Говорит ли вам что-то это имя ? Я думаю вряд ли. Валерий Иванович Доррер был театральным художником, скончавшимися в 1984 году, и в наши дни известный узкому кругу специалистов.
Я знал фамилию Доррер с детства. В моей комнате на стене всегда висел этот театральный эскиз, при переездах он так же переезжал со мной и был рядом. Но зная фамилию, видя предмет, объединяя их в нечто единое целое, ты не совсем отдаёшь себе отчёт, что же это такое на самом деле. Вне дома имя Доррера не упоминалось, не звучало, работы не встречались, пока однажды я не «встретил» его на Невском проспекте летом 2013 года. Случайно шел мимо Союза театральных деятелей и увидел афишу с персональной выставкой этого художника. Это было целое потрясение! Во-первых, грандиозная ретроспектива с массой замечательных работ, во-вторых, моё личное внутреннее тщеславие и гордость торжествовали - наконец то, что для меня было значимым с детства, вышло за пределы моей личной комнаты и стало известно в масштабе города. Вторая «встреча» с Доррером произошла уже через год, весной 2014 года. В театральной академии курс лекций об истории сценографии читает замечательный преподаватель Любовь Соломоновна Овэс, человек феноменальной эрудиции, культуры и знаний. И вот Л.С. Овэс решает рассказать нам об одном ленинградском сценографе, которым оказывается В.И. Доррер, достаёт альбом «Время Доррера», который я купил на той выставке годом ранее, и оказывается, что это она автор этого замечательного альбома и что идея и организация выставки — полностью её заслуга. Мой любимый преподаватель выбрал предметом своего изучения «моего» Доррера и открыл его творчество множеству людей.
В чем же феномен Валерия Ивановича Доррера? В его таланте и уникальном жизненном пути. Он не имел академического художественного образования! Будучи подростком в блокадном Ленинграде, учился у товарища своего отца художника К.С. Козьмина, распознавшего художественный талант мальчика. После войны оказался в мастерских Кировского (Мариинского) театра, где смог изнутри изучить специфику работы, технологии изготовления декораций и одновременно с этим оттачивая навыки станковой живописи и графики. В Мариинском театре его замечает Симон Вирсаладзе — столп отечественной сценографии, главных художник Мариинского и Большого театров, оформивший все главные русские балеты и оперы. Благодаря протекции Вирсаладзе в возрасте 20 лет в 1948 году Доррер ставит первый самостоятельный спектакль — опера «Манон» Массне на сцене МАЛЕГОТа (ныне Михайловский театр). В 20 лет молодой художник ставит собственный спектакль на сцене второго по значимости городского театра в Ленинграде практически сразу после войны! Жизнь Доррера была яркой, насыщенной, трагичной и счастливой. Ранняя смерть в 56 лет, костный туберкулёз и алкогольная зависимость искупались его грандиозным талантом, его фантастическими работами и счастливыми поворотами судьбы.
На фотографии представлен эскиз, о котором я говорил в самом начале. Я не могу назвать год его создания, только предположительное десятилетие: с 1948 по 1958 годы. Названия спектакля так же нет, но можно определить жанр: балет. Возможно это «Бахчисарайский фонтан» или «Шахерезада». Такие выводы я делаю исходя из «восточного» оформления сцены, тахты с подушками и девушки в шароварах.