Мы все когда-то были младенцами. У всех нас есть опыт, когда единственно возможной реакцией на реальность была телесная реакция. Этот опыт лежит в основе психосоматических явлений, которые иногда случаются с каждым, но для некоторых людей становятся «несущей конструкцией». Есть даже такой термин «психосоматическая личность».
Немного о психосоматических личностях и их внутреннем мире.
В глубинной психологии считается, что мать выполняет для младенца роль «переводчика» бессознательных процессов. Она, называя словами, что с ним происходит, создает основу для созревания Эго и ассимиляции телесного опыта.
Психосоматическую личность часто воспитывает мать, которая опирается на искусственные, оторванные от реальности концепции о кормлении, пеленании, купании, прогулках, а не на сигналы своего реального малыша. Ей кажется, что, если все делать правильно, ребенок будет абсолютно здоровым, умным, спокойным и т. д. Эта захваченность представлениями об идеальном воспитании мешает установлению здоровой связи между матерью и младенцем и, соответственно, не формирует у самого младенца нужных связей между его телом, эмоциями и разумом.
Телесный и психический опыт расщепляются, и это – основа для формирования психосоматических симптомов. Фантазийная жизнь оказывается отрезанной от органической жизни. И тогда разговор с соматическим бессознательным возможен только через довербальные формы, свойственные младенческому возрасту, то есть психосоматические симптомы.
Нельзя сказать, что у такого человека совсем нет символической жизни. Но она протекает через тело. При этом психическая жизнь оказывается плоской, лишенненной красок и энергии. Во внутреннем мире преобладает тенденция к слиянию и отсутствию границ. Потребности, желания, цели, ценности, эмоции и чувства лишены смыслов и связей.
В личной мифологии психосоматических личностей особенно значим страх смерти. Он не всегда осознан. И это не тот экзистенциальный страх, который есть у каждого человека. Он преувеличенный, гипертрофированный.
В психосоматических семьях смерть – это постоянно присутствующая фигура, которую держат в поле зрения и постоянно воспроизводят в воображении. Болезнь ощущается как катастрофа. Любая царапина, минимальное недомогание ребенка вызывает у родителей ужас, панику, беспомощность, жуткое ощущение, что это навсегда, что невозможно вылечить. Разговоры крутятся вокруг сюжетов болезней. Часто болезни детей связывают родителей, у которых иначе не было бы ничего общего. В воздухе витает ощущение фатальности и невозможности справиться никогда, даже когда головой люди понимают, что это ощущение не соответствует реальности.
Матери в фантазиях членов семьи и ее самой отдается абсолютная власть над телом и психикой ребенка и даже мужа. Как следствие, любая маленькая болезнь – ужасная катастрофа и удар по ней. А результат этого – бессилие и пассивность. Человек не может заставить себя сделать что-то реальное, чтобы облегчить свое состояние, потому что функция заботы о себе отдана матери. И такую мать в дальнейшем человек может искать во враче, психотерапевте, медицинском учреждении или других людях из своей жизни. Всегда кто-то другой должен создать условия, в которых человек сможет о себе заботиться, или так сложатся обстоятельства, что это станет возможным.
Другая сторона личной мифологии людей с нарушенной телесностью – вера в идеально прекрасную жизнь без боли и болезней, которая когда-то обязательно должна наступить. И она тоже мешает хорошо себя чувствовать, потому что, конечно, никогда не наступает и делает симптомы еще более непереносимыми.
Яна Фролова
Подписывайтесь на мои каналы:
на Яндекс.Дзен "Сознательно о бессознательном"
в Телеграм "Заметки о юнгианском"
Приходите на мой сайт😊.
Записывайтесь на консультации: +7 (905) 501-23-73.