Усадьба появилась перед нами неожиданно. Навигатор сообщил, что мы уже на месте - в деревне Нариман.
- Это точно та самая усадьба? - недоверчиво спросила я.
Воображение рисовало кованый узорчатый забор, за ним сад и большой дом в глубине из серого кирпича, увитый плющом. Мне казалось, что именно таким должно быть старинное поместье маркизов Паулуччи. Но перед нами стоял обычный двухэтажный дом из красного кирпича с облупившийся побелкой и одной входной дверью с почтовым ящиком и номером 22. Никакого забора не было, только небольшой заросший палисадник с правой стороны от двери, если смотреть от дороги. Но все-таки крыша с башенками выдавала необычное происхождение дома.
Улица, на которой стояла обозначенная на Яндекс-картах усадьба, была неширокой, но асфальтированной, с обеих сторон расположились жилые дома. У соседнего дома мужчина мельком взглянул на нас и занялся своими делами. Видимо, жители деревни привыкли к визитам любопытных горожан.
- Мне кажется, в этом доме еще живут, - заметила я, пытаясь рассмотреть сквозь высокие и ветвистые тополя фасад с узорной кладкой у самой крыши, - вон смотрите, на втором этаже занавески и букет цветов в вазе стоит.
- Да никого там нет, видно же - нежилой дом…- ответил муж, - присмотрись получше, дверь-то заколочена!
В это время из-за угла дома вышел сын, уже успевший обежать вокруг, и сказал, что самое интересное - с другой стороны. И действительно, оказалось, что дом стоит на высоком берегу Волги и удивительным образом преображается в настоящий замок - с готической башней и изящным балкончиком, широкой террасой с колоннами, подвальными помещениями с входными арками. Когда мы увидели спрятанную от глаз “изнанку”, то окончательно убедились - это и есть замок маркизов Паулуччи, и здесь действительно никто не живет. Уже давно…
Мы поднялись по полуразрушенным ступеням на террасу, осмотрели изящные колонны, тоже со следами разрушений, и заглянули в открытую дверь, ведущую в дом. Квадратное помещение с окном, вероятно, выполнявшее когда-то роль прихожей, было нещадно захламлено бытовым мусором - бумагой бутылками, посудой, одеждой, но мы все-таки решились туда зайти. Белый потолок с минималистической лепниной вокруг предполагаемой лампы, ободранные стены до середины окрашены сине-зеленой краской и в углу - печка до самого потолка, отделанная белыми изразцами. Где-то сбоку в темной нише, на вешалке, висели в несколько рядов пальто и куртки. Однако двустворчатая деревянная дверь, ведущая в другие помещения, оказалась накрепко закрытой.
Я огляделась, пахло сыростью и холодным нежилым помещением. Здесь уже мало что напоминало центральную усадьбу маркизов, вероятно, в последнее время это было общежитие. И люди, съезжая отсюда, в спешке побросали ненужные вещи. Пока я рассматривала детский рисунок на полу, прямо над моей головой раздался глухой стук.
- Слышите? - прошептала я. - Там кто-то есть!
Но мне никто не ответил, мужа и сына не было рядом. Я замерла на месте. Через какое-то время стук снова повторился, он был похож на беготню маленького ребенка.
Я, осторожно ступая между хламом, подошла к двустворчатой двери и прислушалась. Снова уловив топот по деревянным, чуть скрипучим половицам, я спешно ретировалась к входной двери, рискуя запнуться о мусор.
Выбежав на террасу я увидела, что муж и сын стоят возле деревьев, своими кронами закрывающих реку. Вероятно, много лет назад из окон с этой стороны дома был панорамный вид на Волгу, ради которого и развернули дом всей своей красотой сюда.
- Там кто-то есть! - повторила я уже громче и показала рукой вверх.
Муж, недолго думая, вернулся к дому, и я, не успев сообразить, что происходит, увидела его на широком балконе над террасой - он в считанные секунды забрался туда по декоративным выступам и, всматриваясь по очереди в мутные окна, объявил, что в крошечных комнатах никого не видно, но мебель, само собой не маркизовская, на месте: кресла, диваны, и в какой-то комнате даже стенка.
- Слезай оттуда немедленно! - заволновалась я, уже забыв о всяких звуках.
Он благополучно вернулся вниз, и мы решили спуститься к воде по тропинке между деревьями. Я еще раз оглянулась на замок. И мне показалось, что в окне над террасой мелькнуло то ли лицо, то ли рука, то ли тень от пышно разросшихся крон. Но на этот раз я промолчала…
Впереди мы увидели еще какой-то фундамент, внутри которого высились три огромных холма, заросших травой и порослью. “Могильники?” - мелькнуло в голове, но подойдя поближе, мы обнаружили, что холмы - бетонные, и я облегченно вздохнула. Чтобы исследовать объект, пришлось спускаться по тропинке, заваленной пластиковыми и стеклянными бутылками, полиэтиленовыми пакетами. Думаю, семейство маркизов содрогнулось бы от увиденного…
Спустившись, мы оказались перед высокой каменной стеной с зарешеченными окнами, “фундамент” оказался верхом строения, а холмы - полукруглыми потолками, и, стоя наверху, ни за что об этом не догадаешься. Вход в помещение - высокая и широкая арка - находился еще ниже уступа, на котором мы стояли. Спустится вниз без помощи у меня не получилось.
- Похоже на тюрьму, - прокомментировал сын.
- Не, это какие-то производственные помещения, - возразил муж.
Глядя на мрачные окна с решетками, я была склонна согласиться с сыном. Но в итоге прав оказался муж. Когда мы попали внутрь загадочного помещения, достаточно обширного, с высокими полукруглыми потолками, стало понятно, что здесь действительно располагалось какое-то производство. На полу еще сохранились остатки бетонных тумб, выстроившихся ровными рядами, вероятно на них что-то стояло. Такие же тумбы, похожие на обломки широких колонн, обнаружились и на нижней террасе. И если раньше здесь кипела работа, то сейчас это идеальное место для фотосессий - мрачное каменное здание, замаскированное в склоне, в окружении деревьев, надежно скрывающих строение со стороны Волги…
Мы спустились к реке, и там обнаружили еще деревянные решетки вдоль всего берега. Не знаю, имело ли это какое-то отношение к усадьбе маркизов, но загадок добавило. Мы так и не поняли, для чего были сделаны многочисленные деревянные прямоугольники, возможно, их обнажила отступившая вода - Волга за это лето значительно обмелела. Мы прошлись по песчаному берегу, усыпанному цветной галькой, до небольшой пересохшей бухты и высоченной горы, за которой виднелся новый автомобильный мост. Голубое небо отражалось в Волге, и если бы не желтеющая листва, можно было бы подумать, что лето еще в самом разгаре, хотя на дворе уже середина сентября...
Обратно в деревню возвращались по верху склона. Тропинка между зарослями деревьев привела еще к каким-то каменным развалинам, позднее выяснилось, что на этом месте стоял двухэтажный винокуренный завод маркизов Паулуччи. Перед отъездом мы еще раз решили взглянуть на дом. Возле одной из колонн стояла девушка, позируя перед фотографом. Она невольно ойкнула, когда мы вывернули из зарослей.
- Испугались? - спросила я, и она смущенно улыбнулась.
Уже сидя в машине, я обвела прощальным взглядом замок, преображающийся удивительным образом снова в обычный дом, и задержалась на окне, в котором виделся букет. И ведь правда - будто совсем недавно его кто-то поставил на подоконник…
- Ну все, поехали? - спросил муж, и я кивнула.
Он начал выворачивать с обочины на дорогу, и вдруг под передним бампером раздался скрежет. Мы испуганно переглянулись, и муж вышел из машины.
- Ничего страшного, на камень просто наехали, странно, как я его не заметил!
Я снова оглянулась на дом, кажется, он не хотел нас отпускать…
P.S. На самом деле замок маркизов Паулуччи в народе называют “домом управляющего”, под таким же названием он числится и в архивных документах. Но все-таки размеры здания и его замысловатая архитектура говорят о том, что это “барский дом”. Правда, пожить хозяевам в нем так и не удалось.
Жизнь двух поколений маркизов Паулуччи (кстати, с абсолютно русскими именами и отчествами) в деревне Гребени, влившуюся со временем в деревню Нариман, на правом берегу Волги близ Казани, окутана загадками и белыми туманными пятнами. Они владели разнообразной недвижимостью, в том числе винокуренным заводом и различными производственными помещениями. А конкретно замок, на который приезжают посмотреть, в 1914 году предположительно построил младший сын маркизов Виктор Александрович для свой семьи. К этому времени старший маркиз, его отец, Александр Филиппович уже давно отошел в мир иной, а мать - Елизавета Михайловна и жена с детьми жили за границей, вскоре он и сам туда уехал. А управляющий (коих тоже насчитывалось несколько) не только управлял делами, но и смотрел за домом - вот так и получил замок такое прозвище с легкой народной руки.
Винокуренный завод, кстати, просуществовал до 1986 года. А в замке в разные годы располагалось заводоуправление, квартиры для рабочих завода и, как мы и предполагали, семейное общежитие. Будет ли тут со временем музей, пока не известно. Но люди приезжают, смотрят, фотографируются. Значит, это кому-нибудь да нужно?
P.P.S. Послесловие написано по материалам статьи краеведа.