Это не самая типичная глава «Тайны Чёрного Дрозда». Можете ли вы представить Америку Зами дикой битломанкой-разлучницей?
Сэр Пол и Америка начинают постепенно сближаться и общаться проще. Так после знакомства с событиями последней трети 1966 года их совместные философские размышления о параллельных вселенных приводят к путешествию в совсем другом варианте мира, которое становится новеллой «Сад расходящихся тропок».
Встретив Пола МакКартни на его же свадьбе, Америка осознаёт, что её жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Поймёт ли это Пол?
Героям переработанной в одноименную главу повести «Сад расходящихся тропок», написанной поклонницей «Чёрного Дрозда», придётся пройти через многое, чтобы начать снова жить в гармонии: тайные свидания, два развода, убийство и перспективу оказаться в тюрьме на пожизненный срок, депортацию и громкую славу.
Пол раскрыл глаза ранним утром. Ноябрь становился всё глубже и глубже, а потому раннее утро казалось поздней ночью. Обездвиженное небо было фиолетовым, обещая Полу, что новая глава в этой истории тоже станет тёмно-фиолетовой.
Календарь совершенно не привлекал Сэра МакКартни своими цифрами. Они были ни к чему. Никакие другие даты для него не существовали: только сентябрь 1966-ого года. Старик долго не решался подняться с постели, позавтракать и снова дожидаться Америку. Пока он обдумывал вопросы, которые хотел ей задать, сон незаметно обвязал его своими путами.
Привиделся сон, который Пол за свою долгую жизнь видел многократно. Ему снилось, что он забирается вверх по железной лестнице, а когда оборачивается назад, ступени исчезли. И он, трясясь от страха высоты, не может понять, как ему спуститься. Под ним не меньше полумили, а в лицо бьёт ветер, так и норовя сбить его со скользких перил.
Открыв глаза, Пол облегчённо вздохнул. За окном было уже почти светло. Кто-то шуршал опавшими листьями во дворе или... раскладывал бумагу на столе. В белом небе были серые точки медленно опадающего снега. Пол посмотрел в сторону ненавязчивого шума: это была Америка. Пол обрадовался.
Америка, поняв, что старик проснулся, обернулась и, улыбнувшись глазами, взяла со стола стакан чистой воды и какие-то микроскопические, как показалось Полу, пилюли. Девушка подошла к постели и села на край.
— Ваши таблетки, — сказала она, протягивая ему несколько препаратов и стакан. Пол вновь почувствовал себя старым. — Вы совсем про них забыли.
«Как же я мог забыть? — думал МакКартни. — Всё может крыться в таблетках! Может, это и не белая горячка вовсе, а всего лишь действие лекарств... Ох, старость — не радость!» Пол взял из теплых рук Америки таблетки и проглотил их.
— Что сегодня снилось? — спросила она, как будто зная, и в самом деле зная, и отошла к окну.
Пол сел на кровати, поправил волосы и рассказал:
— Мне приснился сон, который я часто видел, когда был молод. Как будто я взбираюсь по лестнице вверх, руки влажные, скользят по перилам. Я смотрю вниз и понимаю, что земля очень далеко внизу, а ступенек нет, и спуститься уже не получится. А ещё дует очень сильный ветер.
— И мне такой сон снился. Когда-то я узнала, что сны — это путешествия в параллельные вселенные. Ты видишь какой-то вариант мира, который существует на самом деле.
— И в него не так сложно попасть, как я понимаю? — предположил удивлённый Пол.
— Не так просто, как ты думаешь. В тот вариант вселенной, которая разительно отличается от твоей родной, попасть практически невозможно. Но каждый раз, когда ты стоишь перед каким-нибудь серьёзным выбором, вселенная разветвляется ровно на количество вариантов, равное числу возможных ответов. А в какой вариант реальности ты попадёшь, зависит от твоего выбора.
— Серьёзно? С ума сойти! — Пол ненароком посмотрел на стол, где стоял поднос с желанным завтраком. Он встал, подошёл к столу и сел. — Интересно, а в скольких вселенных я побывал за свою жизнь? А сколько их всего?
— Бесчисленное множество. Но самое интересное, что ты увидел намного больше других.
Пол забыл про завтрак, задумавшись о сказанном Америкой, пока его привлёк знакомый с недавних пор запах. Пол посмотрел на стол, где стоял поднос с глиняной чашей. Он прищурился, пригляделся, и понял, что в сосуде фирменное какао Америки. Он потянулся к чаше обеими руками, приставил к ней тёплые губы и сделал несколько глотков. Остановился, когда нежное какао стало жечь грудь. На столе стояла и тарелка с кашей.
— Кстати, у меня поднакопилось немало вопросов, — проконстатировал Пол и взял ложку, чтобы отведать каши. Он зачерпнул немного, слизнул немного с края ложки и втянул тоненькие губы. — Как же вкусно! И не овсянка же! Надо будет поблагодарить того, кто это сварил.
Пол посмотрел на Америку, которая смущенно отвела взгляд в окно. Он впервые увидел её такой и улыбнулся.
— Спасибо, Америка, — сказал он, не сводя улыбки.
— Так какие вопросы у тебя поднакопились? — спросила она наконец.
— Хорошо... Что ты вспомнила при Саре Хартрайт?
— Как умерла моя мама, — ответила Америка незамедлительно.
Пол отвёл взгляд, чувствуя, как приступ, возможно, беспричинного стыда перед Америкой накрывает его.
— Я знаю, что история не терпит сослагательного наклонения, но она всегда так складывается, что без сослагательного наклонения не обходится... — Пол решил перевести тему. — Думаю, если бы не сослагательное наклонение, не было бы этой теории о сновидениях. Так вот. В феврале ты должна была стать матерью. А как бы складывалась наша история, если бы этот ребёнок родился?
— Я как раз хотела с тобой об этом поговорить. Я имею в виду сослагательное наклонение в нашей с тобой истории. Пока я могу сказать что, родись ребёнок в 66-ом году, он разрушил бы нашу душевную связь, которая у нас как раз укрепилась из-за этой потери, превратив жизнь в бытовую гонку. Такие пары, как наша, разрушаются в таких гонках, хотя, наверное, мы и её перетерпели бы. Но к этому разговору мы вернёмся после небольшого путешествия в прошлое.
Пол с Америкой оказались на съёмочной площадке, находящейся в процессе монтажа декораций. В кресле сидел режиссёр Майкл Линдси-Хогг, весной снимавший с The Beatles два клипа, и читал новый выпуск журнала “Art”. В помещение буквально влетела Америка и, поздоровавшись со всеми на лету, приземлилась в соседнее кресло. Майкл вздохнул, закрыл газету и посмотрел на Америку.
— Эта Екатерина Свиридова — настоящая скандалистка. И зачем только её взяли в этот фешенебельный журнал, — устало произнёс он, отбросив журнал на столик. Америка улыбнулась, направив уголки губ вниз. — Ну скажи мне, зачем ты выбрала именно “Got To Get You Into My Life”?
— Понимаешь, эта песня, на мой взгляд, настоящий вызов. Во-первых, она выдержана в традициях ритм-н-блюза, а это моя стезя. Во-вторых, это — настоящая любовная баллада наркотикам. Спеть её в том образе, который я придумала, означает призвать всех к революции.
— Понимаешь, ты не одна сейчас такая, кто берёт флаг в руки и — эгегей! революция. Да и вообще, сейчас время других жанров, и, между прочим, эти жанры порождают те же самые «Битлз». Это не совсем в духе времени. Но если тебе это так нужно — пожалуйста, — скептически пожал плечами Майкл. Америка встала и ушла в гримёрную.
Пол удивлённо посмотрел на Америку-провожатую.
— Нам предстояло прожить в Лондоне невероятно интересную осень. Я записала кавер-версию твоей песни и хотела снять видеоклип, а после этого мы собирались заняться домом на Кавендиш-авеню. В Лондоне говорили об отъезде Джона на съемки фильма в Испанию и о скандальных статьях Екатерины Свиридовой, которую никто никогда не видел. В сентябрьском выпуске она резко высказалась в сторону The Beatles и их фан-клубов, к чему сами битлы отнеслись иронично. А вот английская общественность резко критиковала статьи светской львицы и предполагала, кто за этим именем стоит. Брайан не знал, что думать: эти статьи могли и подпортить репутацию уходящим в тень музыкантам, но и создать вокруг них шумиху. В том же выпуске появилось объявление о первой выставке картин Эллины.
Пол и Америка оказались в просторном зале с белыми стенами. На стенах висели портреты разных знаменитостей. Под потолком было написано: «Лица 66. Эллина Кристи». Сэр МакКартни подошёл к портрету самого себя и не сразу разглядел, что это рисунок. По соседству располагался портрет Джорджа Харрисона, за ним, правее, Патти Бойд, потом — Америки. Он долго ходил по залу, находя всё новые портреты: Джона Леннона, Боба Дилана, Эдда Салливана, Мика Джаггера, Брайана Джонса, Тода Агмунти, Омпады Овод, карикатуры на “The Rolling Stones” и “The Byrds”.
— А она неплохо рисует! — воскликнул Сэр Пол.
— Да, Эля была очень талантливой, — ответила Америка, сложив руки на груди. — Иногда ей казалось, что этого достаточно, и тогда мы с Мэри читали ей проповеди.
— Да, такое очень часто бывает. Особенно после того, как становятся знаменитыми, — согласился Пол и понял, что сидит на кресле в пустом кинозале. Он оглянулся в поисках Америки. Она стояла за прожектором.
— Я хочу показать тебе клип, который мы сняли с Майклом, — отметила она, настраивая что-то в аппарате. Пол устремил взгляд на экран. Зажглась белая надпись «Америка Зами», а затем зазвучал духовой оркестр и появилась Америка в обтягивающем красном платье, подобном тому, что она надевала на первое свидание с Полом, на чёрном фоне. Она ритмично зашагала по глянцевому белому подиуму, а на трибунах по бокам сидели одинаковые трубачи. Пол впервые стал заглядываться на Америку как на женщину. Он разглядывал её изящные ноги, линию ее бёдер и талии, руки. Старик встряхнул головой, отгоняя мысли прочь. Ами шла по подиуму и открывала белые деревянные двери, начиная новый куплет. Во время припева со словами из названия, девушка, быстро перебирая ногами, спускалась по белой лестнице.
— Это я называла эффектом «постижения смысла вселенной», — сказала Ами в один из проигрышей.
— Интересное видение, — почесав подбородок, отметил Пол.
— Кстати, когда я показала этот клип тебе в 1966-ом году, ты сказал то же самое, — поделилась Америка, садясь в соседнее кресло.
Экран погас, но Пол и Ами ещё долго смотрели в одну точку.
— Слушай, — вдруг сипло сказал Пол и прочистил горло. — А мы так и будем сумбурно скакать по событиям?
— Вообще-то нет.
Не успела Америка произнести фразу, как Пол оказался в тесной кухне маленькой лондонской квартиры супругов МакЗами. Молодой Пол сидел за столом, по всей видимости, производя смету. В кухню вышла Америка с телефонным аппаратом в руках, зажимая между ухом и плечом трубку. За ней по коридору тянулся чёрный провод.
— Да что мне тебе рассказать... Джон позавчера улетел в Испанию, Джордж в Индию, а мы с Полом сейчас поедем на Кавендиш-авеню... Рано ещё говорить о Рождестве, ещё сентябрь не кончился... В каком смысле? Купи ей что-нибудь от меня.
Пол устремил на Америку, перебирающую одной свободной рукой посуду, странный взгляд.
— Ладно. Давай-давай. Пока, — Ами положила трубку.
— Ты готова? — спросил Пол нетерпеливо.
— Уже давно, — пожала плечами Ами, унося из кухни телефон.
— Тогда поехали! — воскликнул Пол, вставая из-за стола. В прихожей они накинули лёгкие осенние куртки и покинули квартиру. Сев в машину, Пол начал говорить о планах:
— Вот посмотрим дом, переедем. Потом займёмся фермой в Шотландии. Там овечки, чистые озёра, холмы, природа, воздух и полная свобода. Мы с тобой отдохнём, полечимся, расслабимся, и снова за работу.
— Содержать дом трудоёмко. А когда вы хотите вернуться в студию? — поинтересовалась Ами.
— Ну, когда кому-нибудь в голову идея для нового альбома придёт, вот тогда и приступим, — усмехнулся он. — А вот и Кавендиш-авеню.
— Я и не думала, что так быстро, — удивилась Америка.
— Ха! Я специально жильё поблизости к Эбби-Роуд беру, чтобы можно было пешком добраться, — усмехнулся Пол.
— Именно поэтому ты ездишь туда на машине, — саркастично посмотрела на Пола Америка. Пол припарковался у обочины и потянулся к бардачку, откуда достал ключ. Америка вышла из машины. Перед ней стоял большой, как ей казалось, трехэтажный кирпичный дом, ограждённый забором с глухой кладкой. Ами чуть не забыла захлопнуть за собой дверь.
— Что, мне кажется, ты в шоке? — спросил Пол, копошась в большом замке, висящем на воротах. Америка ничего ответила. Наконец-то у них с Полом будет своё семейное гнездо, свое уединённое место, думала она. Ей было интересно, как Пол видит интерьер их дома, каким они его сделают.
— Сейчас, секунду... Оп, готово! — Пол отворил скрипучую калитку, и Ами смогла войти во двор. Пол подошёл к входной двери и сосредоточенно наклонился к замочной скважине. Америка разглядывала двор, в котором стояли только кусты сирени, тополь и ясень. Ами вспомнила свой садик, в который были заботливо вложены любовь и труд. Теперь он был заброшен под Ливерпулем. Ами вздохнула и подошла к Полу. Замок щёлкнул, и дверь открылась. — Прошу!
Америка вошла в дом и в первую секунду пребывания здесь чуть не упала, поскользнувшись. Она посмотрела себе под ноги. Её туфельки тонули в какой-то слизи. Америка посмотрела прямо. Судя по тому, что в помещении стоял сломанный стол, она увидела кухню. Вокруг стола лежали вверх дном картонные коробки и клубки облезлых проводов. Над столом, как на нитке, висела лампочка. С потолка в холле капала вода, стекая по полосам целлофана. Пол прошёл на кухню и, вперив руки в бока, посмотрел в потолок произнес:
— Над этим нужно хорошенько поработать, — он почесал шею, — ничего, прорвёмся!
— Я надеюсь, — Америка подошла к супругу. Он посмотрел на жену и опустил голову.
— А нужно не надеяться, а верить, — кокетливо произнёс Пол, протянул к супруге руки и заключил её в объятиях. — Через месяц уже будем тут жить.
Предстояло сделать не очень сложный и затяжной ремонт, и супругам пришлось ещё три недели провести в своей квартире. Америка помогала Полу как могла. В начале октября Полу пришло предложение написать музыку к фильму “The Family Way”. Днём они с Америкой приводили в порядок особняк на Кавендиш-авеню, а по ночам Пол сидел на кухне, и Ами сквозь тонкую стену слышала его тихое пение.
Дни укорачивались, ветер становился холоднее, а два этажа дома Пола и Америки был полностью готов к переезду. Пол устал, но, как и Ами, был абсолютно счастлив. Новоселье устраивать не хотелось, тем более, что все друзья разъехались: Ринго и Морин отдыхали на Юге, Джордж постигал индийские религии, Джон снимался в фильме, Джейн уехала в Америку, Омпада с Питом в Оксфорде дожидались рождения второго ребёнка, Эллина погрузилась в учёбу и работу, Тара предпочитал уединение с Саки Портье, а приглашение кого-либо из верхушки «Свингующего Лондона» казалось супругам сомнительной идеей. Идея с новосельем была практически отброшена, пока из Индии не вернулась Патти Бойд. И Пол с Ами тут же решили пригласить её в гости.
Америка испекла к чаепитию вишнёвый пирог. Пол вновь уехал с Тарой Брауном к Роберту Фрезеру и обещал вернуться к приходу Патти. Америка сидела за столиком в просторной кухне с выходом на задний двор. Раздался дверной звонок, и Ами буквально взлетела со стула к прихожей, в надежду увидеть Пола. Но его опередила Патти.
— А-а-ами! — радостно протянула она, напав на Зами с объятиями. — Бог мой, как давно я тебя не видела! Это тебе от меня личный подарок, — девушка протянула хозяйке упаковку с дорогими чулками. Америка внимательно осмотрела её, повертев в руках, и пропустила гостью в дом. — А какой дом-то у вас интересный! Такой воздушный!
— Ты с Джорджем прилетела?
Патти прошла в уютный уголок-библиотеку под лестницей, который Пол и Ами делали с особым старанием. Она села на мягкий диван и зажгла лампочку над головой.
— Нет, без Джорджа. Мне в Индии стало скучно, а ему захотелось задержаться там на подольше. Ой, вы тут всё так классно сделали! — не переставала восклицать Патти, разглядывая каждую деталь дома. Патти соскочила с сидения и прошла в гостиную. Там среди голых стен стоял диван вишневого цвета. Патти плюхнулась в него так, что пружины заскрипели. Америка зажмурилась и сжала руки у груди. — Ваще-е, такой диван! Где купили? Хочу себе такой же.
— Это Пол покупал, — ответила Америка, разжав веки. Патти гладила диван, широко расставив руки. Потом она встала и поднялась на пару ступеней.
— А что там? — любопытствовала она.
— Справа налево: наша спальня, ванная, гостевая спальня.
— А можно?
— Да, да, конечно, — ответила отчаявшаяся Америка. Патти поднялась и заглянула во все комнаты, задержавшись в гостевой. Она ещё была заставлена коробками и инструментами. В центре комнаты лежал матрас.
— Интересная инсталляция, — философски произнесла Патти.
— Это не инсталляция, мы сюда въехали три дня назад.
— А-а-а, — протянула Патти, присаживаясь на матрас. — Знаешь, Ами. Мне тут нужно пройти внеплановое полное обследование. А я врачей очень боюсь. Ты бы не составила мне компанию?
Америка понимала, что сама на была у врача уже год.
— А почему бы и нет? — согласилась она.
— Я дома! — воскликнул Пол. Америка вышла из комнаты, а за ней, вскочив с матраса, Патти, и они спустились. — Я принёс письма и немного молока.
— Привет, — Ами подошла к Полу, и они приветственно чмокнули друг друга в щёки. Пол передал супруге бутылку молока и несколько писем. Америка разлила по чашкам чай и разрезала пирог. Пол начал интересоваться, как дела у Патти, а Америка — разбирать письма. Одно из них пришло от Тода Агмунти. Ами не могла понять, почему он не может ей позвонить. Она развернула конверт и стала читать:
Привет, Ами
Извини, что беспокою. Буду краток: недавно я уволился из “Vogue”, чтобы посвятить себя “Art”. Теперь меня переманивает оригинальный, французский “Vogue”. Понимаешь? Я очень туда хочу, но не могу поехать на переговоры в Париж. Кстати, письмо от шеф-редактора я тебе переслал. Ты не могла бы слетать на собеседование в качестве моего секретаря? Билет я тебе оплачу.
С надеждой на поддержку,
Тод
Америка поспешно заглянула в конверт. Там действительно было второе письмо. Она не стала разворачивать его и читать. Только взяла оба письма и ушла в холл, где стоял телефон.
— Что-то случилось? — спросил Пол. Америка, набирая номер Тода, лишь приставила палец к губам.
— Она такая загнанная, вся в делах, — с жалостью говорила Патти.
— Не то слово, — пробубнил Пол, откусывая кусок пирога. Америка взяла аппарат в руки и ушла с ним в спальню. Исчезнув минут на десять, она вернулась с телефоном обратно.
— Ты бы поела хоть чуть-чуть. Что случилось? — Пол отхлебнул чай.
— В ноябре нужно будет по работе слетать в Париж, — ответила Ами. — Долгая история.
— О, в Париж? Тогда я лечу с тобой. Тоже хочется, — Пол отложил себе ещё один кусок пирога.
— Поехали, — обрадовалась Ами.
Вскоре Патти собралась и уехала к себе домой.
Пол и Америка продолжали лениво, но часто ходить по театрам, галереям, барам и светским раутам, стараясь не особо пересекаться, что уже постепенно стало их угнетать. Где бы они ни оказывались, везде обсуждались главные лондонские сплетни. А именно: а) Джон Леннон пропал в Испании; б) Джордж Харрисон пропал в Индии; в) Джейн Эшер пропала в Америке (или сбежала от МакКартни); г) Ринго Старр просто пропал; д) Омпада Овод тоже куда-то делась; е) эта стерва Екатерина Свиридова уже всем надоела. Америка, как правило, воздерживалась от комментариев.
Пол ежедневно делился с Америкой новостями о ферме, куда они пока не могли выбраться. Он в красках описывал предстоящую фермерскую жизнь, природу Шотландии. «Я всегда думала, что ты урбанист», — иронично произносила Америка. Пол вздыхал: «Я так устал от этой городской жизни». Америка тихо подсмеивалась. Пол добавлял: «Ну а ещё у меня особая тяга к Шотландии. Посмотри на мою фамилию».
В один прекрасный день в общей корреспонденции Пола и Америки оказалось очень интересное письмо из Хайфы. Оно попало в руки Ами прежде, чем об этом узнал Пол. В нём говорилось, что родословная Пола изучена и все документы отправлены бандеролью. Америка связала это письмо с походом в архив в Хайфе ещё прошлым летом. Информация очень заинтересовала её, и девушка решила наутро же отправиться на почту, а пока ничего ни о чём не рассказывать Полу.
Во дворе послышался рёв мотора машины. Ами знала, что это автомобиль Пола, но всё равно подошла к окну. Пол припарковал машину, закрыл ворота, подошёл к авто и взял с заднего сидения корзину. Америка поспешила открыть дверь, пытаясь разглядеть, что несёт в корзинке довольный Пол.
— Привет! — радостно воскликнул он. — Я голодный как волк!
— А что там? — полюбопытствовала Ами.
— Потом скажу. Пойдём? — Америка отвела взгляд с корзины и улыбнулась. Супруги прошли в дом, и Пол поставил корзинку под обеденный стол. Америка разложила по тарелкам ужин и села напротив мужа. Он принялся за жадное поглощение курицы под сыром. Ами заговорщицки смотрела на него, осознавая, что она готовит Полу интересные новости.
Кто-то внезапно обхватил ногу Америки, и она вскочила со стула, уронив его. Под ногами Ами лежал белый комок шерсти и смотрел на неё большими и блестящими чёрными глазами.
— Что это? — одновременно умилённо и удивлённо спросила Америка.
— Ой, она проснулась! — слегка расстроенно произнёс Пол. Америка взяла «её» на руки и стала ласково водить пальцами по мягкой шерсти. Пол начал пристыженно говорить: — Ну я, вообще, сюрприз хотел сделать, но Марта меня опередила...
— Марта? — переспросила девушка, присаживаясь на стул. — Ей идёт эта кличка. А какая у неё порода? Я в этом очень плохо разбираюсь.
— Староанглийская овчарка, — гордо произнёс Пол. — Ей всего девять недель.
— Такая кроха, — Ами посмотрела на собачонку, уснувшую на ее животе.
— Это хороший знак, — улыбнувшись, произнёс Пол.
С тех пор в доме Пола и Америки росла бобтейл по кличке Марта. Пол решил, что им, как супругам, нужно делиться своей любовью не только друг с другом, но и с кем-то ещё, как с ребёнком, и Америка полностью соглашалась. Временами с Мартой было непросто, но МакКартни и Зами справлялись со всеми обязанностями и привязались к любимице. Гулял с Мартой исключительно Пол, чтобы фанаты, подкарауливающие обоих звёзд, не подумали, что они завели одинаковых собак.
Ближе к концу октября Патти и Америка отправились на запланированное обследование. Его результаты должны были прийти незадолго до поездки Ами и Пола во Францию. Америка ежедневно встречалась с Тодом Агмунти, и они консультировались по поводу предстоящего собеседования. Однажды, вернувшись домой, Америка застала Пола топлесс крутящимся перед зеркалом в полный рост в спальне. Он сразу заметил появление жены, но долго не подавал вида.
— Знаешь, вот мы сейчас полетим во Францию. А они там все ходят с усиками, — он приставил палец к носу, сымитировав усы. — Может, мне тоже отрастить? Как думаешь, мне пойдёт?
Америка подошла к мужу. Он повернулся к Ами, и она обхватила его лицо руками, разглядывая его губы.
— Попробуй. Не знаю, что из этого получится. Думаю, каждый мужчина должен пройти через усы, бороду и бакенбарды, — она пожала плечами.
— Решено, — брутально сказал он. — С этого дня отращиваю усы.
— Это что же получается, ты теперь колоться будешь? И зачем я согласилась... — шутила Ами.
— Любовь требует жертв! — развёл руками Пол.
Америка усмехнулась.
— Завтра меня тоже не будет дома. — Ами села на кровать. — Я еду в поликлинику за результатами обследования.
— Боишься? — спросил Пол, присаживаясь рядом. Америка обнажила ноги, стянув носочки, и сложила их на кровати.
— Не то чтобы боюсь, но какое-то волнение есть. Может открыться всё что угодно.
Пол схватил супругу за плечи и повалил её на кровать, склонившись над ней.
— Всё будет хорошо, слышишь? — прошептал он, поцеловав Ами в переносицу. Америка улыбнулась.
Наутро Америка заехала за Патти на машине, и девушки отправились в поликлинику. Патти паниковала из-за результатов, а Америка пыталась убедить её, что переживать не из-за чего, по крайней мере, до объявления. Приехав, Америка буквально силками вытащила Бойд из машины и провела в здание. Патти тут же уселась на скамейку, и Зами пришлось самостоятельно наводить справки в регистрационной.
— Что тебе, голубушка? — спросила беззубая старушка.
— Я за результатами обследования, — произнесла Ами, буквально просунув голову в отверстие в окошке.
— Ась? — переспросила старушка, приставив к уху ладонь. — Говори погромче, бабушка совсем старенькая, бабушка ничего не слышит.
— Результаты обследования мне нужны! — почти прокричала Америка.
— А-а-а, — протянула старушка. — Скажи фамилии, голубушка!
— Харрисон, Зами, — Америка стараясь как можно громче назвать фамилии.
— А-а-а! — ещё раз протянула старушка. — Поднимайтесь к терапевту в 305-ый кабинет!
Америка громко сказала: «Спасибо!», и пошла к Патти. Она обнимала сама себя и качалась вперёд-назад. Ами стала переживать. Присев рядом, она стала гладить Патти по плечам.
— Чего именно ты боишься? — любопытствовала Ами. Патти молчала. — Я тебя уверяю, всё будет хорошо...
И тут в глазах возник образ из её сегодняшнего сна: они с Патти тягают канат, и победа осталась за Америкой. Этот сон утром забылся, и Ами долго пыталась его вспомнить. И вот он тревожно напомнил о себе. Ами понимала, что это неспроста. Интуиция вновь хочет сказать слово о будущем. Ами связала это с тем сном, что приснился ей в пять лет: они с мамой сидят на кухне, и мама случайно роняет нож. Он вонзается в пол. Мама вытаскивает нож, а он оказывается в крови. Через месяц мама Америки погибла. А год назад, накануне выкидыша, ей снилось, что улицы Ливерпуля затоплены её собственной кровью.
— Я готова идти, — вдруг произнесла Патти, вырвав Америку из горьких воспоминаний. Девушки поднялись на третий этаж и вошли в кабинет терапевта.
— Добрый день, миссис Патриция, миссис Америка. Присаживайтесь, пожалуйста, на стулья, — мужчина поправил очки и отложил в сторону чью-то медицинскую карту. Он придвинул к себе карты Патти и Америки. — Пришли результаты анализов. В общем-то, всё у вас хорошо. Вам озвучить тет-а-тет?
Америка посмотрела на Патти.
— У меня нет секретов, — отозвалась она.
— У меня, в общем, тоже, — подтвердила Ами.
— Тогда вот какие новости. У Америки гормональный фон стабилизировался, у Патриции... Патриция, если будете продолжать истязать себя жёсткими диетами, у вас будет язва желудка. Но самые неприятные новости пришли из гинекологии. Патриция, к сожалению, у вас нет возможности иметь детей. Вы бесплодна.
— Этого не может быть... — прошептала Патти.
— Послушайте, доктор, это какая-то ошибка. Это не Патти бесплодна, а я. У меня был тяжёлый выкидыш с последующим разрывом...
— А вот насчёт вас. Гинеколог сказала, что у вас очень интересная ситуация. Секунду, — он порылся в бумагах и нашёл листок. Америка вновь бросила взгляд на Патти. Она была готова расплакаться, разрыдаться, но держалась изо всех сил. — Вот: «У Америки вряд ли был выкидыш: они случаются на более ранних сроках. Скорее всего переутомление. Поставлен ошибочный диагноз: замершая беременность. Признаки выскабливания».
— То есть, это может значить...? — с надеждой спросила Америка.
— Мы долго обсуждали это, но, к сожалению, этот вопрос плохо изучен. Поэтому диагноз остаётся прежним.
Америка понимающе кивнула.
— Большое спасибо, до свидания, — Ами встала и взяла Патти за руку. Она встала тоже, и девушки ушли. Патти держалась молодцом и расплакалась уже только в машине, спрятав лицо за руками и всхлипывая.
— Теперь мы с тобой... в одном... положении... — непроизвольно вздыхая, говорила она. — Джордж так... расстроится!..
— Хочешь, заедем в винный бутик, возьмём тосканское вино, посидим у меня дома?
Патти протёрла глаза и, слегка успокоившись, произнесла:
— Ты извини, но я хочу побыть одна. Спасибо тебе за поддержку.
— Если тебе будет нужна моя помощь, даже если просто захочется выговориться, я всегда у тебя есть.
Патти кивнула, и Ами завела машину. Подкинув Патти до дома её сестры, Америка вернулась к себе. Дома Пол слушал “Pet Sounds״ The Beach Boys, поставив максимальную громкость. Он сидел в уголке под лестницей и смотрел в потолок.
— Знаешь, что я подумал? — спросил Пол.
— Что? Что не будешь отращивать усы? — ответила вопросом Ами, переобуваясь в тапочки.
— Да нет же. Нам тоже надо записать что-то подобное. С оркестром, ностальгичное. Садись, — он сдвинулся, освободив немного места рядом с собой. Америка притулилась с краю. — Помолчи, положи голову на моё плечо*.
Америка открыла глаза уже только утром. Лампа над головой не горела, братья Уилсоны не пели. Лишь Пол что-то перекладывал на кухне. Ами улыбнулась, слушая, как его босые ноги шлёпаются о холодный пол. Послушав ещё немного, Америка встала и прошла в кухню.
— Доброе утро, — ласково произнесла она.
— Доброе-доброе! — ответил Пол, перекладывая посуду. — Джон сегодня прилетел. Хочет заехать к нам.
— Ух ты, как здорово! — Ами села за стол. — Я его не видела больше двух месяцев. Так соскучилась.
— Ты не поверишь, но я тоже, — мельком обернувшись на супругу, признался Пол. — Ничего, приедет, поделится впечатлениями, поговорим. Может, у него уже есть идейки для песен. Хотя я почему-то уверен, что они есть.
Раздался звонок в дверь.
— Слышишь? — спросил Пол, подняв вверх указательный палец. — Лёгок на помине.
И ушёл открывать дверь. Америка тоже поднялась и неспешно вышла в прихожую. Там появился высокий, свежий, подтянутый парень, коротко остриженный и в круглых очках. Ами долго приглядывалась к нему, пока сомнений, что это Джон, не осталось. Пол и Джон тут же кинулись друг другу в объятия.
— Старик, я по тебе, блин, скучал! — хлопая Пола по спине, говорил Джон. — О, Ами, привет!
— Здравствуй! — Ами и Джон по-дружески обнялись.
Джон встал на пороге и, поставив руки в бока, осмотрел дом.
— Ну и хоромы у вас. Ещё и до студии рукой подать. Мечта!
— А ты всё про Суррей и про Суррей. В городе тоже можно хорошо устроиться! Проходи на кухню, — пригласил Пол. Гость и хозяева ушли в кухню, и Пол разлил по чашкам чай. — Расскажи о впечатлениях. Как съёмки проходили?
— Ты очень изменился, похудел, возмужал. Выглядишь молодо, — сказала Америка.
— Правда? Спасибо, — Джон смутился и явно был польщён. — Да что рассказывать. Съёмки проходили нетрудно, режиссёром же был Лестер. Понял, что больше не стесняюсь очков. Очки даже удобнее, чем линзы. Правда, за исключением дождя. И заходить с холода в тепло тоже не комильфо. Начал писать песню, но пока есть только наброски. Кстати, меня тут пригласили на одну выставку интересную. В Лондон приехала художница-авангардистка из Америки, говорят, перфомансы у неё любопытные.
— Какого числа? — спросила Америка.
— Девятого, в следующую среду.
Самолёт Пола и Америки вылетал в ночь на десятое ноября.
— Старик, мы бы с удовольствием, но у нас важная поездка буквально той же ночью. Мы не уверены, что сможем, — не без сожаления сказал Пол. — Кстати, когда за новый альбом возьмёмся?
— Уф, не знаю, — вздохнул Джон. — Джордж не хочет уезжать из Индии, да и мне как-то хочется немного отдохнуть. Я думаю, пока начальство (прости, Америка) не начнёт на мозги капать, можно посидеть дома.
— У меня немного другое отношение ко всему этому, — слегка напряжённо произнёс Пол.
— Понимаешь, друг, в чём штука: не у всех должно быть к этому одинаковое отношение. У меня своё отношение, у Ринго своё, и это нормально, — Джон поднял на Пола глаза, и его взгляд показался Полу устрашающим. Разговор ушёл в другое русло и продолжался до поздней ночи, пока Джон не встал из-за стола, чмокнул Ами в щёку и пошёл к выходу. Пол проводил Джона и что-то шепнул ему у входа.
— Ами? — позвал Америку старик Пол.
— Да-да? — она вышла ему навстречу.
— Скажи, а та выставка, о которой говорил Джон, это та самая, на которой..? — Сэр Пол говорил взволнованно, сминая в пальцах края рубашки.
Америка кивнула, и МакКартни, дрожа, выдохнул.
— А я могу оказаться там?
Он слышал, как она ответила: «Без проблем», когда её поблизости уже не было. Он оказался в выставочном зале «Индики» с серыми стенами. С потолка свисали маленькие желтоватые лампочки, освещавшие лишь мелкие островки помещений. По коридору шёл большими шагами Джон, а позади ещё кто-то пытался догнать Леннона. Его Пол не мог разглядеть.
— Нет, я не останусь! — категорично произнёс Джон. — Я ожидал чего-то поинтереснее.
— Делай как знаешь. Я тебя переубеждать не буду, — сказал незнакомец. Пол не смог опознать его даже по голосу. Джон сделал решительные шаги к выходу, но на его пути встала женщина, заслонив собою дверь. Она была такой маленькой, что Джон буквально чуть не наступил на неё.
— Йоко Оно, — представилась она. — Если вы так поспешно удаляетесь, вы не видели самую лучшую инсталляцию. Пойдёмте.
Она взяла его за руку и повела за собой. Джон ухмыльнулся и пошёл за ней. Женщина провела его в комнату, в центре которой стояла стремянка. К потолку была подвешена на ниточке лупа.
— Залезть? — уточнил Джон. Она ему ничего не сказала, но он несмело взобрался по шаткой стремянке к потолку, дрожащей рукой взял лупу. Белоснежную гладь потолка нарушало маленькое пятно. Джон приставил к нему увеличительное стекло. Это было лишь одно слово: «Да».
Всё вокруг погасло. Сэр Пол не хотел двигаться с места. Он наконец смог узнать, что произошло тогда, ровно полвека назад. В тот день, когда The Beatles разбились вдребезги.
— Пол? — Америка несмело коснулась его плеча. — Продолжим?
— А? — рассеянно спросил он, посмотрев на девушку, и шмыгнул носом. — Да, Америка, давай.
Старик вновь оказался на одной из центральных улиц Парижа. Невзначай вспомнился рассказ Америки об истории её рождения, который она поведала в январе 1964-ого. Сама она вновь пропала.
Чуть поодаль ходила одинокая фигура в чёрном пальто, в которой угадывался скучающий Пол. Он отпинывал мусор под лавки в ожидании кого-то. Заметно прочерчивающиеся усы и широкополая шляпа не позволяли ни одному прохожему узнать МакКартни. Если ещё в январе 1964-ого года The Beatles могли беззаботно гулять по улицам Парижа, то сейчас толпа была способна поднять шумиху. Пол ходил из одной стороны улицы в другую, пока из дверей офиса не вышла Америка. Она подбежала к Полу и взяла его под руку так неожиданно, что он вздрогнул.
— Я и не замечала, что ты похудел. Даже как-то выше ростом стал, — сказала Ами.
— Да? — Пол посмотрел на свои ноги. — А сделка-то ваша как?
— Всё получилось! — воскликнула Ами радостно. Пол удивлённо выдохнул.
— Надо это отметить. Я очень голодный, слона бы съел! — Пол взял супругу за руку и отвёл в ближайший ресторан. Оставалось провести считанные часы в Париже, где Пол и Америка провели десять прекрасных дней, гуляя по Версалю и не только. Под конец разговорчивый Пол стал всё чаще и чаще отмалчиваться, и Ами понимала, что у супруга наклёвывается новая идея, и он тщательно обдумывает её. Зами позвонила Тоду, чтобы обрадовать его, и тот полсотни раз назвал её гением и предложил действительно стать его секретарём.
Под утро Пол и Америка сели в самолёт.
— Скоро вернёмся домой, — тихо произнесла Америка, стараясь разрядить обстановку, и положила голову на плечо Полу. К креслу со стороны Пола подошёл стюард с телегой.
— Чего желаете на завтрак?
Пол бросил взгляд на стоящие с краю солонку и перечницу с надписями “salt” и “pepper”.
— Соль и перец... — пробубнил Пол. Стюард приподнял одну бровь в изумлении.
— Извините, но мы не выдаём их отдельно.
— Нам, пожалуйста, омлет и оладья, — ответила за супруга Америка. Несколькими секундами спустя стюард выдал пассажирам по тарелке и ретировался.
— Ами, — Пол обратился к начавшей завтрак супруге, — ко мне пришла идея.
— Я вся внимание, — девушка оторвалась от еды.
— Альбом, объединённый одним общим концептом. Музыканты, авторы альбома — не The Beatles, a целый оркестр. Оркестр одиноких сердец Сержанта Пеппера под управлением Билли Ширза. Такой немного старомодный. А для оформления обложки позову “The Fool”, они рисуют хорошие сюрреалистичные открытки. Точно! Ами, для нас это будет глоток воды, возможность вновь заняться настоящим творчеством, не ограниченным рамками и условиями, а не гнаться за стандартами, установленными нашими фанатами. Мы устали быть аккуратными, нам нужна возможность перевоплощения. И я её уже придумал.
— Я уловила! Да, это классно! Я так рада, что ты хочешь создавать то, что нравится тебе, не пытаясь угодить широкому зрителю, что в тебе огромная тяга к созиданию. Я надеюсь, так будет всегда.
Пол улыбнулся. Начало Сержанту Пепперу положено.
Читайте продолжение главы бесплатно: