Помня Надины профессиональные травмы от баскетбола, я спокойно отношусь к детскому травматизму. Да, больно, да, плохо, но до свадьбы заживет.
Я другого боюсь.
Для непосвящённых. Я обычная, работающая, как папа Карло, мать. Кровной дочери Дюхе (Наде) - 28 лет, усыновленному сыну Жоре 2 года, на подходе ещё один ребенок, ждём аиста. Пишу тут обо всем.
Недавнее заседание Комиссии по делам несовершеннолетних. Дите 2-3 лет скакало и сломало ногу на глазах матери. И все члены комиссии единогласно голосуют за то, что, мол, виновата мать, недосмотрела. Здрасьте, приплыли! Она тупо не успела подпрыгнуть и схватить ребенка!
Перелом можно получить и на глазах матери, которой не хватило шага. Тут страховки нет. А с кипятком, например, другое дело.
Если я что-то варю, то Жора с криком вылетает с кухни. Ору, конечно, я, а он не хочет уходить, он хочет лежать посреди кухни в позе звезды и чтоб мать с кастрюлей горячего борща перепрыгивала через него.
Я вспоминаю свое дошкольное детство. Обогреватель со спиралями (помните такой?)
Споткнулась я и всей грудью на него. Много лет шрам потом был. А в 6 лет торопились с мамой куда-то, она плиту электрическую выключила. Вот примерно такую:
А мне же проверить надо! А вдруг плита стала резко холодной? Я всю ладошку с размаху на плиту и положила.
Короче, боюсь я этого очень-очень.
А в Надины 6 лет мы попали в очень страшную историю.
Я тогда еще не жила в Питере, а только училась заочно. А вот на какую-то сессию со мной поехали мама моя и дочь. Красоту и культуру посмотреть. У мамы в Петербурге подруга жила, она-то нас и приютила. Отдала нам бабушкину квартиру, а бабушку на время нашего приезда к себе забрала.
Город поснимали, фотографии распечатали и в последний день на кухне смотрим фотографии, восхищаемся. А через пару часов - поезд, который увезет нас домой, где снега, полярная ночь, полярный день и отсутствие кислорода.
Я Наде перед выездом супчик варю, перед дальней дорогой надо горячего поесть обязательно.
Плита газовая, старинная, наверное, самого Сталина помнит. Супчик готов, я его с плиты сняла, конфорку выключаю, а газ не уменьшается и крутилка-выключатель (как он называется?) остаётся у меня в руке. Надо чинить, однозначно. Жилье чужое, перед людьми будет неудобно.
"Умная" Таня (а я говорила, что Бог меня любит?) берет стул, надевает очки, садится перед газовой плитой и при включенной конфорке пытается приделать эту крутилку-выключатель. Наклоняюсь ниже, чтоб увидеть, чтоб выключатель в пазы попал. И за мгновение ДО … меня просто сносит со стула, потом щелчок и мощное пламя вырывается с двух сторон: с конфорки идет столбом до полотка, и с места, где должен быть выключатель тоже столбом до стены. Мы с Надей отрезаны от двери, второй этаж, я смотрю в окно и думаю, как так выпасть вместе с Надей на кусты и травку, но чтоб Надя на меня приземлилась. Смотрю в окно, а там асфальт. Незадача. Дочь начинает подвывать от страха. Мама моя у двери звонит в Горгаз:
- У нас тут пламя, дети отрезаны огнем.
- Пожар?
- Нет, но скоро будет.
- Через 40 минут будем.
- Мы за это время весь дом взорвем!
- Перекройте газ.
- Мы не можем найди где вентиль.
- Идите по соседям, они должны знать.
Нашлась добрая бабушка-соседка, которая прибежала и сказала: «Здесь неместному не найти как перекрыть газ, надо руку засунуть за плиту, потом немного вниз и направо, и там будет вентиль».
Еле нашли. Перекрыли. Выдыхаем. Все живы. И только позже, в поезде я увидела, что у меня сожжены все ресницы, половина бровей и волосы на голове. А на губе малюсенький волдырь от ожога.
Поэтому с огнем, с кипятком и со всем, что очень горячо, я у меня особые отношения. Я боюсь.
И ору благим матом, когда Жорка валяется на кухне, а у меня на плите что-то булькает.
Переломы срастутся, а ожoги…
Надя до сих пор вспоминает этот кошмар – быть отрезанной огнем ото всех, но с мамой, и с фотографиями красивого, летнего Санкт-Петербурга в руках.
Вот такие у меня страхи из-за собственного опыта.
А вы чего боитесь?