Бабушка Евдокия Семеновна наблюдала закат из окна своего просторного и уютного дома, где она прожила долгую и счастливую жизнь с тех пор, как вышла замуж за Митрия. Подойдя к девяноста годам, она по-прежнему прекрасно себя чувствовала, обладала острым умом и сохранила яркие воспоминания. В старости способность самостоятельно ходить и сохранять умственные способности становится наиболее ценной. Однако с каждым днем она обнаруживала, что ей все меньше хочется заниматься домашними делами и желать одиночества. Евдокия чувствовала, что оставшееся ей время ограничено. Раньше, когда по утрам в ее окно заглядывало солнце, она открывала шторы и приветствовала его приход. Но теперь ее, казалось, это больше не волновало. Возможно, пришло время, пробормотала она про себя. Время воссоединиться с моим долгожданным Митри. Он теряет терпение, когда я сопротивляюсь его зову.
Иногда, сидя в кресле, Евдокия погружалась в глубокие размышления, закрывая глаза, и память легко переносила ее в прошлое. Она могла вспомнить свою жизнь уже с четырехлетнего возраста. Она родилась незадолго до начала войны и хорошо помнила день ее начала. Живя недалеко от границы, ее семья пережила первую волну взрывов. Люди в панике бежали из своих домов, одетые в любую одежду, которую им удалось схватить, озадаченные развернувшимся хаосом. Взрывы, дым, пламя, крики и крики перепуганных детей наполнили воздух. Вместе с другими они спаслись, укрывшись под железным мостом, где Евдокия осталась невредимой. К сожалению, ее мать сильно пострадала и впоследствии была отправлена в военный госпиталь. Тут-то Евдокия и поняла:
Всю войну Евдокия с матерью прожили в тылу, работая вместе со взрослыми на швейной фабрике, где шили рукавицы для фронтовиков. Учитывая ее юный возраст, более сложных задач ей не поручали. Голод и холод пронизывали их жизнь, но Евдокия сумела выстоять, несмотря на то, что выглядела всего лишь скелетной фигурой.
Через много лет после войны ее пути пересеклись с Митрием. Оба они прибыли на целину в составе строительной бригады. Митрий, с ниспадающей на лоб прядью волос, в нарядной шапочке и с гармоникой, перекинутой через плечо, очаровал Евдокию. Она тайно наблюдала за ним, краснея всякий раз, когда их глаза встречались. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она сильно влюбилась в него. Однако, когда он пригласил на танец другую девушку, она почувствовала укол горечи, в слезах убежала с танцпола и нашла утешение на ближайшей скамейке. Казалось, ее жизнь подошла к концу. Неожиданно она почувствовала на своем плече теплую и крепкую руку. Пораженная, она замолчала, не желая никому показывать свои слезы.
Дуся, пойдем прогуляемся, — прошептал знакомый голос, заставив ее сердце трепетать. Однако из-за своего упрямства она ответила: «Зачем беспокоиться?» Иди гуляй с Манькой.
Ты хоть капельки не завидуешь? Подумать только, он пригласил на танец другую девушку. Возможно, он хотел проверить твою реакцию.
Ревность? Мне? Просто играю! Инспектор!
В тот вечер они гуляли вместе, пока петух не возвестил о наступлении рассвета. С этого момента не проходило ни одного дня без того, чтобы их пути не пересекались. Осенью они обменялись клятвами, и вся деревня построила для них дом. Таков был тогда образ жизни. Дом, который они получили, был большим и крепким, и Евдокия на протяжении многих лет старательно создавала уютную атмосферу. Несмотря на послевоенные обстоятельства, ткали, пряли, шили и вышивали все своими руками. Она владела большим ткацким станком и проводила вечера, выплетая разноцветные дорожки, которые затем разбрасывались по всему дому, становясь объектами восхищения. Каждая занавеска, накидка и покрывало были любовно вышиты их руками. Митри был столь же опытен и преуспел в различных профессиях, например, в столярном деле. Что нужно было построить, будь то полка или шкаф, он смастерил своими руками. Двор был безупречным, а навесы для животных были построены с тщательной тщательностью.
Их путь к отцовству начался не сразу. По неизвестным причинам они не смогли зачать ребенка. Пока в конце концов им не были дарованы один за другим два сына и драгоценная дочь. Евдокия с теплотой вспоминала, как росли ее дети. Хотя временами они были озорными, они всегда уважали своего отца и учились у него ценности тяжелого труда. Они тоже выросли трудолюбивыми людьми, создали свои семьи и теперь имели собственных взрослых внуков. Их дети, как и Евдокия и Митрий, никогда не сталкивались с ссорами в семьях.
Евдокия очень дорожила своими детьми, внуками и правнуками. Любовь всегда окружала ее, и она могла поделиться с каждым из них изобилием привязанности. Каждый год они все собирались в доме Евдокии — традицию, которую положил начало Митрий. Его слово было законом, и никакие оправдания не принимались. Все постарались уйти в отпуск одновременно. Они наслаждались этими драгоценными двумя неделями чистого счастья, наполненными громким смехом, радостными криками детей и топотом маленьких ножек, эхом разносившимся по всему дому. Хотя визиты были короткими, полученное удовлетворение поддерживало родителей до следующей встречи. Долгими зимними вечерами они собирались, чтобы рассматривать фотографии, рассказывать забавные анекдоты о детях и с нетерпением предвкушать следующий совместный отпуск.
Недавно Митрий покинул этот мир, мирно скончавшись во сне. Евдокия заметила его отсутствие, когда однажды ночью проснулась и уже не слышала его знакомого храпа. Это казалось немыслимым, учитывая, что под старость он начал сильно храпеть, что побудило его спать в отдельной комнате, чтобы не беспокоить любимую жену. Подойдя к его бездыханному телу, Евдокия нежно коснулась его руки и постигла истину.
Ох, дедушка, как ты мог так неожиданно меня оставить? Даже не посоветовавшись со мной и не обсудив свои планы. Ты всегда откладывал важные решения, пока мы не поговорили. Но на этот раз вы действовали по своему усмотрению. О, мой дорогой дедушка, ты был для меня всем.
Евдокия давно не плакала и не могла вспомнить, когда плакала в последний раз. Но сейчас по ее лицу текли слезы, обжигающие и сильные. Она лежала у него на груди, нежно и методично поглаживая его, словно запоминая каждую черточку, впитывая его до боли знакомый запах.
И вот она оказалась одна. Несмотря на просьбы и настойчивые требования других, она отклоняла любые визиты и звонки. Она стояла на своем, твердая в своем решении. По ее словам, каждый должен быть должным образом уведомлен. В противном случае время будет сорвано, и я уйду, не попрощавшись. Взяв трубку, Евдокия связалась с дочерью.
Анечка, сообщи всем, что им следует собраться вместе. Это не займет много времени.
Мама, что-то случилось? Вы плохо себя чувствуете?
Дочь Моя, просто сделай то, что я прошу.
На следующий день собрались все члены семьи. Они любили и уважали ее, встречая ее присутствие с огромной радостью.
Что ж, дорогие мои, я вас всех повидал и теперь могу спокойно уйти. Твой дедушка устал ждать. Дорожите своим единением, помогайте друг другу и никогда не забывайте, что вы — семья.
Что вы говорите? Ты по-прежнему с нами, сильный и энергичный.
Все говорили в унисон, желая крепко обнять ее.
Дети мои, я прожил долгую и полноценную жизнь. Желаю всем вам такого же счастья. Я ни о чем не жалею. У меня было все это. Но сейчас мне пора идти. Я знаю, о чем говорю.
В комнате воцарилась торжественная тишина, за которой последовала процессия людей, выражающих ей свою любовь и умоляющих ее потерпеть еще немного.
Евдокия почувствовала, как предательские слезы навернулись у нее на глазах.
Дорогие мои, какое это счастье провести свои последние годы в окружении самых близких родственников. Я действительно счастливейшая из душ.
И как только наступило утро, она покинула этот мир с безмятежной улыбкой, запечатленной на ее лице.