Катя и Шура стали подругами совершенно случайно. Шура приехала из маленького городка и поступила в университет, потому что хорошо училась. Здесь, в областном центре у нее жила тетя, и Шура поселилась у нее. Дом был на самой-самой окраине, до университета ехать час в набитом автобусе. Тете, если честно, было не до племянницы, она ссорилась с мужем, дело шло к разводу. Дома, на шкафу стояли в ряд пустые бутылки из-под ликеров, и коллекция регулярно пополнялась. Своих детей у тетки не было, не было и опыта общения с ними, и она искала в Шуре подружку. По вечерам, когда девушка занималась, тетка приходила к ней с очередной бутылкой сладкого пойла и двумя бокалами. Шура знала, что теперь тетка будет долго жаловаться ей на жизнь, на непутевого гулящего мужа, а ей нужно поддакивать и сочувствовать.
Возражать было рискованно, потому что в любую минутку тетка могла сказать: «Иди в общежитие». А Шуре туда не хотелось, потому что общежитие было на редкость дурным. Два девятиэтажных здания из красного кирпича с сообщающимся переходом, только внешне выглядели презентабельно. Внутри царила обстановка, показывающая, что у университета нет лишней копейки. Ободранные стены, лифты, которые почти никогда не работали, разбитые окна в холлах… Стекла вставляли, но время от времени их были снова. В кухне стояла одна плита на весь этаж, поэтому в комнатах студенты держали нелегальные плитки. Постоянно отключали горячую воду. Словом, среди студентов лишь единицы жили в общаге с первого курса до последнего. Все старались найти себе пару среди коренных жителей большого города и переселиться к другу или к подруге, в нормальные условия.
Шура пыталась заниматься ночью, но тогда приходила на занятия усталая, в аудитории могла задремать на лекции. Один раз даже всхрапнула и стала предметом насмешек однокурсников и травли преподавателя. Он смертельно обиделся – видите ли, от его лекций некоторых клонит в сон. В результате Шуре пришлось забить на все остальные предметы и учить только этнографию, чтобы кое-как проползти через сессию. Ее положение было сложным. Стипендия, даже небольшая, значила для нее очень много. Шуру воспитывала одна мать, и она могла дать ей очень немного денег. Практически всю эту сумму Шура отдавала тетке на питание, оставляла себе только на проезд. А сходить в кино, купить себе новые колготки, общие тетради для лекция – на всё это должно было хватить стипендии.
Чтобы сэкономить, Шура старалась больше ходить пешком, и как-то раз заблудилась и забрела в незнакомый двор. Она еще мало знала этот большой город, только изучала его. Ее привлекали старинные дома, и она сама не заметила, как оказалась на этой тихой улице, которая буквально дышала девятнадцатым веком.
Поняв, что заблудилась, Шура стала оглядываться, у кого бы спросить дорогу. Во дворе, на скамейке сидела девушка, примерно ее ровесница. К ней Шура и обратилась с вопросом.
- А куда тебе надо? – спросила девушка.
Вообще-то Шуре уже пора было домой, то есть к тетке, а поэтому ей требовалась остановка автобуса номер один. Девушка наморщила лоб, соображая.
- Это тебе на Московское шоссе надо выйти . Но туда далеко идти. Лучше к Оперному театру, там остановка трамвая. С пересадкой доедешь.
Девушка была очень красива. Вокруг лица вились темные волосы. Также Шура заметила, что к скамейке прислонена палка – с такой обычно ходят пожилые люди, которым тяжело передвигаться.
В этот день Шура много ходила по городу и теперь поняла, что устала. Она присела рядом с незнакомкой и девушки разговорились. К удивлению Шуры оказалось, что они учатся в одном университете.
- Только я на биофаке, - пояснила Катя, - На заочном отделении. Каждый день добираться на занятия я бы не смогла. А когда сессия – отец меня возит.
- А живешь здесь?
Катя кивнула на один из красивых старинных домов:
- Тут наша квартира.
- Везет тебе, - сказала Шура, но заметно было, что зависть ее светлая, как говорят «белая», - Попробовала бы ты у нас в общаге. Лифт за год дня три работал, наверное. А я живу на девятом этаже.
- Да, - Катя засмеялась, - Я бы туда точно не добралась.
- А еще у нас мыши и даже крысы, - подхватила Шура, - Недавно мышь прямо на середину комнаты выбежала. Днем, прикинь? Я думала, у меня глюк…
-Я раньше не тут жила, - сказала Катя, - Далеко, в глуши. У нас тоже сначала были мыши. Страшнее всего, что они запасы зимой съесть могут. Крупу, сало…Мама потом кошку принесла, она их изничтожила.
- Я бы тоже хотела кошку, - вздохнула Шура, - Но в общаге не разрешат. У нас вообще насчет живности строго. Хотя я знаю, у девчонок на седьмом этаже канарейка есть. Вернее, кенар. Его Генчиком зовут. В честь старосты группы.
Девушки заболтались, и лишь когда стало смеркаться, Шура вспомнила, что ей пора уходить.
-Ты тут редко бываешь? - в голосе Кати чувствовалось сожаление, - Будешь в этих местах – заходи. Все говорят – студенчество – это золотое время. А у меня ни подруг, никого…
Катя поднялась на ноги, и Шура заметила, что передвигается новая знакомая с большим трудом, тяжело налегает на палку. Она не стала спрашивать, что случилось – может быть, Кате неудобно об этом говорить. Но девушка пояснила сама.
- Старая травма. Может быть, если бы сразу прооперировали, сейчас бы лучше было. Но не было возможности… Папа все грозится заграницу меня отправить. Дескать там сделают операцию, и я смогу летать как бабочка.
Шура вздохнула. И с папой Кате тоже повезло. Сама она даже на море еще ни разу не была.
С тех пор Шура, если приезжала в центр города – а сюда, в областную библиотеку ей часто было нужно – всегда заглядывала в знакомый двор и нередко заставала там Катю. Девушки болтали обо всем на свете. Шура призналась, что учеба дается ей нелегко.
- В школе была отличницей, а тут сразу столько новых предметов! Чтобы подготовиться к семинару, надо сидеть в читальном зале, работать с источниками. Потом на остановку летишь, чтобы успеть на последний автобус, А страшнее всего добираться до дома темными дворами. Там даже свет не всегда горит, я с фонариком иду.
- А куда ты хочешь потом? – спросила Катя.
- Скорее бы закончить институт и вернуться домой. У меня только мама, я по ней очень скучаю. Другие девчонки меня не понимают – никто не хочешь отсюда уезжать. Большой город, столько возможностей. Им бы замуж выйти удачно, и все тут…
- А ты тут ни в кого не влюбилась? – спросила Катя с улыбкой.
- Да как-то из наших мальчишек вроде никто на меня внимания не обращает, - сказала Шура, - У нас есть один препод, такой, знаешь, звезда экрана… Ну… надеяться, что он меня полюбит, это вообще смешно.
- А вдруг? – улыбка Кати была лукавой.
- Не, - Шура покачала головой, - А вот ты, если поедешь заграницу, запросто с каким-нибудь богатым иностранцем роман закрутишь, ты такая красивая…
- Мне сначала вылечиться надо, - трезво сказала Катя, - Знаешь, я об этом даже не думаю – в смысле обо всем таком. Мне хочется по лесу побродить, к нашим таежным озерам…
Лицо ее стало мечтательным, но тему она не продолжила, и Шура не узнала о своей подружке ничего нового.
И только во время сессии у заочников, она с изумлением увидела, что Катя, опираясь на палку, выбирается из такой знакомой машины.
- Тебя что, сам Дмитрий Алексеевич привез? – улучив минуту, спросила она.
-Конечно. Я же его дочка, - Катя посмотрела на нее с удивлением, - Ты разве не знала?
-Ты мне ни разу об этом не говорила!
- Ну, значит, к слову не пришлось. Да я папу вообще почти не вижу. Он постоянно пропадает на работе. Так что, считай, только с мамой живу, - Катя старалась идти так, чтобы хромота ее была как можно меньше заметна, но это у нее плохо получалось.
Тем не менее, сессию она сдала на «отлично». И вовсе не потому, что была родной дочерью ректора. Училась Катя со страстью, и обладала памятью, которую в просторечье называют «фотографической». Страницы учебников она запоминала влет, и пересказывала их потом едва ли не дословно. Больше всего она жалела о том, что ей не удастся поехать с другими студентами на практику. Те ехали в заповедник, а Кате только и оставалось, что по возвращении слушать их восторженные рассказы.
А у Шуры дела складывалась неважно. Она не смогла сдать зачет, и ей грозил не допуск к экзаменам. К Игорю Геннадьевичу она подошла в смятенных чувствах. Во-первых, ей действительно позарез нужна была его подпись в зачетной книжке. Во-вторых, ей казалось, что она ужасно боится профессора, но в глубине души она понимала, что это значит. Шура была в него влюблена.
Шуре повезло, Игорь Геннадьевич был в кабинете один, разбирался с какими-то бумагами. Обычно его всегда окружали студенты. Шура подошла так робко, что – если бы она видела себя со стороны – вспомнила бы дворовую собаку, решившуюся войти в дом.
- Что вы хотели? – спросил Игорь Геннадьевич, не поднимая глаз.
- Можно пересдать? – пролепетала Шура.
Профессор посмотрел на девушку иронично и в то же время оценивающе Шура была бы всем неплоха – среднего роста с хорошей фигурой, золотисто рыжие вьющиеся волосы падают ниже плеч, глаза большие, зеленые. Портила ее только нечистая кожа лица. Шура старалась выкроить деньги на косметологов, но процедуры, но получалось это редко и помогало не особо.
Игорь Геннадьевич вздохнул:
- Что же вы так долго шли? Сегодня пятница, на следующей неделе у вас начинаются экзамены. Пока зачеты не закрыты, вас даже к первому не допустят.
- Я знаю…
- А почему вы так слабо подготовились по моему предмету?
Шура могла бы сказать, что нельзя объять необъятное, и она все силы бросила на другие зачеты, а у Игоря Геннадьевича понадеялась списать. Он нередко устраивал студентам такой праздник – раздавал задания и выходил из аудитории. Но на этот раз не прокатило.
- И что вы предлагаете сделать?
Шура стояла, потупившись. Что ему, в конце концов, трудно расписаться, сказав что-то вроде: «Надеюсь, в следующем семестре вы оправдаете мое доверие»? Ведь зачет – не экзамен, это там, колеблясь, что поставить «три» или «четыре», предподаватель знает что стипендия студента на ближайшие полгода висит на волоске. А тут одно слово «зачтено» - и все.
- Подготовьтесь и приходите ко мне завтра, - сказал Игорь Геннадьевич, - Часов в семь. Адрес я сейчас напишу…
Вот уж чего Шура не могла себе представить, Только глазами хлопала. На перемене она не выдержала, поделилась с одной из студенток, и сразу узнала массу пикантных подробностей. Оказывается, только с их курса несколько девиц уже побывали у Игоря Геннадьевича. Зачеты и хорошие оценки на экзаменах они получили. А на то, что шло как «приложение» никто не жаловался.
-Он настоящий мастер Кама-сутры, - просветила подружка, едва ли не с завистью, - Тебе тоже понравится.
Теперь Шура была уверена, что «подготовиться» - это значит надеть красивое белье, ну и всякие такие моменты. Она собиралась к профессору, как невеста на свадьбу. Даже тетя заметила что-то.
-Ты на свидание что ли? – спросила она.
-Ну, типа того, - неопределенно ответила Шура, подкрашивая губы.
- Смотри, сюда я тебе водить никого не позволю, - предупредила тетя, а потом пожелала знать подробности. Что за мальчик? Откуда? Городской или тоже приезжий? Серьезно ли все складывается?
-Не придавай всему этому такого значения, - говорила Шура, а у самой полыхали щеки.
Она еще раз брызнула на себя духами и схватила сумочку.
-Опаздываю…
(продолжение следует)
