"...Она дотронулась кончиками пальцев до его лица и протянула удивленно: - Глаза такие же синие… Я потом часто пыталась восстановить в памяти лицо, но вспоминались только глаза… Васильковые. Глубокие… И я боялась, что не узнаю, если вдруг встречу. Узнала, - улыбнулась она."
*********
Талантливая, умная, красивая, милая и добрая… Такой ее уже много лет воспринимали зрители и поклонники. Сформированный и отшлифованный телевидением образ был как раз тем набором качеств, которых так недостает в современной нашей действительности и которым очень хочется верить. И ей верили и доверяли, любили и даже иногда боготворили, забывая, что идеальных людей все-таки не бывает…
Авторская программа Эвелины Рудницкой "Любимый зоосад" уже много лет имела очень высокие рейтинги на местном телевидении, неизменно находя отклик в сердцах людей разных возрастов и предпочтений. Посвящена она была историям о домашних питомцах. Общим для всех рассказов были трогательность и интересный сюжет, а доверительная подача автора и ведущей никого не оставляли равнодушным. Передачи всегда начинались с ее коронной фразы "Большой привет от хвостатых и пушистых…", и эти слова она произносила уже так много раз, что они звучали в ее устах как мантры заклинателя.
Она не была собачницей и кошатницей, не забирала к себе бездомных животных, не работала волонтером, не собирала денег на содержание приютов. Более того, у нее даже кошки и собаки никогда не было. В детстве не позволяли родители, а во взрослой жизни все как-то не складывалось с этим. Зато рассказы про сложные судьбы животных, их преданность, сообразительность и помощь людям всегда получались искренними и теплыми, и люди воспринимали ее как эдакую собачье-кошачью Мата Хари, спасающую бедных животных и положившую на это всю свою жизнь. Пиарщики с телевидения усиленно старались поддерживать такой ее имидж, и ей приходилось с этим соглашаться.
Эвелина давно привыкла к популярности и узнаваемости, поклонникам и воздыхателям… А еще она устала. Выдохлась. Сдулась. Передача шла по накатанной, команда работала исправно, находя занимательные истории и подбирая интересных участников. Эвелине, как и раньше, удавалось делать программу теплой и душевной. Только вот радости и удовлетворения от этого было все меньше. Любимое ее детище, передача, в которую она вкладывала душу, постепенно стала обязаловкой, высасывающей силы и лишающей радости жизни… Такой вот был парадокс.
Эвелине было уже 38. За плечами остались два не самых удачных брака, безуспешные попытки забеременеть, обследования и лечение бесплодия. В активе - мечта о семье, детях, большой собаке и ленивом пушистом коте. А в самых ближайших планах - тягучий и медлительный отпуск на море, на самом уединенном дорогом курорте, вдали от всех составляющих ее нынешней жизни. Туристическая путевка в ярком конверте с пальмами висела на зеркале, а до вылета оставалось всего лишь семь дней…
Очередную программу записали быстро, все прошло без эксцессов и слаженно. Эвелина возвращалась домой не поздно, но все равно чувствовала себя как тот самый выжатый фрукт. Медленно поднимаясь по ступенькам подъезда, она мечтала только о горячем душе и мягком гнездышке на уютной кровати. И тут на лестничной площадке возле своей двери она увидела их - худенькую девочку лет двенадцати и мелкую рыжую собачонку неопределенной породы и странной внешности. Они сидели прямо на голом полу и спали. Девочка обнимала и прижимала собаку к себе, а та положила голову ей на колени. Картина могла бы показаться милой, если бы не ноябрьские мерзкие сырость и холод и скромные, не по погоде, одежки девочки: легкий короткий плащик, тонкие колготки и потрепанные дырчатые туфли.
Ждали, судя по всему, именно Эвелину. Гости с домашними питомцами и их историями появлялись под ее дверью периодически, каким-то необъяснимым образом добывая информацию о ее месте проживания. Были это люди разные, часто чудаковатые, иногда странные, порой помешанные на своих питомцах и любви к ним, но все-таки взрослые. Ребенок под ее дверью сидел впервые.
- Эй, малышка, просыпайся! - Эвелина потрясла девочку за плечо, опасливо поглядывая на собаку, которая, проснувшись, сразу же поднырнула под плащ хозяйки и выглядывала оттуда настороженными черными глазищами. - Нельзя сидеть на голом полу. Простудишься.
- Это вы! - Девочка потерла глаза, радостно заулыбалась и, как мячик, быстро подскочила с пола. - А мы вас ждали-ждали… Я уже боялась, что не придете…
- Да, это, конечно, я… А как ты меня нашла, откуда адрес взяла?
- А вы меня не узнали? - протянула девочка немного расстроенно. - Я в вашем подъезде живу, на пятнадцатом. Мы с вами иногда в лифте встречаемся. Меня Настя зовут.
- Точно, - теперь Эвелина вспомнила эту девочку, всегда вежливую и приветливую. - Только с собакой я тебя в первый раз вижу.- Эвелина вопросительно смотрела то на девочку, то на выглядывающую из-за нее дворняжку.
Собака была откровенно страшненькая. Маленькая, худая.Тельце не лысое, но с очень короткой редкой шерстью рыже-серого цвета, зато голова - в длинных нечесанных лохматушках, частично закрывающих глаза, большущие и сильно выпуклые.
А вот у девочки глаза были необыкновенно-синего цвета, яркие, как васильки…
- Не видели, - Настя смутилась и зарделась. - Она уже несколько дней бегает у нас во дворе, скулит и ужасно всего боится. Я думаю, ее выгнали или бросили. Ошейника у нее нет. Она голодная и очень напуганная. А на улице уже холодно… - Настя глубоко вдохнула и выпалила: - Я хотела вас попросить взять ее к себе, хотя бы на время. Можно она поживет у вас пока?
- Ну, это довольно странная просьба, особенно к почти незнакомому человеку. Ты не находишь?
- Вы же Эвелина Рудницкая… В вашей программе люди всегда помогают животным, попавшим в беду. А ей очень нужна помощь!
- Знаешь, это не совсем так… - Эвелина тяжело вздохнула. - Точнее, совсем не так. Это как роль в кино или театре, понимаешь? Ты в нее вживаешься, и люди начинают тебя воспринимать в таком ключе… Я, конечно, люблю собак и кошек, но… А почему ты сама ее не возьмешь? Родители не разрешают?
Девочка наклонилась, взяла на руки собаку и, прижав ее к себе, тихо ответила:
- Я с тетей Леной живу. Ее несколько лет назад собака покусала, и с тех пор она их боится до крика.- Настя помедлила и добавила: - Маму машина сбила. Давно. Семь лет назад. А папа в тюрьме. Тоже семь лет уже…
- Понятно, - Эвелина открыла входную дверь и мягко подтолкнула девочку во внутрь квартиры.- Пойдем пить чай и греться. Вкусняшек сильно не обещаю, но что-нибудь придумаем. Ты мне все расскажешь, и тогда решим, что делать с твоей красавицей, - Эвелина потрепала собаку по рыжему загривку и, приобняв девочку, провела ее на кухню, где, поставив чайник, стала выставлять на стол все, что было вкусного в доме.
Машину, в которой была Настина мама, столкнул с дороги пьяный водитель. Просто смахнул ее на повороте своим навороченным джипом, как незначительное препятствие, вылез, посмотрел, что дело плохо, запрыгнул в свою крутую тачку и трусливо сбежал. Врачи сказали, что если бы помощь была оказана сразу, а не спустя много часов, мама Насти осталась бы жива… В машине был видеорегистратор, поэтому виновника ДТП вычислили быстро, а вот найти его долго не получалось, он скрывался. Искала полиция. Подняв все связи, искал Настин папа. У него получилось быстрее. И уже семь лет он отбывал срок за то, что наказал обидчика. Привязал его к креслу его же джипа, разогнал и спустил с дороги в том же месте, где погибла Настина мама…
- Тетя Лена говорит, что он дурак, что надо было о дочке, обо мне то есть, думать, а не разборки устраивать. Но в душе, мне кажется, она все равно считает, что он правильно поступил.- Настя сцепила худенькие ручки в один тугой кулачок и водила им по столу. - Я ему письма постоянно шлю. Я даже писать научилась для этого раньше всех в классе. Только я плохо помню, как он выглядит. Большой, добрый, грустный… Как теплое ласковое облако, понимаете? - Настя с тоской посмотрела на Эвелину. - А на лице никак не получается сфокусироваться… Глаза только синие…. Он совсем скоро должен вернуться. Я же узнаю его сразу, как только увижу, правда?
- Конечно, малыш, - Эвелина прикрыла ее руки своей ладонью и мягко поглаживала. - Обязательно. Родного человека невозможно не узнать.
Собака осталась у Эвелины. Была она прямо совсем жалкой и забитой, боялась абсолютно всего и все время норовила спрятаться. А когда Эвелина протягивала к ней руку или сажала к себе на колени, дрожала мелкой дрожью. Имя придумали с Настей как-то само собой - назвали Дусей.
Вообще, конечно, собаке нужно было искать нового хозяина. Старого искать не хотелось - видно, совсем не сладко ей жилось у него. Эвелина помнила, что через семь дней ей предстояло на две недели уезжать в отпуск, и в первый же вечер честно сказала об этом Насте. Но по правде говоря, найти быстро хороший дом для взрослой, совсем социально неадаптированной собаки со странной внешностью было не очень реальной перспективой. Они, конечно, сделали фотографии, разместили объявления на всех возможных сайтах, бросили клич по знакомым, но это было больше для собственного успокоения.
С Настей они договорились, что утром Эвелина будет гулять с Дусей сама, а днем и вечером этим будет заниматься девочка. Эвелина вручила ей связку ключей, а сама в первое же утро отправилась с Дусей в ветеринарную клинику и зоомагазин. Пройдя осмотр, сделав прививки, купив ошейник, поводок, теплую одежку и корм и потратив на это почти полдня, Эвелина поняла, что быть владельцем собаки - дело времязатратное, но почему-то ей это даже понравилось.
Вторую половину дня Эвелина тоже занималась шопингом. Провожая Настю после их разговора домой, она еще раз обратила внимание, что девочка одета явно не по погоде. Из ее рассказов, Эвелина уже знала, что тетя Лена, сестра отца девочки, - инвалид. И хоть старается заботиться о ней, средств, наверняка, не хватает. Поэтому, прикинув размеры, Эвелина купила для Насти теплые сапоги, куртку и шарф с шапкой, срезала с них бирки и вечером, когда девочка пришла для прогулки с Дусей, уговорила ее все померить, сославшись, что покупала для себя, но не подходит. Насте как раз и обувь, и одежда пришлись впору, и хоть она и отказывалась поначалу их брать, Эвелина убедила, что гулять с собакой, будучи одетой не по погоде, чревато для здоровья. И с Настиной тетей обещала поговорить и в тот же вечер подошла к ней, познакомилась, рассказала, что попросила Настю помогать ей с собакой и передала ей одежду и обувь, чтобы девочка не мерзла. Тетка Насти, конечно, пыталась отнекиваться, но Эвелина умела быть очень убедительной, и все получилось.
К концу второго дня Дуся подошла к Эвелине сама и, следя за ее реакцией, аккуратно пристроилась возле ее ног и долго так и лежала, пока Эвелина сидела за ноутбуком.
Вечером третьего дня Настя с собакой встретили ее с работы во дворе дома, и Дуся даже приветливо виляла своим куцым хвостиком, а ночью согласилась лечь спать в ногах у Эвелины.
На пятый день, идя утром на прогулку, Эвелина взяла с собой мячик, и Дуся даже слегка поиграла, принося брошенную игрушку. Делала она это все равно робко, боясь далеко отходить от Эвелины и посматривая по сторонам.
Каждый вечер Эвелина с Настей подолгу сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Девочка охотно делились школьными новостями, говорила об отце, который скоро должен был вернуться, и, держа на коленях заметно округлившуюся Дусю, счастливо улыбалась…
Утром шестого дня Эвелина позвонила в турфирму, оформлявшую ей путевку, и сообщила, что она никуда не поедет. Выслушав длинную отповедь об огромных штрафных санкциях, не сопротивлялась, а лишь попросила что-нибудь придумать. Учитывая давнее сотрудничество и статус вип-клиентки, обещали посодействовать и попросили назвать уважительную причину. На что Эвелина спокойно ответила, что у нее теперь собака. И ребенок. И положила трубку.
Вечером того же дня, вернувшись около девяти с работы, Эвелина не застала дома ни Дусю, ни девочку. Это было странно, поскольку по договоренности с Настей, гулять с собакой она ходила не поздно, пока еще есть народ на улице. Чтобы не страшно было и чтобы не обидел никто.
Прождав полчаса, Эвелина не выдержала и собралась уже идти домой к Насте, но тут она позвонила в дверь сама: промерзшая и зареванная.
- Пропала! - Настя пыталась объяснить, но слезы душили ее, и Эвелине с трудом удавалось понять. - Мы гуляли. Подбежал доберман. Она испугалась, запищала и бросилась бежать… Я даже понять не успела, а она уже скрылась за кустами… Доберман за ней… Только он быстро вернулся, а Дуся нет… Я ее звала, искала… А там темно… А она опять одна. Ей же страшно! Это я виновата… - Настю трясло, а слезы лились ручьями.
- Ну, все, все. Найдем мы ее. Обязательно найдем. - Эвелина успокаивала Настю и стягивала с нее верхнюю одежду. - Давай в ванную. И греться под одеяло. - Эвелина умыла девочку, укутала теплым пледом и вручила кружку с чаем. - Сейчас позвоню тете Лене и скажу, что ты у меня, а ты пей и спать. - Настя пыталась возражать, но Эвелина уже набрала номер и разговаривала с Настиной тетей. - Все, договорились. - Сообщила она девочке. - Оставайся у меня и спи, а я пойду сама поищу…
Сидя рядом с Настей, поглаживая ее и тихонько шепча ей что-то успокоительное, Эвелина дождалась, пока девочка уснула, взяла мощный фонарик и собралась идти искать Дусю. Плана особого не было и надежды большой найти в темноте потерявшуюся маленькую собаку тоже. Но и ждать до утра Эвелина не могла.
Выйдя на лестничную площадку, Эвелина обнаружила там сидящего на ступеньках хмурого мужчину.
- Вы ведь Эвелина? - осведомился он. Увидев ее утвердительный кивок, мрачно порассматривал ее несколько секунд, а затем начал задавать вопросы: - Зачем вы все это устроили? Почему Настя должна гулять с вашей собакой? Вы считаете нормальным, что моя дочь посреди ночи бегает в темноте и ищет какую-то дворняжку?
Вот значит какой ты - Настин папа… Действительно большой, огромный, можно сказать. Грустный? Нет, скорее, грозный. И, да, наверняка, добрый, только забыл об этом… И глаза синие, бездонные…
- У вас замечательная дочь, добрая, отзывчивая, чуткая…- Эвелина смотрела на отца Насти и удивлялась, насколько они похожи. - Она мечтает о собаке, но понимает, что в ее ситуации это нереально. И она не может пройти мимо жалкой, страшненькой, напуганной дворняжки, которой отчаянно нужна помощь… - Эвелина отметила, как настрой мужчины немного поменялся, и он уже не хмурился, а смотрел на нее озадаченно. - Настя набралась смелости и попросила меня, почти незнакомого ей человека, взять эту собаку, а сама обязалась по два раза в день гулять с ней. Знаете, это тоже поступок, который о многом говорит. А то, что Дуся пропала, - это не Настина вина… А нам с вами не мешало бы поторопиться и попытаться найти собаку… Кстати, для вашей дочери это будет лучший подарок. Ну что, вы со мной? - Она мотнула головой в сторону лифта.
Мужчина, однако, не двинулся с места и продолжал смотреть на Эвелину, словно что-то пытался вспомнить.
- У меня, похоже, дежавю….- наконец промолвил он. - Почти тридцать лет назад одна маленькая девочка попросила меня, десятилетнего мальчишку, приютить старую дворняжку, которую она подобрала во дворе. Привести ее домой она не могла - родители были категорически против любых четвероногих. И бросить собаку на произвол судьбы тоже было выше ее сил… Я каким-то чудом уговорил отца и мать, и мы оставили бедолагу у себя. Еще года три она прожила с нами, пока не умерла от старости. - Мужчина подошел почти вплотную к Эвелине и рассматривал ее словно диковинную игрушку. - Девочка мне очень нравилась. А жила она в этой квартире и звали её Эля…
- Точно. - Эвелина тряхнула головой и улыбнулась. - Отец был военным, и мы все время переезжали с места на место… Он считал, что собака при таком укладе жизни - неприемлемая роскошь. И тогда, после той истории, мы почти сразу опять сорвались и уехали… А мальчик мне тоже нравился… Правильный такой был… Миша, ведь так?
Он молча кивнул. А она дотронулась кончиками пальцев до его лица и протянула удивленно: - Глаза такие же синие… Я потом часто пыталась восстановить в памяти лицо, но вспоминались только глаза… Васильковые. Глубокие… И я боялась, что не узнаю, если вдруг встречу. Узнала, - улыбнулась она.
Дусю они нашли почти сразу. Это было сродни чуду, поскольку найти маленькую собаку ночью - это почти то же самое, что искать черную кошку в темной комнате. Эвелина посчитала, что единственное, что они смогут сделать до утра, - это проверить кусты, люки и всякие препятствия, за которые собака могла зацепиться поводком и застрять. Если убежала далеко - все равно не найдут до утра. А если где-то застряла или запуталась - шансы есть. Так и получилось. Они методично обходили территорию, где обычно Настя гуляла с собакой, просвечивали фонариком и звали. И возле одного из канализационных люков услышали какие-то непонятные звуки. Михаил снял крышку, Эвелина позвала Дусю и услышала снизу слабые, но знакомые повизгивания. Спасательная операция была не долгой. Дусе, можно сказать, повезло: провалившись в люк, она чудом попала на широкую ступеньку примерно в двух метрах от поверхности и так и сидела на ней, пока не подоспела помощь в виде Михаила, спустившегося вниз по лестнице.
Спасителя своего Дуся признала сразу. Когда он вылез с ней наверх, она, казалось, прилипла к нему, вжалась всем своим мелким тельцем и лишь повизгивала и постанывала, когда Эвелина ее гладила и жалела.
Дуся сразу признала, а Настя сразу узнала. Когда она утром проснулась, он сидел на полу возле ее кровати, держал на руках спящую Дусю и смотрел на дочь синими глазами, которые она часто видела во сне… Родного человека невозможно не узнать. Теперь Настя это точно знала. Она потянулась к нему и, обхватив за шею, тихо прошептала: - Папка…
А еще две пары глаз, собачьи, черные и выпуклые, и человеческие, не синие, но добрые, смотрели на них и тихо радовались их синеглазому долгожданному счастью.
Людмила Прилуцкая
Подписывайтесь на ТГ-канал t.me/...ies, пишите в личку t.me/...ikp
Добрые истории со смыслом и теплотой