Прежде всего адресую свою статью потомкам, Котельницких, Нечаевых, Куманиных, Достоевских...
Уже очень давно на своем сайте, посвященном войне 1812 года, в рубрике «Бедствия москвичей» во время занятия Москвы французами, я причислил Василия Михайловича Котельницкого к авторству книги «Рассказ москвича о Москве во время пребывания в ней французов в первые три недели сентября 1812 года», не допуская себя делать других выводов. Но не все так просто. Публикуя материалы войны 1812 года на площадке Дзен, я попробую рассказать, о ком можно думать на самом деле и можно ли об этом думать вообще. Рядом положим книгу «Хроника рода Достоевского 1506-1933» под редакцией М.В. Волоцкого, и воспоминания Ф.М. Достоевского. Сподвигло меня на публикацию своих предположений то, что благодаря факсимиле на последней странице книги «Сообщил Д.Чл. Кн. М.А. Оболенский» все стали приписывать авторство именно ему :
Сразу хочу сказать, что публикуемая повсеместно информация о том, что «Рассказ москвича...» является плодом воспоминаний участника описываемых в книге событий Михаила Андреевича Оболенского — это миф. Во-первых, в роду Оболенских было 2 человека с инициалами Михаил Андреевич, из которых один умер в 1806 году, а второй только родился в 1811 году. Во-вторых, в роду Оболенских не было родства с теми персонажами, которые указаны в книге. М.А. Оболенский, оставивший свое факсимиле в конце книги «сообщил Д. Чл. Кн. М.А. Оболенский», является человеком именно сообщившим о рукописи, но не написавшим. Каким образом книга оказалась в Московском обществе истории и древностей Российских, почему М.А. Оболенский оставил свое заключение на книге 1859 года издания — вопрос дополнительных изучений. Не так давно мне попалась на глаза статья кандидата филологических наук, начальника отдела РГАДА С.Р. Долговой (1932 года рождения), где она пишет о том, что данный труд находится в РГАДА(отдел ценных рукописей), фонд 197, «А. Ф. Малиновский», оп.1, д.37, лл. 326-360 в форме рукописи, хотя издана еще в 1859 году в Москве в Университетской типографии уже в виде книги.
Как подтверждение моих слов, что М.А. Оболенский не являлся автором, а только "сообщил," может служить публиковавшееся в "Русском Архиве" Бартенева от 1876, г. год 14-й, №5 донесение Графа Аркадия Ивановича Моркова императрице Екатерине II в 1782 г. В конце публикации стоит такая же фраза :
В своем изучении данной рукописи она отмечает : « К сожалению, личность автора публикуемой ниже записки установить не удалось, но местонахождение его дома, вокруг которого разворачивались основные события, можно установить довольно точно. Он находился близ церквей Покрова в Левшине и св. Власия. Церковь Покрова в Левшине стояла на углу Левшинского и Покровского переулков, а церковь св. Власия - в Большом Власьевском переулке. Покровский переулок переходил в Большой Власьевский переулок (их разделяла церковь Успенья на Могильцах). В отрывке упомянуты владения Нестерова и Новосильцова как близлежащие к «местопребыванию» автора записки. В издании «Алфавитные списки всех частей Москвы» обозначены владения чиновника 7-го класса В. П. Нестерова и бригадира Д. А. Новосильцова, которые находились «во Власьевском переулке» Пречистенской части. В 1816 г. В. П. Нестеров владел «пустой землей». Возможно, он так и не смог отстроить свой дом после пожара. В связи с этим можно предположить, что дом автора записки был в Большом Власьевском переулке Пречистенской части, располагавшегося между Мертвым переулком и улицей Сивцев Вражек». Таким образом, С.Р. Долгова сказала «А», но не сказала «Б». С учетом причисления автора "Рассказа..." к родству с Нечаевыми-Котельницкими дома его там быть не могло, так как он не значится ни в одном списке Москвы за разные годы.
Владимир Владимирович Каллаш, печатая рассказ в своем сборнике «Двенадцатый год в воспоминаниях и письмах современников» за 1912 год, назвал его «Дневник анонимного москвича». В журнале «Русский Архив» за 1896 г. №8, стр. 526 «Рассказ...» печатался в статье «Москва в 1812 году», но тоже под названием неизвестного москвича. Нет этого рассказа и его автора и в известном каталоге «Каталог изданий, посвященных юбилею 1812 г.» изданном Главным Управлением по делам печати от 1912 года, где было собрано огромное количество авторов и их произведений, хотя выдержки текста этого «Рассказа...» приводили и Д.И. Троицкий, и А.Н. Попов, и др. авторы, исследователи 1812 года. Так кто же написал рукопись, изданную потом книгой?
При прочтении книги, создается впечатление, что автор сам не хотел быть узнанным, оставляя только косвенные признаки своего присутствия. Ориентируясь на них, можно предполагать, что автором его мог быть человек, близкий к фамилиям Нечаевых-Котельницких, обладавший литературным даром. Мог ли быть этим человеком Ф.М. Достоевский, слышавший в детстве рассказы своей матери, Марии Федоровны Нечаевой и деда, Федора Тимофеевича Нечаева и брата бабушки, Василия Михайловича Котельницкого ? А почему бы и нет ? Почему боятся выдвинуть эту гипотезу ? Литературно обработав, он добавил туда персонажи, которые следует так или иначе идентифицировать с родными писателя. Фактически эту рукопись можно рассматривать как рассказ, основанный на реальных событиях с элементами художественного вымысла, что не умаляет его исторической и художественной ценности. Вполне возможно, что в большей степени описание построено на рассказах Ф.Т. Нечаева, или Ф. М. Достоевский ставит себя на его место, хотя достоверных источников, свидетельствующих о пребывании Ф.Т. Нечаева в оккупированной Москве нет. Согласитесь, не просто же так автор рукописи, неизвестный главный персонаж ее, причисляет себя к родственникам людей, которые еще были на момент публикации книги.
Главный герой книги ведет повествование, причисляя себя к родственникам Нечаевых, Котельнцких, описывая даже пути своих скитаний по горящей Москве, где проглядывается связь с этими фамилиями (но и здесь возникают некоторые вопросы). Есть персонажи, принадлежность которых определить трудно, хотя они реально существовали в Москве («надворный советник Шарапов» на самом деле был в то время статским советником, «Евреянин», именно с большой буквы, может отождествляться с губернским уголовных дел стряпчим, надворным советником И.Т. Евреиновым, тому самому, которому Ростопчин поручил заботу о колодниках ), а некоторых он называет просто «престарелая родительница», «зять», «родственник», «благодетель», возможно, ассоциируя их со своими родственниками и вписывая в сюжет рассказа. Скорее всего, этот рассказ не был изначально предназначен для печати на фоне тех великих произведений, которые он написал и существовал в форме рукописи. У Достоевского были случаи, когда он не подписывался под своими трудами. Так, еще за год до увольнения с военной службы Достоевский в январе 1844 года завершил первый перевод на русский язык романа «Евгения Гранде» Бальзака, опубликованный в журнале «Репертуар и пантеон» в 1844 году без указания имени переводчика. НО ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ, ОСОБЕННО АКАДЕМИЧЕСКОГО ТОЛКА мое заключение послужит, конечно, ОБСУРДОМ.
Как отмечает В.В. Коллаш, «этот бесхитростный дневник анонимного московского обывателя дышит глубокой и наивной искренностью, вводит во все подробности жизни Москвы, захваченной французами, и во весь рост рисует типичного русского обывателя, волею судеб попавшего в самую гущу грандиозных исторических событий».
1) Только в середине рассказа, на стр. 102, первыми маленькими, но самыми главными зацепками для определения авторства являются строки рассказа-дневника от 16-го сентября: «Посылал я родительницу справиться в Университете, не остался ли кто из наших родственников в оном ; также еще посылал к Петру и Павлу в Басманную, в дом нашего же родственника, купца Нечаева, в коем она нашла родную свою сестру и племянницу, с четверыми живущую в подвале оного дома, и уведомила меня об этом».
Сразу встает вопрос, а кто это, где он жил в Москве на Басманной?
В Алфавитном списке частей Москвы за 1818 и 1826 год мы находим наряду с другими Нечаевыми дом московского купца Федора Тимофеевича Нечаева под №98 на Новой Басманной ул. в 1-м квартале. Здесь же указано нахождение лавки этого купца - в Каланчевском лесном ряду, в 1-м квартале. В 1812 году Ф.Т. Нечаеву, купцу 3-й гильдии, почетному гражданину Москвы, было 43 года. Но мы не найдем Ф.Т. Нечаева в Алфавитном списке за 1793 год. Почему? Дело в том, что только перед пожаром 1812 года, в 1811 году, Ф.Т. Нечаев получает землю и строит дом в Басманной части на Новой Басманной. В 1795 г. вместе братом Захаром он числился в приходе ц. Пимена на Дмитровке. (Но об этом можно узнать лишь посмотрев «Хронику рода Ф.М. Достоевского»).
Если обратиться к карте Москвы 1817 года (карты 1818 г. с нумерацией домов нет), то приблизительно можно определить место этого дома. По крайней мере в свое время с определением дома Я.А. Сумбул она мне помогла. Он располагался рядом с теперешней Спартаковской площадью, в районе ЗА теперешним домом 37А по Новой Басманной улице.
Другим родственником или родственниками, пишет автор, были люди, которые могли укрыться в здании Университета на Моховой. По сути, найти такого человека — это невыполнимая задача. Но пойдем от обратного. Поищем в родословии Нечаевых, кто бы мог быть связан с Университетом? Таким человеком оказался Василий Михайлович Котельницкий (в 1812 году ему было 41 год), личность известная как в свое, так и в наше время. Он был ординарным профессором, деканом медицинского факультета Московского университета, доктором медицины, статским советником, а его дочь, Варвара Михайловна Котельницкая, являлась женой Ф.Т. Нечаева. В 1812 году ей было 33 года. Дом В.М. Котельницкого по Алфавитному списку г. Москвы 1818 года обозначен так : «Котельницкого Василия Михайлова. Доктора, на Пятницкой в приходе Пятницы, обгорелая земля №216». Он же и в списке 1826 года. Вооружимся опять картой Москвы 1817 года.
Обгорелая земля, где располагался дом В.М. Котельницкого, находился в районе современного дома 16 с3 за домом 16 с1. На месте же ц. Параскевы Пятницы сейчас находится м. Новокузнецкая.
ВИД НА ДОМ 16С1 ПО ПЯТНИЦКОЙ УЛ., за которым должна была располагаться обгорелая земля, принадлежавшая доктору Котельникому.
Отмечу, что после 1812 года в Пятницкой части осталось 5 домов, а в Басманной — 47 . Домов Нечаева и Котельницкого в этих списках, созданных сразу после 1812 года нет. Вот эти два человека, две фамилии являются связующим звеном в определении автора «Рассказа» - Ф.Т. Нечаев и В.М. Котельницкий.
2) Вернемся в начало книги, на стр. 85. Читаем : «До вступления неприятеля еще в град наш, я уже готовил пить себе чашу горести; разлука с женою и малолетними детьми моими были первым для меня несчастьем... оставленный, с престарелой моею родительницею, для сохранения дому своего...» Автор пишет, что 1-го сентября он успел отправить из Москвы свою жену и «малолетних детей», назначив им место, где дожидаться его — деревня Новая, что по Троицкой дороге. Это место можно найти и на современной карте. Микрорайон Новая деревня, недалеко от Пушкино, расположен в 5-6 часах ходьбы от Москвы по Ярославскому шоссе. У Ф.Т. Нечаева, как ни странно, от брака с В.М. Котельницкой на тот момент было 3 ребенка, из которых два тоже малолетних — Мария 12 лет и Михаил 11 лет. Третий ребенок — Александра. Ей было на тот момент времени 16 лет. В 17 лет (1813 г.) она выходит замуж за Александра Алексеевича Куманина, купца.
3) В своих Воспоминаниях Ф.М. Достоевский так описывает рассказы своей матери, Марии Федоровны Нечаевой, бывшей в 1812 году 12-ти летней девочкой : « «Помню как сквозь сон, — вспоминал А. М. Достоевский, — рассказы моей матери(Марии Федоровны Нечаевой), как она, бывши девочкой 12 лет, в сопровождении своего отца и всего семейства выбралась из Москвы только за несколько дней до занятия ее французами; как отец ее, собравши, сколько мог, свои деньги, которые, как у коммерческого человека, находились в различных оборотах, вез их при себе; что все эти капиталы были в бумажных деньгах (ассигнациях); что, проезжая вброд через какую-то речку, карета их чуть не утонула со всеми пассажирами и лошадьми, и что они все спаслись каким-то чудом, выпрыгнувши или быв вытащенными из экипажа посторонними людьми». А вот фрагмент из книги стр. 103: « Прошедши 7 верст расстоянием от Москвы, сопроводники поздравили нас, что на пути уже почти никаких нет опасностей, но мы еще все опасались. Пришли к речке, чрез которую надобно нам перейти, и нашли такое место, где лежали чрез речку перекладины. По ним проходили сперва наши провожатые, потом я, при вспомоществовании, данной мне от них палки, за мною и Надворный Советник, кой, при всей моей помощи, упал в реку, потому что у него не владела одна рука. Встащивши его на крутой берег, устремлялись далее в путь, между тем сопроводники говорили нам, чтоб мы как можно скорее шли и не говорили ни слова».
Факт переправы совпадает с изменением персонажей и средств передвижения (шли пешком и ехали в карете). На этом расстоянии от Москвы на пути их могла быть только Яуза, так как двигались автор с попутчика через Троицкую заставу по теперешнему Ярославскому шоссе. Сейчас ее глубина не более 1 м, а в то время ее глубина могла быть и 2м и несколько больше. Автор «Рассказа...» не мог не знать о ней. Но и здесь он решил сохранить неопределенность. Этот случай мог быть и на самом деле, если предположить, что Яузу Ф.Т. Нечаеву приходилось проходить дважды — первый раз, когда отвозил семью в д. Новая «за несколько дней» до прихода французов, и второй раз, кода после своего возвращения в Москву, снова покидал ее уже после пожара.
4) Конечной целью автора повествования, не найдя семью в д. Новая, была Кострома. Именно туда по предписании попечителя Московского Университета Павла Голенищева-Кутузова должны были эвакуировать университетские вещи в случае опасности оставлять их в Ярославле. Сам В.М. Котельницкий (с женой?) по данным Летописи Московского Университета за 1812 год эвакуировался самостоятельно в Тамбов. Согласно родословной, у Котельницкого В.М. ДЕТЕЙ НЕ БЫЛО.
Кого Ф.М. Достоевский (будем в дальнейшем считать, что автор именно он) мог поставить из своих близких на роль «родительницы», «родной сестры» и «племянницы», «зятя»? Сказать трудно, настолько эти образы собирательны. По крайней мере, если бы за роль «родительницы» была выбрана мать Ф.Т. Нечаева, то при условии знания даты ее смерти (а она не указана в родословной), в 1812 году ей могло бы быть 79 лет.
5) Стр. 90 книги. «В третий день поутру пришел ко мне мой родственник и говорит мне, что французы вошли самым благовидным образом...» Здесь имеется ввиду вступление основных частей армии и гвардии во главе с Наполеоном 3 сентября через Арбатские ворота, ул. Знаменка в Боровицкие ворота, расползаясь по городу со стороны Кремля. Дальше главный персонаж рассказа пишет, что он полдня провел в нерешительности и задумчивости, а потом отправился к Арбатским воротам к этому родственнику : «В половине дня пошел я к Арбатским воротам уведомить оного родственника и, пришедши в дом его, увидел, что у него 6 человек французов искали хлеба, а у соседа его и другие прихоти исполнять хотели: кто что хотел, тот то и брал». Если помнить, что говорил автор о своем родстве с купцом Нечаевым, то у Арбатских ворот мы найдем двор канцеляриста Вотчинной Коллегии Ивана Петрова Нечаева в приходе церкви Симеона Столпника, что за Арбатскими воротами, в 3-ей Команде в Хлебном переулке. План этого двора от 1753 г. хранится в Государственном каталоге Музейного фонда РФ.
В родословной Достоевских купцов Нечаевых есть Иваны, но я, правда, не встречал там людей с отчеством Петрович. Но факт остается фактом — опять Нечаевы. Быть может, этот Нечаев был просто однофамильцем рода Достоевских-Нечаевых, поэтому и говорит неопределенно - "одного родственника"?
Хочу отметить такой факт нашей столицы. Он, правда не относится к настоящей теме, но все же. У здания Российской государственной библиотеки (РГБ) установлен памятник Ф.М. Достоевскому скульптора А. Рукавишникова. Я не знаю, почему по своему проекту он выбрал это место и почему на заседании президиума Российской академии художеств одобрили именно его проект. Интересно то, что не так далеко от места памятника по данным 1793 года в Благовещенском переулке, нынешнем Староваганьковском, располагался дом прадеда Ф.М. Достоевского - Котельницкого Михаила Федоровича (Благовещенский переулок, 4 квартал, №344 "Алфавитный список Москвы 1793г.").
Ц. Николы в Старом Ваганькове - церковь на территории дома Пашкова.
ПРОДОЛЖЕНИЕ : "Дневник анонимного москвича". Где эта улица, где этот дом. Продолжение".