Премьер-министр Индии Нарендра Моди решил её переименовать. Для этого он использовал предстоящий саммит G20: в приглашении, разосланном участникам мероприятия, отмечается, что «Бхарат - официальное название страны».
«Бхарат» – древнее название, известное из индийских эпосов «Ригведа» и «Махабхарата», а «Индия» - термин, использовавшийся персами и античными греками, от которых он перешёл к римлянам, а позднее – к современным европейцам. При этом название «Бхарат» постоянно использовалось в Индии как синоним названия страны, примерно так же, как в русской литературе и публицистике использовалось название «Русь» («Русь, куда ж несёшься ты, дай ответ?», - Н.Гоголь, «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?», - А.Блок, «О Русь, малиновое поле» - С.Есенин). Точно так же древние названия используются, в основном в литературе и особенно поэзии, во многих странах (в Испании – Иберия, Португалии – Лузитания, в Шотландии – Каледония, в Ирландии – Гиберния, в Швейцарии – Гельвеция, и др.).
Первое правительство Индии, рассматривая вопрос об официальном названии страны, рассматривало три варианта: Индия (европейское название, связанное в сознании индийцев с английским колониальным господством), Бхарат – древний термин, и Индостан – так называют страну мусульмане. Последний был отвергнут из-за раскола бывшей Британской Индии на собственно Индию и мусульманский Пакистан. Поэтому первый пункт Конституции Индии, принятой в 1949 г., гласит: «Индия, то есть Бхарат, должна быть союзом штатов».
Составитель индийской конституции, Джавахарлал Неру, был великим патриотом и борцом за независимость. Но он был ещё и мудрым политиком, и видел Индию страной, открытой миру, поэтому настоял на сохранении европейского названия. Более того: он признавал, что независимая Индия наследует не только великим древним царствам, но и Британской Индии. Ведь английские колонизаторы не только угнетали индийцев и разрывали пушками восставших сипаев, но и заложили основы экономики, проложили дороги, и выстроили систему образования. Государственным языком Индии, наряду с хинди, стал английский, хотя и в статусе «временного официального». Потому, что только он связывает десятки народов и сотни племён Индии, и потому, что при отказе от языка бывших колонизаторов образование в стране сразу бы рухнуло, а контакты Индии с внешним миром стали бы затруднены.
До последнего времени параллельные названия страны никого не смущали. Хотя предпосылки этого заметны давно: партия Бхаратия Джаната (БДП), глава которой Нарендра Моди занимает пост премьер-министра, шаг за шагом вытесняет из Индии британские названия. Так, Бомбей превратился в Мумбаи, Калькутта стала Колкатой, а Мадрас превратился в Ченнай. Так что изменение названия страны – логичный шаг на пути избавления страны от колониального наследия.
Избавление от названия «Индия» с момента провозглашения независимости требуют ультранационалистические группы и религиозные радикалы – такие, как экстремистская Раштрия Сваямсевак Сангх (RSS). Её лидер Мохан Бхагват, приветствуя узаконение названия «Бхарат», заявил: «Название страны останется «Бхарат», куда бы вы ни отправились в мире». Кстати, в молодости Моди был членом RSS…
Однако оппозиция во главе с Индийским национальным конгрессом (ИНК) выступила против отмены европейского названия, и уже сформировала коалицию с говорящим названием «Индия». Деятель ИНК Шаши Тхарур говорит: «Мы должны продолжать использовать оба слова, а не отказываться от претензий на имя, напоминающее историю, имя, признанное во всем мире».
Светская оппозиция во главе с ИНК считает, что задорная борьба с колониальным наследием, во-первых, является борьбой с ветряными мельницами, во-вторых, делает колониальный период не частью индийской истории, а некоей «чёрной дырой», а в-третьих изолирует национальные и религиозные меньшинства. Так, для 200 млн. индийских мусульман страна была и остаётся Индостаном, или же религиозно нейтральной Индией, но не Бхарат. Название «Индия» приемлемо и для монголоидных народов Северо-Востока, исповедующих христианство и буддизм, а к «Бхарат» они никакого отношения не имеют.
Народы Северо-Востока немногочисленны для столь огромной страны, как Индия, однако они занимают обширный, стратегически важный район на границах с не очень дружественными Индии Китаем, Бангладеш и Мьянмой. Там неспокойно с момента провозглашения независимости, а в последние месяцы маленький штат Манипур стал ареной ожесточённых столкновений между народами мейтей и куки. Мейтей в основном исповедуют индуизм, а противостоящие им куки – христиане. За четыре месяца были сожжены более 200 деревень и 350 церквей куки. Индийские силовые структуры пытаются подавить беспорядки, но тот факт, что погромы не удаётся прекратить столь длительное время, провоцирует разговоры о том, что Нью-Дели не слишком рьяно преследует погромщиков-индуистов и не очень охотно защищает христиан. Во всяком случае, насилие в штате спровоцировал губернатор от партии БДП Нонгтомбам Бирен Сингх, развернувший преследование куки под предлогом того, что они – нелегальные мигранты из Мьянмы и занимаются наркобизнесом. Предоставленные куки гарантии как национальному меньшинству были отменены. Когда начались столкновения, банды мейтей захватили армейские склады с 4900 автоматами АК-47, пулемётами и миномётами, что похоже на попустительство со стороны военных.
Кадры сожжённых деревень и истерзанных женщин и детей то и дело появляются на телеэкранах всего мира, и это отнюдь не добавляет престижа Индии и её премьер-министру. Провластные индийские СМИ превозносят Моди, который вскоре должен возглавить G20, как «великого мирового учителя и наставника», чему страшные кадры в корне противоречат. В великой державе, а Моди убеждает индийцев, что он уже превратил Индию в одного из мировых лидеров, не могут месяцами идти погромы и убийства. СМИ обращают внимание на то, что Моди не уволил Сингха, не только не посетил бунтующий штат, но и 78 дней с его начала хранил молчание, и впервые высказался только после того, как оппозиция в связи с этими событиями вынесла его правительству вотум недоверия в парламенте.
Но погромы в Манипуре наносят ущерб не только престижу Индии, но и её безопасности. Сепаратистские группировки, действующие на Северо-Востоке, а их больше десятка, вдохновлены неэффективностью индийских войск, и можно ожидать их активизации. Погромы – сигнал и для кашмирских сепаратистов-мусульман, и для сикхов, среди которых вновь проявляются экстремистские настроения, и для маоистских повстанцев-наксалитов, воюющих с 1967 г. С китайской границы, где время от времени происходят столкновения, Нью-Дели отвёл элитную горную дивизию (15 тыс. военнослужащих), оголив часть неспокойной границы.
За событиями в Манипуре внимательно следит и недружественный Индии Пакистан. А как же не следить, если в мае в здании парламента появилась фреска с контурами Аканд Бхарат – Великой Индии, включающей в себя Пакистан, Бангладеш, Бутан, Мьянму, Непал, Шри-Ланку, часть Афганистана и китайский Тибет? Страны, включённые на этой фантастической карте в состав Индии, тогда посылали в Нью-Дели протесты.
Двойная цель Моди – сделать Индию страной индуистов, и, одновременно, великой державой и лидером Глобального Юга – неосуществима потому, что одна её часть противоречит другой. Переименование страны, само по себе имеющее небольшое значение, лежит в русле этой стратегии, усугубляя внутреннюю нестабильность и провоцируя внешнюю напряжённость вокруг Индии.