Владимир Любарский во власти уже давно. Он четыре года был заместителем главы Республики Карелия по внутренней политике, а в последние два года — мэром Петрозаводска. Ему 55 лет. Казалось бы, во власть уже врос. Однако в июне Любарский сделал то, чего, наверное, никто от чиновника его уровня не ожидал, — объявил через соцсеть о добровольном сложении полномочий мэра и уходе добровольцем на СВО.
Сказал — сделал. Уже третий месяц Владимир Любарский воюет в Бахмуте в составе отряда «Ахмат». Бывший мэр взял себе говорящий позывной «Рэм». При этом продолжает вести страницу в ВК, рассказывает о своих боевых буднях. Сотовой связи в тех краях нет, поэтому мы с Владимиром Любарским переписывались в мессенджере. То, что можно было друг другу просто сказать, приходилось набирать в телефоне, да ещё Владимир периодически пропадал. Так что отдаю должное его терпению и умению лаконично выражать мысли.
Нерядовой мэр
— Первый вопрос понятный: почему вы это сделали — ушли с поста мэра добровольцем на СВО?
— Это решение зрело во мне с самого начала спецоперации. На него повлияли мои поездки в зону СВО с гуманитарной помощью и мои ставшие регулярными походы на почётный участок Сулажгорского кладбища Петразоводска на похороны погибших ребят. Во время этих похорон я не раз ловил себя на мысли: почему я стою тут в то время как чьи-то дети, отцы, мужья, братья — на фронте? Сегодня люди в России живут как бы в двух параллельных реальностях: одни не замечают, что другие воюют. Своим решением я хотел показать, что на самом деле реальность одна. На мой взгляд, раздвоение общества, может погубить страну. Ну а окончательно принял решение, после того как прошёл обучение в Чечне, в Российском университете спецназа. Получив необходимые знания и хорошие отзывы со стороны инструкторов, понял что, несмотря на свой возраст, нахожусь в нормальной физической форме.
— Почему вообще решили пройти обучение в спецназе?
— Хотел проверить кондиции, освежить навыки. Я служил в десантно-штурмовой бригаде, но это было уже давно — 1986-1988 годах.
— Думаете ваш поступок изменит ситуацию и заставит тех, кто не замечает СВО [в оригинале текста — другое слово, которое редакция была вынуждена изменить в связи с требованием законодательства, запрещающего называть СВО войной — прим.ред.], наконец её заметить?
— Я думаю, что главной движущей силой является личный выбор многих людей. Личный. Многих.
— Может быть, на посту мэра у вас было бы больше возможностей достучаться до тех, кто не замечает? Ведь у мэра есть много всяких рычагов воздействия на население, есть административный ресурс.
— Такие вещи не решаются административно. Нужен личный пример. Опять же в обществе формируется новый слой и новая сила — люди, которые воюют и воевали, их родственники, близкие, друзья. И нужно иметь моральное право на то, чтобы с ними говорить на одном языке. Теперь оно у меня есть. Но дело опять же не в этом. Я пошёл сюда не как мэр, а как гражданин — я же уволился.
— Как близкие отнеслись к вашему решению?
— Близкие, конечно, переживали. Но я ведь раньше в милиции служил, они привыкли к передрягам.
— А как отнеслись коллеги по мэрии? Обсуждали это заранее с кем то из них?
— Для коллег, ну, наверное, был сюрприз. Из коллег — если этот термин в его случае уместен — обсуждал только с главой республики. Он меня понял и поддержал.
— Каковы теперь ваши военные обязанности, должность, звание? Вы подчинённый или командир? Что приходится делать, в том числе из того, что раньше никогда не делали?
— Я рядовой. Делаю, что прикажут. Раньше раненых никогда не вывозил из жёлтой зоны. Теперь вот приходится иногда. Это не основная моя обязанность — формально. Но для себя, внутренне я её считаю главной.
— Что труднее — решать насущные вопросы тысяч людей, будучи мэром, или вопросы собственного выживания на фронте?
— Тут ответ на поверхности: если о собственном выживании речь, то это один человек, а если мэр — то от тебя зависят тысячи. В этом плане сложнее быть мэром. На фронте есть больше места случаю. Везению. Фарту.
И Владимир Любарский скинул видео про эвакуацию 300-х, объясняющее, что такое везение:
Если бы не СВО, не узнал бы настоящей жизни
— Можете сравнить эти два мира — фронт и тыл?
— Мне ещё мобилизованный боец с позывным Фонарик, с которым познакомились во время моих поездок за ленту с гуманитаркой, об этом говорил. Он, когда был в отпуске, в мэрию зашёл . «Я, — говорит — своего военкома поблагодарил». Тот спросил: за что? Фонарик ответил: «Если бы не мобилизация, я бы не узнал такой жизни, таких отношений между людьми, такого чувства боевого братства». И я с ним согласен. Здесь всё по-настоящему, без мишуры. Цена — чья-то жизнь.
— А в мэрии было не по-настоящему, с мишурой?
— А на гражданке всегда есть место мишуре, хоть в мэрии, хоть нет. А я её не люблю.
Фронтовой юмор Владимира Любарского на его странице в ВК:
Забыл ведро вечером домой занести — выхожу утром, а его мыши погрызли( Зубастые, однако.
— Как фронт меняет человека? Лично вы изменились? Что лично вам открыл фронт?
— Думаю, что изменился. Здесь узнаёшь настоящую цену жизни, дружбе. Я смог лучше понять своего деда, который ушёл добровольцем в 1941-м в Питере. Выпускник ленинградской консерватории, дирижёр. Он пропал без вести.
Война — не дело молодых?
— Вам 55 лет. Каково это отправиться воевать в таком возрасте? Наверное, возраст на фронте чувствуется иначе, чем на гражданке? Что можете посоветовать другим возрастным людям, желающим отправиться на СВО?
— Конечно, возраст чувствуется, так что советую всем, кто хочет приехать сюда, себя проверить и подготовить. Чтобы никого не подвести. Поскольку я в хорошей физической форме, то возраст мне помогает: я опытнее, мудрее и осторожнее. Мне как-то военком наш сказал: «Лучше мужиков призывать — они меньше гибнут». А так, всем достается: мине всё равно сколько тебе лет — 25 или 45. В моей группе был земляк —Игорь — позывной Компас. 1993 года. 200. Очень жаль его. Совсем молодой.
— Молодых жальче?
— Да, мне молодых жаль особенно.
— Как погиб Компас?
— Погиб выполняя боевое задание. Осколочные ранения множественные. Боролся, но… Нас в группе было 11 человек. Семь карелов. Один — 200, пятеро —300. Один я в строю остался, выходит.
О гибели Компаса Владимир Любарский написал на своей странице в ВК:
«Игорь в нашей группе был самый молодой. Влился в коллектив в Гудермесе, в лагере и тут же приболел —простудился. Ребята его оставляли в палатке на время занятий, Подорожник колол антибиотики. Игорь быстро отлежался и встал в строй. Он был самый заботливый. Всегда думал о коллективе, о группе. Здесь дедовщины же никакой нет, он сам всегда получал продукты на группу, газ к горелкам. Умудрялся раздобыть где-то то, что и не выдавали. Когда я в Дебальцево заболел —всегда спрашивал — не налить ли горячего чая. Есть такие люди — неприметная вроде бы, но всё же душа коллектива. У него и позывной был такой — тёплый и душевный — Олончик. Пришлось поменять — не подходит для радиоэфира. Говорю — будь Компасом — ты же в сборной был по ориентированию. Так он стал Компасом. И был им до 4:30 сегодняшнего дня. В ночь с 27 на 28 июля попал под прилёт мины, возвращаясь на позицию после выполнения боевой задачи… Не дошёл. Потом была эвакуация, в сознание уже не приходил. Его сердце остановилось в госпитале в Луганске. Вечная память. Маме, жене, родным и близким, землякам — глубочайшие соболезнования. Антонович Игорь Валерьевич 06.04.1993 года рождения, г. Олонец, Республика Карелия.
Чего солдату не хватает
— В каких условиях находитесь? Какие сложности испытываете в быту? Чего на фронте сильнее всего не хватает?
— Условия приемлемые, грех жаловаться. Сложности в быту в основном связаны с отсутствием возможности мыться ежедневно. Чего не хватает? Точнее кого. Родных и близких — не здесь, конечно, — в мирной жизни. Чего больше всего хочется? Никого не подвести.
Фронтовые встречи Владимира Любарского: ёжики в Бахмуте ничего не боятся
— Каково быть рядовым после работы мэром?
— Да нормально — я звёздной болезнью не успел заразиться.
— Опыт работы мэром как-то помогает вам в боевых условиях?
— Конечно, помогает — это же жизненный опыт. Парни советуются, прислушиваются.
— А опыт службы рядовым может быть как-то полезен в мэрской работе, как и вообще опыт фронтовика?
— Думаю, да, здесь всё взвешиваешь — это и на гражданке полезно. Я хоть и не страдал непродуманностью, но всё равно добавилось взвешенности.
Фронтовой юмор Владимира Любарского, махнувшего не глядя, кабинет мэра на вот такие бытовые условия: Очередное новоселье. Снова Бахмут. Чувствую себя призраком замка Моррисвиль в этом подземелье.
— Много еще бывших руководителей или бывших чиновников, участвующих в СВО, вы встретили?
— В Гудермесе встретил одного, но тут и не всегда узнаешь, кто кем был. Да и нет интереса выискивать. Голова другим занята — делом.
«“Ахмат” многонационален, как и наша страна»
— Почему пошли добровольцем в «Ахмат»? Он чем-то отличается от других подразделений? У меня ощущение, что там сейчас почти нет чеченцев.
— Пошёл в каком-то смысле по инерции. Спецкурс проходил в Гудермесе, всё понравилось. Площадка та же, инструкторы те же. Какой смысл что-то менять? Так и поехал в Грозный. Чеченцы, конечно, есть, но тут есть отовсюду люди — со всей страны, даже с Чукотки. Чеченец ты, бурят или карел — это дело десятое.
— А командиры — чеченцы?
— У меня командир грек по национальности. Раньше был отец — он погиб — теперь его сын. Так что «Ахмат» многонационален, как и наша страна.
— Реальная ситуация в зоне СВО сильно отличается от той, которую вы себе представляли?
— Да нет, не могу сказать, что сильно — всё же рассказали инструкторы ещё во время учёбы. Но знать и на себе прочувствовать — это, конечно, разные вещи. Когда ты спишь в подвале дома, а в сам дом прилетает мина 120 калибра — это уже практика, а не теория.
— Тогда иначе спрошу: отличается ли СВО от того, что мы видим и читаем про неё на гражданке?
— Ну читать про альпинизм и быть альпинистом — это же разные вещи! Так и здесь. Всё проще, обыденнее и от того, наверное, страшнее. Когда рядом с тобой людей ранят и убивают — это никакой телевизор не передаст.
— Вы на СВО уже два месяца. Что больше всего за эти два месяца запомнились?
— Гибель Компаса
— Отношение к противнику, к Украине, к целям СВО как-то поменялось у вас?
— Нет, абсолютно.
— Каково ваше отношение к фигуре Пригожина?
— Яркая личность, пассионарий безусловный. Но его мятежный поход? Нет, это не метод.
Златоуст-спаситель
— Вы — человек верующий?
— Да
— Успели за эти два месяца получить подтверждения своей вере? Происходило с вами что-то такое, что это можно объяснить только присутствием Бога?
Вместо ответа Владимир Любарский скинул свой пост и стихи об одном чудесном происшествии.
«Чудеса в общем. Эти дни мы в подвале жили в поле — на боевом выезде. Над подвалом — дом, точнее — подвал под домом. Заглянул внутрь — там всякий хлам. Утром один прилёт рядом, а второй снёс крышу — подвалу хоть бы хны, только масло протекло по стене. Вышел потом посмотреть: всё завалено, всё в пыли и лежит иконка Златоуста.
Выдержал подвальчик артналёт
Мины свист и в аккурат прилёт
Домик наш стоит теперь без крыши
Звёзды пусть разглядывают мыши
Если честно — заново родился
Видно где-то Богу пригодился
Там где крыша — нынче стало пусто
Смотрит в небо образ Златоуста
— Это был рядовой минометный обстрел, — добавил Владимир Любарский к посту. — Но угодило точно в дом. Можно, конечно, сказать, что спас подвал. И это тоже правда. Но иконка. Откуда? Я не верю в волшебство, но в чудеса надо верить.
Что нужно для победы
— Чего по-вашему пока не хватает, чтобы победить?
— Единения и единства в стране не хватает. И понимания, что без этой победы нам не жить.
— Если бы была возможность обратиться ко всем россиянам, это бы им сказали про СВО или что-то ещё?
— Не знаю, не моё это дело ко всем россиянам обращаться. Хотел бы пожелать тем, кто ждёт, чтобы ждали и дождались своих. Мобилизованных, контрактников, добровольцев — не имеет значения
— Чем думаете заняться по возвращении? Хотели бы снова стать мэром?
— Я не думаю об этом.
Было 19 минут первого ночи. Наша переписка длилась уже больше двух часов. Когда у меня вопросы закончились, Любарский написал:
«5 мин назад начался обстрел. Второй прилёт».
Фронтовой юмор Владимира Любарского: чаепитие по-бахмутски
На прощание бывший мэр, а ныне рядовой Любарский неожиданно поблагодарил «Родину на Неве» за текст «Две России: одна умирает за вторую», вышедший 16 мая. Сказал, что пересылал его близким людям, что делает нечасто. А я пожелал Владимиру Любарскому удачи, везения и возвращения.
Владлен Чертинов