Очнулся Саныч от резкого запаха нашатыря. Открыл глаза и увидел склонившегося над собой соседа Вовку, сующего под нос ватку:
- Очухался? А я уж думал всё! Конец!
Саныч приподнялся на локтях, отодвинув от себя Вовину руку с ваткой.
- Дурак ты, дядь Сань. Прям, не по возрасту дурак. Ты хоть немного следи за своим базаром. Мелешь, как мельница... Когда-нибудь ты так нарвёшься!...Отметелят тебя, мама не горюй, костей не соберешь, если вообще жив останешься..
- Да пошёл ты..- огрызнулся Саныч...
***
"Заяву что ли на него накатать в ментовку.. - думал Саныч, лежа на своей кровати и глядя на трещину в потолке: - Чтоб руки распускать неповадно было... Пусть посадят за нанесения тяжких телесных повреждений - ( Саныч потрогал свою челюсть):
- Вроде не сильно болит...Ну ладно, так и быть: лёгких телесных повреждений... Суток несколько пусть посидит, подумает.. А что потом? Выйдет уголовником и чё? Вообще потом прибьет меня где-нибудь в подворотне... с него станется...
- Саныч тяжело вздохнул: - Какое-то безвыходное положение...Хрен поди докажешь ещё, что это Вовка меня ударил... Свидетелей-то нет...
Скажет, ничё не знаю, он сам упал...(Саныч повернулся к стенке и начал водить пальцем по узору обоев, как в детстве, когда отец, выпоров ремнем, ставил его в угол):
- Кузьмич яйцами кидается, Гарбуз промеж глаз зарядил в прошлый раз...теперь ещё сопляк этот...Сглазил, что ли кто?!"..
***
Татьяна Иванна выпрыгнула из поезда на перрон, облокотившись на любезно протянутую руку молоденького проводника, и с упоением огляделась вокруг себя: какая красотища!
В январе месяце плюс десять!
Небо синее, травка зеленая, птички поют! Все люди без шапок (и она тут же стянула с себя свою мохеровую беретку), а некоторые вообще в туфлях и легких плащах! Не то, что у них в райцентре: мороз и сугробы по пояс!
А тут - рай! Божья благодать!..Нет, она ни за что не может всё это потерять! Чего бы ей это не стоило, она не позволит Шунечке развестись с ней! Только через её труп!..
***
Каждый Божий день Галина, как на работу, бежала сломя голову навещать своего бывшего мужа.
Она уже привела в порядок весь дом, покрасила батареи на кухне и отмыла всю загаженную Анатолием за время холостяцкой жизни посуду.
Казалось, что и делать-то больше уже нечего, а она вновь и вновь находила себе какое-нибудь важное занятие там и торопилась поскорее за него приняться.
Настоящий муж в это время молчал, скрипя зубами.
Но однажды не выдержал и, дождавшись её прихода, с ехидством поинтересовался:
- И скока ищё это будет продолжаться? Долго бегать туда будешь? А то, можа, совсем переедешь? Чтоба сюда уж не бегать?!
А Галина будто только и ждала этого предложения, ответила с гонором, гордо подняв голову:
- А надо будет, так и перееду!
Такой дерзости Владимир не ожидал, поэтому сначала удивился, а потом молча встал, взял с двуспальной кровати, где они спали с женой свою подушку и, засунув под мышку, отправился с ней в другую комнату на диван.