Предприимчивый шофер привез нас в укромное место на дороге, чтобы пересадить в машину своего знакомца до Мазаре Шариф. Человек обнаглел и захотел четыре тысячи рублей, но тогда он еще не был знаком с Алей, которая долго не заставила себя ждать: подав голос с заднего сиденья, беззастенчиво пошла в бой.
Человек не выдержал напора и куда-то позвонил, где другой наглый человек хорошо говорил по- русски, но был не в курсе того, что человек из машины попросил четыре тысячи, поэтому милостиво предложил доехать всего за шесть. Короче, Аля - это железная леди с пуленепробиваемым жилетом и каской 90-го уровня на голове, поэтому она сторговалась за три пятьсот, хотя у нас было только три. Больше денег нема. Расчитывали откупиться долларами или, обменяв, и отдать афгани.
Ехали долго, жарко и тяжело. Много постов, где талибы с автоматами стояли и проверяли всех мимопроезжающих. Они заглядывали в машину и, увидев на заднем сидении трех ебанутых баб, пропускали тачку без проверки. На одном посту несколько талибов кучковались под навесом, а один жирный вальяжно развалившись на своей грязной лежанке, потребовал показать паспорта. Шофер пошел в окошкчко оформлять свои документы, а Тимофей, по по праву хозяина трех жучек, пошел к талибам с паспортами своих породистых собак. Мой паспорт был в рюкзаке в багажнике, поэтому пришлось выползти из машины и встать около багажника, ожидая шофера Тот нервничал, Тимофей стоял на допросе, а мне было ржачно от всего происходящего, посколько я живу и верю, что это все сон и иллюзия. А раз так, значит этим всем можно управлять.
Шофер открыл багажник и я, взяв паспорт, потащила его талибам. Увидев меня, жиртрест поморщился так, как будто я принесла ему кусок говна столетней давности взамен предоставления бесплатной ипотеки на 50 лет. Взяв мой паспорт, сразу начал рукой отгонять меня от их сообщества. На его лице, в движениях, жестах и звуках выражалось величайшее презрение. Меня просто отгоняли как паршивую и вшивую собаку, которая к тому же болела чумой.
Наверное, он думал, что делает мне больно, а меня это все веселило, ибо, презрение какого- то там талиба мне вообще покую. Тимофей потом сказал, что когда я повернулась и ушла, то они еще какое то время шипели и плевались в в мою сторону с отвращением. Потом по царски махнули рукой и велели валить по своим делам дальше. Больше нигде и ни от одного человека не было проявлено неуважения к нам. Это был единственный раз.
Продолжение следует...
