Я знал, что у неё восемьдесят процентов кожных покровов уже сгнили. Также наблюдались обширные участки глубокого некроза мышечных тканей. Владимир Сергеевич лично подтвердил, что пневмония и сепсис6 прогрессировали вопреки интенсивной лекарственной терапии: произошла контаминация множеством резистентных штаммов.
Меня поглотили тяжёлые мысли:
«Но разве нельзя её как-нибудь спасти?».
Я гневно смахнул шахматные фигуры на землю. Швырнул доску в кусты. Да так, что она с треском раскололась на две части и разлетелась по сторонам. Вскочил со скамейки. Зафутболил урну в сухостой. Душу переполняло ядовитое бессилие, а я не знал, как мне над ним возобладать. Принялся яростно пинать осеннюю листву.
Алия немедленно подбежала ко мне. Заключила в ласковые объятия. Она крепко и нежно обхватила меня за плечи. Так, словно пыталась во мне раствориться:
– Женя! Женя, прошу тебя, прекрати! Ты пугаешь меня.
– Отпусти! – я вырывался с её рук. – Алия, ты ничего не понимаешь!
Она не слушала меня. Алия молча продолжала попытки удержать мою ярость в своих тихих объятиях. Но теплые прикосновения её ладоней пронзали душу неистовой болью. Ведь я ничего не мог ни рассказать, ни объяснить.
Алия кротко уткнулась лбом в моё плечо:
– Женя, пожалуйста, поддайся мне хоть немножко. Я за тебя переживаю.
Я сорвался на крик:
– Переживаешь? Да ты меня совсем не знаешь!
Окончательно вырвался из объятий, резко шагнул в сторону. Алия дрожащим голосом прошептала мне вслед:
– Женя, поделись со мной своей болью. Может быть, я смогу решить твои тревоги?
– Нет, Алия. Не сможешь! Оставь меня в покое!
– Одного в тревоге? Не могу! Ведь я люблю тебя! – в сердцах ответила она.
– …Любишь? – неуверенно переспросил я.
Алия смущённо принялась изучать декоративный цветок на своем платьице. С растерянностью затараторила:
– Понимаешь… Женя, мне кажется, что я смогла бы помочь… Ну или хотя бы попытаться…
Я больше всего боялся услышать от неё слова признания. Было бы гораздо лучше не узнать об этом. Вопреки тому, что я давно догадывался.
Печально посмотрел ей в глаза, переспросив:
– Алия, ты меня любишь?
Она утвердительно кивнула в ответ:
– Да, Женя. Тебя, единственного.
Понимание того, что время неумолимо убегало сквозь пальцы, превратило счастливый момент в каторгу. Сердце все больше воспламенялось от беспомощности. Горечь настолько остро подступила к гортани, что стало тяжело дышать.
Однако я трезво понимал, что уже ничего не изменить. В запасе у меня оставалось не более двадцати минут:
– Алия, почему дорогие люди не задерживаются в моей жизни? Почему я не могу просто оставить их для себя? Что бы я не предпринял – всё без толку! Как бы не пытался, как бы тщательно не старался избежать всех ошибок, но… Безжалостное время всегда оставляло меня ни с чем.
– Женя, я всегда буду рядом. – мягко ответила Алия. – Обещаю.
Я собрал остатки воли, чтобы взять себя в руки. Твердо произнёс:
– Всегда – это слишком мимолётное слово! Прости, Алия, ты – очень хорошая. Но мы друзья.
– Ну что ж… – она задумчиво опустила глаза, – Это не важно. Женя, ведь я могу всегда оставаться рядом с тобой в качестве друга?
Я включил виртофон. С раздражением посмотрел на время:
– Алия, прости. Мне нужно идти.
– Ты же ещё вернёшься? Женя? Мы ведь так и не завершили нашу шахматную партию. Ты научишь меня Сицилианской защите?
– Извини меня, Алия. Мне пора. Прощай.
Я быстро направился к выходу с осеннего парка. Не оборачивался, чтобы не видеть её преданный взгляд. Пытался ни о чем не думать, пока в груди вскипало отчаяние. Я позволил ему медленно выжигать меня изнутри.
Над головой проплывали студеные облака. Мимо проносились проворные мотыльки листвы. Убегали последние минуты…
На ходу поймал один летящий листик – мою ладонь обожгла холодная влага:
«Надо же, какой реалистичный движок…» – с горечью улыбнулся я.
Я убедился, что отошёл достаточно далеко и Алия меня не увидит. Нажал на виртофоне кнопку «Выключить». Моё сознание мгновенно утонуло в нежном свете.
– Три… Два… Один. – сквозь глубины моего сознания доносился виртуальный голосовой отсчет.
Я очнулся в мерцающем смарт-боксе, установленном среди уютных стен моей реальной квартиры. Медленно потянулся рукой к проекционной панели управления, ввел пароль. Лучи считывали мельчайшие движения пальцев в воздухе. Контекстное меню откликалось на мои команды легкими бледно-сиреневыми вспышками. Данные генерировались прямо перед лицом.
Я отключил подачу виртуального сигнала в свой КРС – кабинет реабилитационного сопровождения1, 2. Пиликнул мелодичный сигнал. На проекционной панели отобразился текст: «четыреста восьмое погружение завершено успешно». Системное оповещение дважды пиликнуло, подтвердив выход из виртуального пространства.
Медленно снял очки. Вытер слёзы, что омывали мои скулы, пока я лежал на платформе смарт-бокса. Отсоединил фиксаторные ремни на ногах3.
Неуверенно поднялся. Пошлёпал на кухню, чтобы попить воды.
Душа болела так, будто я пытался вырвать её из груди. Казалось, на месте живого сердца зияла открытая рана.
Решил заварить себе крепкий чай, чтобы центральная нервная система быстрее адаптировалась после легкого наркоза. Подошёл к окну, впустил в квартиру холодный ветер ночного города.
Я долго смотрел вдаль, охватив взором многочисленное сверкание высоток. Где-то там, в Городской реанимационной поликлинике имени Берёзова, лежала моя подопечная Алия. Я знал, что она не доживет до своего шестнадцатилетия. Но зачем же я начал в неё влюбляться?
Единственным правильным решением мне показалось расторжение договора психологической супервизии пациента. Поэтому в тот день завершился мой последний рабочий визит к Алии.
Захотелось немного пройтись. Небрежно набросил куртку, захлопнул за собой дверь.
Я бесцельно гулял по городу, вдыхая ледяной воздух пустоты и одиночества. Рядом проплывал смех из уютных кафешек, а перегруженные транспортом дороги напрасно пытались заглушить их счастье.
Покупал себе ароматный какао, чтобы немного согреться в гостях у ночного октября. Сравнивал душистый аромат с воспоминаниями из симуляции КРС. Реальный запах какао воспринимался гораздо более приятным, чем виртуальный. Несмотря на то, что в КРС воспроизводились более выраженные ванильно-сливочные нотки.
На автобусной остановке стояла уставшая женщина. У неё на руках спал маленький сын. Тяжело вздыхая, она высматривала на горизонте подходящую маршрутку. При этом, в измотанном выражении лица отражалась безысходность. Я простодушно достал крупную купюру, решительно подошёл к ней:
– Держите, это на такси.
– Что вы! Не надо! – испугано улыбнулась она.
– Возьмите, это честные деньги. – положил ей купюру сверху на сумочку, – Заберите, пожалуйста, а то улетят.
Быстрым шагом отошёл прочь, чтобы зря не смущать ни её, ни себя. Отрешённо направился дальше, мимо переливающихся светом витрин.
В какой-то момент небо над головой посветлело, а вскоре облака окрасились персиковыми лучами рассветное солнца. Я опять вспомнил об Алии:
«Она ведь рассказывала мне, что любит утреннее небо. Нужно попросить наших программистов, чтобы добавили нечто похожее в её виртуальные локации...».
Яркое солнце быстро победило высотки. Оно целовало мне глаза, одаривало обманчивым теплом. Я твердил себе, что наступил очередной хороший день. Пытался смириться. Мне хотелось заставить себя поверить в то, что моя прежняя жизнь продолжается.
Увидел бездомного пса, который лежал возле спуска в подземный переход. Он равнодушно наблюдал за морем изменчивой толпы, в которой и я безнадёжно утонул. Чужие тени. Чужие миры. Купил для пса большой чебурек, бросил ему возле лап.
Бодро сбежал по ступенькам, прошмыгнул сквозь темноту каменного коридора. Меня встретил городской парк в нарядной листве: высокие деревья, необузданный ветер, благородные аллеи. Тот самый парк, с которого наши программисты рисовали виртуальные локации для КРС.
Во время каждого моего погружения я встречал Алию в симуляции этого парка. Видимо, это была её любимая локация.
Грустно вздохнул: «М-м-м. Сколько же в нём мощи и жизни! Этот парк совсем другой. Зря я сюда пришёл».
Но мне захотелось прогуляться по территории. Цветастая листва шуршала под ногами, наполняя ветер свободным ароматом ореховой сырости. Дышал этим воздухом на полную грудь, словно пьяный. И вместе с этим понимал, что Алия никогда здесь не сыграет со мной в шахматы. Мои мечты и надежды превращались в дым воспоминаний.
Я присел на скамейку. Достал свой виртофон. Сгенерировал 3D-проекцию Алии перед собой – она светло улыбалась. Почти так же, как и в КРС… Я откинулся на спинку, закрыл глаза. И опять представлял её где-то там, в уюте виртуальной реальности реабилитационной программы. Где всегда красиво, тихо и никогда ничего не болит. Я вспоминал, как Алия сидела на скамейке, с озорством хохотала со мной, как мы вместе пили виртуальный какао. Мне хотелось верить, что она там счастлива.
***
Я сидел на очередном приёме врача. Находился в состоянии полной апатии. Меня поглотили размышления о том, что делать дальше:
– Доктор, просто назначьте мне какие-нибудь таблетки. Это ведь обычная кибернетическая болезнь4.
– Евгений, в прошлый раз вы говорили, что с каждым виртуальным погружением в КРС ваше состояние ухудшается, не так ли? И всё усугубляется по-прежнему, я прав?
– Да.
– У вас уже случались потери сознания, галлюцинации?
– Нет, что вы доктор! – я всхохотнул. – Только тяжёлое головокружение. Иногда вплоть до рвоты. Мне приходится оставлять тазик возле платформы смарт-бокса. Но это состояние проходит.
Врач недовольно кивнул головой:
– Евгений, через сколько времени вам становится легче? Минут через двадцать-тридцать?
Я задумался, чтобы правильно вспомнить период восстановления:
– Скорее, через два-три часа. Но головокружение отступает полностью.
– Сколько-сколько? Через два-три часа? Очень плохо!
Доктор подорвался из-за стола, подошёл к рабочей проекционной панели. Я с интересом наблюдал, как он вносил новые данные в мою карточку пациента. Не отвлекаясь от записей, доктор серьёзно продолжил:
– Евгений, периоды восстановления вашего самочувствия уже слишком длительные. Я, конечно же, могу вам назначить лечение, но... Настоятельно рекомендую отказаться от должности супервайзера КРС.
Меня накрыли раздражающие мысли, что я обратился к халатному специалисту:
– Доктор, просто выпишите мне рецепт! Я не могу бросить своих пациентов в тюрьме виртуальной реальности. Наедине с неизбежно поджидающей смертью. Слышите? Я НУЖЕН моим пациентам!
Доктор равнодушно загрузил на рабочую панель результаты обследования моего головного мозга:
– Евгений, подойдите сюда и сами взгляните.
Я приблизился, посмотрел на объёмную анимацию моего мозга. Проекция плавно вращалась перед моими глазами. Некоторые сегменты мозга «отсоединялись» и многократно увеличивались. На них отображалась архитектура сосудов с многочисленными разноцветными индикаторами.
– Доктор, и что?
– Евгений, виртуальные сессии вызывают у вас кратковременное нарушение микроциркуляции в некоторых отделах головного мозга. Особенно это выраженно в так называемой слуховой коре. Также мы установили аномальные процессы в дополнительной моторной области и передней части поясной извилины…
– Давайте по существу!
– Евгений, в данный момент указанные нарушения носят оборотный характер. Вам лучше прислушаться к моему совету. Головокружение и рвота – это только начало. И лучше бы не доводить ситуацию до потери когнитивной дееспособности в сочетании с появлением выраженных галлюцинаций7.
– Доктор, сколько у меня есть времени?
– Если хотите остаться здоровым, подавайте заявление на уход сегодня же.
***
Я пил кофе, смотрел в окно. На проекционной панели возле меня «висело» цифровое заявление об уходе с клиники. Оставалось только подписать сканом отпечатка пальца и отправить директору.
За дверьми раздался задорный смех Сашки. Я смахнул документ в режим ожидания. На панели осталась лишь анимированная заставка с эмблемой нашего реабилитационного отдела. Сашка бодро вбежал в офис:
– Женя, лови! – он бросил мне VR-перчатки.
Я их поймал на лету. VR-перчатки выглядели довольно грубовато. Да ещё и оказались такими массивными, словно он стащил их из ретро-музея:
– Что это за жесть? Где ты нашел ВиАр-ки с таким убогим дизайном?
– Женя, ты дурак? Это новая модель! С гравитационными насадками! Я бешенные деньги на них потратил! – он недовольно уселся за свой рабочий стол, с раздражением запустил свою проекционную панель.
Я спросил:
– И чё?
– Ничё! Женька, это новый уровень тактильных ощущений! – пошловато хихикнул Сашка. – Короче, бери. Это подарок.
– Но у меня только парочка аккаунтов в VR-соцсетях5, и всего-то… Словом, я не такой извращенец, как ты!
Сашка недовольно хмыкнул:
– Хах. Женя, ты так отреагировал, словно тебе дивайс для члена предложили!
– А что, уже есть и такие? – я от удивления выпучил глаза.
Сашка изобразил ехидное лицо:
– Господин Евгений, ты же здоровый, молодой мужчина! Ну стыдно же не знать!
Несмотря на то, что Сашка был младше меня лишь на пару лет, я почувствовал себя жутким старпёром. Однако, мне не хотелось подать виду:
– Интересно, что же сподвигло такого жуткого жмотяру, как ты, сделать мне дорогой презент? Признавайся, Сашка: ты заказал их себе, но ВиАр-ки не подошли по размеру, или как?
– Нет. Женя, посмотри, на них даже защитный стикер ещё не снят.
Я перепроверил. Сашка оказался прав: защитные пломбы на VR-перчатках оставались целыми. Он обиженно добавил:
– Женя, я просто решил поблагодарить тебя за подмены в графике дежурств КРС.
– Я так и знал, что всё это не спроста! – всхохотнул я. – Так бы сразу и сказал!
Сашка сразу же ободрился:
– Вот смешно тебе, да? Ты хоть представляешь, как я ненавижу сессии в КРС! Наверное, легче застрелиться, чем постоянно выслушивать старых доходяг!
– Что же, тогда спасибо за подарок. – я добродушно улыбнулся, спрятав перчатки в стол. – Но ты знаешь… Иногда попадаются и вполне адекватные старички. С ними, порой, бывает интересно поболтать о прошлом.
– Женя, да ну их нафиг! Мне и в реальной жизни хватает общения с больными на голову людьми! Я тебе что угодно притарабаню, лишь бы не дежурить в КРС. …Кстати, а сколько у тебя сантиметров?
– Сашка, да иди ты! – я искренне рассмеялся. – Вот же угораздило меня работать с таким извращенцем!
– А то! – он громко расхохотался вместе со мной.
***
Я вышел из очередной сессии КРС.
На проекционной панели отобразился текст: «Тысяча девятнадцатое погружение завершено успешно».
Меня накрыла волна невыносимого головокружения с изнурительная рвотой, которая не прекращалась почти полчаса.
Когда стало немного легче, я пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Умылся холодной водой. Начал чистить зубы.
Из кухни чётко послышался зовущий мужской голос:
– Женя!
От ужаса я выронил зубную щётку на пол. Не столько от того, что находился в квартире совершенно один. Больше из-за того, что я узнал голос погибшего отца.
Голова всё ещё сильно кружилась. Я с горем пополам добрался до кухни:
– Кто здесь?
С опаской приоткрыл двери: там никого не оказалось. Заварил себе крепкий чай. На нервах почти мгновенно сожрал целую пачку галетного печенья.
– Женя! – на этот раз меня невнятно позвал голос покойной тети Нади где-то из ванны.
Я сполз по стене на холодный кафельный пол в полном отчаяньи. Обхватил голову, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Критичность мышления всё ещё сохранялась. Монотонно твердил себе:
«Мне просто показалось. Всё пройдёт! Пройдёт!».
– Я за тобой скучаю, Женя.
Голос прозвучал рядом.
Я поднял глаза. Передо мной стояла полупрозрачная Алия. Она присела на корточки, нежно погладила меня по голове:
– Любимый, что с тобой?
Я отмахнулся от неё руками:
– Уйди! Ты лишь плод воображения моего поврежденного мозга!
Она отошла, внимательно посмотрела в окно. Долго молчала, а потом нежно улыбнулась ко мне:
– Женя, хочешь я заварю тебе какао?
Я сорвался прочь, стремительно выбежал из квартиры, даже нзаблокировав магнитный слот за собой.
На улице меня встретило весеннее пение птиц, радостное солнце и душистые ароматы городских клумб. Я шёл на работу, чтобы подписать заявление на увольнение.
Во мне теплилась надежда, что всё должно восстановиться.
Автор: Тамила Лысенко
Источник: https://litclubbs.ru/writers/7062-krs-tainy-virtualnogo-mira.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
