Даже не думай! — решительно сказала бабушка. — Чтоб я тебя близко к этой лестнице не видела, понял?
— Ну почему? — сердито спросил Макс.
— Потому что потому кончается на у, а у у длинный хвостик!
— А вот мама мне всегда объясняет, почему нельзя!
— Мама твоя… Ну, хорошо. Там чердак. Там нет ничего интересного. Ну, во всяком случае, интересного для тебя
— Почему вы так уверены, а вдруг мне тоже будет интересно!
— Нет. Не будет. Не такой ты человек, чтобы тебе там было интересно.
— Какой – не такой?
— Все, разговор окончен. Нет — значит нет.
Это была другая бабушка, та, которая папина мама. Мамина мама, Баба Леля, жила вместе с мамой и Максом. Она встречала Макса из школы, водила его на плавание и в музыкальную школу, помогала делать уроки и пекла самые вкусные в мире пончики с вареньем и сгущенкой. А эту бабушку надо было называть не Баба Маша, а просто Бабушка, вот так, с большой буквы, и говорить ей Вы. Она жила на острове, в маленьком городке на берегу Ионического моря. Ее каменный дом одной стороной смотрел в море, а другой — в густейший запущенный сад с буйно разросшимися розовыми кустами, кривоногими оливами и беседкой из трех лимонных деревьев, в которой с потолка и стен свешивались самые настоящие лимоны. В рассохшейся деревянной будке рядом с калиткой жил пожилой пес Ахилл, огромный, громкий, но ленивый и совершенно не страшный. В первый же день бабушка подвела Макса к будке и сказала:
— Ахилл, этот мальчишка поживет у нас до осени. Смотри, чтобы он ничего не натворил!
И Ахилл, несмотря на лень и старость, повсюду ходил за Максом, как привязанный — на пляж, в магазин за мороженым, на почту за Бабушкиными научными журналами и толстыми письмами в больших конвертах с удивительными марками. Однажды Макс решил сам сходить на рынок за персиками. Он заручился Бабушкиным рассеянным разрешением — ей было не до Макса, у нее, как она сказала, «горел перевод» (что бы это ни значило), — и отправился за четыре квартала по мощеной улочке. И заблудился. Минут пять он в панике оглядывался по сторонам, пытаясь сообразить, где не там свернул, а потом из какого-то переулка вышел Ахилл и громко сказал «Гав!» Через три минуты пес вывел его к базарной площади, подвел к морщинистому коричневому деду, торговавшему персиками, и еще раз гавкнул. Дед засмеялся, сказал что-то на своем языке, вытащил из-под Ахиллова ошейника купюру, положил в пакет огромные темно-красные персики и вручил Максу. Макс сказал: «Эвхаристо» — одно из двух греческих слов, которые успел выучить, после чего Ахилл отконвоировал его назад, улегся рядом со своей будкой в густой тени еще одного лимонного дерева и захрапел.
Лестница, о которой шла речь, вела из темной, с огромной плитой и каменным полом, кухни куда-то вверх. Широкие дощатые ступени так и манили залезть по ней до потолка, поднять тяжелый деревянный люк и посмотреть, что там, наверху. И чего, спрашивается, Бабушка уперлась? Главное, человек я не такой… А какой?
Вообще-то ладить с Бабушкой было нетрудно. В Максовы дела она не лезла. Однако правила в доме были строгие, и нарушать их не полагалось. Вставать нужно было рано, но это даже хорошо, потому что тут если уж гулять, то только с утра, да и на пляж тоже лучше пораньше, а иначе мелкое море прогревается до дна, и ты плаваешь в нем, как вареная морковка в супе — никакого удовольствия. И всегда говорить, куда идешь и с кем — тоже, в общем, понятно, почему: Макс тут почти никого не знает, да и места незнакомые. И еще, овощи и фрукты на завтрак, обед и ужин. Сама Бабушка ела помидоры, сыр и оливки, ну, и фрукты всех мастей, а Максу тетка Андромеда готовила рыбу и всякую другую полезную еду, не то, чтобы всегда невкусную, но странную. И никаких чипсов или биг-маков! Ну, невозможно же каждый день есть то кабачки, то баклажаны, а то и вообще не пойми что за овощи, жареные, печеные, тушеные. Но это так, мелочи. Хуже было то, что интернет в старом каменном доме нормально работал только в комнате, которую Бабушка называла своим кабинетом. Все стены в ней были в книжных шкафах, даже над окном висела полка с громадными книгами. На внушительном двухтумбовом письменном столе стоял новенький комп-моноблок с беспроводной клавиатурой и такой же мышкой. Да вот только подходить к этому столу, не говоря уж про комп, Максу было запрещено строжайше.
— Я здесь работаю, и никаких этих твоих стрелялок у меня нет, — сказала Бабушка в первый же день, стоило только Максу спросить, можно ли будет поиграть.
— Я в стрелялки и не играю, — обиделся Макс. — Я в Майнкрафт. Там нужно свой мир строить…
— Да какая разница! Все равно этот мир кто-то уже придумал, а тебе только подсказки подбрасывает — сделай так, используй то… Скука смертная! Лучше на пляж сходи с Василием.
Василий был соседский мальчик лет тринадцати, ни слова не говоривший ни по-русски, ни по-английски. Идти с ним на пляж — вот уж точно скука смертная! Правда, потом оказалось, что он классно плавает и ныряет, и у него есть своя лодка, на которой он ходит по ночам удить рыбу. Он и Макса с собой брал несколько раз, и тогда выяснилось, что рыбачить можно и молча.
В общем, если бы не отсутствие интернета, жизнь была бы очень даже ничего.
Макс ужасно скучал по Майнкрафту и Роблоксу, в первый вечер у бабушки даже поревел маленько. Когда она зашла пожелать ему спокойной ночи, он торопливо размазал слезы по щекам – еще не хватало, чтобы его тут считали малышом! Не будешь же объяснять, что он не по маме скучает, а по Майнкрафту.
— Ты ночник лучше не выключай, — как бы мимоходом сказала бабушка, — а то тут в темноте бегают такие разноцветные мелкие крокодилы, гекконы называются. Увидишь – не пугайся, они людей не едят… А интернет тебе будет каждый день с десяти до половины одиннадцатого, хочешь – утра, хочешь – вечера.
Вот же хитрая! Утром надо успеть поплавать, пока вода не нагрелась до противных тридцати градусов. А вечером спать хочется…
А теперь вот еще и на чердак нельзя! Интересно, что там у нее такое, что мне нельзя видеть?
Тут в кухню вошла тетка Андромеда, и сразу стало тесно. Она была такая толстая, что занимала почти все пространство между плитой и столом. Из фартука, который она надевала при входе в кухню, вполне можно было бы соорудить палатку. Перед тем, как прийти к бабушке, тетка Андромеда заходила на рынок, поэтому всегда приносила с собой здоровенную корзину, полную всего на свете — рыбы, зелени, фруктов, каких-то диковинных сластей, которые с аппетитом поглощала сама и предлагала Максу. Сласти были странные, с непривычными запахами, липкие и, на Максов вкус, совершенно неинтересные. Он из вежливости брал в рот кусочек, говорил «эвхаристо», но, выйдя из кухни, потихоньку выплевывал сласть в салфетку и относил Ахиллу. Ахилл заглатывал приношение, иногда вместе с салфеткой. Его не смущали странные запахи.
Вот угораздило же кого-то назвать Андромедой такую громадную тетку! Дома у Макса была книга древнегреческих мифов с шикарными картинками, так там, в истории про Персея и Медузу Горгону, Андромедой звали тоненькую светлую девочку. А тут тетка размером с бульдозер. Да она бы с чудовищем без всякого Персея справилась! Разгрузив свою необъятную корзину, она вытащила из бездонного кармана список покупок, карточку, мелочь и огромный, старинного вида ключ. Ничего себе, ключище, подумал Макс. Ворота, что ли, таким запирают? Так вроде нету здесь ворот такого размера.
— Opens what? — спросил он у тетки Андромеды, показав на ключ. Теткиного английского хватило, чтобы понять вопрос, но в ответ она просто показала толстым сосисочным пальцем на люк в потолке. Тот самый, к которому вела запретная лестница. Потом с подозрением посмотрела на Макса и сунула ключ назад в карман. Однако…
Максу стало еще любопытнее.
Ну, а последней каплей стало возвращение с ночной рыбалки. Рыба в ту ночь не клевала, похоже, сварилась от жары прямо в море, поэтому Василий повернул к берегу раньше обычных трех пополуночи. На подходе к пирсу Макс случайно посмотрел на Бабушкин дом и увидел, как светится оранжевым чердачное окошко. Та-ак… Значит, кому-то туда можно, кто-то, значит, такой человек, а он, Макс, не такой? Да я не я буду, если не залезу на этот чердак и не узнаю, что там такого… мне неинтересного!
На кухонном столе его, как обычно, ждало глиняное блюдо с бутербродами и кувшин холодного компота. Задумчиво жуя бутерброд, Макс соображал, как ему добыть ключ. Беда в том, что тетка Андромеда толчется на кухне с утра до вечера, так что, даже если завладеть ключом, незаметно пробраться на чердак все равно не выйдет. Может, ночью попробовать? Если не нашуметь, вполне может получиться…
Допив компот, Макс вышел на веранду, обегавшую дом со всех сторон, кроме той, которая выходила на море, прошел по ней до самых перил, заглянул за угол… и увидел стремянку, подставленную к чердачному окошку!
Ему даже спать расхотелось. Вот это удача! И не надо добывать ключ или ждать, когда в кухне никого не будет. Можно все узнать прямо сейчас.
Макс перелез через перила, безжалостно наступив на какие-то ползучие цветочки, росшие вдоль веранды, и подбежал к стремянке. Потряс ее на всякий случай, чтобы проверить, не шатается ли, выдохнул и поставил ногу на нижнюю ступеньку… А вдруг там кто-то есть?
Некоторое время он стоял на этой ступеньке, напряженно вслушиваясь. Трещали цикады. Тихо-тихо плескалось море. С лимонного дерева шарахнулась какая-то сумасшедшая птица. Из чердачного окошка не доносилось ни звука.
Окошко было прикрыто, но не заперто. Макс осторожно открыл его и перелез через подоконник в крошечную комнатушку с наклонными стенами. Рядом с окном стоял маленький столик на гнутых ножках, у противоположной стены — большая коробка, а на столе фонарь «летучая мышь» с закопченным стеклом, неярко освещавший комнатку. А рядом с фонарем лежала открытая книга.
Макс был не читатель. В раннем детстве ему, конечно, читали книжки для малышей, но, едва научившись читать сам, он понял, что компьютерные игры куда интереснее того, что написано в этих книжках. Мама и баба Леля, конечно, заставляли его читать, что там полагается по школьной программе, и он, как честный человек, добросовестно прочитывал и пересказывал, потому что иначе у него отбирали планшет. И уж конечно, никакого удовольствия от чтения он не получал, и на баби-Лелины «А вот мы в детстве…» отвечал: «Так это когда было! Конечно, вы читали, когда у вас в жизни ничего хорошего не было, ни телефонов, ни планшетов.» Но эта книга на столе была запретная книга, к которой его нипочем не хотели подпускать, да еще заявляли, что человек он какой-то неправильный. Не заглянуть в нее, после того, как он, нарушив Бабушкины правила, забрался на запретный чердак, было бы по меньшей мере странно.
Книга была открыта примерно посередине, потрепанная, на желтоватой бумаге, с переплетом, до того затертым, что даже название прочесть было невозможно. Щурясь в неверном, моргающем свете «летучей мыши», Макс прочел несколько строчек.
То, что произошло с ним дальше, он впоследствии много раз пытался объяснить себе — и не мог. Никогда прежде с ним такого не случалось. Чердак исчез, на его месте был темный, едва освещенный коридор с неровными каменными стенами. Воздуха не хватало, потому что приходилось бежать, а за спиной болталось что-то вроде рюкзака, не тяжелое, но мешающее, а рядом бежали другие – те, кого он знал, кому верил, как себе, с кем прошел этот длинный путь, с кем теперь надо было выбираться из этого жуткого места. А за спиной грохотало: «Р-р-ок! Р-рок! Р-р-рок!», и клочья огромной растерзанной книги, исписанной отчаянными фразами, разлетались из-под ног, и хрустели под ногами кости некогда погибших защитников этих темных коридоров под названием Мория… И странное чувство, что он уже когда-то знал все это, а потом забыл и теперь вспоминает, накрыло Макса с головой. Он опомнился только тогда, когда, замигав, погасла «летучая мышь», а внизу, в кухне, послышались шаги и клацанье посуды: Бабушка, видимо, зашла попить. Не дыша, мальчик ждал, когда же она выйдет из кухни. Читать дальше было невозможно, но бросить — еще невозможнее, нельзя оставить все в такой ужасный момент! Это как предать друзей во время боя… И Макс, прижимая к себе так и не закрытую книгу, полез вниз по стремянке, обежал дом с другой стороны и, пыхтя, забрался в окно собственной спальни. Там он включил лампу над кроватью и читал, пока Морийский мост не обрушился под ногами волшебника. Максу захотелось повалиться на пол, дрыгать ногами и орать «Не хочу!!!», как в четыре года, когда соседи навсегда увезли в другую страну его детсадовского друга Тимку. Горе было такое же острое, как тогда…
В конце концов, он все-таки заснул, прижимая к себе открытую книгу.
Удивительным образом бабушка не пришла будить его, как обычно, в половине седьмого. Он проснулся сам около десяти. Книга лежала рядом с ним на постели. Надо встать, подумал Макс. Умыться, то, се…
Не закрывая, он сунул книгу под подушку и пошел в ванную.
В кухне шумно возилась тетка Андромеда. Когда Макс вошел, она сразу выпалила длиннющее предложение на ломаном английском, из которого понятно было только, что Бабушки дома нет, и вернется она не раньше, чем к вечеру. — Ха! — подумал Макс. На пляж так и так поздно. Тетка Андромеда будет готовить обед и из кухни вряд ли выйдет. Надо забраться на чердак, посмотреть, что там с лампой, и положить книгу на место.
На чердаке было жарко, как в духовке. Макс аккуратно положил книгу на столик и невольно прочел еще несколько строк…
Опомнился он, только услышав, как Бабушка разговаривает в кухне с теткой Андромедой. Мамочки! Это сколько же времени прошло?! И как теперь выбираться с чердака, чтобы не застукали? А главное, невозможно же перестать читать на этом месте! Орки атакуют! И он снова провалился в лихорадочное, отчаянное действие, и свинцовой тяжестью наваливалась на него необходимость принять решение — самому. Без подсказки. Когда знаешь, как правильно, но так страшно дальше одному… Он только дочитает до конца главы, чтобы узнать — да или нет, и все. А потом тихонько спустится по стремянке, пробежит через заросли до тропинки, ведущей на пляж, и выйдет к крыльцу, вроде купаться ходил. Тьфу ты, лампу так и не посмотрел, вот как ночью читать?
Он дочитал книгу до последней страницы. Легче не стало, наоборот, все так запуталось! С ума они, что ли, спятили, вдвоем против целого Мордора! А главное, как теперь узнать, что было дальше?
— Максим! Ты где? — позвала Бабушка. С крыльца позвала, не с веранды! Удача!
Быстро и бесшумно Макс ссыпался со стремянки. Ночью разберусь, подумал он. Да, надо ведь еще начало прочитать…
Он прочитал начало. И нашел продолжение, в коробке у дальней стены. Он изобрел кучу способов незамеченным пробираться на чердак, а потом обнаглел настолько, что даже тетку Андромеду не принимал в расчет. В крыше чердачной комнатки было, оказывается, окошко, забранное фанерой, до которого легко было добраться, если со старого фигового дерева перелезть на крышу. Корявые толстые ветки с широченными, густо пахнущими листьями позволяли невидимкой пролезть по черепичной крыше до самого окошка. Главное — не шуметь. Так что в кухне там тетка Андромеда или нет, больше никакого значения не имело. А еще Макс нашел в кладовке отличный фонарик и больше не зависел от «летучей мыши», для которой приходилось клянчить керосин у Василия, заправлявшего им мотор своей лодки.
Словом, все как-то устроилось. И теперь каждую ночь, а то и днем, Макс милю за милей шел с хоббитами, уставал их усталостью, боялся их страхами, с ними поднимался по жуткой каменной лестнице, с ними брел ощупью через логово Шелоб. А потом кричал во сне, пугая Бабушку, потому что вторая книга закончилась еще ужаснее, чем первая, не оставив ему ни малейшей надежды на хэппи энд. А рассказать об этом было никому нельзя!
Он ходил купаться и рыбачить с Василием, играл в маленький теннис с двумя мелкими англичанками, поселившимися по соседству, но к вечеру его охватывала странная тоска, горячее нетерпение: когда уже все лягут спать, и я смогу вернуться на чердак и найти в пыльной коробке продолжение. Ведь не может же все так кончиться! Сказано же, что сказки обязаны хорошо кончаться!
Оно нашлось! На самом дне коробки, такое же до дыр зачитанное, как и первые две книжки! И тут Бабушка вдруг решила выполнить давнее свое обещание и отвезти Макса кататься на настоящей парусной яхте. Они должны были доплыть до соседнего острова и там заночевать в каких-то знаменитых развалинах, рядом с которыми, в амфитеатре, именно в эту ночь давали какую-то древнюю оперу.
Пару недель назад Макс прыгал бы от счастья, но теперь такое путешествие означало, что до продолжения он доберется только дня через три!
Так оно и вышло. И по справедливости, Максу не на что было жаловаться. Яхта была настоящая, с парусами, и седой коричневый грек, старинный Бабушкин друг, дал Максу порулить. И всю дорогу до другого острова их сопровождали дельфины, а ближе к берегу – еще и здоровенная, с канализационный люк, морская черепаха. И опера, в древнем амфитеатре под звездным небом, оказалась ни разу не занудной, а очень красивой. А потом они ужинали на яхте и купались в открытом море, лежа на спине и глядя на Млечный путь. Реммират, думал Макс, Звездная сеть — эльфийское название Млечного Пути… И только засыпая, под плеск воды и непривычные корабельные скрипы и шорохи, Макс порадовался, что завтра, едва вернувшись, он заберется на чердак и …
Книга исчезла! Ее не было ни на столе, ни под столом, ни в коробке! И первые две тоже пропали. Значит, кто-то забрался на чердак, пока нас не было, и забрал все три книги сразу! Что же делать?! И, главное, со всем этим не пойдешь к Бабушке, потому что тогда придется рассказать, что он, несмотря на запрет, каждый день лазал на чердак. А она ведь строго-настрого запретила…
Это был удар под дых. Весь день Макс мыкался из угла в угол, бродил по саду, сходил на пляж, но тоскливое чувство безнадежности грызло его изнутри, не давая успокоиться. Бабушка, очевидно, заметила, что с ним не все в порядке, и предложила Максу поиграть в Роблокс вне расписания, но даже любимая игра перестала радовать. Подожду, пока все пойдут спать, думал Макс, залезу на чердак и все там перерою… Хотя что там перероешь, там же, кроме столика, табуретки да коробки у дальней стены, ничего и нет… Погоди-ка! А ведь в столике есть выдвижной ящик! Макс в него заглядывал как-то раз, но тогда там было пусто. Может, книгу туда и спрятали? Правда, ящик совсем маленький, три книжки в нем бы никак не поместились, но одна-то уж точно! Теперь бы только скоротать время до полуночи, когда все заснут. И Макс оправился на пирс — а вдруг там Василий снаряжает лодку на рыбалку?
На пирсе Василия не оказалось. Зато на самом его краю сидела, болтая ногами, старшая из соседок-англичанок, Максова ровесница, Рози. Она что-то писала в телефоне, и Макс, без спросу усевшийся рядом, вдруг увидел у нее на руке широкий бисерный браслет с эльфийскими рунами! Камень с души! Наконец-то с кем-то можно поговорить! И, не дав себе ни секунды на смущение, Макс выпалил:
— А ты докуда дочитала?
И Рози, которой, видимо, тоже нужен был понимающий собеседник, сразу поняла вопрос и ответила:
— До конца второй книги… А третьей у меня нету, — тихо добавила она.
— У меня тоже нету, — сказал Макс, — но я, кажется, знаю, где она может быть.
Этой ночью старое фиговое дерево подсадило на крышу двоих. Они улеглись на пол, Рози включила налобный фонарик, и маленький остров в Ионическом море, с его жарой, оливами, шумными цикадами и переспелым инжиром, падавшим на крышу с глухим стуком, перестал существовать. Холодный ветер свистел между ушей волшебного коня, загорались сигнальные огни на скалах, и странные лесовики показывали Рогерримам ближайшую дорогу к Пеленнорской крепи…
На рассвете Макс и Рози осторожно выбрались на крышу и шепотом договорились встретиться на пирсе следующей ночью…
Из-за разных происшествий на третью книгу у них ушла почти неделя. То Бабушка потащила Макса с собой на вечеринку к каким-то знакомым музыкантам, и пришлось у них заночевать, потому что некому было отвезти их домой. То Рози уехала с мамой в Афины и вернулась только на следующий день к вечеру. То Ахилл наступил на какой-то шип, и пришлось тащить его к ветеринару аж на другой конец острова, так что Макс вернулся домой хорошо за полночь и не смог дозвониться Рози, которая, не дождавшись привычного сигнала, не рискнула одна забираться на чужой чердак и легла спать.
Но любая невезуха рано или поздно заканчивается. Однажды утром Бабушка сказала, что едет на какую-то конференцию и вернется послезавтра. И в тот же день миссис Гилбретт, Розина мама, повезла Розину младшую сестру Милли к зубному, взяв с Рози обещание быть разумной девочкой, хорошо себя вести и слушаться старшую сестру Лили. Дантист принимал аж на соседнем острове, так что раньше, чем завтра, они вернуться никак не могли. Лили, нормальная девчонка, сразу сказала Рози и Максу, что вечером идет на день рождения к подружке и вернется поздно. Ха! — ответили образцовые дети и лицемерно пообещали вовремя лечь спать. Впрочем, пальцы оба держали крестиком.
Это было счастье: не надо торопиться, не надо опасливо прислушиваться к каждому шороху, можно, наконец-то, провалиться в книгу с головой…
Правда, ничего хорошего их там не ждало. Дочитав до Мораннона, до мифриловой кольчуги Фродо, отнятой у глашатая Саурона, дети с ужасом посмотрели друг на друга.
— Все… Конец… — сквозь слезы пробормотала Рози.
— Вот еще! Смотри, сколько осталось! Ничего не конец! И вообще, сказки обязаны хорошо кончаться!
— Ты сам — то в это веришь? — шмыгнула носом Рози.
— Чего там — веришь-не веришь! Давай, переворачивай страницу!
Ночью Максу приснилась оркская крепость. Он крался по коридору, напряженно вслушиваясь во враждебную тишину, и вдруг из-за какого-то поворота ему навстречу выскочил здоровенный орк! Бабушке пришлось сказать, что в окно запрыгнул богомол и угодил Максу прямо на лицо. Она хмыкнула — нашел, кого бояться, но вопросов не задавала. А Макс еще с час ворочался, в деталях вспоминая свой кошмар…
И еще он думал, как же ему повезло, что он встретил Рози! Мир, который он открыл в растрепанных запретных книгах, был мучительно огромен для одного, а для двоих – в самый раз! Они делили тяготы пути через Мордор, страх и безнадежность, упрямство и отчаяние. И победу. И тревогу. И множество чувств и мыслей, которые прежде их не посещали. И, перевернув последнюю страницу, вытерев слезы, они посмотрели друг на друга и хором сказали: а где счастливый конец? А потом договорились следующей же ночью начать читать сначала.
Папа приехал в начале августа — как раз к Максову дню рождения. Поразился, как Макс вымахал, как загорел. Спросил про успехи в Майнкрафте и очень удивился, когда Макс, пожав плечами, сказал:
— Да я что-то давно не играл…
Потом они втроем с Бабушкой обсуждали, как будут праздновать день рождения на яхте, и Макс спросил, можно ли будет взять с собой Рози. Папа поднял брови.
— Я тебя потом познакомлю, ага, пап? Вечером, ага? — и умчался в неизвестном направлении.
**************************
— Ну, мама, ты даешь! Как?! Он же залипал в планшет при каждом удобном случае, не оторвать же было! Истерил! Друзей реальных ни одного, только по Майнкрафту! Как?!
— Чердак заперла. На огромный такой ключ. Дальше — тайна, лампа «летучая мышь», препятствия, секреты. Ну, а остальное сделал Профессор. С тобой же когда-то сработало!
— Да уж, со мной сработало. Ну, за Профессора!
— За Профессора!! – И они чокнулись бокалами светлого эльфийского вина.
**************************
— Можешь говорить мне ты, — сказала Бабушка, в день рождения, вручая Максу Карты Средиземья. И ключ от чердака.
Автор: Анна Бондаренко
Фотография: Cathy Mü, Unsplash