянули нежданно среди ночи.
Обычно духом-хранителем места становится человек или животное, умершее или похороненное где-то поблизости, поэтому всегда надо присматриваться к кладбищам, если они есть рядом.
Некрополистика правого берега Ижмы в районе Сосногорска включает три известных мне кладбища. Первое находится недалеко от моста, и на нем покоятся добрые звери-друзья, в том числе и моя котейка, скончавшаяся много лет назад от болезни, с которой мы не сумели справиться.
Второе – кладбище хутора, который мы проходили по пути. Когда-то оно отчетливо виднелось в роще, если идти мимо деревни, но сейчас растительность скрыла его, и о местонахождении погоста знают лишь посвященные в его тайну.
О третьем я уже рассказывал выше.
Но все они находятся довольно далеко от устья Понъю, а о последнем пристанище обитателей таинственного городища мне было неведомо. Погибли ли они вместе со своим домом, или же им удалось тогда спастись?
В общем, дух-хранитель устья Понъю мне не был известен, но в таком знатном местечке его просто не могло не быть. Надо бы найти его. И я нашел.
Сперва я, исходя из названия ручья, искал собаку, однако, нынешний Хранитель скорее из племени кошачьих.
Череп лежал на берегу, немного в стороне от лагеря. По широким глазницам я бы его обладателя отнес к кошкам, но сама черепушка крупнее чем у домашнего кота, примерно с кулак. В окрестных лесах должны, в теории, обитать рыси, но я никогда их не видел, и даже не знаю никого, кто бы их встречал здесь. За неимением более подробной информации, будем пока что представлять Хранителя в облике рыси.
Заручившись его поддержкой, я приступил к обустройству лагеря и закончил как раз, к наступлению вечера.
Если днем на берегу было спокойно, и я был совершенно один, то к вечеру началась непонятная движуха. На противоположный берег прибыли рыбаки и протусили там всю ночь. Буквально повторился сценарий моей прошлой понъюсской ночевки, где тоже пришлось делить реку с рыболовами. Не то, чтоб я жадничал, но я все же пришел один посидеть, а не в компании. Тем более, несколько странно, что чем дальше я отходил от города, тем больше мне встретилось людей. Понъю прям притягивает их. Но бог с ними, с рыбаками, они вели себя очень тихо и на мой участок не заходили.
Пока я нарезал круги по лесу, мне попался, как из ниоткуда взявшийся дедушка, собиравший цветы. Он сказал, что приплыл на лодке, но я не слышал шума мотора. Дедушка выглядел очень умиротворенным и с гордостью продемонстрировал найденный только что гриб-строчок, уверив меня, что есть его вполне безопасно (в деревнях-то ели всё, как мы знаем из артхаусных фильмов).
Дедушка с охапкой цветов настолько хорошо вписывался в окружающий пейзаж, что его можно было принять за Лешего. А может это он и был.
Позже, когда я уже отдыхал с чайком на берегу, мой орлиный взор заметил покачивание ветвей чуть выше на полянке и безошибочно определил их причину как появление вражеского лазутчика. Метким выстрелом из лука я сбил его с ног, и после непродолжительной пытки, тот выдал мне все свои коварные планы.
Это шутка, конечно, я не прибегаю к таким вещам. На самом деле, пришел парень, который, видимо, как и я, не ожидал встретить кого-либо на берегу в такой час. Рассказал, что исследовал лесную дорогу на мотоцикле, а потом немного прошелся пешком по тропе. Поверим.
Но самый трэш начался уже поздно ночью, когда какие-то зумерки стали гонять по другому берегу то ли на мото-, то ли на квадроцикле и вели себя неподобающе шумно.
Ну я немного побурчал, как положено, а в действительности, уже находясь в палатке, заметил, что абсолютно ничего не омрачает мой дух. И посторонние шумы снаружи, в более ранние годы ночевок, служившие источником беспокойства, совершенно не внушают опасений. Спать не хотелось, я так и не научился спать в палатке, видимо, не хватает брутальности, но лежать было очень хорошо и спокойно.
Первый день путешествия подходил к концу.
Комары, неосторожно залетевшие внутрь палатки, уже угомонились и осели по стенкам.
