Отправимся вместе с Виктором Кустовым в лето 1853 года. Это время, когда 24-летний Лев Толстой оказался на Кавказе, поступив волонтёром на военную службу. Молодого человека мучают проклятые вопросы: «…а для чего, собственно он живёт?.. и что должен делать?.. и во имя чего?..». Наученный горьким опытом недавнего прошлого, Толстой избегает искушений и соблазнов. Он служит, много размышляет, пишет, ищет поддержки у брата Николая и сестры Машеньки, у друзей. Смысл то приходит, то ускользает вновь. И только ещё предстоит быть дописанным роману «Детство. Отрочество. Юность», над которым он работает здесь…
Как же соблазнительна и упоительна свобода! Особенно когда тебе нет двадцати и впереди свершение грандиозных планов, удовлетворение давних и даже тайных желаний, от которых ещё вчера приходилось отказываться в силу множества причин: возраста и положения в обществе, ответственности перед родными и близкими, принятых правил поведения, придуманных обязанностей. Теперь же он свободен поступать так, как посчитает нужным, как захочет.
От этой мысли дух захватывало и всё существо наполнялось рвущейся наружу нетерпеливой энергией познания долгожданных наслаждений. И он безудержно предался им в гостеприимной Москве, а затем в ослепительном Санкт-Петербурге, совсем потеряв голову, не в силах сопротивляться соблазнам, пока горько не осознал их порочность. И дал себе слово больше не уступать низменным страстям. Даже пребывая на Водах, в праздном Пятигорске, куда приехал поправить здоровье, отчего, едва устроившись на квартиру, на следующее же утро пошёл к доктору и, внимательно выслушав все наставления, твердо решил неукоснительно придерживаться их, не обращая внимания ни на какие соблазны, не позволяя себе уступить искушениям. С первого взгляда уже было очевидно, что общество здесь не отличается целомудрием, офицеры предаются разгулу ещё более, чем в войсках, напрасно он обижался на брата Николеньку и его товарищей, безудержно гулявших после баталий; местная публика тщится избавиться от провинциальности, что, естественно, не получается, а оттого всё вокруг отдаёт наигранностью и надуманностью.
Нынче он избегал компаний и даже тяготился ими, а совсем недавно ещё бравировал, считал разгульную жизнь интересной. Слава Богу, не потерял Ясную Поляну, и то лишь благодаря родным, простившим ему доставленные волнения и неприятности. Сейчас, в отдалении от былого и от родных, предоставленный самому себе в этом уютном доме у подножия лечебной горы, ничем иным, кроме как опьянением свободой, он не мог объяснить своё поведение, когда, закончив обучение и отправившись в столицы, предался не трудам, а безмерным увеселениям и страстям. И как мог он так попасть под влияние игры, которая в одночасье заставила его униженно избегать обыгравших, кому он остался должен, и спешно писать, чтобы брат изыскал срочно деньги, и он мог бы сбросить проклятый орловский долг... Кто знал, что этот Орлов, с которым он взялся играть, окажется шулером или везунчиком и обдерёт его как липку, выиграв не целковый, даже не сотню или две, а тысячу двести рублей серебром...
Он тогда осознал, что такое жить в долг.
Продолжение ищите на нашем портале Pechorin.net завтра, в день рождения Льва Николаевича Толстого, в разделе «БЛОГИ».