Я расскажу вам историю, которая навсегда изменила жизнь одного моряка и оставила глубокий след в его душе.
- Это было зимой 1953 года, когда я, совсем еще юный 16-летний парень, работал матросом на буксирном катере "Жиздра" в Новороссийском рыбном порту.
- Несмотря на свой юный возраст, я уже считал себя опытным моряком, ведь за плечами было два года службы на флоте.
Февраль – время хамсовой путины. Рыбаки со всего Черноморского побережья – русские, грузины, украинцы – выходили в море на промысел. Использовали огромные сети, которые называли "кошельками" – представьте себе, длиной до 800 метров!
- Наш катер направили в Поти для обеспечения безопасности промысла. Мы курсировали вдоль побережья от Батуми до Сухуми, помогая сейнерам, когда те попадали в затруднительные ситуации. Чаще всего приходилось вытаскивать их из собственных же сетей – бывало, что "кошельки" наматывались на винты судов.
- 23 февраля 1953 года – этот день я не забуду никогда. Мы получили срочное задание от капитана порта Поти: выйти на спасение рыбацкого сейнера "Уруп".
Погода была просто чудовищной: западный ветер силой почти в 9 баллов гнал волны высотой 5-6 метров. Море бушевало, словно разъяренный зверь, готовый проглотить любого, кто осмелится бросить ему вызов.
- Мы быстро обнаружили "Уруп" – он сел на мель примерно в 20 милях от Поти, недалеко от устья реки Кулеви. Картина, представшая перед нами, была ужасающей: сейнер почти полностью скрывался под волнами, лишь обледеневшая мачта торчала над водой, а на ней отчаянно цеплялись за жизнь 6-8 моряков.
- Мы были не одни – здесь уже находились большой военный буксир "Плутон" и портовый буксир "Чаква". Но подойти ближе, чем на полмили, было невозможно из-за мелководья. Глубина под нами составляла всего 2-3 метра, и мы сами рисковали сесть на мель. Шлюпки, которые спускали военные моментом разбивались в щепки. А спасательные круги, которые мы кидали морякам, не попадали в цель. Подобраться к сейнеру было невозможно.
- Чувство беспомощности охватило нас всех. Три буксира, три команды опытных моряков – и мы ничего не могли сделать, чтобы спасти этих бедолаг. К полудню на мачте "Урупа" не осталось ни одного рыбака. Море поглотило их всех.
- Получив приказ возвращаться в порт, мы отправились обратно с тяжелым сердцем. Но испытания на этом не закончились. Боцман дал мне задание закрасить палубную шлюпку. Работая на кормовой палубе, которую постоянно заливало водой, я в какой-то момент был смыт за борт огромной волной.
- Вода была ледяной, а намокшая одежда – ватник, теплые штаны, кирзовые сапоги и шапка-ушанка – тянула меня ко дну. Я сбросил с себя все, кроме брюк, но силы быстро покидали меня. Самое страшное было осознание того, что на буксире не заметили моего исчезновения. Не знаю, сколько минут я провел в воде, борясь за жизнь, но следующее, что я помню – это как кто-то откачивает меня на палубе. Вода лилась из меня, казалось, отовсюду, но я был жив! Меня отнесли в каюту, дали выпить полстакана спирта. Согревшись, я провалился в глубокий сон.
- Это было мое первое серьезное испытание стихией, и оно навсегда изменило мое отношение к морю и к жизни. Боцман получил выговор от капитана за то, что отправил меня на работу без спасжилета, но я был благодарен судьбе за второй шанс.
- На следующий день мы узнали, что с того самого сейнера невероятным образом выжили два члена экипажа. Капитан и один из помощников. Как им удалось выбраться на берег, никто не знает. Пограничники, которые их встретили, были в недоумении. Но даже после этого спасения случилась новая трагедия: помощник капитана скончался от переохлаждения, а сам капитан не смог выдержать этих потрясений и от чувства вины, погрузился в безумие.
Позднее выяснилось, что "Уруп" вышел из Сухуми без разрешения Рыбпортнадзора, игнорируя предупреждения о шторме. Капитан пытался сэкономить время, отправившись в Поти для сдачи улова хамсы, избегая тамошней очереди. Этот риск привел к трагедии — гибели 12 рыбаков.
Что касается этой трагедии, то тут уже спустя несколько лет был установлен постамент в память о погибших моряках. Памятник в портовом, местами грязном, но таком любимом Новороссийске – это не просто камень с надписью. Это символ человеческой трагедии, напоминание о том, как важно уважать силу природы, быть всегда начеку и ценить человеческие жизни выше любой выгоды.
О том, кто постарался ради того, чтобы памятник был установлен так быстро, в то время шли споры. Кто-то говорил, что деньги на памятник выдвинул рыбколхоз.
Другие же считают, что памятник удалось поставить только благодаря жёнам погибших. Женщины организовали сбор средств и обивали пороги различных учреждений.
Возможно, поэтому сейчас считается, что эта композиция из бронзовых скульптур – это не только символ трудового подвига, но и символ любви, которая может пересилить даже смерть.
- Каждый раз, проходя мимо этого памятника, я вспоминаю тот страшный день, лица людей на мачте "Урупа", которых мы не смогли спасти, и ледяные объятия моря, чуть не забравшие мою жизнь.
- Эта история научила меня многому: ценить каждый момент жизни, уважать стихию, никогда не терять бдительности в море и всегда помнить о тех, кто не вернулся из плавания. Я часто думаю о тех рыбаках и их семьях, о том, как одно необдуманное решение может привести к таким ужасным последствиям.
Прошло много лет, но память о той трагедии по-прежнему жива. Она живет в шуме волн, в криках чаек над морем, в тихих словах молитвы перед выходом в море. И пока мы помним, пока рассказываем эти истории, души тех рыбаков продолжают жить вместе с нами, предостерегая нас от повторения их ошибок и напоминая о хрупкости человеческой жизни перед лицом стихии.