Сталинский уголовный кодекс умел удивить. Некоторые нормы представить в современном праве совершенно невозможно. Что нужно сделать с голодным рабочим, укравшим с завода деталь? Ну-ка подумайте?
Давайте снова откроем Сталинский уголовный кодекс РСФСР от 1926 года. Да-да, Большой террор 1937 и 1938 годов проходил ровно по этому же кодексу. Собственно, половина любимых либеральными «историками» репрессивных приговоров просто не могла состояться. Они прямо кодексу противоречат!
Кодекс совсем не похож на буржуазную конструкцию. Где общество, натурально. Мстит преступнику. Нет, в Советском кодексе прямо написано, что его задача - человека перевоспитать.
И вообще, скоро победит коммунизм и никаких кодексов больше не потребуется. Потому как новые люди совершать буржуазные преступления просто не станут. Да-да, почти прямым текстом это в кодексе есть – его временный характер до полной победы коммунизма.
Открываем статью сорок седьмую. Там сказано, что главный вопрос суда вовсе не наказать человека за совершённое. Нужно понять какой вред обществу и Советам несёт это преступление.
Например, среди отягчающих обстоятельств первым же видим:
«совершение преступления в целях восстановления власти буржуазии»
Вопрос мотива в Сталинском кодексе, подчас, важнее того, что было сделано. Если ты основы нашего будущего подрываешь, извини, пощады не будет.
Точно такое же отягчающее, если ты сидишь на шее у человека труда:
«совершение преступления лицом… связанным с принадлежностью в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплоатирующих чужой труд».
Ну понятно, есть и привычные сегодня обстоятельства. Например, действия в составе банды, с особой жестокостью, по отношению к людям беспомощным.
Следующая статья даёт обстоятельства смягчающие. Читаем:
«Хотя и с превышением пределов необходимой обороны, но для защиты от посягательства на Советскую власть, революционный правопорядок или личность и права обороняющегося или другого лица»
Что любопытно отдельным смягчающим обстоятельством является то, что преступление совершил рабочий или трудовой крестьянин. Да, кодекс носит выраженный классовый характер.
Равенства людей перед законом нет. В конце концов, это кодекс первого в мире государства рабочих и крестьян. И стоит на их защите.
Равенства нет и сегодня, только в кодексе этого не пишут. Но согласитесь, шансы в суде у федерального депутата или слесаря Васи ныне сильно разные.
Кране любопытно, что кодекс принят в 1926 году. Только отгремела Гражданская, страна едва-едва вылезает из разрухи и голода.
Это накладывает на кодекс серьёзный отпечаток. Представляете в каком состоянии была страна, чтобы в смягчающих обстоятельствах появилось такое:
«В состоянии голода, нужды или под влиянием стечения тяжелых личных или семейных условий»
Кого сегодня в суде будет интересовать что у тебя в холодильнике? Затронул интересы капиталиста, корпорации – получишь по полной.
Отдельная тема – несовершеннолетние. Опять же наследие Гражданской. Иные беспризорники в бандах творили такое, что читать страшно. Гораздо страшнее, порой, деяний взрослых уголовников.
Ответственность начиналась с четырнадцати лет. При этом кодекс оговаривает, что в первую голову, нужно назначать меры педагогического и социального характера. Может даже медицинского.
При этом кодекс даёт льготу. Преступнику до шестнадцати наказание смягчат вполовину от такого же наказания для взрослого.
А для более взрослых, до восемнадцати лет, сроки работ или заключения смягчаются на одну треть. Вполне себе позиция.
Кстати, никаких расстрелов до восемнадцати лет кодекс не разрешает строго. Кто там рассказывал про расстрелы Сталиным двенадцатилетних детей? Одна закрытая ныне радиостанция даже в суде пыталась это отстоять. Не удалось, правда.
Опять же, когда мы читаем как «классово близкие» большевикам уголовники в камерах издеваются над детьми – это бред. Потому как кодекс предписывает раздельное содержание.
Причём несовершеннолетние направляются в трудовые дома. По факту, это детский дом с особым режимом.
Более того, если осуждённому исполнилось восемнадцать, а срок он ещё не отбыл… Его отпускали из трудового дома на волю!
Если уж совсем закоренелый, могли оставить досиживать срок в том же трудовом доме. В крайнем случае, перевести в колонию.
Ладно, давайте ко вполне привычным преступлениям. Например, сколько лет давал Сталинский кодекс за умышленное убийство?
По нынешним меркам, на удивление, кодекс был довольно мягок. Статья 136 описывает самое страшное убийство.
Если убивал рецидивист, убивал из корысти, с особой жестокостью, мучительно для убитого. При всём этом букете максимальный срок – десять лет.
А вот если Вас сильно оскорбили, или приключилось «сильное душевное волнение», то кодекс давал уже всего пять лет или принудительные работы на год. Пять лет за убийство!
А если прибили кого-то в уличной драке, защищаясь, то максимальный срок и того меньше. Всего до трёх лет.
Ну подождите, мы же все «знаем», что при Сталине сразу к стенке за анекдот ставили. А тут убийство!
Но нет, наработать на более серьёзное наказание можно было только занимаясь контр-революцией. Вот если Вы пошли председателя колхоза или рабочего-стахановца убивать, тогда извините.
Причём не в порядке дуэли за девушку, а из классовой ненависти. Тогда это совсем другой раздел, та самая пятьдесят восьмая. И наказания там гораздо более серьёзные.
Ещё любопытная статья – про аборты. Опять же все уши прожужали как страшно с этим боролись. Мол, Сталину нужно было пушечное мясо.
Открываем статью сто сороковую, так ли это? Да, можно было доктору лет на пять сесть за такое, особенно, если в процессе беременная скончалась. Но смысл статьи вовсе не про это!
Доктора можно было осудить только в двух случаях. Первое – если операцию он проводил в антисанитарной обстановке. Второе – если у него не было для таких операций образования!
Поразительно, но по кодексу, нормальный доктор, в нормальной, пусть и домашней операционной, уголовной ответственности не подлежал! Даже если это был его подпольный промысел на потоке.
По головке, наверное, не погладили бы и так. Но в тюрьму посадить при этом было бы невозможно. Кодекс, в первую голову, заботился о здоровье матери, а не о наказании врача-подпольщика!
Профессору Преображенскому из «Собачьего сердца» бояться Советской власти было нечего. Пусть практика частная, не сильно законная, но уголовный кодекс за такое не карает.
А вот две статьи про кровавых чекистов и следователей-фальсификаторов. Это если не рассматривать безобразие как преступления по должности.
Горячо рекомендую. Статья сто сорок седьмая «насильственное незаконное лишение кого-либо свободы» и следующая статья:
«Помещение в больницу для душевно - больных заведомо здорового человека из корыстных или иных личных целей».
Понимает ли кто-нибудь, что даже по этим довольно мягким статьям, любой злодейский чекист, фабрикующий дело, автоматически садился за решётку. А нас пытаются уверить, что в тридцать седьмом такими чекистами были каждый второй, не считая первого. Это как?
Кстати, кодекс особо защищает права женщин. Целая россыпь статей, где крайне сурово, вплоть до десятки, наказываются безобразия в отношении женщин.
Там и про модное ныне словечко «харрасмент» есть. Статья 154-я. Если начальник зовёт в ресторан, а потом в номера свою секретаршу… Извините, до пяти лет.
Есть там уже и алиментщики, довольно экзотические для тогдашнего права буржуазного. Не платишь на детей алименты, сядешь на полгодика.
Я Вам обещал про голодного рабочего, извольте. Что может быть проще и однозначнее статьи за кражу?
Читаем статью:
«Совершённое… вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи - принудительные работы на срок до трех месяцев»
Понимаете? Голодного рабочего или крестьянина за кражу посадить просто нельзя! Это прямо в кодексе написано! Можете такое представить в буржуазном праве?!
Больше того! Даже принудительные работы могли не назначить Ограничиться дисциплинарным взысканием.
Не верите? Читаем:
«Кража материалов и орудий, совершенная на фабрике и заводе рабочим или служащим в пределах своего предприятия в первый раз и при стоимости похищенного не свыше пятнадцати рублей, влечет дисциплинарное взыскание».
То есть, если человек оступился первый раз, его даже в суд тащить не надо! Оштрафуют на заводе, вставят ума на собрании и работай дальше!
А вот лошадей или коров у трудового крестьянина воровать нельзя. Потому как от этого жизнь семьи зависит напрямую.
Сразу крайне суровая мера. Угнал лошадку у бедняка – получишь без разговоров от пяти до восьми.
Кстати, нынешние микрофинансовые организации при Сталине сидели бы поголовно. Статья 173 – ростовщичество.
Примечательно, что это не совсем запрет давать деньги под процент. Нельзя давать под процент, выше установленного законом. Вот бы сейчас для банков такой закон!
Такой вот удивительный пролетарский кодекс. Не против людей, а ради них. Сильная штука, классовый характер закона, всё-таки.