Варвара вместе с Палашей вошла в избу, оглядела очень скромную обстановку. Печь справа у двери, за ней закуток, хозяйка отодвинула занавеску и гостья заулыбалась, увидев спящего сына.
– Умаялся малец, – так же улыбаясь, произнесла Палаша.
– Дорога дальняя. Хотя большую часть с комфортом проехали, но похоже всё же устал, – согласилась Варвара.
– А мы с тобой в сенях отдохнём. Там у меня приготовлено местечко, когда особенно жарко я там спасаюсь.
– Как скажешь, моя дорогая, – гостья снова обняла женщину, прижалась к родному человеку. – Так тепло возле тебя, словно не расставались…
– Помню я как мы с тобой дружны были. Песни пели за рукоделием, – говорила женщина, украдкой вытирая слёзы. – А разговаривали глазами... Помнишь? – сквозь слёзы засмеялась женщина.
– Помню! Помню, Палаша! Всё помню...
Они вышли из избы в сени, хозяйка взяв за руку племянницу, вела в темноте её за собой.
– Вот дурёха не могла фонарь зажечь.
– Доберёмся. Идти-то не далеко, – успокаивала её Варвара, осторожно ступая следом за Палашей.
Та раздвинув занавески, показала гостье своё убежище. Там стояла довольно широкая деревянная кровать, застланная лоскутным одеялом. Слабый свет от Луны падал на постель сквозь небольшое окошко.
– Вот тут мы с тобой и скоротаем времечко, хотя ты ведь тоже устала, но я спать тебе сегодня не дам, – произнесла женщина и по её интонации гостья поняла, что та улыбается.
– Я не устала. Нам с Гришей повезло пешком идти не приходилось. Да я человек закалённый, иногда по несколько ночей приходится не спать или дремать урывками.
– Вот как! – удивлённо воскликнула Палаша. – И при каком же занятии такой образ жизни у тебя.
– Всё просто – я врач…
Повисла тишина. Слова Варвары так поразили женщину, что та долгое время не могла продолжить разговор.
– Вот это новость! – наконец заговорила тётушка, снова порывисто обняла племянницу. – Не надейся, что будешь отдыхать. Готовься к иному. У нас нет фельдшера, хотя Иван Захарович с председателем сельсовета договорились об этом с районным начальством. Но разместить докторшу пока негде. Вот скоро достроят здание для жилья и самого фельдшерского пункта, тогда и будем жить как люди. А пока мучаемся без врачебной помощи. Иногда не успевают доставить из соседнего села доктора, то баба помрёт не разродившись, то младенцу некому помочь. Да и всякие случаи бывают… Не буду я больше ничего говорить по этому поводу.
– Помню, помню... как тятя привозил из далека докторов для матушки, – в голосе Варвары слышалось волнение. Она сильнее прижалась к родственнице, та почувствовала её дрожь. – Палаша, как мне вымолить прощение у матушки с тятей?! Их нет, а у меня так болит в груди, – женщина прижала руку в области сердца. – Как представлю их страдания, так тяжело становится! Дышать не могу! Людей уговариваю, стараясь уменьшить их переживания, а себя никак не могу утешить! – с жаром сквозь слёзы говорила Варвара, уложила голову на плечо тётушки и разрыдалась.
Та гладила её по плечу, не зная как успокоить.
– Дорогая моя, разве же ты виновата в их страданиях… Если бы ты тогда сбежала с кем-то по неразумению, тогда корила бы себя, а так у нас ни у кого даже мысли не мелькнуло, что ты добровольно с кем-то ушла. Расскажи, что случилось с тобой тогда и кто решился на такое? Как прожила ты все эти годы?
Варвара долго молчала, скорее всего вспоминала то, что так резко изменило её жизнь и жизнь её семьи.
– Мы же вместе с тобой во двор вышли. Я принялась коров доить… – начала говорить Варвара.
– А я забирала у тебя молоко и поила телят… – продолжила за племянницу женщина. – Напоила их, ты же отправилась доить последнюю корову, а я ушла в дом чтобы затопить печь. Рассвет даже ещё не забрезжил…
– Я подоила корову, мне нужно было процедить молоко… Дальше как во сне… Я со страху чуть не умерла… Может быть лучше бы было, ели бы умерла!
– Что ты! Что ты, голубушка моя! Разве же можно так говорить! Кто был то это?
– Яшка, – выдохнула Варвара, в темноте не было видно глаз Палаши. Она была так удивлена и поражена тому, что только что узнала, что говорить долго не смогла.
–Я...я…яшка? – снова заикаясь с трудом выговорила женщина. – Яшка, Яшка… А ведь именно его отец бросился спасать Сёмушку, когда эта банда издевалась над ним, а потом дом подожгли вместе с ним. Кто им сказал, что у нас полно золота, я не знаю. Да у Семёна его отродясь не было! Деньги были, но он всё потратил, когда нанимал людей, что помогали искать тебя! Где же он прятал тебя? Самого-то его иногда видели в Елани и разных сёлах…
– Я не знаю, где это находится. Мы долго плыли... связал он меня и я не видела по течению ли плыли или против. Какая-то заимка была огороженная частоколом, но я и из этой западни дважды убегала… Только один раз чуть не утонула в болоте, а второй раз… – она замолчала, всю её сущность сковало оцепенение, именно такое же какое дважды испытала много лет тому назад. – Едва не растерзали волки.
Варвара почувствовала, как тётушка испуганно вздрогнула и отпрянула от неё, затем снова обняла её, зарыдала, пытаясь что-то говорить, но у неё ничего не получалось.
– Милая моя! Голубушка моя! Ну, что ты так испугалась? Вот я! Тут с тобой! Рядом! Ничто меня не сломило! Я только закалилась и крепче стала! – горячо говорила молодая женщина, гладила родственницу по голове и целовала её мокрое от слёз лицо.
– А сейчас-то ты где? – Палаша всё же нашла силы чтобы немного успокоиться и ждала дальнейшего рассказа племянницы.
– Сейчас мы с Гришей в Ленинграде живём. Получила хорошее образование, работаю в больнице. И вот мой учитель требует чтобы я продолжила его дело. Он хочет чтобы я передавала свои знания студентам. Только для этого ещё самой нужно многому научиться. Меня собственно устраивает моя устоявшаяся жизнь
– Как ты оказалась в такой дали от родных мест, доченька моя? Я даже представить не могу насколько это далеко! – говорила Палаша, услышав от Варвары её слова. – Ленинград… Ленинград… – всё ещё удивляясь произносила женщина.
– Я и сама была кране удивлена, очнувшись там. К тому же я сначала ничего не помнила, а этот… врал мне… говорил, что я жена ему и заболела. А он меня привёз туда на лечение. Ужас! И город тогда был Петроградом.
– Так значит… Гриша… сын… – попыталась тётушка озвучить свою догадку
– Нет! – резко перебила её племянница. Варвара резво соскочила с кровати и заходила из угла в угол по крошечному помещению. – Нет… – уже спокойнее добавила она. Даже в сумерках было видно как побледнело её лицо. Палаша глядя на неё испугалась, увидев эту бледность.
– Милая моя, не хочешь говорить не надо, – женщина встала рядом с Варварой, обняла её, усадила на постель, опустилась рядом. – Боже мой, сколько же ты хлебнула! А мы то тут себя жалеем, думаем страшнее и быть не может…
– Палаша, мы потеряли матушку, тятю, Петрушу… это невосполнимая утрата… Они уходили в муках, зная, что приносят этим горе ближнему! А я то всего лишь чуть не потеряла себя. Всего-то… Оставшись живой я чувствовала себя пропавшей. Тот человек, называться им он не достоин… он растоптал меня… вогнал в такую грязь, что смерть я посчитала свои спасением…
Варвара слышала испуганные восклицания Палаши, посмотрела на неё, заметила ужас в ей глазах.
– Потеряла веру в саму жизнь и предназначение человека… – отрешённо произнесла гостья, – и только то, что враг отпустил меня, при этом заранее позаботившись чтобы я не окоченела от холода и голода, не думая, что его самого ждёт за это… Может быть это спасло меня и придало сил для борьбы за жизнь. Варвара снова поднялась с постели, посмотрела в окошечко на небо, которое окрасилось в розовый цвет рассвета.
– Гришу я люблю… он никогда не узнает кем был его…
Она резко повернулась к Палаше, увидела её бледное и мокрое от слёз лицо, села рядом, обняла, склонив свою голову к её голове.
– Вот она какова наша жизнь, – задумчиво произнесла молодая женщина. – Теперь у нас всё хорошо! Всё хорошо! Нашим родным покой и успокоение, а мы ещё будем долго и счастливо жить!
– Будем жить! – поддержала её тётушка. – Только как одному Богу известно…
Что ещё хотела сказать осталось не услышанным. Сначала над ещё спящим селом зазвенел набат, а потом прогремело несколько выстрелов.
– Боже святый! – испуганно воскликнула Палаша, прижала к себе племянницу так, словно пыталась защитить её от всего надвигающегося.
Варвара отстранила её от себя и твёрдо потребовала:
– Укрой где-нибудь детей, а я посмотрю что там происходит! Может помощь кому-то понадобится…
Обе вышли из закутка и Палаша встав у входной двери, преградила племяннице дорогу.
– Не пущу! – строго глядя на ту, воскликнула женщина. – Не пущу! Кто бы там не был, они уйдут! Сейчас не двадцатый год! Мужики знают как с бандой справиться!
– Палаша, пропусти! Иногда бывает дорога каждая минута.
– Нееет! Не пущу!
Избяная дверь распахнулась в проёме стояли девочки-близняшки и Гриша. Сестричек трясло от испуга, а сын Варвары похоже был спокоен и даже с любопытством смотрел на маму.
– Мама, что случилось? – спросил он. – Стреляют? Здесь ещё стреляют? – удивлённо добавил он.
Хозяйка взяла за руку племянницу и с силой потянула её в избу.
– Маша, открывай подпол! Все быстро туда!
Девочку которую назвали Машей, расторопно разгребла половики расстеленные на полу, схватилась за кольцо на половице, Гриша тут же встал рядом и они вместе открыли лаз.
– Живее, живее, – командовала хозяйка, дети подчиняясь её требованию быстро скрылись в темноте, а она не выпуская руку Варвары, сняла с гвоздя на перегородке лампу, подтолкнула племянницу к отверстию в полу.
– Тётя, отпусти меня, я только узнаю обстановку и вернусь.
– Потом! Потом ты всё узнаешь и если кому-то будет нужна твоя помощь, окажешь её, – не слушая её, Палаша заставляла её последовать за детьми.
Вдруг снова прогремели выстрелы, послышался звон разбитого стекла.
– Варвара и Палаша вмиг оказались лежащими на полу.
– И ты ещё вознамерилась куда-то идти? – громким шёпотом сказала женщина. – Быстро к детям! – потребовала она.
Варваре ничего не оставалось делать как подчиниться. Она опустилась по ступенькам вниз, за ней следовала Палаша с уже зажжённым фонарём.
Дети все трое сидели на каком-то ящике, девочки дрожали от испуга, а Гриша обнимая их пытался успокоить.
– Ну, вот, мои хорошие, никто тут нас не достанет. Постреляют сейчас, да погонят их отсюда, – говорила женщина на удивление спокойным голосом. – Мужики наши закалились, всяких тварей видали и с этими справятся. Видно не всех ещё изловили…
Над головой послышались шаги, дверь лаза открылась, а вскоре в проёме показалась голова Ивана.
– Испугались? Всё! Можно выходить, – говорил он, оглядывая всех обитателей подпола.
Сначала дети, а затем и женщины выбрались наружу.
Варвара сразу же увидела кровь на щеке своего земляка.
– Иван Захарович, ты ранен? – с тревогой в голосе спросила она, шагнула к нему, принялась осматривать его рану.
– Варенька, нет! Со мной всё в полном порядке, – с нежностью во взгляде, ответил тот, его взгляд заметила Палаша. – Пулей откололо щепу от доски, она в меня впилась.
– Палаша, у тебя может есть что-то спиртосодержащее?
– Самогон есть! – ответила хозяйка тут же скрылась за занавеской чулана.
– Я вообще-то не пью, – улыбаясь произнёс мужчина, с блеском в глазах глядя на Варвару.
– Я не предлагаю тебе это выпить, просто обработаем рану.
– Если рану, то другое дело… – произнёс председатель, посмотрел на детей, спросил, – что испугались?
– Испугались, дядя Ваня, – в один голос ответили девочки, всё ещё дрожа.
Он перевёл взгляд на Гришу и понял, что тот даже рад произошедшему и тому, что он переживает настоящее приключение.
Гриша на взгляд взрослого мужчины только пожал плечами. Ничего, мол, особенного…
Варвара обработала рану, перевязка не понадобилась, кровь сама остановилась и скорее всего всё заживёт, не оставив сильно заметного шрама.
– Спасибо, Варвара Семёновна, всё же ваша профессиональная помощь кое кому требуется.
Его нежный взор голубых глаз, сменился жёстким блеском и они значительно потемнели.
Она поняла, что, что-то всё же случилось.
