Время Флинка
Флинк был бродягой, или как он себя называл, времяшественником. Многие его соседи времяшествовать не любили: одни не желали переступать порог зимы, а другие не видели смысла покидать пределы нескольких лет. Они считали, что все года одинаковы и дальние времена ничем не лучше привычных.
Флинка завораживала безразмерная череда дней, каждый из которых был особенным. Он чувствовал влагу, покрывающую кору и освежающую устья, наблюдал за россыпью капель, дробящихся в каждом мгновении, размышлял, остановившись зимним днём в одной точке звонкости и пустоты. Свет и тень, фитонциды и пыльца соседей, причудливые существа, которые касались Флинка конечностями, чтобы в следующую секунду исчезнуть из точки пространства – это всё было временем Флинка. Он мог тонко протянуться сквозь неприятные моменты и остановиться в любимых, снова и снова наслаждаясь каждым из них.
Он существовал во многих, многих годах, в каждой секунде разнообразия. Ему хотелось узнать, что там, дальше…
Если с одной стороны времени Флинк был ограничен собственными размерами и ничего с этим поделать не мог, то другой конец занимал намного больше. Барьер каким-то образом был связан с присутствием непонятных существ, которые умели менять положение в пространстве.
То, что бывают формы жизни, которые умеют преодолевать пространство, Флинк понимал. Он наблюдал за тем, как небольшие существа, которых Флинк условно назвал «птицы» каждое мгновение занимают другую позицию в мире, и его осенило. Птицы перемещались не потому что пространство текло так, что роднило бы их с каплями воды и пыльцой, а потому что могли делать это сами. Внезапное понимание вызвало смятение в душе Флинка, потому что это показалось противоестественным. Если двигаться в пространстве, то можно, не рассчитав, врезаться во что-нибудь на том месте в той же временной точке! И что тогда будет?
Флинк переживал за птиц и не раз внимательно просматривал каждую из тех, кто являлся к нему. Он замечал многих ещё более мелких существ, которых назвал общим словом «жуки» – которых роднила с птицами способность проваливаться в пространство самостоятельно. Как те и другие избегают совмещения себя с чем-то в петле пространства, Флинк так и не понял.
Существа, которых Флинк встретил на конце своего времени, не были ни птицами, ни жуками. Они были больше и имели другую конструкцию. Флинк назвал их людьми. В том времени, где возникли люди, времена соседей Флинка ограничивались, а в какой-то момент один из людей вторгался конечностью в пространство, занимаемое Флинком, и тот скользил назад во времени, потому что не мог преодолеть этого совмещения. Люди были не такие умные, как птицы и жуки, и не могли научиться перемещаться в пространстве, чтобы не вторгаться в места, занимаемые другими. Людь своим вторжением отрезал Флинку путь дальше, в будущее.
Флинк искал обходные пути. Он перемещался в другие вероятности и снова гулял тропинками времени от моментов, где он имел маленький размер, до встречи с людьми. Иногда тропинка шла чуть дальше, иногда прерывалась перед чертой огня, но ни разу Флинк не нашёл варианта, когда он мог бы пройти в будущее настолько, насколько ему хотелось. Всегда всё заканчивалось на встречах с людьми.
Мысль о том, что на людей нужно повлиять, пришла, как дождь, на одной из многочисленных ветвей вероятностей. Если люди таковы по природе, что не могут научиться правильно перемещаться, значит, нужно их изолировать. С пространством Флинк работать не умел: оно его страшило непонятностью и непредсказуемостью. В пространстве очень легко заблудиться и никогда не найти своё родное. А если изменение в глубине пространств вызовет изменение в родном? Тогда можно потеряться полностью.
Зато как сделать барьер во времени Флинк себе представил, попросту применив тот самый, людской, способ.
Самому Флинку с задачей не справиться, ведь люди умеют перемещаться в пространствах, а вот передать соседям просьбу несложно! Флинк остановился в удобном моменте одной из вероятностей и обратился ко всем, кто жил рядом, отчего вероятность выстрелила свежим побегом пути. Значит, его услышали, значит, что-то изменилось! Вперёд, в будущее!
* * *
Кирт и Савас были домоседами. Они жили в пределах трёх лет и не чувствовали тяги покидать родное время. Первый год был жарким, второй – тёплым, третий – влажным. Что ещё можно ожидать от времени? Кирт и Савас знали друг друга, их листья переплетались, как и мысли. На одной из ветвей вероятности они услыхали о том, что от людей лучше отгородиться. Те, кто жили рядом, были увлечены новой идеей, кое-кто уже понял, что люди занимают их время и заставляют обходить приятные моменты ветками вероятностей.
Друзьям это было не нужно, но ведь помочь соседям нетрудно! Немного изменить количество минералов внутри сока – и вот уже проступившие на листьях капли преломляют солнечный свет. Это было необычно и красиво, и потому Кирт и Савас решили иногда бывать в моменте этой вероятности, чтобы переживать чувство испарения с листьев снова.
* * *
Флинк продолжал скользить, ловя острые ощущения новых мгновений. Он с радостью обнаружил, что этот побег вероятности долог и не обрывается там, где раньше. Люди теперь не вторглись в местоположение, и потому впереди лежали года, в которых было много чудесных неизведанных впечатлений! Новые знакомые, новые умные существа – и птицы, и другие… Флинк был счастлив. Теперь он будет времяшествовать и исследовать время снова. Люди могут жить там, в своём времени, но не дальше.
* * *
«Смертоносная эпидемия отравлений охватила весь мир. Случаи массовых смертей зафиксированы также в Австралии и на островах Новой Зеландии. Просим оставшихся в живых не покидать убежищ, власти держат ситуацию под контролем.
Напоминаем, что опасным является вдыхание воздуха вблизи любой растительности. Синильная кислота летуча и чрезвычайно токсична. Не покидайте кондиционированных помещений без прямой угрозы для жизни. В случае, если почувствуете головокружение и нехватку кислорода, покиньте опасную зону и обратитесь за медицинской помощью».
Голос из репродукторов бубнил, перекрываемый шорохом сорванной ветром вывески. Пластик царапал плитку мостовой, и никому не было дела до ещё одного свидетельства печали и разрухи в городе, пахнущем горьким миндалём и смертью.
Свесившаяся наружу из разбитого окна герань подмигивала крохотными капельками цианида на сочных лепестках...
Рассказ опубликован на Синем сайте
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!