Рассекретили приказ Ежова о совершенно секретных тюрьмах госбезопасности для политических «жертв режима». Приказ более чем странный. Нет, понятно, либеральные «историки» нашли очередное подтверждение ужасающих Сталинских репрессий. Только они сами-то своё творчество читали?
Итак, перед нами приказ наркома внутренних дел Ежова за номером 00112 от 15 марта 1937 года. Приказ утверждает новое положение о тюрьмах Главного управления государственной безопасности.
На до понимать, на тот момент в НКВД объединили и чекистов и рабоче-крестьянскую милицию. При этом госбезопасность, всё равно, работала несколько наособицу. То самое ГУГБ было некоторым государством в государстве. И всё же, это один и тот же наркомат.
Более того, никаких собственных тюрем постоянного содержания у управления быть не могло. Ровно так в положении и написано, речь о «тюрьмах для подследственных».
То есть для людей, которые ещё не дошли до суда. Вообще-то «тюрьму для подследственных», да ещё особого режима встречаю впервые. Называется это без затей следственным изолятором, он же СИЗО.
Собственно, если я правильно понимаю действовавший тогда исправительно-трудовой кодекс, никаких тюрем до суда быть и не могло. Тюрьма – вполне точно описанное законом заведение и помещается туда человек по состоявшемуся приговору суда.
Подозреваю также, что если бы следователь притащил арестованного в тюрьму… И попытался сдать его на основании собственного постановления об аресте… Пассажира просто бы не приняли. С какого перепугу руководству тюрьмы отвечать за постороннего человека, который даже ещё не осуждён?
Ладно, настаивать не будем. Мало ли, времена были крутые. Давайте лучше причастимся совершенно секретного приказа наркома об особо зверских тюрьмах для политических.
Только ещё одна ремарка. Это положение во всех подробностях должны были выполнять куча людей. Вплоть до самого последнего надзирателя на этаже.
И при этом документ совершенно секретный, с номерными экземплярами. В чём смысл? Это просто рабочая инструкция для большого числа сотрудников. Или у них всех высший допуск? У каждого охранника?
Кстати, взять такой документ, чтобы просто выучить наизусть или обратиться к нему в рабочее время нельзя. Понадобится уточнить время прогулки заключённого – иди в секретную часть, бери под роспись приказ и читай в ней же. Что забыл по выходу – ну извини, с собой нельзя даже выписку взять.
Ежов в первых же строках пишет чисто словами вражеских голосов с известного радио:
«Режим… извращал линию карательной политики, которая должна проводиться в отношении наиболее озлобленных врагов Советской власти».
Это что такое? Какая к шутам карательная политика? Найдите в уголовном кодексе такое слово!
Наоборот, советская законность говорит исключительно о мерах социальной защиты. Защита общества от преступников.
Задача советского правосудия человека перевоспитать, а не карать! Больше того, какие «кары» могут быть в тюрьме предварительного следствия? Эти люди даже не осуждены, может, их вообще оправдают. Но нарком уже требует карать!
Уже первая фраза тянет на грубую фальшивку. Но вот же, документ хранится в архиве. Выглядит солидно, как усомниться?
Дальше Ежов сообщает в приказе о результатах проверки особого режима содержания политических. Что само по себе очень странно. Потому как сидели они в одних камерах с обычными уголовниками. Никаких «политических» статей в кодексе нет, преступник всегда преступник.
Впрочем, это не мешает наркому постоянно упоминать «политических заключённых». По стилю, такое ощущение, написано не в 1937 году, а в девяностые условной Новодворской.
Ежов сообщает, что заключённые вовсю переписываются внутри тюрьмы и на волю. Разумеется, никакой тюремной цензуры переписки нет.
В камерах целые библиотеки книг и газет. А дальше, наберите воздуха в лёгкие:
«Осуждённым разрешалось иметь ножи столовые, вилки, бритвенные приборы… верёвки».
Кто не понимает, ничего этого примерно со времён Петра Первого, если не раньше, в остроге быть просто не могло. Шнурки и пояса вынимают не просто так. А уж про ножи и вилки я молчу.
Известная уголовная шутка про «вилкой в глаз» ровно про это. Понимает человек куда попал или нет. Не может в камере быть никаких вилок. Там и зубную щетку заточат так, что запыряют насмерть.
Этот бред в приказе написан человеком, ничего не знающим об уголовно-исполнительной системе. Нас пытаются уверить, что бывали настолько сумасшедшие надзиратели, у которых арестанты бегали по тюрьме с ножами и бритвами. Им собственная жизнь в копеечку?
Ещё смешнее, Ежов пишет, что в прогулочных дворах заключённые устроили огороды, волейбольные площадки и поля для крокета. Это уже «Алиса в стране чудес», потому как нигде больше про игру с шарами и молотками я как-то не читал. Сильно сомневаюсь, что в Союзе вообще знали о существовании этой сугубо британской забавы.
Тут ещё забавнее. Крокет предполагает деревянные молотки на длинных ручках. Это неслабое оружие, так-то. То есть зэки по тюрьме не только с ножами, но ещё и с деревянными дубинками бегали? Занимательно.
Дальше Ежов делает крайне странный для юриста вывод. Причём пишет с большим числом ошибок:
«Не ясно ли, что такой режим тюрем особого назначения в которых содержатся наиболее важные политические преступники, по существу, сводил на нет значение установленного им законом советского государства наказания».
Нет, совсем не ясно. Потому что никаких особых мучений закон не предусматривал. Наказание – само по себе лишение свободы. Это вовсе не значит, что человека нужно как-то дополнительно мучить и карать. Он уже наказан невозможностью выйти на волю.
Кроме того, я совершенно не понимаю как Ежов измеряет важность преступников. Не говоря уже опять про упоминание «политических преступников». Они не политические, они уголовные. В самом крайнем случае, в бытовом разговоре можно назвать пятьдесят восьмую политической, но не в приказе же.
Скажу по секрету, никаких политических преступлений до девяностых не придумали! Глава кодекса, как и сама пятьдесят восьмая называется «контр-революционные преступления», какая там политика!
Дальше в приказе Ежов вообще использует слово «политизолятор». Где они это берут? Мол, политические не боятся тюрьмы, а наоборот, даже желают в этот самый политизолятор.
Дальше в приказе начинаются чудеса. Нарком принимается кроить систему ГУЛАГа, вернее, отбирать тюрьмы у этого самого ГУЛАГа.
В составе Госбезопасности создаётся некий десятый отдел. Ему из ведения ГУЛАГа передаются особо зверские тюрьмы. Что прекрасно, без указания списка какие именно тюрьмы считать особо зверскими. Нарком называет их тюрьмами для особо опасных преступников.
И как бы название ГУЛАГ намекает, что это главное управление именно лагерей. А забирает у него Ежов как раз не лагеря, а тюрьмы. Заведения совершенно разного свойства.
Кроме того, десятому отделу подчиняются и обычные следственные тюрьмы НКВД.
Еще странность. Ежов пишет, что внутри тюрьму должен охранять надзирательский состав. А вот снаружи – внутренняя охрана НКВД.
У меня ехидный вопрос, а где служит «надзирательский состав»? Не во внутренней ли охране НКВД? Или там чоповцев с улицы наловили?
Дальше идут чисто хозяйственные вопросы. Ежов требует подготовить штатные расписания тюрем. И непременно не забыть про обслугу, поваров и прочих.
У меня вопросик. Судя по приказу, никаких новых тюрем не создаётся. Просто переподчиняют внутри одного ведомства разным отделам уже действующие места заключения. Там до этого приказа поваров не было? Заключённые святым духом питались?
Само прилагаемое к приказу положение о тюрьмах довольно скучное. Там зачем-то ещё раз переписывается исправительно-трудовой кодекс. Только кодекс совершенно открытый, а положение почему-то совершенно секретное.
По стилю такое ощущение, что писали те же люди, что и «самый страшный приказ Большого террора». Потому как эти особо зверские тюрьмы госбезопасности предписано принимать по ордеру на арест.
Что ж они так американские боевики любят. В СССР выписывали постановление следователя. Также могли арестовать по решению суда или с санкции прокурора. Ордер – это на квартиру.
Отдельно нарком утверждает, видимо в карательных целях, вполне бытовые подробности. Например, что политическим баня или, хотя бы, душ должны быть не чаще трёх раз в месяц.
Кто будет отвечать за неминуемую эпидемию тифа и дизентерии в тюрьме? Да неважно, «политические» должны страдать.
Скажу страшное, в местах заключения арестантов заставляют мыться каждый день. Именно что заставляют, попробуй отказаться. Это не прихоть, вопрос выживания большого числа людей в тесных помещениях.
Отдельно доставляет, что каждая камера, по положению, должна быть оборудована остеклённым глазком. Граждане, этот приказ писавшие, видимо так и представляют дверной глазок, как в квартире.
Разочарую, для сколь-нибудь большой камеры такая штука просто не сработает. Потому тюремный «глазок» больше похож на танковую смотровую щель с железной заслонкой снаружи.
Отдельно описаны зверские условия содержания в карцере. Там только табуретка, привинченная к полу и железная кровать без матраса. Да и на той можно сидеть или спать не более шести часов.
Интересно, как они это представляют? За арестованным с секундомером круглые сутки наблюдает надзиратель? И засекает, чтобы человек всё время стоял на ногах? Это называется пытка, без шуток.
Кормить в карцере тоже необязательно. Ежов пишет, что политических нужно сажать на хлеб и воду. Причём хлеба не сильно больше блокадной нормы – до четырёхсот грамм в сутки.
Примечательно, что подписан проект положения старшим майором Госбезопасности Яковом Вейнштоком. Любопытный штрих, что Вейнштока обвиняют в участии в бессудных расстрелах по нашему любимому приказу 00447. Вот кружок и замкнулся.
Состряпан этот совершенно секретный приказ Ежова ровно по тем же лекалам, что и 00447. Скорее всего, состряпан в начале девяностых.
Состряпан ровно с одной целью – опять опорочить наше прошлое. Рассказать об особых зверствах большевиков, и особенно, чекистов.
Впрочем, сделан этот приказ Ежова настолько топорно, что никакие реквизиты архивного хранения не спасают. Даже при беглом взгляде вылезла целая куча откровенной глупости.
От карательной политики до ордеров. От ножей и бритв в камерах до стеклянных глазков. Ну не растёт брюква на дереве, джентльмены, ну не мечут гусаки икру!
ГАРФ Ф.Р-9401, Оп.1а, Д.14, Л. 36-46 об