— Нет, ну ты посмотри на неё! Фря какая! Нос воротит! Не подходящая компания мы ей! А здоровается, так ровно сквозь зубы цедит!
— И не говори, разбогатела, так мы сразу ей плохие стали! А ведь еще недавно бегала, просила, теть Галь, теть Галь, не одолжите до зарплаты рублей двести-триста? Пожалуйста…
— Совсем совесть потеряла, зазналась! А ты знаешь, на чем она разбогатела?
— Нет. Вроде как у неё мужик какой-то появился, говорят…
— Да какой там мужик! Кот у неё появился! Помнишь, с блохастиком бегала? — еще чуть не заревела, когда мы его из подъезда выкинули?
— Ну…
— Что «ну» — на этом коте и разбогатела!
— Брешешь!
— Вот те крест! На коте!
И кумушки, соседки только что прошедшей мимо них Светланы, принялись с жаром обсуждать подробности, как Светланиной жизни, так и того, как это можно на коте разбогатеть.
— Задохлик-то ейный мейн-куном оказался! Бешеных денег стоит! Вот повезло, так повезло!
— А деньги-то как она на нем зарабатывает? Он же кот, не кошка, котят не продашь…
— Ой, да при чем тут котята, она его в сеть выкладывает, народ смотрит, а она деньги только так стрижет!
— В какую сеть?
— Ой, ну ты деревня! В какую, в какую — в интернетную. Блогер она. Сейчас же все блогеры. На завод никто не хочет идти. Не то что мы…
И полился новый виток воспоминаний, а заодно и хаяния современной молодежи, у которой и уважения к старшим нет, и работать которые не хотят, вот страну и развалили…
А Светлана в это время как раз вышла из подъезда. Да не просто так, а с котом. Да еще и села в новехонькую машину! В иномарку! Нет, вы подумайте только: в иномарку! Раскрутилась на коте, сама не работает, а машину купила!
— Слушай, Никитишна, а у тебя интурнет этот самый есть?
— Интернет-то? Есть… А тебе зачем?
— Да я вот думаю, может нам тоже какого блохастика найти, выкормить его, вырастить, да тоже фоточки выкладывать? Деньги-то совсем не лишние…
И стали Галина Ильинична и Варвара Никитична думу думать. Как бы им тоже, ничего не делая, одни лишь фоточки выкладывая, разбогатеть.
И надумали.
Первым делом раскулачили внуков. А нечего! Нечего, ибо! — а то ишь, малолетние засранцы еще, а уже по три, если не по четыре смартфона сменили. Вот у них, у деток, и экспроприировали нужные гаджеты. Все равно лежат, пылятся. А им надо. Для дела.
А потом, страшно аж сказать — попросили, чтобы дети им на дни рождения не пледы с шалями и покрывалами дарили, как те привыкли уже, а штатив для смартфона и камеры, светодиодную подсветку для видео и фотосъемки, и чтоб оплатили тариф с безлимитным интернетом. На полгода вперед. Благо дни рождений у обеих близко были. Долго ждать не пришлось.
Галина и Варвара здраво рассудили, что сперва техника нужна, а блохастика и потом поймать можно. Их вон, в каждом дворе пруд пруди. А то поймаешь заранее, он вымахает и что? — всем ведь известно, что манипусенькие да мимишечные больше котируются.
Так что ловля блохастика была оставлена на потом.
Сначала надоть ведь технику освоить.
И опять припахали внуков. Те же с гаджетами не расстаются. Вот, пусть и учат. Бабушек. Не все бабушкам за ними сопли подтирать, пеленки менять, в садик и в школу водить. Пусть теперь внуки для бабулечек родненьких постараются.
Задумано — сделано. Через месяц уже каждая могла со смартфона выйти в этот самый интернет и даже выложить видео!
Блохастик был выловлен быстро.
— Никитична, слушай, какой-то он тощий… И глаза гноятся… Больной поди…
— Ильинична, а ты что хотела? Чтоб из подвала и весь лоснился? Знамо, не здоровый. Ниче, мы его подлечим, откормим, еще тем красавцем станет.
И закипела работа: ветклиники, кормежка по расписанию, приучение к лотку. Через две недели блохастика было не узнать — отъелся, распушился, игрушечную мышь только так гонял.
А еще через неделю бывшего блохастика с руками оторвали — разве может кто-то устоять перед сомалийским бразилейро редкого окраса агути? Да еще если знать, что его, маленького крошку, выкинули на улицу всего лишь из-за того, что занавески порвал? Ай, какие нехорошие люди, бяки просто! Про то, что «бразилейро» из местного подвала, история в лице Ильиничны и Никитичны скромно умолчала.
— Ути, мой пупусечка! Сладкий какой! Ну, иди к своей мамочке. Ай, какой молодец! Вот вам пять тысяч, как и договаривались. Спасибо большое, спасибо! — я всю жизнь о таком коте мечтала! — и дама, еще раз поблагодарив спасительниц котейки, ушла. Оставив после себя лишь аромат дорогих духов и бумажку, достоинством в пять тысяч рублей.
— Никитична, тебе не кажется, что мы продешевили?..
— Кажется… Но, ничего, в следующий раз будем умнее. Первый блин комом, как говорится.
Пять тысяч были пущены в дело — потрачены на фотофоны в количестве двух штук и на два петличных микрофона. Ну, и на маленький банкет. Успех же надо отметить.
Второй блохастик был пойман еще быстрее — похолодало же уже, а кушать все хотят. Вот, котейка и не устоял перед ароматом Вискаса… Кошечкой, правда, оказался. Но это так — мелочи жизни, сейчас же всех стерилизуют, кастрируют, так что какая разница?
— И кем она у нас будет?
— Счас посмотрим.
Дворовая Мурка чуть ли не стала селкирк-рексом, но порода была быстро отбракована — рексы эти самые кучерявые, оказывается. А их котейка гладенькая была.
— О, смотри! — египетская мау! Прям как наша. Не отличить.
— Ну, не знаю… Простовато как-то… Я бы еще что-нибудь добавила…
Через пятнадцать минут ничего не подозревающая Мурка стала представителем гордой и очень редкой породы «египетская бергамаско», окрас — табби. А уж история у неё была — закачаешься! Не хочешь слезы лить, а разрыдаешься. Ведь её, крошечку маленькую, нехорошие люди купили своему ребенку на день рождения! — а живая игрушка быстро надоела, да еще и царапучая оказалась, и они, вот ведь какие, ай-яй-яй, выставили ребенка на улицу. Да не своего, а кошечку! Неужели непонятно?
Легенда была проработана до мелочей, чтобы не ошибаться, и процесс пошел.
И снова — клиники, ветеринары, кормежка по часам, приучение к лотку…
«Египетская бергамаско» ушла за пятнадцать тысяч…
Да нет, никто её не продавал, упаси боже! — это «ответственные ручки», которые решили удочерить кошечку, отблагодарили — бабушки ведь таким нужным делом занимаются! Кошечек спасают!
Через год во дворе не осталось ни одного блохастика… Да какие там блохастики, обычных кошек и котов не осталось! Даже старый дворовый кот Кузьма был выловлен, вылечен и облагодетельствован!
Кузьма, конечно, сопротивлялся, особенно когда его мыли — но куда там коту против Ильиничны и Никитичны! — они же БАМ строили, целину поднимали, у станков по две смены стояли, внуков нянчили, и кота им не вымыть что ли, да в четыре руки? — да запросто!
А Кузьме потом даже понравилось — тепло, сухо, сытно, он залоснился, раздобрел, похорошел, и даже уходить не хотел, когда его забирали, сопротивлялся, орал, возмущался, но, оценив новые хоромы, смилостивился и простил своих новых «мам-пап».
Варвара с Галиной даже всплакнули и слезу пустили, когда его провожали. Ведь такая легенда уезжала, такая! Мало того, что последний дворовый кот, но об этом, конечно, никому, но еще и «бедный котинька, который стал не нужен, так как взяли молодого, породистого, с родословной… Изверги!».
Двадцать тысяч, оставленные в благодарность за Кузьму, приятно грели душу, но…
— Никитична, где кошаков-то брать будем?.. В соседние дворы пойдем?..
— Да ну, вот еще. Мелко мыслишь, Ильинична. В приют пойдем.
Волонтеры нарадоваться не могли на двух бабушек, которые добровольно взялись помогать. Котята, кошки, коты — все, все без исключения разлетались как горячие пирожки.
И… Видели, конечно, волонтеры те ролики и видео, что Галина Ильинична и Варвара Никитична в сеть выкладывали, видели… «Балийская Шантилья», «Уральский Сиам», «Шотландский Оцикет», а то и того хлеще — «Норвежский Гриффон»… Видели… Возмущались даже. Сначала.
Но, никто ведь, никто из пристроенных бабульками-блогершами не вернулся назад —наоборот, все приветы из дома слали и огромные-огромные спасибо передавали.
В дело, правда, чуть полиция не вмешалась: какой-то подозрительный трафик котиков через город замечен был — везли блохастых, больных, бездомных, а увозили сплошь породистых… Так, по крайней мере, следовало из доклада начальника транспортной полиции.
Но, но ведь у генералов и полковников жены есть. А те, как встали на защиту Никитичны и Ильиничны, как встали! Ни одному полковнику и генералу мало не показалось!
— Да как вы смеете! Вы, солдафоны бессердечные! Да это святые женщины! Они кошечек спасают! Свет и радость несут! А вы…!
Дело, не успев начаться, было «спущено на тормозах» — ну, город такой у них уникальный, что поделать? — никто же не виноват, что именно в их городе Никитична и Ильинична развернулись. А налоги они платят. Исправно. Это тоже проверили. Первым делом причем.
Галина Ильинична и Варвара Никитична ни сном, ни духом об этом не подозревали. Какие бури и грозы над их головами совсем недавно еще бушевали. Сидели, как обычно, на скамеечке, перемывали кости соседке Светке, которая с мейн-куном, да дальнейшие планы строили.
— Бренд нам надо свой разработать…
— А это еще что за штука такая, бренд? — из бренди что ли делают?
— Да нет, при чем тут алкоголь! Бренд — это… Ну, типа примерно того, как раньше «Сделано в СССР» было. Вот все видят — и верят, что без обману! Качество высокое, потому что.
«А деньги? — спросите вы, — Удалось ли бабулькам разбогатеть, ведь они так хотели…»...
А что деньги? — Варвара Никитична и Галина Ильинична так в процесс втянулись, что деньги уж давно главным быть перестали. Вот студию бы свою купить, чтобы профессионально котиков снимать, это да… А то ведь жалко: «Анатолийская Сингапура» еще не охвачена, да и «Гасконского Пиксибоба» хорошо бы профессионально снять…
— Ой, смотри! Откуда он здесь?
По двору шел маленький котенок, даже не подозревавший о своем счастье, которое быстрыми шагами приближалось к нему.
КОНЕЦ