Первый вопрос – кадры. По кадрам есть 2 пункта, возможно, для кого-то не очень приятные. В свое время мы понесли значительные кадровые потери в результате появления свободных экономических зон, поскольку компании, которые в них входили, предлагали хорошую стартовую заработную плату и достаточно простую работу.
Те, кто входит в индустриальные парки, зачастую являются уже сильными и крепкими компаниями в финансовом плане у них налажено производство и технологии. Человек встает за конвейер, он может спокойно работать и получать за это хорошие деньги. Находящиеся буквально неподалеку компании и заводы такого статуса не имеют, они вынуждены предлагать более сложную работу за меньшие деньги. Мы у себя сейчас практически побороли этот диспаритет, но для многих компаний он по-прежнему актуален. Тут мы скорее не против парков, а скорее за то, чтобы у промышленных предприятий, которые не находятся географически в этом месте, были схожие условия. Это вопрос, который мы можем выдвинуть на повестку дня.
Второй вопрос касается того, что мы вместе с Администрацией города и области должны улучшать инфраструктуру и условия жизни. Сейчас уже бум оттока из малых городов закончился, но по-прежнему молодежь ассоциирует малые города с удаленностью, с отсутствием возможностей, перспектив, развлечений, возможностей обучения. Отчасти это правда. Это опять же вопрос инвестиционных программ компании, градостроительной политики города, вопрос развития инфраструктуры между крупными и мелкими городами, легкости перемещения, к чему надо стремиться.
Следующий пункт – сырье.
Наш завод не является потребителем высокотехнологичной продукции, мы скорее ее производители, но, как ни странно, мы являемся потребителем иностранной стали, находясь рядом с НЛМК, Урал тоже недалеко. Большая часть трубы, которая используется для гильзы гидроцилиндра и хромированного прутка, который идет шток, покупается за рубежом. Какие-то закупки мы по-прежнему ведем в Европе, благодаря нашим дружественным партнерам, какая-то часть идет из Китая, часть мы делаем сами уже (это единственный надежный вариант). Требуется развитие этих технологий. Получается, мы попадаем уже не в развитие компонентов, а в развитие практически сырьевой базы. Чтобы построить завод по производству прутка, сейчас надо 300-400 миллионов инвестировать, и по своей мощности он должен быть такого размера, чтобы закрыть потребности рынка только 40% своей мощности, то есть скорее всего он будет убыточным. Потребителя сейчас на рынке практически нет, поскольку у нас в машиностроении не хватает критической массы, чтобы это запустилось как самоподдерживающаяся реакция.
Следующий пункт – производство техники. С нашими партнерами, знаменитыми компаниями, про которые я говорил, мы находим пути работы: это работа по стандартизации, работа с просроченной задолженностью.
Мы работаем, чтобы понять, что завод будет выпускать хотя бы через полгода, поскольку это зачастую непонятно. Мы не всегда имеем квартальные планы, поэтому, работая с серьезными и уважаемыми компаниями, мы хотели бы больше гарантий, больше стабильности. Мы понимаем, что 100% гарантий никто не даст, но нам нужно хот бы какое-то разделение риска.
Когда мы закупаем специализированные отливки или упаковки для каких-то заводов, иногда их больше нигде нельзя использовать, там с трубой, прутком и прочее. С какими-то сложными компонентами ситуация более тяжелая. Поэтому, если завод вдруг перестанет что-то выпускать, это будет у нас мертвым грузом, это придется продавать по цене металлолома. Опять же, важный пункт в этой координации состоит.
Следующее – это импорт из Китая. Константин Анатольевич Бабкин упомянул, да, мы усложнили отношения с Западом, но нельзя сказать, что у нас отношения с Китаем прямо дружеские. Китай делает то, что ему удобней и, во-первых, это убаюкивает нас с одной стороны, мы думаем, что все проблемы решены, а на самом деле мы просто переключились.
Второй вопрос, что они создают конкуренцию здесь. Никто не против конкуренции, как стимула развития, но сейчас масса китайских производителей настолько подавляюще, что многие компании просто не могут поднять головы. Опять же, экскаваторы очень быстро заместились, а площадки, где делали Caterpillar, Hitachi, Comatsu, Volvo, они недостаточно развиваются и вообще, я не в курсе, возродили ли производство на них. Насколько я знаю, там ничего серьезного пока не создано. Опять же, надо иметь какую-то стратегию относительно китайских компаний.
Следующий блок – это вопросы по акценту государства. Это то, что государственные органы власти могут нам сделать. Пункт номер один – это отсутствие стратегии. Можно искать в интернете, сколько угодно, и ты не наткнешься на то, что мы хотим выпускать в ближайшие 5 лет или 10 лет, никто об этом никогда не говорил. Это даже крупными мазками. Когда мы углубляемся внутрь, понятно, что не имея большой стратегии, мы никак не можем ее экстраполировать на малые компании и тем более на производителей комплектующих.
Мы не знаем, какую модель экскаватора будем делать, какую модель бульдозера будем делать через 5 лет, а для того, чтобы начать к этому готовиться, то надо делать это уже сейчас, потому что нам нужны компетенции, нам возможно, что нужна новая оснастка, новое оборудование, где-то надо заказывать литье, а никто об этом ничего не знает. Все срочно и экстренно у нас получается. Также был вопрос, что государство сейчас в нагрузку начинает давать профильным заводам не совсем профильную продукцию. Я не буду называть эти компании, я думаю, что вы их и так знаете. Кто-то, допустим, производя погрузчики, начинает пытаться делать трактор. Он, хотя и колесный, но тоже серьезно отличается. Вовремя надо понять, что этого не надо делать. Сейчас они остановились и работают более фокусно. Опять же, по производству грейдеров, тракторов мы видим, как многие компании, которые делают гусеничную технику, получают от государства указ начать делать что-то колесное. Я совершенно не вижу в этом смысла. У них есть пять образцов, для которых нет комплектующих. И кто для них будет делать пять цилиндров – непонятно, потому что у нас совершенно нет желания. Это опять усложнение производства.
Шестой пункт. Это то, о чем мы говорили. Это налоговый режим.
В чем его преимущество перед целевым финансированием? Во-первых, это коснется целой отрасли, смотря, как мы ее обозначим, какие там коды применим. Здесь, во-первых, государство видит, что ты потратил деньги на основные средства, а компания, тратя деньги на эти средства, знает, что эта сумма будет вычтена из налога. Мы, соответственно, уменьшаем какие-то перетоки, и не надо ничего гонять туда-сюда: деньги поступают, деньги вычитаются. Опять же, вопрос. Мы можем 100% затрат компенсировать, можем 50% в качестве пилотного проекта.
Эти шесть пунктов, которые мы сформулировали, они уже почти везде отражены, они перекликаются с предложениями, которые вынесены, поэтому вот такая ситуация у нас, и так это примерно в общем контексте выглядит. Еще раз спасибо за внимание, спасибо, что пришли. Я надеюсь, что вы тоже активно поучаствуете в дискуссии. Спасибо.
Из выступления Антона Ситникова, акционера АО «Елецгидроагрегат» и руководителя ГК «Строймашсервис» на заседании Совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики по теме: «Условия развития производства компонентов для машиностроительного комплекса». 19 сентября 2023 года, г. Елец Липецкой области. Заседание вёл председатель Совета Константин Бабкин
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь Книга "Встреча с жизнью" здесь.