Она поняла, как устала, только когда вошла в свой кабинет и рухнула на диван. Мигом потемнело в глазах, а руки начали дрожать. Операция завершена. Господи, сколько же она простояла у стола?
Эльза Генриховна бросила взгляд на настенные часы, подарок одного из пациентов. Часы представляли собой выпиленные из фанеры полушария головного мозга. Эльза прекрасно помнила этого пациента. Он пришел к ним в отделение, когда, как говорили ее коллеги из других больниц, надежд уже не было. Она, Эльза, была его последним шансом на спасение.
И она решила рискнуть. Терять-то, как говорится, было нечего… Его привезли на каталке, неподвижного, не способного владеть собственными руками. А из больницы он ушел на собственных ногах. А через три месяца он подарил ей эти часы. На память. Хотя она и так никогда не забывала своих пациентов.
Почти полночь! А в операционную она зашла в час дня. С ума сойти! А ей-то показалось, что прошло совсем немного времени. Впрочем, так всегда. В операционной время начинает творить странные кульбиты. То сжимается в точку, когда несколько часов кажутся минутой. То секунды длятся часами… И за эти секунды надо успеть остановить катастрофическое кровотечение… Помедлишь — и нет человека. Или он не погибнет, а останется глубоким инвалидом.
Эльза никогда не медлила. И хорошо знала цену времени. Особенно для ее пациентов. Людей, которым не повезло столкнуться с опухолью головного или спинного мозга. Врачу надо быть и генералом, способным командовать ассистентами и медсестрами, а если надо — повышать голос, и ювелиром, отлично владеющим каждой мышцей кистей рук, и психологом… И последнее Эльзе казалось особенно важным. Ее учитель (а позже — муж) говорил:
- Ты должна лечить не только руками. Но и словом. Подмечай все положительные изменения в состоянии пациента и говори ему об этом. Слово творит чудеса. Иногда лежит человек, думает о том, что непременно умрет… А ты ему: вы и выглядите лучше, чем вчера, и давление как у космонавта. Глядишь — успокоится, настроится на лучшее. Мозг сам сделает всю работу, настроит организм на выздоровление. Твое дело — в этом ему помочь.
Эльза хотела выпить кофе. Но для этого надо было встать, включить чайник, достать чашку… А на это у нее сейчас совсем не было сил. Надо дождаться Романа. Сейчас закончит шить и обязательно заглянет к ней, чтобы обсудить операцию. Он — молодой. Ему проще переносить эти бесконечные операции и нечеловеческие нагрузки. Он-то и сделает ей кофе. Хороший он парень. Никогда не отказывает в помощи ни другим врачам, ни медсестрам, и санитарскую работу порой выполняет, ничуть не стесняясь и не кичась статусом доктора.
Парень-то хороший. Только в жизни ему не везет. Почему-то так часто бывает с хорошими людьми. И болезни — им, и семейные неурядицы, и одиночество.
Эльза усмехнулась. Конечно! Самое время для размышлений о жизни и коварстве судьбы.
В дверь тихо постучали. Эльза сразу поняла, что это — Роман. Он стучит интеллигентно, если так можно выразиться. Осторожно, будто боится побеспокоить. Наташка, старшая медсестра, барабанит изо всех сил… А главврач и вовсе может зайти без стука.
- Да, - Эльза потянулась и почувствовала, как заныла спина. Надо записаться на массаж… Только вот времени все нет. А возраст уже дает о себе знать. Сколько еще у нее осталось? Ей ведь уже 55. Рука еще тверда, знаний достаточно, опыт позволяет справляться с самыми трудными задачами… Но эта усталость… Она не покидает ее ни на миг. Раньше такого не было. Отоспишься после суток — и как новенькая. А теперь кажется, даже проспи она 24 часа подряд — и все равно проснется усталой.
В кабинет зашел Роман. Как и многие высокие люди, он стеснялся своего роста, и оттого слегка сутулился. Эльза уже устала ругать его за это. Роману уже исполнилось 30 лет, но он уже начал лысеть. Зато борода растет густая, темная, почти черная. Она придавала бы ему суровости. Если бы не его глаза. Голубые, как у ребенка, добрые… Недаром говорят, что глаза — зеркало души.
- Эльза Генриховна, перевели в постоперационную. Проснется — схожу, проверю, как он там. Девочки сейчас все помоют, - Роман плюхнулся на диван рядом с Эльзой и вытянул свои длинные худые ноги.
- Хорошо, - кивнула Эльза. - Вроде, все прошло нормально. Но окончательно можно будет судить только после химии…
- Бедный парень, - вздохнул Роман. - Никак не привыкну. Всего 25 лет — и опухоль. Спортсмен, не пьет, не курит…
- Надо привыкнуть, - прищурилась Эльза. - Я давно работаю. Не такое видела. Была женщина у меня, 35 лет. Первого ребенка родила и сразу головные боли. Сделали МРТ — опухоль… Два года по больницам, ребенок без матери рос. Но ничего, вытянули. Как жаль ее было…
Роман улыбнулся.
- Хорошо, что вытянули. А помните Кузнецова? Который все говорил, что умрет. Попрощался со всеми перед операцией…
- Помню, - засмеялась Эльза. - Потом нас ангелами называл. Думал, в рай попал. Кстати, он же мне письмо недавно прислал. Благодарит за подаренные годы жизни.
- Эльза Генриховна, может, кофейку? - предложил Роман. - Я хороший купил. Могу принести. Дорогой, собака, но вкусный, как из автомата.
- У меня есть, - Эльза махнула рукой в сторону своего стола. - Там, в ящике. И вы со мной попейте.
Роман сделал кофе и вернулся на диван.
- Как дети? - спросила Эльза. - Ваша Оля все еще хочет быть доктором?
- Хочет, - Роман улыбнулся, и в его улыбке была безграничная нежность. - Представляете, плюшевого мишку разрезала, а потом зашила швом Мультановского. И так хорошо сделала, не придраться. Хоть сейчас к нам в операционную ассистентом бери. А ей всего 7 лет!
- Вы научили ребенка хирургическому шву? - Эльза расхохоталась. - Господи, Роман!
- Она просила, - Роман слегка покраснел. - Ну как ребенку откажешь? А Люся вот танцевать хочет. Вчера целый концерт нам устроила. Сцену себе сделала на диване, свет выставила и плясала. Хорошо у нее так выходит, думаю, еще годик — и на балет отдам.
Эльза с улыбкой наблюдала за Романом. Он так увлеченно рассказывает о своих детях… Так любит их. Жаль, что воспитывает дочек один. Хотя его мама, вроде, помогает. Сидит с девочками, пока он на работе. Но все равно тяжело ему приходится.
Хотя… Она-то дочь тоже воспитывала одна. Почему-то все думают, что мать-одиночка — это нормально… А отцов-одиночек принято считать героями. И отчего это?
- Лучше танцы, чем медицина, - вздохнула Эльза.
- Почему же? - удивился Роман.
- С нашими зарплатами как бы сами ноги не протянуть. А мы других на ноги ставим, - Эльза допила кофе. - Хотя я жалею, что моя Лика так и не стала доктором, если честно. Прервала династию, так сказать.
- Может, еще поступит, - пожал плечами Роман. - Я учился с девушкой, ей было 35. И закончила. И работает… А Лике сколько?
- 27, - Эльза тряхнула головой, пытаясь прогнать сон. - Уже не поступит. Говорит: я тебе колледж закончила — и отстань от меня. Мне, подумать только!
- Не расстраивайтесь, - Роман поднялся с дивана и протянул руку Эльзе. - Пойдемте, посмотрим, как там наш пациент.
- Пойдемте. Эх, еще истории надо писать, пока затишье, - Эльза поморщилась. Она терпеть не могла бумажную работу. Только вот с каждым годом ее становится все больше и больше. Они уже шутят над тем, что на каждый час на операции надо потратить еще полтора на документы. И кто это придумал? Наверное, человек, который сам никогда в жизни не держал в руках скальпеля.
- Я помогу, - пообещал Роман. - Своих только посмотрю крайний раз…
Эльза усмехнулся. Как и многие врачи, Роман был суеверным. Никогда не употребляет слово «последний». Только «крайний». И жалуется, что мама часто желает ему хорошего дежурства. Эту фразу врачи склонны воспринимать как проклятие. Если тебе пожелали хорошего дежурства — жди форс-мажора! Пациент окажется «тяжелее», чем казалось изначально, или лаборатория что-то напутает, или с наркозом возникнут проблемы…
Через несколько часов истории были заполнены. Эльза попросила, чтобы ее не беспокоили пару часов и уснула у себя в кабинете на диване, накрывшись теплым пледом. Проснулась она в шесть: вызвали в приемный покой посмотреть пациента, доставленного скорой. Потом пришлось помогать коллеге с результатами МРТ, потом — уговаривать пациентку на операцию, которая, как казалось женщине, ей вовсе не нужна…
Из больницы Эльза вышла почти в одиннадцать утра. При том, что смена ее заканчивалась в девять. Впрочем, так происходило почти ежедневно. Может, пора было перейти на административную работу… Но Эльза не представляла своей жизни без хирургии. Пока она может работать — она будет работать. И уйдет, лишь осознав, что она способна принести пациентам больше вреда, чем пользы. Видела она таких старожилов. Оперировали до последнего. С невидящими глазами и трясущимися руками… Конечно, многие сохраняли мастерство до глубокой старости. Но были и исключения. Заслуженные деятели, которым просто боялись прекословить. Нет, Эльза боялась такого будущего. Уходить тоже надо вовремя. Конечно, можно было отказаться от суточных дежурств, но и этого ей не хотелось. Эльзе казалось, что, стоит ей принять такое решение — и закончится какой-то важный этап в ее жизни.
Эльза доехала до дома на автобусе. У нее был автомобиль, но после суточных дежурств она опасалась им пользоваться. Внимание может поплыть в любую минуту. А то и вовсе уснет за рулем. Как это случилось когда-то с Вовой. Ее мужем. Единственным мужчиной, которого она смогла полюбить за всю свою жизнь. После его смерти она лет десять боялась садиться за руль…
Она мечтала принять душ и упасть в мягкую, теплую постель. Может, потом она закажет еды из любимого японского ресторана и поужинает под какой-нибудь сериал… Или поваляется в ванной с любимым романом «Гордость и предубеждение». Надо было еще позвонить Лике. Узнать, как у нее дела. Напомнить о том, что они скоро идут в ресторан. Эльзе этого не хотелось, но как-никак юбилей, 55 лет… Свои Дни рождения Эльза не любила и отмечала крайне редко. Но Лика настояла, чтобы праздник был. И Эльза решила не спорить с дочерью.
Эльза открыла дверь и замерла. Прямо в прихожей стоял огромный дорожный чемодан на колесах. Этот чемодан они покупали вместе с Ликой, когда они вместе с Сашкой ездили в Европу. Лика хотела самый большой, чтобы влезло побольше нарядов, которые она планировала приобрести…
- Лика, ты тут? - позвала Эльза. - Что случилось?
Лика вышла из зала. Одета она была в халат Эльзы, который давно пора было выкинуть. Но все рука не поднималась. Некрасивый, застиранный, с протершимися локтями, но такой теплый и уютный… То, что надо, после напряженных дежурств.
Глаза Лики были заплаканными и опухшими.
- Мам, можно я у тебя поживу? - спросила Лика. Губы ее слегка дрожали, брови были сведены к переносице. Так она всегда выглядела, когда пыталась не показывать матери своих эмоций.
Эльза сняла куртку и стянула сапоги. Ее начинало потряхивать от усталости.
- Можно, - ответила она. - Только скажи, в чем дело.
- Саша — козел, - коротко заявила Лика. Она явно не собиралась вдаваться в подробности случившегося.
- Настолько? - поинтересовалась Эльза.
- Даже хуже, - кивнула Лика. Голос ее дрогнул.
- Хорошо, живи, - Эльза улыбнулась. - Милая, мне надо поспать. Чуть-чуть. А потом поговорим.
- Хорошо, мам, - Лика энергично кивнула. С детства она усвоила: какие бы проблемы ни возникли, мамин сон — это святое. Когда мама приходит с суток, ее нельзя беспокоить. Все равно толку не будет.
- Я в душ и спать, - Эльза почувствовала, что ее глаза закрываются сами собой. - Ты пока тоже отдохни. Если хочешь, приготовь обед.
- Будет сделано, - Лика шутливо отсалютовала матери. - Отдыхай.
Через шесть часов Эльза проснулась от аппетитного запаха, разносившегося по квартире. Судя по всему, Лика постаралась на славу. Эльза умылась и отправилась на кухню. Лика сидела на угловом диване, глядя прямо перед собой. По ее щекам катились слезы. Эльзе стало невыносимо жаль дочь. Что же сделал этот ее Саша, чтобы довести ее до такого состояния? Однако настроение Лики не помешало ей запечь курицу с травами и сделать картофельное пюре.
Эльза подошла к дочери и погладила ее по голове.
- Малыш, что случилось?
Лика подняла на мать глаза.
- Он мне изменил.
- Господи, - Эльза тяжело опустилась на диван рядом с дочерью. - Ты уверена?
- Еще как, - Лика шмыгнула носом. - Я их застала… Прямо у него в кабинете… Представляешь?
- Расскажи, легче станет, - предложила Эльза.
Лика познакомилась с Сашей, когда училась в одиннадцатом классе. Встретились в общей компании, когда отмечали Новый год. Лике Саша сразу понравился. И это было неудивительно. Девочкам часто нравятся плохие парни. А Саша был именно таким. Целыми днями пропадал на улице, отрабатывая всевозможные трюки на турниках, гонял на мопеде, подаренном отцом, играл на гитаре и почти не думал об учебе… К тому же, он был настоящим красавцем. Конечно, сердце Лики растаяло, как только она увидела его, нагловатого, но такого обаятельного. Саша предложил проводить ее до дома. Лика согласилась. Так начался их роман. Роман, который Эльзу вовсе не радовал.
Она надеялась, что Лика поступит в медицинский университет. С восьмого класса она тратила огромные деньги на репетиторов. Лика училась в медико-биологическом классе, куда было довольно непросто поступить. Вроде бы, Лика не возражала. Но, познакомившись с Сашей, она свое мнение поменяла.
Лика заявила, что мед — это слишком трудный университет.
- Мам, там зубрежка сплошная. Одна анатомия чего стоит! А потом с третьего курса практики пойдут, я вообще из больницы не выйду, - говорила она.
- А ты чего хочешь? - строго спрашивала Эльза. - Гулять целыми днями?
- Я жить хочу, - хмурилась Лика. - А не тратить свою молодость на учебу.
Эльза надеялась, что Лика все же поменяет свое мнение и отнесет документы в университет. Но этого не произошло. Лика получила школьный аттестат и сказала, что поступать будет в медицинское училище на медсестру.
- Это — компромисс, - объяснила она матери. - Работать смогу уже через три года. А потом, может, и в универ. Если захочу, конечно.
Эльза была недовольна. Но она решила обойтись без скандалов, надеясь, что дочь одумается и все же пойдет получать высшее медицинское образование. Все-таки у них — династия… Отец Эльзы был врачом, дед всю жизнь посвятил военной медицине, прадед был деревенским фельдшером… И тут — медсестра… С ее-то способностями… Лика буквально на лету схватывала информацию, обладала отличной памятью, училась на одни пятерки, даже не прилагая к этому никаких усилий… Эльза искренне не понимала, как можно променять будущую блестящую карьеру на какого-то Сашу. Но Лика была иного мнения.
Они поженились, когда Лика училась на третьем курсе. Саша вернулся из армии и искал себя, Лика подрабатывала санитаркой в больнице. Молодые сперва жили у Эльзы, потом перебрались в общежитие.
Эльза ждала, что дочери надоест такая жизнь и она вернется к матери. Но Лика не сдавалась и повторяла, что Саша рано или поздно добьется своего и начнет зарабатывать огромные деньги. К удивлению Эльзы, это действительно произошло. Саша в компании с лучшим другом сколотили небольшой автосервис. Несмотря на огромную конкуренцию, дела пошли в гору. Через несколько лет Сашка стал Александром Петровичем, молодым бизнесменом, которому пророчили блестящее будущее. Он владел сетью автомастерских, магазином запчастей и автомойкой, что приносило неплохие доходы и позволило приобрести просторную квартиру в центре города и загородный дом. Лика искренне радовалась за мужа. Она то и дело напоминала матери, что когда-то она не верила в Сашку, но, к счастью, ошиблась. И Эльза смирилась с выбором дочери. Кто знает, как лучше? Груз ответственности, бессонные ночи и хроническая усталость — или жизнь с любимым человеком и регулярные поездки за рубеж на шоппинг? Да и Сашка, вроде, не такой уж дурной. Благотворительностью занимается, какие-то акции помощи детским домам и приютам для животных организует… Может, Лика просто разглядела его доброе сердце? Может, и правда: ну ее, эту медицину?
По специальности Лика не работала. Получила диплом и зашвырнула его на полку.
- Пусть лежит, - смеялась она. - Вдруг начнутся трудные времена и мне придется пойти работать? Тогда и пригодится.
Саша не настаивал на том, чтобы Лика выходила на работу. Его вполне устраивала ухоженная жена-домохозяйка. И в квартире чистота и порядок, и готовит замечательно, и на людях с ней появиться не стыдно. Лика от своей жизни была в восторге. Она ходила на кулинарные курсы, посещала косметолога и даже начала заниматься танцами на пилоне, чтобы радовать мужа и поддерживать фигуру.
Лика была уверена, что Саша любит ее без памяти. Он дарил ей дорогие подарки, она не нуждалась в деньгах и могла тратить столько, сколько хотела. А еще ей казалось, что у нее не может быть соперниц. Ведь Саша ее обожает. Она поддерживала его в трудные годы, когда казалось, что у него ничего не получится. Она даже мыла полы в его первом офисе, когда приходилось экономить на уборщице… Разве может он ее бросить? Разве другая женщина сумеет занять в его сердце то же место, которое занимает она, Лика?
Она не хотела слышать тревожных звоночков. Не замечала, что Саша начал подолгу сидеть в туалете со смартфоном. Не придавала значения тому, что он стал часто задерживаться на работе. Он — бизнесмен. У него всегда есть много важных дел и вопросов, требующих его участия. Да и изводить мужа ревностью и упреками она не хотела. Ведь всем известно: если постоянно пилить мужчину, он непременно начнет искать женщину, которая принимает его таким, какой он есть.
В тот день Лика должна была заехать за мужем в офис. Вместе они планировали пройтись по магазинам: надо было найти подарок Эльзе на юбилей. Лика приехала примерно на час раньше, чем они с Сашей договаривались. И она решила сделать мужу сюрприз.
Она вошла в офис и направилась к кабинету Саши. Все сотрудники уже разошлись по домам. Только уборщица мыла коридор, громыхая своими ведрами.
Лика тихо поздоровалась с уборщицей.
- Здравствуйте, Елизавета Павловна, - улыбнулась она. - Саша на месте.
Уборщица странно на нее посмотрела.
- На месте. Только он занят. Вы, может, кофейку пока выпьете? У нас кофе-машина новая, кофе такой вкусный…
Лика немного напряглась.
- Нет, спасибо. Я пойду к Саше… Мы договаривались…
- Анжелика Владимировна, может, предупредить его? Что вы пришли?
Лика удивилась еще больше. Откуда такое рвение? Почему это обычная уборщица намерена предупредит шефа о том, что пришла его собственная жена? Что за таинственность?
Лика отрицательно покачала головой и ускорила шаг. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Хотя… Может, Саша и вправду занят? Попросил, чтобы его никто не беспокоил, включая уборщицу?
Она подошла к его двери и замерла, услышав странные ритмичные звуки и женские всхлипы.
Лика сразу поняла, что происходит за дверью. Но за долю секунды в ее голове мелькнула мысль: это не он! Это не может быть он! Наверняка кто-то из сотрудников в отсутствии шефа пользуется его кабинетом… С нерабочими целями. Кто угодно, только не Саша…
Она даже хотела уйти. Развернуться и посидеть час в своей машине. А потом забыть эти звуки. Забыть и никогда больше о них не вспоминать. Потому что если она не ошибается (а она прекрасно понимала, что ошибки быть не может), то ее жизнь изменится навсегда.
Лика легко толкнула дверь и увидела своего мужа. Он стоял над своим столом. В женщине Лика узнала Сашину секретаршу Олесю.
Тихую серую мышку Олесю, которая боялась слово лишнее сказать. Которая на всех корпоративах делала Лике комплименты и расхваливала ее мужа, утверждая, что он обладает настоящим талантом к ведению бизнеса.
Что ж, выходит, Олеся открыла у Саши и другие таланты…
Саша испуганно посмотрел на Лику. От удивления его рот приоткрылся, а брови взлетели вверх.
- Лика? - с трудом переводя дыхание, спросил он.
- Не узнал? - прошипела Лика. - Да, это — я!
Саша отпрянул от Олеси. Она одернула юбку и принялась поправлять волосы, не глядя на Лику.
- Это не то, что ты думаешь, - заявил Саша. - Лика, я…
- Не то? - перебила мужа Лика. - Ты просто делал ей искусственное дыхание? Просто ей стало плохо, а ты как хороший шеф решил ей помочь?
Не понимая, что она делает, Лика схватила со стоящего у двери столика деревянную статуэтку в форме кошки. Когда-то она привезла эту статуэтку из Турции. Саша говорил, что эта кошка похожа на Лику. Черная, с зелеными глазами, изящная и утонченная…
Лика швырнула статуэтку в Сашу. Он ловко увернулся. Кошка ударилась о стену, в процессе удара потеряв тонкий деревянный хвост.
- Скотина! - прокричала Лика. - Как ты мог! Еще и.. С ней!
Олеся наконец подала голос:
- Да, со мной! А что?
Лика не нашлась с ответом. Она чувствовала, что ее начинает трясти. По щекам покатились слезы. Надо было уходить. Убегать. Иначе она просто сойдет с ума.
- Лика, - в голосе Саши слышались обиженные нотки. - Ты говорила, что приедешь через час!
Лика тяжелым взглядом посмотрела ему в лицо, а потом заметила лежащую на полу кошку. Почему-то ей стало жаль оставлять ее здесь. Она так любила эту дурацкую кошку… Так боялась, что она сломается во время перелета…
Не понимая, что она делает, Лика прошла мимо Саши и все еще сидящей на столе Олеси и подняла кошку и засунула ее в сумку. Немного подумав, она подобрала и ее черный причудливо изогнутый хвост.
Молча она вышла из кабинета, не забыв напоследок хлопнуть дверью как можно сильнее.
Виктория Белозерова, "Гавань души". Продолжение