Ольга была очень спокойным пациентом. Она с удовольствием принимала лечение, с аппетитом съедала всё, что предлагалась на завтрак, обед и ужин, охотно и подробно отвечала на вопросы и говорила о себе на терапии, с лёгкостью общалась с соседями по отделению. Никогда никаких жалоб или возражений – просто радость для персонала. Медсёстры ставили её в пример капризным пациентам: «Смотрите на нашу Олю, вот она молодец! А ты что?»
Оля цвела и старалась ещё больше. Услужливо помогала уговаривать выпить таблетки, сидела рядом с вновь поступившими, ободряла боящихся капельниц. Иногда, впрочем, возникали признаки некоего беспокойства: окружающие замечали сосредоточенную напряженную маску на её лице, она замыкалась в себе, порой не могла усидеть на месте и кругами ходила по отделению. Все относились к такому изменению поведения с пониманием – не в офисе и не на курорте… все здесь не просто так, у каждого свои проблемы. Да и в отличие от многих, хандра у Ольги заканчивалась довольно быстро. Каких-то час-полтора и всё позади – вот она снова смеётся, болтает то у одного, то у другого в палате, кого-то утешает, с кем-то шутит. Щебечет, как птичка, словно и нет у неё никаких проблем, легко, задорно и весело.
Однако внезапно проблемы стали обнаруживаться у других. То один, то другой в отделении заговаривал о том, что не может найти что-либо из своих вещей. Поначалу списывали всё на собственную забывчивость и невнимательность. Ну переложил и забыл. Позже найдётся. Тревогу никто не поднимал, так как исчезнувшие вещи никакой ценности не представляли, а значит, украсть их не могли. Так и «повисли в воздухе» старый очешник, поношенные носки, полупустая баночка с кремом и почти новый шампунь, тапки, пояс от халата, книги, бесчисленное количество карандашей, ручек и фломастеров, упаковки мыла, блокнот и расчёски. В отделении не осталось ни одного постояльца, у которого бы ничего не пропало таинственным образом. Ну почти ни одного. Только от Оли не поступило ни одной жалобы о пропаже.
Возникли подозрения, которые, впрочем, тут же опровергались. Как можно подозревать такую милую женщину, которая всегда всех поддерживает, всегда справляется о здоровье? А как она сопереживает, когда кто-то снова сокрушается о пропаже, принимает участие в поиске, добросовестно ищет - старается больше всех. Не может такой хороший человек быть вором. Нет и всё. Но подозрения всё же никуда не исчезли. Привлекли персонал, который под предлогом санитарной обработки проверил вещи всех постояльцев. Какого же было удивление, когда в палате Ольги с трудом расстегнув еле удерживающий пухлую сумку замок, санитары увидели в ней целый схрон вещей. Были среди них и старый очешник, и пояс от халата, и полупустая баночка с кремом, и почти новый шампунь, и много чего другого, о чём и не вспоминали даже постояльцы. Шок. Ольга – воровка. Пришлось врачам уже проводить разъяснительную беседу.
Ольга не воровка. Клептомания, которой она страдала, – такая же форма зависимости, как алкоголизм или наркомания. И, как все зависимости, действует по той же схеме: растёт эмоционально напряжение – появляется тяга – совершается кража – происходит разрядка и на какое-то время наступает удовлетворение, душевное спокойствие. Клептоман испытывает все те же чувства, что и алкоголик. Если по какой-то причине ему не удаётся реализовать свою тягу, у него начинается «ломка» – он становится мрачным, угнетённым, теряет интерес к происходящему, грубит окружающим, провоцирует конфликты. При этом он прекрасно знает, что действует неправильно, противозаконно, мучается от стыда, вины и ненависти к себе, чем только усиливает напряжение и подталкивает себя вновь к совершению кражи с целью облегчить свое состояние.
В планах клептомана нет умысла завладеть по-настоящему ценной вещью или продать её. Именно этим клептомания и отличается от умышленного воровства – отсутствием цели получить материальную выгоду. Цель клептомана – получение удовольствия, блаженства, которое наступает в момент кражи. Поэтому он никогда не покусится на то, что надежно спрятано, он не будет вскрывать сейфы, а возьмет то, что «плохо» лежит, что находится на виду. Для того, чтобы стать клептоманом, вовсе не обязательно расти в асоциальной среде, где воровство считается нормой. Есть множество причин её появления: от органического поражения головного мозга и наличия проблем в эндокринной системе (часто клептоманами становятся женщины в период климакса) до последствий психологической травмы, например, развода или смерти близкого человека.
Как в случае с Ольгой, клептомания может развиться как способ избавиться от сильного нервного напряжения. Выросшая в строгости, привыкшая подчиняться требованиям холодной и жёсткой матери, от которой «сбежала» замуж за человека намного старше себя, применявшего, как выяснилось позже, те же манипулятивные и жёсткие схемы воздействия, чтобы подчинить её своей воле, – она не находила в себе силы что-либо изменить и продолжала играть роль «хорошей девочки», сбрасывая напряжение через совершение кражи. После шока к соседям Ольги пришло понимание. Исчезнувшие вещи вернулись к своим хозяевам, которые молча разбрелись по своим палатам. Ушло желание обвинять и наказывать, каждый думал о своём. Сегодня в отделении будет особенно тихо.
_________________________________
Онлайн-консультации с опытным психотерапевтом в клинике Корсаков доступны каждому.
