Франсуа Трюффо не знал своего настоящего отца, до десяти лет он рос с бабушкой, именно она воспитала в нем любовь к книгам и музыке. После ее смерти, он воссоединился с матерью и отчимом. Они жили в крохотной квартире, Франсуа спал в коридоре. У него были сложные отношения с родителями, поэтому он стремился как можно меньше времени проводить дома . В 14 лет он бросил школу и занялся самообразованием. Будущий режиссер смотрел в день не менее трех фильмов и читал в неделю не меньше трех книг. Опыт тяжелого детства отразился в картине Трюффо «Четыреста ударов».
Важную роль в жизни Франсуа сыграла встреча с кинокритиком Андре Базеном. В его журнале «Кайе дю синема» Трюффо начал писать язвительные статьи, громившие французское «папино кино», и познакомился с Жан-Люком Годаром: в начале творческого пути они были близки во взглядах на искусство - оба стали основоположниками французской новой волны.
В 1957 году Трюффо прочитал роман малоизвестного писателя Анри-Пьера Роше «Жюль и Джим», он высоко оценил его, в особенности «новую мораль-эстетику, рассматриваемую с меняющихся точек зрения». Франсуа загорелся идеей экранизировать произведение, Роше поддержал его: «Радуюсь, что вы собираетесь заняться режиссурой». Трюффо признавался, что пять лет снимал этот фильм в голове, прежде чем он вышел на экраны в 1962 году.
Действие «Жюля и Джима» начинается перед Первой мировой войной и заканчивается незадолго до Второй (сцена сожжения книг на площади намекает на это). Лента повествует об истории прочной дружбы двух мужчин, влюбленных в одну женщину.
В начале фильма австрийцу Жюлю около двадцати лет, он живет в Париже и занимается переводом французских книг на родной немецкий язык. Его друг француз Джим занимается литературной деятельностью, он пишет статьи и работает над будущим романом. Оба ведут беззаботную жизнь, встречаются с женщинами и строят планы на будущее. Однажды скульптор Альберт показывает друзьям статую женщины, чья пренебрежительная улыбка поражает их обоих.
Ровное течение жизни нарушает знакомство с роковой Катрин. Ролан Барт писал во «Фрагментах речи влюбленного» о том, что спусковым крючком, за которым следует влюбленность, является некая форма, красочный фетиш: «В другом меня внезапно трогает (восхищает) голос, покатость плеч, хрупкость силуэта <…>. Нашлось что-то точно совпавшее с моим желанием». Жюль и Джим в Катрин подмечают то, что ее улыбка удивительно похожа на улыбку той самой статуи, что ранее заворожила их. Героиня Жанны Моро представляет собой архетипический образ женщины, иррациональное стихийное женское начало. Не вписывающаяся ни в какие рамки, она влюбляет в себя обоих.
Начинается Первая мировая война и двух друзей мобилизуют в армии воинствующих стран, Германии и Франции. Больше всего они боятся убить друг друга. Оба остаются живы, но этот опыт навсегда меняет их жизни.
В смысловом отношении критик Л. Палтунова говорит о том, что для нее этот фильм в первую очередь о потерянном поколении, идеальным названием для него стало бы «Невыносимая легкость бытия». Женское начало в лице Катрин олицетворяет хаос самой жизни: ее непредсказуемость и трагичность, смесь влечений к жизни (Эроса) и к смерти (Танатоса). Интересна тема любви втроем, набиравшая популярность в начале двадцатого века. Жюль покорно терпит измены своей жены, потому что для него она воплощение совершенства, а совершенству априори свойственно быть делимым.
«Жюль и Джим» выдающийся фильм, во многом предвосхитивший последующие тенденции развития мирового кино. Технически картина насыщена приемами «новой волны». Сам Трюффо вдохновлялся поэтическим стилем Жана Ренуара и саспенсом Хичкока: казалось бы, перед нами банальная красивая лав-стори, но в воздухе висит ощущение катастрофы.
Мы любим Трюффо за то, что он умело соединял в своей творчестве авторское начало, эксперименты и неподдельную искренность с коммерческими элементами управления зрительским вниманием. Жан-Люк Годар впоследствии отрекся от своего коллеги Трюффо. Он назвал его работы «буржуазной макулатурой». Трюффо ответил ему: «Я – игрок, уважающий правила игры. Годар же всегда стремится эти правила изменить… <…>. Я же свой выбор сделал и твердо решил: я хочу снимать нормальные фильмы – в этом моя жизнь».
Уважаем революционный подход Годара, но многим его поздние работы действительно крайне сложно смотреть, Трюффо гораздо более универсальный режиссер, находящий путь к каждому.